Хуй

Глава 5
Фрэнк не мог точно описать своего состояния. Он присутствовал, и в тоже время его не было. Душа Фрэнка покинула его тело и, как изображают обычно в мультиках, она была похожа на небольшое анимированное облако. Первое, что заметил Фрэнк, было то, что он пролетал абсолютно новую вселенную — с неизученными раннее физическими законами. Он был невесомым и совсем не ощущал гравитации. Его кожа покалывала, хотя больше всего он чувствовал, что его тело как будто ласкали. Свет вокруг него преломлялся под невообразимыми углами, что преображало всё его окружение во что-то мягкое и спокойное. Прекрасные тени и отражённые лучи словно танцевали вокруг него. Время исчезло, и тишина поглотила его. Для Фрэнка, это был один из редких, поистине изумительных моментов, который был прерван осознанием того, что на самом деле он лежит лицом вниз в болоте и скоро задохнется.
Он вылез из воды, захлёбываясь и кашляя. Его стошнило, и он начал рыдать. Фрэнку понадобилось какое-то время, чтобы восстановить полную картину произошедшего и вскоре, он с горечью осознал, что каждое путешествие между реальностями для него как смерть и перерождение. Он сидел на мелководье среди огромного мангрового леса. Полоски водорослей спокойно извивались под водой, щекоча его икры и обматывая пальцы ног. Маленькие рыбы выплывали из под корней деревьев. Иногда плоские существа с жабрами, похожими на ножевые ранения, кружили поблизости и немедленно отступали, когда Фрэнк пытался их пнуть. Он ощутил облегчение, от того, что нашел знакомую экосистему в другой реальности.
Он встал, чтобы разглядеть что-нибудь через ветки деревьев. Окружающий его мангровый лес растянулся до горизонта почти во всех направлениях кроме одного. Над ним нависало бессолнечное небо, которое было горячим и тяжелым как бронзовый купол. Птицы, похожие на летучих мышей, летали над и на уровне деревьев, кишащих всеми видами насекомых, пауков и просто гигантскими крылатыми членистоногими. Бледные, с шелушащейся кожей змеи тихо ползали вдоль веток и по всей поверхности воды. Для Фрэнка, это место было довольно устрашающим, как джунгли Окинавы в плохой день, и пока он продвигался вперед, у него в голове начали мелькать горькие воспоминания и ужасное чувство, что худшее ещё впереди.
Пинк Гая нигде не было видно. Фрэнк не хотел привлекать к себе внимания, так что звать его было довольно-таки плохой идеей. Логичнее всего было двигаться в единственном направлении, которое не приведёт к ещё большему количеству мангровых деревьев. Пройдя дальше, над лесом стало виднеться скопление золотистых, живописных предгорий, которые огибали огромную остроконечную гору. Гора была настолько огромной, что почти касалась ржавого неба. Вода, по которой он шел, доходила ему только до бедра, так что единственной его заботой было избегать фауну, половина которой при его приближении в страхе пряталась, а другая двигалась навстречу к нему в надежде полакомиться вкусным ужином.
Глубина последней части мангрового болота доходила Фрэнку до лодыжки, что помогло ему быстро добраться до янтарных полей. Вскоре, пройдя по берегу, он остановился и начал прислушиваться. Где-то вблизи раздался непонятный звук, который вскоре утих. Фрэнк терпеливо ждал, слушал и наблюдал. Он не мог ничего разглядеть. Он надеялся, что это был Пинк Гай. Звук снова повторился, словно его издал зверь, бултыхающийся в грязных водах. Фрэнк пошел по направлению к нему, пытаясь как можно тише ступать мокрыми ногами. Снова раздался дикий и влажный звук, доносящийся из-за низко нависших деревьев. Только на этот раз совсем близко. Это были свирепые и мерзкие звуки, и Фрэнк почувствовал, как к нему опять подступает тошнота.
Вглядываясь сквозь листву в источник звука, он увидел белое существо с луковичной желтой головой, пожирающий кишки зверя, лежавшего в мелководье, который все еще живой бился в конвульсиях. Хотя существо казалось зашуганным, оно не заметило, как Фрэнк наблюдает за ним сзади. Он передвигался по кругу, чтобы рассмотреть существо, и когда оно увидело Фрэнка, оно прыгнуло и издало отвратительный вопль: «Я ЛИМОН!» Возможно, это было такое приветствие. Существо выглядело как бородавчатый лимон и одновременно как тощий редис. Фрэнк держался на большом расстоянии.
— Я лимон! — снова завопило существо. Фрэнк быстро предположил, что общение — не самая сильная сторона этой твари.
— Меня зовут Фрэнк, — ответил он и дружелюбно махнул рукой.
— Я лимон! — услышал он снова.
— Да, я понял, — сказал Фрэнк, прежде чем тихо пробормотать, — я нахожусь в стране дебилов.
— Я лимон! Я лимон! — он прокричал снова, медленно приближаясь к Фрэнку.
— Ну, знаешь, как говорят, если жизнь даёт тебе лимоны... — Фрэнк усмехнулся.
