Детективный романс

— Ну, как впечатления? — поинтересовалась Дина, доставая из сумочки пудреницу.

— От чего? — уточнила Мила. — От тусовки, от клуба, от коктейлей, от...

— От твоего занудства я однажды мучительно умру.

Конечно, Мила понимала, о чем ее спрашивает подруга. Удивительно: вопрос вроде был очень обширным, на который можно отвечать обстоятельно, долго и по множеству пунктов, но при этом Дина осталась бы удовлетворена, если бы Мила сказала, что впечатления – супер. Или наоборот – так себе. Это было бы понятно.

Но Мила сама толком не знала, как себя чувствует. Прежде ей приходилось бывать в таких заведениях только дважды: один раз на выпускном, второй – когда уже работала в детективном агентстве у Федора, и нужно было подтвердить присутствие одной дамы в злачном месте.

Было слишком громко, слишком темно, слишком тесно. Люди, если хотели что-то сказать, были вынуждены переходить на крик, голоса их становились неестественными. То, как все вокруг двигались, назвать «танцем» не поворачивался язык. Парни преимущественно чокались стаканами с крепким алкоголем и произносили одинаковые тосты за грядущий успех, а девушки, которых и в самом деле было намного меньше, сбивались в стайки и о чем-то перешептывались, изредка прерываясь на то, чтобы лениво выйти на танцпол.

Когда открывалась дверь дамской комнаты, в которой Дина и Мила скрылись, чтобы «попудрить носики», тишина прерывалась музыкальным грохотом, а прохладный воздух смешивался с запахами одеколонов, дезодорантов и алкоголя.

С самого начала все пошло не так, как Мила рисовала в мечтах. Если в ее фантазиях она медленно приближалась к Роме, тот так же медленно оборачивался, скользя по ней равнодушным взглядом, который в одно мгновение сменялся на восхищенный, то на деле все вышло прозаичнее. Рома первым делом направился к Дине, чмокнул ее в щеку и ненадолго обратил внимание на Милу:

— Хорошо выглядишь, я бы тебя не узнал.

Дина закатила глаза, Мила покраснела, и такая разная реакция означала, как ни странно, одно и то же – это самый сомнительный комплимент, который можно выдумать. То есть в обычной жизни Мила выглядит плохо, и тогда уж ее ни с кем не спутаешь.

— С ним все ясно! — Дина склонилась к Милиному уху. Это было так смешно: она говорила шепотом, но одновременно почти кричала, иначе ее было бы невозможно расслышать.

Мила бодро улыбнулась, хотя на душе скребли кошки. Все было ясно с самого начала, но только не с Ромой, а с ней, Милой. Она ведь заранее говорила: из этой затеи не выйдет ничего путного, а из нее никогда не получится принцесса, даже если Дина подарит ей платье, сшитое самими Дольче и Габбаной.

Дина то и дело старалась обратить внимание Милы на заинтересованные взгляды. Мила и сама их замечала – то один предложить потанцевать, то другой принесет голубоватый коктейль в фужере на высокой ножке, то третий подойдет и начнет рассказывать какую-то чушь, в которую Мила даже не вслушивалась. Какая разница, кому ты нравишься, когда ты не нравишься кому-то определенному?

— Тебе тут скучно? — прямо спросила Дина, проведя пуховкой по лбу.

— Да нет, — равнодушно ответила Мила. — Просто это было бессмысленно.

Дина тяжело вздохнула.

Снова приоткрылась дверь и снова показалось, будто кто-то резко увеличил громкость. Мила поморщилась: в зале раздавалось фальшивое двухголосое пение. Кажется, кто-то из участников вечеринки решил переплюнуть дуэт Бейонсе и Эда Ширана. Мало того, что со слухом и голосом у ребят были проблемы, так еще и английское произношение оставляло желать лучшего.

— Спасите наши уши! — фыркнула Дина. — Они там что, проверяют влияние средневековых пыток на современного человека?

— Не-а, — захихикала только что вошедшая блондинка в узком красном платье, — там объявили конкурс на лучший дуэт.

— И в основном все разбиваются на пары мальчик-девочка? — уверенно предположила Дина.

— Конечно! — закивала блондинка. — Так интереснее.

