Детективный романс

Миле было странно приходить в бизнес-центр в нерабочий день. Был вторник, и формально она должна была трудиться в поте лица уже пару часов. Но Федор, отправляясь на два дня в командировку, строго приказал:

— Денек отдохнешь, а вот послезавтра можешь выходить.

— А как же звонки? — напомнила Мила. — Если кто-нибудь...

— А если кто-нибудь, то настроишь переадресацию вызовов, — безапелляционно заявил Федор. — Я тебя и так замотал.

Понятно, что он имел в виду: прошло всего несколько дней с тех пор, как он выгнал Дину. Нельзя сказать, что работы у Милы сильно прибавилось, но она слишком хорошо знала Федора, чтобы не понимать – таким необычным образом, выдавая выходной посреди недели, он пытается извиниться. То ли за то, что она снова вынуждена совмещать, то ли за то, что Федор старательно уклонялся от разговоров о дальнейшей судьбе Дины. Правда, и о поисках замены он перестал так активно вспоминать.

Тем не менее, в свободный день Мила очутилась именно в бизнес-центре на первом этаже, где располагалась просторное светлое кафе. Дина предложила встретиться как раз там.

Мила заметила ее сразу. Посреди строгих мужских костюмов и дамских платьев приглушенных оттенков Дина выделялась: ярко-красные кеды, рваные на коленях джинсы, свободная рубашка в клетку. Но невероятнее всего смотрелись ее волосы – несколько прядей были выкрашены в темно-синий, фиолетовый и бирюзовый цвета.

— Говорят, что женщина меняет цвет волос, когда хочет изменить жизнь, — сказала Мила, подсаживаясь к подруге. — Ты, видимо, хочешь поменять, но не все?

— И ненадолго, — фыркнула Дина. — Это скоро смоется.

— Слушай, я пыталась с Федькой поговорить, но...

— ...Но он не стал тебя слушать, я угадала? В принципе, правильно. Я бы тоже такую дуру выгнала взашей и вспоминала бы о ней только в кошмарных снах. Правда, я бы поставила в известность и ее папу, который устраивал дуру на работу.

— Ты о чем?

— Ни о чем, — отмахнулась Дина. — Какие планы на сегодня?

— Погоди ты с планами. Ты хочешь вернуться?

Дина уставилась в потолок:

— Ну, допустим, хочу.

— У меня есть идея.

— Какая? Сделать пластику, сменить паспорт и устроиться к вам снова? Или ходить на работу в мантии-невидимке? Сорри, для первого у меня недостаточно средств, для второго нет мантии.

— Очень смешно, благодарю за стенд-ап, сколько с меня?

— А ты вип-персона, для тебя – бесплатно, — рассмеялась Дина и неуверенно спросила: — Так что у тебя за идея?

— В общем, так...

Договорить Мила не успела. К ним подошел Рома – тот самый, что заставлял ее мучительно краснеть одним своим присутствием.

— Девчонки, можно к вам присоединиться? — спросил он, демонстрируя ослепительную улыбку – по Дининым прикидкам, дорогую работу неплохого стоматолога.

Дине не потребовалось много времени, чтобы понять: все начнется с типичного предложения вместе пообедать, продолжится типичным не слишком затейливым флиртом, а завершится обменом номерами телефонов или приглашением на свидание. И вряд ли объектом ухаживаний он выберет Милу. Дина так полагала вовсе не потому, что считала себя привлекательнее, а потому что наметанным взглядом определила примерный типаж, интересующий Рому – чем ярче и эффектнее, тем лучше, все друзья попадают со своих офисных стульев. А уж в яркости сегодня Дину мало кто мог превзойти.

Дине не хотелось, чтобы Мила расстраивалась – тем более, из-за какого-то невнятного Ромы, а потому резко сказала:

— У нас девичник. — И закинула ноги на свободный стул.

Но неожиданно голос подала Мила. Чуть подвинувшись, она освободила проход к стулу у стены и предложила:

— Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо, девчонки. — Милу он не удостоил отдельной благодарностью и даже не взглянул на нее. — Я вас тут раньше не видел. Ну, то есть тебя видел, — обратился он Дине, — в лифте вместе ехали, помнишь?