— Я лимон! Я лимон! — он все больше волновался, когда говорил, и его голос переходил в крик с каждым движением. Фрэнк почувствовал, что сложная душа у этого существа находится в заточении в этой лимонной оболочке. Когда он приблизился, Фрэнк лучше рассмотрел своего собеседника. У него была огромная желтая голова, похожая на лежащий на боку лимон. У некоторых лимонов можно отметить прекрасную симметрию. У него же ее не было. Это был разбухший и однобокий лимон, покрытый оспой и бородавками. Короче говоря, уродство собственной персоной. И уродство его головы не компенсировали его глаза, которые были пустыми и черными, или внутренности зверя, свисающие из углов его рта. Какой бы интеллект не был «похоронен» внутри, у него явно были задержки в развитии.
— Я ищу Пинк Гая, — сказал Фрэнк. Цитрусовый организм стоял, глядя на него, совершенно не понимая в чём дело.
— Пинк. Гай, — Фрэнк сказал медленно, — хммм... розовый гуманоид, который на самом деле является ранкенфайлом. Выглядит... розовым. И он вроде как... парень.
— Я лимон!
— Да, — сказал Фрэнк, прежде чем пробормотать, — мда, это надолго. Он сделал несколько шагов к Лемон Мэну. «Слушай внимательно, у меня нет лишнего тысячелетия. Я ищу Пин...» Приняв его медленные шаги за угрозу, Лемон Мэн сразу же набросился на него, нанося шквал ударов. Он начал кусать его острыми зубами, которые впивались в кожу как маленькие бритвы. «Лимон! Лимон! Лимон!» — все что Фрэнк слышал, пока его голова была придавлена к земле. Он перевернулся, чтобы попытаться хоть как-то защититься, периодически пинаясь и нанося удары, но Лемон Мэн был слишком быстрым и сильным. Снова и снова Фрэнк получал твердым концом бородавчатого лимона по лицу, опять и опять он бил его в рот, в глаза и, для большего эффекта, в пах, и все это сопровождалось звуками животной паники. Фрэнк сдался. Он больше ничего не мог придумать, чтобы побороть это существо.
Когда бурое небо над ними уже почти потеряло цвет и стало серым, он увидел еще одну белую фигуру которая спрыгнула с дерева на Лемон Мэна. Новое существо крепко вцепилось в плечи Лемон Мэна и принялось кричать и вопить, в то время как Лемон Мэн пытались как можно быстрее скинуть его с себя. Вдвоем они слились в одного постоянного крутящегося, вопящего зверя, белого и желтого снизу, наносящего удары в брыкающегося в страшных конвульсиях, и белого и зеленого сверху, сражающегося за свою жизнь и кричащего на совершенно другом диалекте, «Ньееес!» — крикнул он в самой триумфальной, но по-прежнему настороженной манере, — «Ньесс!» Фрэнк приподнялся, желая проверить свое зрение и слух. Он понятия не имел, что делать с этим миксом белого, желтого и зеленого цвета, и какафонией «лимонов» и «ньессов».
В конце концов, Лемон Мэн смог освободиться от зелено-белого существа и убежал обиженным и покалеченным. Спаситель Фрэнка проводил его взглядом, прежде чем повернуться к Фрэнку и помочь ему встать. Странно выглядящее существо, пугающе смахивало на гуманоида-саламандру. Его тело было скользким и белым, с головой амфибии. Фрэнк открыл рот, чтобы поблагодарить его за помощь, но его перебили, приложив ладонь к губам. Тут же зелёное создание достало, казалось бы из ниоткуда, флейту, плотно приложило к левой ноздре и начало искусно наигрывать древнюю мелодию.
— Ах, какой образованный человек! — сказал Фрэнк, когда он закончил исполнять мелодию, — наверное, ты здесь, чтобы помочь мне и не съесть меня? Он начал успокаиваться после избиения.
— Ньеесс.
— Будем считать, что это «да».
— Ньесс.
— Слушай, мне интересно, можешь ли ты мне помочь, (это было прекрасно, кстати, можешь ли ты сыграть несколько застольных мелодий для меня немного попозже?) — Саламандер Мэн выглядел озадаченным, но продолжил внимательно его слушать. Я ищу Пинк Гая, — продолжал Фрэнк, — ты случайно не видел его?
— Ньес, — ответил он, покачав головой. Фрэнк начал понимать язык этого парня.
— Ты не мог бы помочь мне найти его? Я не особо разбираюсь здесь в местности, и мне не хотелось бы снова встретить этого Лемон Мэна.
— Ньеееессс, — Фрэнк как-то понял, что это означает «Лемон Мэн на самом деле неплохой парень. Ты просто испугал его до усрачки, вот и все».
Вдвоем они вышли из воды и пошли вдоль сухого берега, между грязными берегами мангровых болот слева и туманными полями справа.
— Кстати, меня зовут Фрэнк, — сказал он, проверяя череп и яички на травмы. Это были странные жесты, особенно во время приветствия.
— Нььеесс.
Он собирался объяснить, зачем он пришел и откуда, но остановился, понимая, что это будет невыполнимой задачей, если не рискованной, учитывая последние события.