Дина взяла Милу под руку, они вышли в узкий коридор и, не сговариваясь, остановились.

— Хочешь, уйдем? — спросила Дина. — Скучновато тут.

Не нужно было обладать особой чуткостью, чтобы понять, что Мила разочарована. Что она не рада провалившимся с треском планам, реакции Ромы... Но Мила все равно была благодарна подруге – она пришла сюда ради нее, очень старалась, чтобы все прошло гладко, и равнодушно отнеслась ко всем оказанным знакам внимания, коих было немало.

— А я тебя ищу! — Рома будто появился из воздуха, Мила даже вздрогнула. Хотя обращался он, разумеется, не к ней, а к Дине. — Там, типа, баттл устроили. Ты поешь?

— Только гимн, когда наши выигрывают, — не глядя на него, ответила Дина.

— Так поешь или не поешь? — не отставал Рома.

— Я пою, — чуть слышно проговорила Мила.

Дина обернулась к ней и переспросила:

— Серьезно? Ты хочешь?

— Вот видишь! — снова влез Рома. — Даже она хочет!

Неизвестно, что обидело Милу больше – унизительное «даже» или сам факт, что для парня, который вызывал у нее самые теплые и нежные чувства, она всего лишь «плюс один». Мила крепко взяла Дину за руку и сказала:

— Да, я хочу.

— Отлично. — Дина хлопнула Рому по плечу. — Я нашла тебе пару.

— Нет, — покачала головой Мила. — Я не с ним хочу, а с тобой.

У Ромы приоткрылся рот. Похоже, жизнь не готовила его к отказам сразу от двоих девушек, и если в случае с Диной он был убежден, что эта красотка просто набивает себе цену, то другая-то чего?

— Ну, пошли, — усмехнулась Дина. — Разбавим эти романтические дуэты женским вокалом.

На самом деле, петь Дина не умела. У нее было отличное чувство ритма и неплохой музыкальный слух, что оказалось большим плюсом в танцах. А вот голоса она была лишена начисто: обожающая ее бабушка утверждала, что не существует такого понятия – «нет голоса», нужно только его тренировать. Но амплуа звезды эстрады Дину не прельщало, поэтому, если девчонкам удавалось затащить ее в караоке, она с удовольствием поддерживала овациями вышедших на сцену, но сама там не показывалась.

Ведущая – яркая девушка с ультракоротким ежиком на голове и пирсингом в носу и бровях, поприветствовала их, раскручивая зал на аплодисменты.

— А вот это неожиданно! Первый женский дуэт! — со смехом проговорила она в микрофон. — Девушки, представьтесь!

— Я – Дина, а это – Мила.

— У вашего дуэта есть название?

Девушки пошушукались, сдавленно хихикая, и Мила сказала:

— Да, мы назовемся «Шерлок и Холмс».

— Интригующе! — Ведущая прищурилась. — И какую песню вы будете исполнять?

— Про любовь, конечно.

***

После беседы с журналистом Федор возвращался домой недовольным, даже злым. Настырный Илья то и дело стремился свести интервью к расспросам о самом Федоре, а вот вопросы общие, касающиеся работы агентства и профессии в целом, задавал, скорее для галочки. А еще Илья постоянно пытался намекнуть, что знает о Федоре больше, чем можно подумать.

— А у меня будет вопрос... Вернее, не вопрос, а этическая задачка, — поправился Илья. — Людям вашей профессии свойственен так называемый «комплекс бога»?

— Не силен в терминологии. Поясните, что вы имеете в виду?

— Ну... Предположим, вы вмешиваетесь в некую ситуацию, будучи уверенным в том, что без вас не разберутся. Полагаете, что кому-то угрожает опасность и требуется срочная помощь, а кто может помочь, если не вы? А потом, когда выясняется, что все в порядке, а страшные картины рисовались только в вашем воспаленном воображении, вы продолжаете настаивать на своем, обвиняя, в сущности, невиновных? И ведь не придраться — профессиональная деформация.

Федор напрягся, но постарался не подать виду:

— К чему этот вопрос?

— Ни к чему, просто хотел, чтобы вы порассуждали, — заверил Илья.

— Я привык к конкретике.

