Смеющийся Сокол и длань Эмихола

***

— Н-ну... т-ты! Д-думал тебя избежит мой г-г-гнев? Т-ты сильно ошибся в выборе п-противника! Тебя ввел в заблуждение мой невзрачный в-внешний вид. На это я и рассчитывал. Думаешь, Тоуф — обычный, выжившей из ума с-с-старикашка? Ха! Все так думали. И теперь ты заплатишь за свое заблуждение!

Горбун, увлеченный своим монологом, неистово махал подобранной на полу рапирой. Он виртуозно балансировал, стоя на шаткой груде хлама (такая себе импровизированная стремянка), и строго отчитывал забрызганную воском стену.

Фарлок с Нервином отправились выполнять поручение Хранителя. На вопрос Тоуфа, кто же будет наводить в святилище порядок, братья бросили на горбуна многозначительные взгляды. Мол, твоя была идея, ты запихнул весь хлам в магический мешок, сам и расхлебывай.

И вот теперь, оставшись наедине с грязными стенами и бурным воображением, Тоуф решил отдать предпочтение воображению. В своих мыслях он вел сражение с полчищем орков, осадившим замок со всех сторон. Стойкий горбун не сдавался, продолжал сражение, величественно возвышаясь на холме из поверженных противников. Силы его были на исходе, но он еще даст понюхать пыльцы лапедоса этим жалким ополчениям нечисти. Братья Фарлок и Нервин, разумеется, пали, сраженные противником, еще в самом начале схватки. Один он, Тоуф, и его верная рапира стояли на пути у захватчика.

— Отведай мощи моего р-разящего удара! — крикнул он одному особенно неблаговидному пятну (формой оно действительно отдаленно напоминало разъяренное лицо орка). И добавил где-то подслушанную фразу: — Ты не пройдешь!

Рапира глубоко вошла в стену, застряв в зазоре меж грубых камней. Тоуф разочарованно осмотрел восковое пятно. Удар был невероятной мощи, но пришелся намного выше цели. Пятно ехидно скалилось в злорадной улыбке. Не желая мириться с таким пренебрежительным отношением к своей персоне, Тоуф попытался вытащить рапиру, чтобы повторить удар. Но не тут-то было. Сталь намертво засела в камне. Горбун попытался расшатать оружие. Как и следовало ожидать, расшатать удалось лишь находившуюся под его ногами груду хлама. Хлипкое сооружение подозрительно заскрипело. Горбун, затаив дыхание, крепко ухватился за рукоять рапиры обеими руками. Под ногами у него вновь заскрипело, затем затрещало, защелкало и загудело. С умеренным грохотом его импровизированный постамент рассыпался. Горбун повис на рапире, беспомощно шевеля босыми ступнями в поиске опоры.

Восковое пятно продолжало ухмыляться. Обескураженный, но не сломленный Тоуф нанес ничего не подозревавшему противнику смертоносный удар. Ну не то чтобы удар. Так, укусил воображаемое лицо за воображаемый нос. Зубы его сразу же сковало вязким воском, но на лице гоблина появилось полное удовлетворение. Расшатавшись на рапире вправо–влево, он перепрыгнул на висящий на стене гобелен и ловко спустился по нему, как по канату. Грациозно (то есть на ноги, а не как обычно — на пятую точку) спрыгнув на пол, он благосклонно раскланялся осыпавшей его победными приветствиями публике. Невзирая на предшествующие неудачи, ему таки удалось доиграть свою пьесу и выйти победителем. Не все так уж и плохо.

Важно расхаживая по святилищу, он решил сделать круг почета, теша скандирующую его имя публику. Но сделать ему удалось не более пяти шагов. Оступившись, он повалился на спину.

— М-мой горб! — взвыл он больше от досады, чем от боли. Воображаемая публика, смущенно отводя глаза от незадачливого героя, начала медленно разбредаться, потеряв всякий интерес к горбуну.

— Т-так нечестно! — возмутился Тоуф, — Вы не м-м-можете так просто взять и уйти, после всего, что я для вас с-сделал! В конце концов, это м-м-мое воображение или нет?

Толпа не удостоила своего бывшего героя ответом. Кругом одни предатели! Кому вообще можно доверять, если даже собственные мысли над тобой всячески издеваются? Тоуф обнаружил предмет, о который споткнулся. Кристалл памяти уже не выглядел таким привлекательным. Тусклая, бесполезная стекляшка.

— В-в-все из-за тебя! — Тоуф схватил ненавистный камень и с перекошенным от обиды лицом крикнул в окно: — К-котись ко всем чертям, Мардагайл! Проваливай, предатель, и подарки свои з-забери!

Гоблин размахнулся и бросил кристалл в окно. Камень полетел вниз, рисуя вдоль башенной стены призрачную вертикаль. Мелодично звякнув о черепицу, поскакал по крыше, покуда не скатился в желоб, совмещенный с дымоходом, и не застрял в вентиляционной решетке, навсегда затерянный, но не забытый.

Фарлок, привлеченный шумом, эхом раздавшимся из дымохода, подозрительно посмотрел на камин, в котором догорали угли. Подкинув в огонь дров, он задумчиво почесал подбородок. Ему было холодно, а на дворе всего лишь осень. Как же он постарел. Беззаботная и однообразная жизнь в капище Эмихола замедлила увядание их бренных тел. Но дух томится. Дух неизбежно продолжает стареть, переполняясь апатией к монотонной суете. Подобно остывающему солнцу, с годами холодело и его сердце. Когда-то оно горело. Некромант хорошо помнил тот переломный момент...