Не успели они пройти и пары шагов, как внезапно услышали вдали слабый звук, напоминающий кошачью драку. Они поспешили посмотреть на источник этого звука, и по мере приближения, они услышали, насколько оглушительным был вой. Какое-то существо было в ужасной агонии, и Фрэнк мог только надеяться, что это был Лемон Мэн. Крики доносились из-за скоплений деревьев, которые находились перед горным выступом. Фрэнк побежал к нему с Саламандр Мэном, который скакал прямо за ним. Подойдя ближе, Фрэнк смог рассмотреть, кто издавал эти звуки, и это привело его в ужас. Они нашли Пинк Гая. Все еще пинаясь и крича, Пинк Гай был повешен на самой высокой ветви дерева. Только это явно не было традиционным повешением, как на Земле. Тени заполняли его глаза и нос, уши и рот, они свободно входили и выходили из них. Он дрожал от боли и испуга. Ни одно отверстие не осталось нетронутым, его страх был всепоглощающим. Верёвка душила его, пока тени калечили его душу. Пинк Гай полностью потерял свою окраску.
Саламандр Мэн мгновенно залез на дерево и достал опять-таки, казалось бы, из ниоткуда, нож, с помощью которого он разрезал веревку. Фрэнк поймал Пинк Гая, когда он упал, положил его на землю и снял с него петлю. Пинк Гаю потребовалось некоторое время, чтобы прийти в чувства. Саламандр Мэн взял свою флейту и начал играть успокаивающую мелодию, которая будто прорезала напряжённый воздух. Как только прозвучали последние ноты, тени отступили, и воцарилось спокойствие.
— Почему так долго? — он наконец-то спросил Фрэнка.
— Гм, ну, Лемон Мэн. Вот почему.
— Ах, Лемон Мэн, — сказал Пинк Гай, и понимающе кивнул. Он был знаком с лимонным парнишей. Он иногда бывает настоящей занозой в заднице. Он обернулся и увидел нового друга Фрэнка, — Эй, Саламандер Мэн, — сказал он ободрившись, — что-то давненько я тебя не видел.
Этому парню можно доверять? — спросил Фрэнк Пинк Гая, указывая на Саламандер Мэна.
— Абсолютно. Поверь мне. Я чувствую это.
Действительно, способность Пинк Гая ощущать добро и зло в других существах была одной из его лучших черт, и причиной, по которой он был избран, чтобы донести Откровение Фрэнку.
— Ньеесс! — сразу же в руках у Саламандер Мэна оказалась флейта, он снова засунул ее в левую ноздрю и начал играть свою любимую мелодию. Это было прекрасно. Какое-то время чувствовалось, что в этой омнивселенной все в порядке, и Фрэнк был счастлив.
— Хорошо, — сказал Фрэнк, — что нам теперь делать?
— Мы должны залечь на дно, — сказал Пинк Гай. Он наконец то пришел в себя, — Мы должны оставаться здесь, пока наши хромосомы не будут полностью восстановлены, а затем мы постараемся найти тебе кого-то с большей силой, кто выслушает нас.Я предлагаю добраться до леса вдоль предгорий и использовать его как укрытие.
Все согласились и отправились в путь по длинной траве огромных полей и не останавливались, до тех пор пока не оказались в тени деревьев и начали пить воду из пруда.
Фрэнк лежал рядом с водой.
— Теперь намного лучше! Думаю, с меня хватит этих лимонов, петель и нападений эмбрионов.
Пинк Гай хотел из любопытства спросить про эмбрионов, но знал, что лучше этого не делать.
— Не дай себя обмануть, Фрэнк, — сказал он. Фрэнк посмотрел на него.
— В тихих оазисах всегда происходят самые большие беды. Всегда будь бдителен, Фрэнк. Всегда будь на страже.
— У тебя депрессия или что, Пинк Гай?
Он уже и забыл, что Пинк Гай, только недавно, висел на дереве, истерзанный демонами.
— Ты не дашь парню насладиться спокойствием?
Наслаждайся, пока можешь, Фрэнк, — сказал Пинк Гай, но в его голосе были слышны нотки предостережения.
Прежде чем он закончил говорить, раздался громкий шорох и из кустарника позади него, выпрыгнуло коричневое существо и крикнуло: «Будь все!» Фрэнк вскочил и сразу же подбежал к Пинк Гаю. «Кто это и чего он хочет?» — прошептал Фрэнк на ухо, так, что вместо обычного любопытства это прозвучало немного жутковато. Существо, стоявшее перед ними, было еще одним гуманоидом, коричневым с головы до ног, с разницей лишь в наличии огромного черного афро на голове, черных солнцезащитных очков и гриллзах во рту. Он был очень рад встретить трех гостей. «Это за верхний прыжок и счастье!» — сказал он.
— Извини, — сказал Фрэнк, присаживаясь и выпуская Пинк Гая из своих объятий, — я кажется плохо тебя расслышал. Не мог ли бы ты повторить?
— Ах! — сказал он со смехом, — если это без или пряжка так вероятно! — сказал он, прежде чем начать хохотать. Было очевидно, что он отлично проводит время.
— Не поднять вереск для почвы! — добавил он, потирая Саламандер Мэна по груди.
— Ньеесс! — сказал Саламандер Мэн.
— О чем говорит этот парень? — спросил Фрэнк.