— Ну, я бы тоже был не против, но вы ведь отказываетесь. — Илья пристально посмотрел в глаза Федору и тут же расплылся в улыбке: — Шучу-шучу. Давайте продолжим.

Несколько раз Федор испытывал непреодолимое желание без объяснений прервать беседу, встать и уйти, но понимал, что формального повода нет. Илья легко принимал его ответы «без комментариев», не позволял открытого хамства, а то, что Федору казалось, будто он кружит вокруг да около – так именно, что «казалось».

В моменты, когда было нужно выбросить из головы лишние мысли или наоборот – хорошенько что-то обдумать, Федор садился в машину и колесил по шоссе, проспектам и улицам. Однажды вот так сев за руль поздним вечером, Федор обнаружил себя в стоящим на пустынной трассе почти в ста километрах от города. Незапланированное путешествие случилось на следующий же день после развода с Жанной.

Федор автоматически крутил руль, нажимал на педали, переключал передачи. Может, настырный корреспондент Илья в чем-то прав. Разыгравшуюся паранойю вполне можно считать проявлением той самой профессиональной деформации. О чем таком Илья его спрашивал? Да ни о чем, почти все склонны романтизировать работу частного сыщика, а этому юному акуленку наверняка хотелось бы добавить в свою статью остроты. Федор бы не удивился, если бы узнал, что спортсменов Илья пытался расспрашивать о темном прошлом олимпийских чемпионов. Для пробуждения большего читательского интереса.

И все-таки Федор не мог избавиться от неприятного послевкусия от этой встречи. Возможно, свою роль сыграл недавний короткий звонок Андрея Алексеевича – говорил ведь тот, что «сторона Ульянцева уперлась рогом». Конечно, Андрей Алексеевич имел в виду другие проблемы, но Федор был не прочь подстраховаться со всех сторон. Он еще помнил, как один из клиентов разорвал договор из-за идиотской статьи в интернете. Причем статья была напечатана даже не в официальном издании, а в блоге – Criminal Story, или нечто похожее.

Его размышления прервала вибрация мобильного. Федор свернул на обочину и на всякий случай включил аварийку. На дисплее высветилось «Жанна», он выругался и гаркнул в трубку:

— Что?

— Ничего, просто захотела тебя услышать, — пролепетала она. — Как дела? Может, встретимся, поужинаем где-нибудь?

Живо представилась картина: они сидят в тихом ресторанчике, болтают, она смеется его шуткам или просто так, без повода, потому вечер удался и настроение отличное.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Федора постоянно шатало из стороны в сторону: иногда он был уверен, что необходимость штампа в паспорте Жанна выдумала – идеальный повод для того, чтобы снова сблизиться. Бывало, что он начинал думать иначе: Жанне никогда не было плевать на собственную карьеру, она была достаточно амбициозной, а уж решение вернуть его спустя два года... Бред.

Федор сам не знал, какой из двух вариантов предпочел бы. Поначалу ему хотелось, чтобы она по-прежнему его любила, чтобы выдумала эту глупость, потому что поняла, что они друг для друга значили. Но чем больше проходило времени с их первой встречи, тем меньше иллюзий он питал, и тем крепче становилась мысль о том, что лучше бы она вовсе о нем не вспоминала – ни из искренних побуждений, ни ради выгоды.

— Я думаю, тебе есть кому составить компанию летним вечером, — отрубил Федор.

— Ты прав, — кокетливо ответила Жанна, — но я всем мужчинам предпочту тебя.

— А я предпочту провести время в гордом одиночестве.

— Хотел сказать – предпочтешь мне?

— Жанн, это все?

— Нет. — Ее интонация превратилась из игривой в сердитую. — Я не знаю, как тебя уговорить. Я все испробовала. Ты непробиваемый!

— Может, это не стоит таких титанических усилий?

— Может быть. Ладно, последняя попытка. Я действительно очень хочу получить эту работу – престижную, денежную, перспективную. Я не буду говорить, что такой шанс выпадает раз в жизни, потому что иногда он не выпадает вообще. И мне не к кому обратиться с просьбой жениться, кроме тебя.

— Жанн, я не поверю, что у тебя нет достойных кандидатов на роль жениха. И это не комплимент, это факт.