От обиды за Милу, которая вообще-то тоже ехала в том лифте, а до этого совершенно точно не раз встречалась с Ромой в коридорах, сталкивалась на выходе, стояла в одной очереди в кафе или пила кофе у кофейного аппарата, Дина захотела его хорошенько припечатать.

Она уже набрала побольше воздуха в легкие, но наткнулась на умоляющий взгляд Милы. Она будто просила сделать все возможное, чтобы ее Ромео посидел рядом еще хоть пять минут.

«Неужели она не видит, что это за дубина?» — с раздражением подумала Дина, а вслух сказала:

— У тебя такая хорошая память на лица или в лифте ехал в первый раз, поэтому впечатления незабываемые остались?

— На красивые лица у меня всегда память хорошая.

Дина приторно улыбнулась и быстро набрала сообщение Миле:

Тупее комплименты я только в третьем классе слышала.

Мила прочла сообщение и поджала губы. Похоже, у нее на этот счет было свое мнение, здорово отличающееся от Дининого.

— Кстати, меня зовут Роман. — Рома перевел взгляд с Дины на Милу. У Милы заблестели глаза, она хихикнула и снова – да что же это такое! — немного покраснела. К счастью, на это Рома внимание не обратил.

— Дина. — Повисла тишина и Дина, сообразив, что от Милы сейчас вряд ли можно ожидать внятного ответа, представила ее сама: — А это Мила, лучший сыщик в этом городе грехов.

— Я не сыщик, — вдруг поправила Мила, — я аналитик.

Рома посмотрел на нее с интересом:

— И что же ты анализируешь?

— А это тайна следствия, — вмешалась Дина, заметив растерянность подруги.

— Да вы опасные, — усмехнулся Рома. — Я вас на день рождения хотел пригласить, а теперь не знаю, стоит ли – боязно.

— Полицейских и юристов боятся только те, кому есть, чего бояться, — задумчиво проговорила Мила.

На нее уставились сразу две пары глаз: Дина смотрела с одобрением и удивлением, Рома – с непониманием.

— Вообще-то, это была шутка, — с досадой пояснил он. — Так что, придете?

— И сколько тебе стукнет? — равнодушно спросила Дина.

— Не мне, а нашей компании. Юбилей, пять лет.

— Большая девочка, — ухмыльнулась Дина. — Разве на корпоративные вечеринки принято приглашать людей со стороны?

— А у нас неформальная атмосфера. Отмечать будем в «Шалаше», знаете, где это?

Дина кивнула. Клуб «Шалаш» считался вполне приличным местом: в топ лучших заведений он, может быть, и не входил, но атмосфера была приятной.

— У нас мужской коллектив, так что, думаю, мои коллеги будут не против, если я приведу двух прекрасных дам. — Рома подмигнул, с грохотом отодвинул стул и спросил: — Контактами обменяемся?

— Обменяемся, — ответила за двоих Мила.

Когда номера были записаны и Рома удалился, Дина прошипела:

— Тебе так охота на дурацкий корпоратив тащиться? Серьезно?

— Ну он же пригласил, — виновато откликнулась Мила.

— И что? И вообще, мне это не нравится. «Мужской коллектив», «коллеги будут не против», — передразнила Дина. — Как будто проституток вызывает, честное слово!

— Он тебе просто не нравится.

Дина могла бы сказать многое. Например, что Рома ей и правда несимпатичен, на интуитивном уровне. Может быть даже из-за того, что неуловимо напоминал ее первую любовь: такой же обаяшка, внутри которого с одинаковой вероятностью можно найти и ведро конфет, и ведро грязи. Могла бы сказать, что если на минутку представить Милу рядом с таким Ромой, то счастливой она точно выглядеть не будет – превратится в девушку, которая то и дело заглядывает в рот своему любимому, боясь не то сказать, не то надеть, невовремя высунуться. В конце концов, Дина могла бы сказать правду: он пригласил двоих только потому, что за столиком сидели двое.

— Ты думаешь, я не понимаю? — с грустной улыбкой произнесла Мила. — Если бы здесь не было меня, он бы пригласил тебя. Если бы здесь не было тебя, он бы меня даже не заметил.

— Ерунду говоришь, — пробормотала Дина и исподлобья взглянула на подругу. — Нафига ты тогда согласилась?