— Он балдердаш, все время несет ерунду, — сказал Пинк Гай, — ранкенфайл со скромным интеллектом, но огромным шармом.
Существо стояло перед ними сияя.
— Но никто не имеет ни малейшего представления о том, что у них происходит в голове.
— Балдердаш? — сказал Фрэнк.
— Так что последний! — сказал коричневый. Он был взволнован.
— У него есть имя?
— Не знаю, — сказал Пинк Гай. — Но даже если оно у него есть, мы не поймем, что он нам сказал. Я подозреваю, что он может понимать нас, но мы не можем проследить за его ходом мысли.
— Слишком удачлив, но сыр и взволнован!
— Ньес, ньес, — прощебетал Саламандер Мэн.
— Ты понимаешь Бальдердаша? — спросил Фрэнк. Он начал наслаждаться обществом этой компании.
— Ньесс!
— Ах, так вы оба умственно отсталые. Он обратился к новому существу в их команде:
— Браун Гай, ах, Человек Какашка, ах, сэр, у вас есть имя? — спросил Фрэнк.
— Ха-ха-ха! — ответил Коричневый. — Ведро гноя, чтобы вспыхнуть! — никакое существо ещё никогда так не гордилось собой.
Салмандер Мэн повернулся к Фрэнку.
— Ньесс!
— Что он сказал, Фрэнк? — спросил Пинк Гай.
— Он сказал, что его зовут Нэги Поколение 4.
— Должен признать, — сказал Пинк Гай, обращаясь к Фрэнку, — я никогда бы не догадался об этом.— Немного странноватое имя, не так ли? — прошептал он Пинк Гаю.
— Ещё раз как ты произносишь свое имя? — спросил он у Нэги Поколение 4, — на твоем языке. Я хочу говорить на вашем языке.
— Светлые мышцы из под и кашель — сказал он припрыгивая и чуть не писаясь от радости.
— Нэги Поколение 4, — подтвердил Саламандер Мэн на своем языке.
— Ах, но это не то, кхм, что он говорил раньше, — Фрэнк был совсем сбит с толку.
— Так я и говорил, он же балдердаш, — сказал Пинк Гай, ложась на спину рядом с прудом.
Они провели остаток дня, пытаясь поймать что-нибудь себе на ужин, а вечером жарили это на открытом огне. Фрэнк рассказывал разные истории об Окинаве, слегка приукрашенные для большего эффекта, которые Пинк Гай иногда прерывал своими россказнями. Саламандер Мэн играл на своей флейте всякий раз, когда затихали разговоры, что случалось довольно редко, потому что Нэги Поколение 4 говорил практически без остановок, останавливаясь только, чтобы смеяться над своей, довольно гипертрофированной чудаковатостью. На самом деле радостное хихиканье Нэги Поколение 4 было последним, что услышал Фрэнк, перед тем как провалиться в самый приятный сон, который у него был за долгое время. В последний раз он так хорошо спал, наверное, только в детстве.
Когда он проснулся утром, небо над ним было бледно-желтым, а листва вокруг двигалась с нежностью, словно это был бриз. Остальные все еще спали у остатков костра, который продолжал тлеть, и несколько маленьких существ спокойно подбирали остатки их ужина. Но все вокруг них, на земле в лесу, на верхушках кустарников и ветвях деревьев, было покрыто чем-то тонким, напоминавшим море полупрозрачных сфер размером от виноградинки до арбуза. Несмотря на праздность прошлой ночи и спокойствие, которое он ощущал в нынешней компании, Фрэнк был охвачен тревогой при виде этих пузырьковых явлений.
Он постучал Пинк Гая по ноге. Проснувшись, он тут же сел и уставился на явление, крайне обеспокоенный им. Его движения заставили других проснуться, и вскоре они с недоумением смотрели на море огромной пены, окружавшее их. Все были взволнованы этим, кроме Нэги Поколение 4. Он быстро поднялся и взял один из пузырей. «Стильный и с веселым быть!» — с этими словами он широко раскрыл рот и закинул его внутрь. Он сглотнул, его глаза сверкнули, а затем он хорошенько рыгнул.
— Что он сказал, Саламандр Мэн? — спросил Фрэнк.
Саламандер Мэн, не был уверен, что расслышал всё правильно, поэтому запинаясь ответил:
— Он сказал: «Завтрак подан».
— Ха-ха-ха! — хохотнуло коричневое существо, прежде чем взять пузырь побольше и медленно высосать из него все содержимое. «Ах!» — воскликнул он. «Далекий прыжок!»
— Он сказал... — начал Саламандр Мэн.
— ... Да мы поняли, — сказал Фрэнк, прерывая его. Он отважился и поднял одну из непрозрачных сфер с листа, понюхал ее, а затем засунул в рот.
— Эй, — сказал он, немного распробовав её на вкус, — довольно неплохо. Похоже на липкий клубничный гель, но с привкусом меда. — Он облизнул зубы. — Совсем неплохо.