— Есть, — не стала отрицать Жанна. — И как ты себе это представляешь? Вась, давай поженимся, потому что мне это поможет устроиться в крутое место? Да я не то что не устроюсь, я еще и ухажеров растеряю с таким подходом! А выбирать из каких-то знакомых-приятелей – не только глупо, но еще и небезопасно. В лучшем случае решат, что я чокнулась. В худшем... Не знаю, что там может быть в худшем, но мне бы не хотелось нарваться на неприятности из-за фиктивного мужа.

— Наконец-то, — рассмеялся Федор.

— Что? — Жанна насторожилась.

— Наконец-то ты говоришь искренне. А то поужинать, поужинать.

— А я и поужинать с тобой хотела искренне.

— Ой, прекрати, я могу и передумать.

— То есть ты согласен?

***

Дуэт «Шерлок и Холмс» сорвал самые бурные аплодисменты. В основном, конечно же, благодаря чистому и выразительному голосу Милы. Впрочем, Дина тоже не подкачала – в припеве и проигрыше романтической песни она исполнила импровизированный рэп. Рифмовка была так себе, сама Дина охарактеризовала ее как «любовь-стынет кровь», но публика осталась в восторге и охотно аплодировала в ритм.

— Я тебе говорила, что ты выглядишь, как богиня? — спросила Дина.

— Говорила, но я не против послушать еще, — весело откликнулась Мила.

Мила сегодня и впрямь была хороша, а на сцене преобразилась самым невероятным образом. Дине оставалось только приятно удивляться: ее скромная, даже стеснительная подруга, изящно пританцовывала, смотрела прямо в зал, а глаза ее светились ничуть не слабее двух прожекторов, висящих под потолком.

После исполнения к Миле было не подобраться – юноши наперебой заигрывали, а какой-то весельчак не растерялся и притащил для нее пластинку, выпрошенную у ди-джея.

— «Золотого граммофона» нет, вот тебе «Золотая пластинка», — вручил он ее Миле под общий хохот.

Дина тоже не оставалась без внимания – ей вовсю предлагали поучаствовать в рэп-баттле или исполнить фристайл на предложенную тему. Дина отшучивалась и кокетничала, но, положа руку на сердце, с куда большим удовольствием она бы сейчас сидела в маленькой кухне у Федора и, подперев руками подбородок, слушала его рассказы, задавала дурацкие вопросы и поглядывала на Тютю, который наверняка вытворял бы что-то забавное. Пытался поймать тень на стене, например.

С удивлением Дина отметила, что новые размышления ей нравятся и не нравятся одновременно. Федор занимал почти все мысли, не проходило и часа, чтобы она не подумала — а что бы он сказал? Как бы повел себя? Даже каждую строчку из своего дурацкого речитатива Дина пыталась оценить с точки зрения Федора: он бы точно посмеялся и, возможно, придумал ироничный рифмованный ответ.

И это здорово мешало. Теперь все свои слова и поступки Дина будто примеряла на Федора — ну как тебе? А любое воспоминание прокручивалось в голове до тех пор, пока не не уступало место новому событию, которое тоже вскоре становилось воспоминанием...

Но все-таки думать о нем было приятно. Парадоксальным образом переживания, предвкушение встречи, легкое волнение во время их разговоров оказывались изматывающими, но при этом заряжали.

— А ты говорила, что твоя подружка – сыщик. — Обиженный голос Ромы вывел Дину из раздумий.

— А что тебя не устраивает? — повела плечом Дина.

— Ну, она же поет.

— Ромик, открою секрет: можно быть медиком и хорошо танцевать, можно быть учителем и великолепно шить. А сыщики могут прекрасно петь. Это называется хобби. Можешь записать, если не запомнишь.

— А она ничего.

— Она супер.

— Как думаешь, я могу твою подружку пригласить куда-нибудь?

Дина смерила его оценивающим взглядом:

— Не знаю-не знаю... Попробуй, конечно, но ничего гарантировать я не могу. Но могу дать совет.

— Давай.

Дина поманила его к себе, Рома наклонился, и она громко и четко проговорила ему на ухо:

— Перестань называть ее «твоя подружка». Мила. Ее зовут Мила.