Глава 16
Ему понадобилась неделя, чтобы убедиться в том, что он окончательно и бесповоротно сошел с ума. Он почти носом вписался в бетонную стену, где черными большими буквами было написано: «Ты потерялся». Почему почти? Причитания Марко, которые выводили Моретти из себя еще больше, все-таки заземляли его.
Но он действительно потерялся. Он потерял контроль над ситуацией задолго до того, как понял это. И ему пришлось просто принять это как факт. Вот только он нисколько его не устраивал. С самого первого дня отдыха он был на взводе от постоянного дерганья Марко, который, видимо, решил послать отдых со своей девушкой и еще испортить его Пабло.
Вот только, когда очередная порция океанической воды никак не помогла Моретти остудить свой пыл, он понял, что причина совершенно в другом. Наивный придурок, который до сих пор надеется, что все то, что он чувствует, окажется неправдой. Но Пабло понимал, что заходится злостью, которая под вечер становилась невыносимой, отчего он срывался на Паоле, хотя она была и не против, имела очевидную причину. Риччи.
Моретти даже перестал чувствовать себя последним подонком, когда слушал ночью стоны Паолы вперемешку с его именем, а днем выслушивал загоны Марко, которые почему-то вызывали в нем такую же реакцию. Он, черт возьми, волновался.
Это иррационально, это неправильно, это необъяснимо. Но оно было, и Пабло не мог ничего с этим поделать, когда в очередной раз Марко говорил о том, что с Риччи что-то не так, у него сжимались челюсти. Между ними ничего не было в общепринятом смысле этого слова. Была взаимная неприязнь, были рычаги давления сделать больнее, была зависимость от касаний, после которых каждый из них чувствовал себя вновь живым. Но не было их.
Каждый раз, поднимая трубку, даже не глядя кто звонит, Моретти заранее ощущал, как в груди накапливается сгусток злости, который покрывал черной вязью каждый орган. И парень настолько привык ощущать его, что почти не замечал своих непроизвольных реакций. Вот только видела Паола. И Пабло это знал и пользовался этим, когда под конец дня девушка сама шла его расслаблять.
Моретти бы так себя не вел. Ведь в этом не было ничего такого, что Риччи не отвечала на звонки и не выходила на связь ни с кем. Вот только он помнил ее слова, помнил ее состояние на вечеринке, и помнил, что не нашел ее.
И это каждый раз отдавалось ноющей болью в сердце, от которой хотелось выть. Моретти ее не нашел. Он пытался, он обыскал каждую комнату, проверил каждый чертов угол в доме, помнил каждую деталь, даже чье-то кружевное белье. Но Витторию он не нашел. И тогда Пабло был готов спустить своих демонов. Ему было плевать на то, как это будет выглядеть со стороны. Он хотел ее найти любой ценой. Но не успел.
Моретти никогда не думал, что обычный телефонный звонок заставит его задержать дыхание, а позже разорвет грудную клетку оттого, что внутри не помещаются все эмоции. Но он будто на молекулярном уровне понял, что что-то не так. Даже спокойный голос Паолы, которая говорила, что Виттория благополучно уехала, никак не придал Моретти уверенности в том, что так оно и было.
Две недели парень прожил так, словно в нем была заточена вся ярость мироздания. И металлический узел в солнечном сплетении ослаб, только когда Пабло увидел Витторию на пороге класса. Но только на мгновение. Следующие дни она слишком явно бегала от Марко, ссылаясь на занятость. И Моретти не мог понять, что не так.
Она не смотрела никому в глаза. Она практически всегда молчала. На вопросы учителей отвечала будто заученными фразами и больше не спорила. Для всех вокруг она не изменилась, она осталась такой же. Вот только Пабло видел. За все те несколько раз, когда он смог уловить хоть какое-то выражение эмоций на лице девушки, он понял, что оно не меняется. Он впервые не мог его прочитать. И не потому, что Риччи специально закрылась. Просто потому, что она сама не знала, какие эмоции показывать.
Эта была первая причина в списке Пабло, который появился в голове сам собой, но который вытеснил все другие мысли, словно ничего другого не существовало.