Все остальные тоже принялись поглощать предложенное им угощение и поистине им наслаждались. По-видимому, только Пинк Гай, с подозрительностью относился к еде, после того как ему посчастливилось попробовать пузырь, который, по его словам, на вкус напоминал собачьи фекалии. Он очень быстро добавил, что никогда не пробовал собачьих фекалий, но если бы ему когда-нибудь и пришлось, то это именно тот вкус, который он себе представляет. Другие округлые желейки (как он сам их называл) очень ему нравились, особенно самая большая из съеденных им, которая по его словам, была похожа на карамельное мороженое. Они пировали этими угощениями до последнего, что произошло довольно скоро, потому что, когда купол над ними нагрелся до цвета жженого золота, все до последнего пузыри растаяли и впитались в землю и корни растений.
Последующие дни проходили также, но никто из них точно не знал, насколько длинными были дни и сколько дней или месяцев или лет они провели там. Они просто существовали, как будто находились в собственной вневременной сфере. Фрэнк спросил Пинк Гая, почему здесь всё так устроено. «Время относительно в омнивселенных, и отличается от реальности к реальности и от измерения к измерению, а также от общего количества хромосом, присутствующих в любом регионе», — сказал он. «Например, когда собираются лорды мира, накапливается такое большое количество хромосом, что время в этой области доминирует над временем в любой другой реальности. Не то чтобы время начинает двигаться быстрее или медленнее, оно просто становится главенствующим над функциями времени в других реальностях и измерениях. И, напротив, в реальностях, где хромосомы в дефиците, время находится в подчинении у практически любого другого измерения». Фрэнк понятия не имел, как сильно умножается количество его собственных хромосом в этой среде обитания. «Таким образом, ты можешь быстрее накапливать хромосомы», — продолжил Пинк Гай, — «в регионах, где время доминирует, но ты делаешь это на свой страх и риск, потому как здесь присутствует большее число существ высшего порядка. Сильные становятся сильнее», — сказал он в заключение.
Это было нехарактерно теплое утро, возможно, четверг в других измерениях, когда Нэги Поколение 4 подошёл к Фрэнку, ударил его по спине и с грубым гоготом произнес: «Гланды по палке для прожарки и почему бы и нет!» Находясь в абсолютном смятении из-за сказанного, Фрэнк похлопал его по спине и посмеялся вместе с ним. «Значит, осёл и любезно орехи!» — сказал он, пытаясь говорить на языке Нэги. В тот самый момент балдердаш внезапно упал на землю, неподвижный и твердый как замерзшая палка. Фрэнк недоумевал, что же он мог такого сказать, что заставило его так одеревенеть. «Я просто сказал...» — но он уже не мог вспомнить, что он говорил.
— Поднимитесь на гору! — сказал Нэги.
В шоке Фрэнк, Пинк Гай и Саламандер Мэн собрались вокруг него.
— Я понял его, — сказал Фрэнк, недоумевая. — Он сказал: «Поднимитесь на гору».
— Поднимитесь на гору, — повторил Нэги тем же механическим голосом.
— Нэги! — Крикнул Пинк Гай, шлепая его по лицу так сильно, как только мог, — Проснись! Проснись!
— Что случилось? — спросил Фрэнк. Он схватил его за плечи и начал сильно его трясти, — Ну давай, Нэги. Очнись, сынок!
Нэги Поколение 4 лежал на земле полностью парализованный. — Поднимитесь на гору, — сказал он снова. Три остальных существа смотрели друг на друга. Их общее настроение резко сменилось. Смех, мир и легкомыслие сменились мраком, страхом и тяжестью.
«Поднимитесь на гору», — прозвучала та же команда холодным тоном. У Нэги начались конвульсии. По началу это была всего лишь дрожь, но она быстро переросла в судороги, пока он не начал биться как рыба на суше. Вместе с судорогой начался поток тех же указаний. «Поднимитесь на гору! Поднимитесь на гору! Поднимитесь на гору!..» — он кричал словно одержимый. Затем он остановился. Сначала другие были уверены, что он мертв. Не было ни движения, ни дыхания, ни других признаков жизни. Они медленно присели на корточки и приготовились прочитать ему торжественное прощание.
Фрэнк собирался потыкать его в щеку, чтобы узнать, добьется ли он какой-нибудь реакции, но, прежде чем он сделал это, Нэги Поколение 4 сел, упираясь на локтях, сверкнул своей улыбкой и объявил: «Луны до синего и молочного, когда стремена!» Он опять разразился уже привычным хохотом и вскочил на ноги. Он с любопытством посмотрел на своих трех спутников.
— Не шагая ни с маслом, ни с?
— Он хочет знать, почему мы все смотрим на него, — перевел Саламандер Мэн. Для всех остальных было ясно, что Нэги не имеет ни малейшего понятия о том, что только что произошло.
Фрэнк сделал паузу, прежде чем ответить.
— Мы просто смотрим на очень красивого парня, — сказал он.
— Откладывай для под куропатки! — он ответил снова подпрыгивая на носках, — о, и еще!
— Ну конечно, мой друг! Только что я собирался это сказать! — Фрэнк подбодрил его.
Тем не менее, Фрэнк, Пинк Гай или Саламандр Мэн не забыли о команде, которая постоянно повторялась, пока Нэги был без сознания. Их обсуждение по этому вопросу было простой формальностью. Они знали, что они должны были подняться на гору. Они просто не имели ни малейшего представления почему. Нэги не мог понять, почему трое были так настроены совершить восхождение на гору, но пока они были все вместе, он был вполне доволен.