Мертвенно-бледное лицо огрубело, погруженное в воспоминания. Костлявые длинные пальцы с ухоженными ногтями продолжали чесать подбородок. Если бы Фарлок был обычным человеком, давно бы счесал себе лицо до крови.

Из раздумья его вывела Инга-Нда-Реба. Трехголовая ручная змея подползла к своему хозяину и привычно обвилась вокруг его лодыжки. Скользкое тело пресмыкающегося было холодным. Но в отличие от окружающего холода, этот был Фарлоку приятен. Некромант наклонился и погладил свою питомицу, ласково приговаривая:

— И где же ты пропадала, плутовка?

Взгляд его по-прежнему был задумчивым и отрешенным, иначе бы он заметил, что голова Ребы безжизненно болтается, а ее сестры, Инга и Нда, пребывают в безмолвной скорби.

Фарлок переминался с ноги на ногу в нерешительности. Время. Казалось, его неисчерпаемый кладезь вечно будет тешить их в своей колыбели. Но стоило случиться тому, что случилось, и оно неистово завертелось, словно взбесившееся колесо рока, грозя раздавить всякого беспечного бродягу, оказавшегося у него на пути. Остановившееся время вновь ожило. Опомнившийся спустя столетия часовщик таки наладил извечный механизм. Время философствований и мудрствований закончилось. Теперь время для решительных действий. Это его последний марафон. В глубине души он знал, что все к этому ведет.

Костлявые пальцы потянулись к статуэтке филина, стоящей на каминной полке. Вопреки своим же уверениям, что этот объект очень тяжел, Фарлок без труда подхватил его одной рукой. Братья Нервин и Тоуф намеренно были введены им в заблуждение. Некромант, обхватив голову филина, повернул ее по часовой стрелке и откинул, как крышку сосуда. В образовавшейся нише оказался хрустальный шар. Фарлок поставил его на стол и взял в руку небольшой перочинный нож. Немного поколебавшись, полоснул себя лезвием по запястью. Рана получилась глубокой, но, несмотря на это, проступила всего лишь одна скупая капля крови. Он поднес руку к шару, и капля медленно упала на гладкий хрусталь.

Шар ожил. Заискрился. Наэлектризованные волосы Фарлока начали шевелиться. Почувствовав что-то недоброе, ручная змея поспешно уползла в дальний угол комнаты.

Темная сторона. Фарлок практически позабыл ее зов. Иная магия. Дающая многое, отнимающая все. Взамен на открывающиеся возможности и перспективы требующая лишь самую малость — твою душу. Но вот незадача, душа-то у тебя одна. Это небольшое неудобство некроманты компенсировали тем, что развили в себе навык присваивать чужие души. Прошлое обрушилось на Фарлока, подобно бесстрастной гильотине, неизбежно настигнувшей свою жертву.

В шаре проявилось изображение старческого лица, облаченного в капюшон. Назад дороги нет. Если Эмихол когда-нибудь об этом узнает, то, возможно, даже поймет, но вряд ли простит.

— Почтеннейший магистр Фарлок, великий чернокнижник и некромант! Или мне стоит тебя называть старейшиной Фарлоком? — голос собеседника звучал приветливо и невозмутимо. Словно он ни капли не был удивлен. Словно не прошло столько лет. — Как бы там ни было, Сыновья Аэндора приветствуют тебя. Чем можем быть полезны ставшему на путь света?

— Приветствую вас, Магистр Сиаргил, — медленно заговорил Фарлок, пытаясь сохранить невозмутимый вид. — Не сочтите меня бестактным, но я опущу принятые нормы этикета и не буду расспрашивать вас о бытовых особенностях насыщенной деятельности клана. Дело очень серьезное, если бы не так, то не стал бы я беспокоить вас лишним напоминанием о своей персоне. Произошло, вернее, вот-вот произойдет, нечто, чего многие из нас опасались, но ожидали как неизбежное, то, что требует вашего личного присутствия здесь, на Нурлинь.

Собеседник какое-то время молчал, склонив голову в раздумьях, затем тем же невозмутимым голосом поинтересовался:

— Правильно ли я вас расслышал, магистр Фарлок? Вы требуете моего присутствия на планете, которую поклялись, цитирую: «Охранять от чернокнижной нечисти любой ценой»?

Фарлок кивнул.

— Сколько же Сыновей Аэндора мне с собой прихватить для реализации вашего плана, мой достопочтенный друг?

— Всех.

На этот раз невозмутимость исчезла с лица собеседника. Брови его вопросительно изогнулись.

— Я призываю всех, — более твердым голосом повторил Фарлок, — всех до одного. Всех некромантов, которых сумеете собрать до того, как откроется портал.

— Всегда хотел побывать на знаменитой Ярмарке миров. Благодарю за приглашение. Мы подумаем. И чем же вы собираетесь с нами расплатиться?

Фарлок склонился над шаром и заговорщицки прошептал:

— Мне кажется, я нашел его...

----------------------------------

Внимание! перезагружена дополненная, отредактированная версия! Книга доступна ограниченное время.

Роман Алексея Декань «Смеющийся Сокол и Длань Эмихола» предоставлена автором на wattpad в целях ознакомления. Если вам понравилась книга, закажите ее бумажную или электронную версию на сайте издательства knigionline.com или в любом другом магазине. К выходу в печать готовится второй том книги. Помогите автору привлечь внимание к Нурлиньскому циклу! Делитесь отзывами на wattpad, в соц сетях и на странице автора www.facebook.com/aleksde