— Хочу попробовать, — спокойно объяснила Мила. — Пока Золушка перебирала зерно, был ли у нее шанс встретить принца?

Пока Дина переваривала эту философскую мысль, Мила попросила:

— Сможешь меня так же накрасить? И ты еще что-то про стрижку говорила.

— И платье! Нам обязательно нужно шикарное платье! Как хорошо, что у тебя выходной!

***

Поезд со скрежетом остановился, Федор приоткрыл глаза и прочитал вывеску на здании вокзала. До его станции оставалась пара остановок, а значит пора просыпаться. Однажды он уже пропускал пункт назначения, но было это в глубоком детстве, когда они с отцом ездили в гости к родственникам. Тогда вопрос решился просто – они спрыгнули с набирающего ход поезда. Не самый безопасный вариант, зато воспоминания остались на всю жизнь.

Федор достал из кармана телефон. Перед тем, как задремать, он включил беззвучный режим, и теперь перебирал многочисленные уведомления. Сообщения, ссылки на новости, пропущенные звонки... Андрей Алексеевич Холмский звонил ему дважды.

Черт, как же он мог забыть? Ведь в первую очередь стоило сообщить, почему его дочь уволена, объясниться и отказаться от его предложения. Вот что творилось в голове? Было бы удобно спихнуть всю вину на выбившую его из колеи Жанну. Но, во-первых, Федор не привык перекладывать ответственность – тем более, на хрупкие женские плечи, а во-вторых, она не так уж сильно занимала мысли. И это было удивительно: после первой встречи она ему снилась, везде мерещился ее запах, он старался отмахнуться от навязчиво крутившихся в голове диалогов и образов. А спустя несколько дней, когда Жанна поджидала его у машины, – и ведь не лень ей было тащиться через весь город в такую рань – Федор при виде ее ощутил легкую досаду и, возможно, ностальгию.

Мысленно Федор вернулся к Дине и ее отцу. Интересно, она уже успела нажаловаться на плохого начальника? Нет, если бы нажаловалась, Федору бы уже давным-давно оборвали телефон. Что ж, девушка с характером. Федор вспомнил ее возмущенные интонации и рассерженное лицо: в такие минуты Дина напоминала ему щеночка, который схватил палку не по зубам. Он усмехнулся, проверил сигнал сети и набрал номер Андрея Алексеевича.

— Ты чего трубки не берешь? — недовольно спросил Андрей Алексеевич вместо приветствия. — Я тебе обзвонился.

— Извините, я в отъезде.

— Да, мне Дина говорила. У меня мало времени, поэтому сразу к делу: вопрос твой оказался непростым. Сторона Ульянцева рогом уперлась, хотя я искренне не понимаю, что им даст отзыв у тебя лицензии.

«Вам непонятно, потому что я не вашему сыну морду набил, — подумал Федор. — Ну, или потому, что вы не стремитесь кому-то нагадить ради удовольствия».

— То есть без шансов?

— Кто сказал? — удивился Андрей Алексеевич. — Просто возможны небольшие задержки. Сколько у тебя есть времени?

— Два месяца.

— Справимся. Главное, не волнуйся. Как там моя Динка?

Федор не знал, что ответить. Сказать правду – лишить себя возможности заниматься делом. Солгать – поступиться принципами и собственным словом. Как же смешно он будет выглядеть, когда позовет Дину обратно!

— Андрей Алексеевич, я как раз хотел сказать... — Федор побарабанил пальцами по грязному стеклу. — Дина — хорошая девушка, я ей желаю всяческих успехов, только...

— Федь, ты ее не обижай. Характер у нее – не дай боже, конечно. Но она беззлобная, гнилья в ней никакого нет.

— Ну да.

— Ты знаешь, я даже рад, что она к тебе работать пошла. Или у меня старческий маразм, или она вправду стала серьезнее. И ей нравится, вот что главное. Я думал, недельку походит в секретаршах – бросит, ан нет.

— Да, Андрей Алексеевич...

— Я не знаю, напишет она что-нибудь толковое или нет, но дурь из нее выходит. Она у тебя как мальчишка в армии. Мозги на место встают. Ты ей помоги.

«И дочка такого папаши еще мне что-то говорила про солдафонские замашки!», — подумал Федор и произнес:

— Конечно, помогу. Не волнуйтесь, Андрей Алексеевич.