Было еще рано, когда они отправились в путь. Никто из них прежде не поднимался на гору, так что они были абсолютными новичками в этом деле. К счастью, гора была, по большей части, ровной, без опасных участков, и они далеко продвинулись. Восхождение на гору сопровождалось молчанием, поскольку все трое были поглощены мыслями об утреннем происшествии. Нэги Поколение 4 уловил общее настроение и тоже был нехарактерно спокойным. Идя друг за другом, устремив взгляд на вершину горы, никто из них не заметил рой существ, появившихся из болот и грязей и лесных массивов, следующих за ними по склонам.
Пинк Гай первым почувствовал их присутствие. «За нами следят», — сказал он, не оборачиваясь, чтобы увидеть их. Все вместе они остановились и сели на уступ, чтобы отдохнуть и посмотреть вниз. Там, находясь на значительном расстоянии, было множество существ, больших и малых. В основном дикие звери, но также несколько ранкенфайлов и, возможно, некоторые существа были более высоких уровней, всего их было несчитанное количество, они покрывали предгорья, как галька на пляже. Они остановились, когда четыре ранкенфайла остановились, и продолжили подниматься, когда продолжили и они. Они отступили, когда ранкенфайлы повернулись к ним и начали резко приближаться, как только они отвернулись.
Пинк Гай, сидящий на гладком скалистом уступе, устремив взгляд на мангровые леса вдали, объяснил произошедшее другим.
«Это все ты, Фрэнк». Все трое смотрели на жителя Окинавы. «Они это чувствуют», — продолжил он. «Они чувствуют, Фрэнк, что твои хромосомы увеличиваются с невероятной скоростью. Они могут чувствовать это. Существа из других реальностей редко сюда прибывают, но им прежде не доводилось ощущать того, что они чувствуют от тебя сейчас».
Это показалось Фрэнку настолько глупым, что он был готов сразу же отбросить эту идею. Но у него не было другого объяснения происходящему, так что он решил пока придержать свои мысли при себе. С деревьев и лугов появилось еще больше существ. «Чем больше я вижу, что происходит в тебе и вокруг тебя, Фрэнк, тем больше я волнуюсь», — сказал Пинк Гай. «И тем больше нам надо быть аккуратными», — добавил он осторожно. «Ты — это то, что в этом мире может считаться элитой».
«Слишком мятный и под вне», — сказал Нэги гораздо более угрюмым голосом, чем они привыкли слышать. «Если мы будем держаться вместе, то все будет в порядке», — Пинк Гай убедил их. Он лгал. Он посмотрел на пейзаж. «Уровни меняются», — напомнил он спокойным голосом. «Мы должны двигаться дальше».
Повернувшись к горе, они были поражены, увидев отвратительное существо, которое находилось недалеко от них. Это был гуманоид-рептилия довольно устрашающей наружности. У него была опаленная голова, уродливое искажение того, чем она была раньше, его туловище и руки были полностью выжжены и теперь были абсолютно бесполезны. Обгоревшая плоть висела и падала с тела большими кусками. Но самое страшное ранение пришлось на нижнюю половину его тела, жуткая сгоревшая смесь из шатающихся ног, обнаженных органов и искривленного хвоста. Он поковылял к ним. «Пойдем со мной», — простонал он. Никто из них не двинулся. «Пойдем со мной», — сказал он снова, жестикулируя, возможно, единственной своей действующей конечностью. Пока он говорил, поднялся ветер и в нос ударила его вонь.
Нэги сделал первый шаг. «Нет!» — сказал Пинк Гай, и Нэги отступил назад к остальным. «Он обреченный. Он скоро станет одним из Проклятых, и он хочет, чтобы мы спасли его. Но мы не можем.
Если мы пойдем с ним, то мы сами рискуем стать обреченными. Нет смысла с ним возиться». Пинк Гай повернулся и быстрым шагом начал подниматься на гору, остальные последовали за ним в том же темпе, оставив обреченное существо дожидаться своей страшной участи.
К этому моменту они прошли большую часть пути на гору и впереди уже можно было различить ее вершину. В то же время усилились порывы ветра, небо стало серым (явления, которые они никогда раньше не видели в этом месте), и начали образовываться облака (также то, чего они никогда раньше не видели). Они ускорились. Чем выше они поднимались, тем сильнее становился ветер, тем толще становились облака, и темнее становилось небо. Каждый из них понимал, если не сказать, что был напуган, зловещим смыслом этих природных явлений, и все же каждый из них без сомнения знал, что им нужно добраться до вершины. Фрэнк надеялся, что если они доберутся до вершины, это космическое задание будет считаться выполненным, и все вернется к норме. Пинк Гай подозревал что-то намного более скверное. Саламандр Мэн и Нэги Поколение 4 ощущали, что могут не справиться со всем происходящим.
Когда они добрались до вершины, она уже была полностью покрыта темными облаками. Ветер дул резкими порывами, вокруг них слышались раскаты грома, и воздух наполнял запах гари. Кроме погодных условий, в воздухе повисло ощущение жути, и никто точно не мог определить, откуда оно взялось, но все очень четко его чувствовали, а также серное зловоние, от которого их воротило. Это заставило их разойтись и начать разглядывать друг друга с подозрением. Время остановилось там, на вершине горы, словно жуткая пустота в разгар разрушительного шторма.
Но на этом все. Четыре существа смотрели друг на друга, не зная, что делать. Они выполнили команду, которая была передана через Нэги Поколение 4 — подняться на гору, и теперь они ощущали, что что-то необычное происходит на вершине горы, но, казалось, что за всем этим стоит что-то большее.
— Что нам теперь делать? — в конце концов спросил Саламандер Мэн.
— Может нам просто спуститься вниз? — это было скорее пред-ложение, чем вопрос от Фрэнка. Никто не ответил. Они продол-жали ждать, озираясь вокруг и блуждая, словно потерявшиеся дети.
Пинк Гай собирался предложить вернутся к подножью горы, когда на самой вершине перед ними внезапно поднялся вихрь темных облаков. Облака замедлились до величественной неподвижности, прежде чем рассеяться, и из-за них показалась темная фигура, спускающаяся на подушке серых облаков, словно при королевском визите. В просвете облаков на вершине горы теперь можно было без помех разглядеть явление, возникшее перед ними, и оно было полно отвратительного уродства. Каждая деталь его образа, от его физического вида до духовной составляющей, провозглашала тошнотворную мерзость. Перед ним, на тяжелых цепях, были два маленьких, но свирепых прислужника. Они набрасывались на все подряд без разбора, царапались и прыгали, рычали, пускали слюни и жаждали крови. Когда облако опустилось на землю, существо посередине начало извиваться, а затем согнулось и начало двигаться в их сторону.
Четыре альпиниста не могли чувствовать ничего, кроме абсолютного страха. Фрэнк почувствовал покалывающую боль в районе шеи. Его лицо посерело, и хотя было довольно прохладно, его пробил пот. Движения существа сопровождались резкими тиками, сначала медленно, но иногда ускоряясь, и петляя так, как будто он был мертвецки пьян. Как краб, оно приблизилось к ним, и, хотя они отступили, они не могли никуда от него деться. Оно было прямо перед ними и внутри них. Ужас сковал их так сильно, что они были не в состоянии двигаться. Хотя их души пытались сбежать, их ноги крепко стояли на земле. Все существа, которые следовали за ними на гору, не видели никаких препятствий и разбежались как только заметили его присутствие.
Пинк Гай первым произнес слова: «Лорд Чин Чин». Все небо вспыхнуло одной огромной молнией, которая, казалось, забыла исчезнуть после своего появления. Её свет полностью озарил существо, и конечно же его глаза, которые были сшиты вместе, но, казалось, смотрели во все стороны сразу. Его лицо снова дрогнуло, когда оно посмотрело на Фрэнка со смесью тоски и ненависти. «O Chin Chin ga dai suki da yo». Эти слова вызвали покалывающий паралич в позвоночнике Фрэнка. Лицо лорда мира снова дрогнуло, когда он подумал о Фрэнке. «O Chin Chin», — повторил он.
Между Фрэнком и лордом Чин Чином была любопытная, возможно мистическая связь, которую ни один из них не мог идентифицировать, и это беспокоило их обоих. Но зато это означало, что Фрэнк мог понять язык Чин Чина без каких-либо проблем. Там, где другие трое слышали только «O Chin Chin ga dai suki da yo», Фрэнк слышал язык, древний и сложный, мощный, и он мог на нем отвечать.
— Я пришел за тобой, — Фрэнк услышал темного лорда, когда тот заговорил. В его голосе слышалась абсолютная власть и ребяческое нытьё. Фрэнк оставался безмолвным, в абсолютном ужасе, но когда Чин Чин повторил свое требование, Фрэнк смог заговорить.
— Что ты хочешь от меня? — спросил он.
— Как ты смеешь говорить со мной без моего разрешения? — он выглядел разгневанным, — у тебя нет уважения к высшим силам? Ты хоть представляешь, кто я и на что я способен?
— Что ты хочешь от меня? — снова спросил Фрэнк.
Темный лорд содрогнулся от ярости. Фрэнк почувствовал, что поток дождя и грома усилился.
— Ты начнешь говорить только тогда, когда я тебе прикажу! — слова были похожи на выходивших из его рта духов. Его лицо вдруг дернулось, словно у него появилась свежая идея.
— Ты меня не боишься, — сказал он, отвращённый самой мыс-лью об этом, — о, я тебя испугал, но ты меня не боишься, — он посмотрел на Фрэнка, который, к облегчению остальных, являлся центром его внимания.
— Страх исходит от знания, — сказал он, читая Фрэнку нотации, — знание добра и зла. Знание своего истинного места в этой жизни. И знание, что я... я... БОГ!
Последнее слово отразилось эхом в горах. Затем он властно положил руку на голову Нэги Поколение 4, мгновенно обезглавив его и скинув его безжизненное тело вниз по склону горы. Пинк Гай и Саламандер Мэн отшатнулись в ужасе при виде этого зрелища. Никогда в жизни они не видели такого бессмысленного пренебрежения чьей-то невинной жизнью. Фрэнк смотрел, как тело скатывается вниз по скале, прежде чем пожал плечами. Он мне даже нравился, подумал Фрэнк. Как жаль.
— Страшишься ли ты меня теперь? — спросил его Чин Чин. Фрэнк остался стоять в тихом ужасе.
— Я пришел сюда, чтобы убить тебя, Фрэнк, он сделал паузу для пущего эффекта, — ты мне не нравишься. Я презираю тебя. В моей душе теплится сильное желание причинить тебе боль. Я хочу, чтобы ты почувствовал всю боль омнивселенных. Я хочу, чтобы ты страдал, как никто раньше не страдал. Я хочу, чтобы твоё имя стало синонимом невыразимой боли.
Фрэнк уже чувствовал себя на полпути к этой цели.
— Но я не сделаю этого, Фрэнк, — если бы это было возможно, то в его голосе можно было расслышать небольшое смягчение, — у меня на тебя другие планы.
Фрэнк полностью сосредоточился на Чин Чине. (Остальные двое понятия не имели о чём он говорит.)
— У тебя впечатляющая скорость роста хромосом, Фрэнк. И темп растет. Из-за этого ты становишься для меня полезным. Так что я награжу тебя привилегией и позволю тебе заключить сделку со мной. Я верну тебя в твой человеческий мир и дарую тебе жизнь — относительно безболезненную — и взамен ты отдашь мне свои хромосомы. Что скажешь? Что ты выбираешь, Фрэнк? Вечные страдания высшего порядка или неразборчивая жизнь без лишних хромосом? — его лицо снова дернулось, как будто подчеркивая пунктуацию.
Хотя вечные страдания самого высокого порядка явно были не тем выбором, который он хотел сделать, Фрэнк оплакивал жалкий вариант, который был оставлен в качестве альтернативы. И так с грустной обреченностью он сказал: — Я дам тебе свои хромосомы.
— Я хочу услышать это снова, — сказал темный лорд.
— Я дам тебе мои хромосомы, — повторил Фрэнк.
— Очень хорошо. Теперь я точно заберу их. И я отправлю вас в секретное место далеко отсюда, где ты сможешь пополнить свои хромосомы относительно мирно и спокойно, и где я могу найти тебя в любое время, когда захочу. Это понятно?
— Да, — печально сказал Фрэнк.
— После того, как я уйду, спускайтесь с горы, вы перенесетесь еще до того, как успеете дойти до подножья.
После этого, темный лорд Чин Чин подполз к вершине горы и свернулся в клубок. Снова поднялся ветер, загремели и засверкали гром и молнии, град из камней, размером с лайм обрушился на них. Темные облака медленно окутали его, а затем он исчез. Затем очень быстро облака рассеялись, погода стала ясной, и небо снова приобрело золотое сияние. Три оставшихся ранкенфайла собрались вместе и некоторое время смотрели на останки Нэги Поколение 4, а затем начали свой спуск с горы.
Физически, почему-то казалось, что спуск вниз дается намного труднее, чем подъем вверх. Психологически и душевно они пережили внутренние потрясения после всех событий произошедших на вершине горы, и, пока они спускались, Фрэнк поделился с Пинк Гаем своим разговором с Чин Чином. Когда он закончил, Пинк Гай остановился и посмотрел на Фрэнка с облегчением на лице.
— Интересно... — его голос затих.
— Что? — спросил Фрэнк.
— Я не уверен, но... — он подумал еще немного. Фрэнк ждал, пока порыв ветра стихнет. — Но я подозреваю, что Чин Чин не может быть Богом, — сказал он.
— Ты мог и обмануть меня, — ответил Фрэнк.
— О, он силен. Он может контролировать атмосферные условия, и он может отнимать жизнь. Но он не Бог.
— Как ты можешь быть так уверен?
— То, что он делает, — это занятия лорда мира. Богу... — Пинк Гай сделал паузу, чтобы найти правильные слова... — не понадобились бы твои хромосомы.
Фрэнк не был уверен в том, как это всё воспринимать и тем более не мог понять, что он ощущал больше: тревогу или облегчение. Тем не менее, чем больше он думал об этом, тем больше это начинало приобретать смысл. Чем ниже они спускались по горе, тем лучше они себя чувствовали, и даже ощущали своего рода непринужденность. Саламандр Мэн достал свою флейту и начал играть веселую мелодию. Пинк Гай начал подпрыгивать в такт песни. Когда они приблизились к подножью горы, чуть выше ряда крутых скал, произошло внезапное и очень сильное землетрясение. Вся гора, казалось, согнулась и начала трескаться.
Фрэнк изо всех сил держался за острый скальный выступ, его руку отрезало от запястья до локтя, а затем трое из них были сброшены с их тонкого выступа и они упали, отскакивая и сползая по скалам. Они приземлились в огромную лужу крови, покалеченные, и истекающие кровью, истошно стонущие, кричащие и ругающиеся. Сверху на них посыпались камни размером с яйцо и валуны размером с крупных динозавров, пока они не были окончательно погребены под грудой камней, которая возвышалась с предгорий, как алтарь или жертвенник божеству. Когда пыль осела, в живых не осталось никого, кроме диких зверей...