Первая причина – Риччи слишком сильно хочет казаться прежней, что сама запуталась, как именно это делать.
Вторая причина, которая бросилась в глаза сразу же, и Моретти почувствовал ком в горле, когда Виттория подошла ближе, садясь за свою пару в первый день. Она была истощена. Настолько сильно измождена, что ее ключицы будто пытались прорваться сквозь тонкую кожу. Ее скулы превратились в два холодных оружия, которыми можно было порезаться и увидеть всю чернь, вытекающую из тела. Моретти почти наяву ощущал ее вкус у себя на языке, когда сжимал кулаки, смотря на Витторию.
Третья причина – она избегала всех. А если быть точнее, то только их троих. С остальными, как заметил Пабло, Риччи вела себя по-прежнему. Вот только такой же чести не удостоилась ни Бекка, ни Марко. Про себя он так судить не мог, учитывая специфику их взаимодействия. Но Моретти заметил, что она даже не смотрит в его сторону, когда вновь рассказывает Марко, почему не может с ним поговорить.
Пабло понадобилась неделя, чтобы окончательно утвердиться в мысли, что ему нужно с ней поговорить. Даже насильно, если нужно, то он был готов ее снова припечатать к стене. Было бы глупо говорить с ней о том, какого черта она его избегает. Они друг другу никто. Но Моретти точно мог предъявить за то, что Марко выел ему весь мозг своими истериками, в какой башне его принцессу сожрал дракон.
Это был тоже плохой вариант для разговора, но Пабло хотел поговорить с ней не из-за этого. Он вообще не особо хотел говорить. Он должен увидеть ее глаза, чтобы убедиться, что они далеки от изумрудов. Он должен убедиться, что все, что он успел придумать – просто плод его больного разума. Он должен увидеть в ее глазах хоть какой-нибудь отголосок той эмоции, которую она ему подарила в последний раз, когда они смотрели друг на друга. Нет, не сожаление. Внутреннюю войну и желание.
Потому что сам Моретти давно проиграл собственную Вторую Мировую в угоду своему эгоисту. Да он желал ее. Он давно это признал. Вот только это максимально отличалось от того, что он чувствовал к другим девушкам. Пабло желал ее рядом с собой. Просто, чтобы она была. Просто потому, что это она. И никто другой не сможет так же.
- Я убью ее, - голос Марко заставил Пабло, хоть и с трудом, но оторвать голову от парты.
Он до сих пор не понимал, какого черта они приехали в школу так рано. На первый взгляд можно было подумать, что они особо прилежные школьники. Ага, именно тот тип школьников, которые не спят по ночам из-за собственных проблем, которые закрадываются в самые темные уголки того, что обычно называют душой.
Что им еще остается, как не приехать в самое шумное место, чтобы хоть как-то отвлечься от съедающих мыслей. Вот только они не рассчитывали, что будут здесь одни. Ага, хотели сбежать, а пришли туда, где акустика лучше, и теперь виски взрываются от тупой боли.
- Кого в этот раз ты решил удостоить такой чести? – потянувшись, спросил Пабло, переводя на Марко заинтересованный взгляд.
Да, сейчас Марко был похож на питбуля, которому сказали «фас», но забыли спустить с поводка. Потрясающее зрелище, когда его ярость не направлена в твою сторону.
- Ту, которая до сих пор мои трубки не берет, - сквозь зубы произнес Марко, откидывая телефон в сторону.
Моретти поборол в себе желание фыркнуть и закатить глаза. Это было слишком предсказуемо, и оттого это еще больше раздражало. Пабло сам был готов рвать и метать, но он хотя бы скрывал свою злость. По крайней мере, пытался это делать.
- Слушай, - Пабло не надеялся на успех своей затеи, но и промолчать он не мог. – А что ты к ней пристал? Оставь уже и ее, и свой телефон в покое.
Марко резко развернулся с лицом, словно ему только что предложили предать Родину. Хотя, возможно эти две вещи стояли на одной чаше весов. И Моретти до сих пор не понимал, почему оно так происходит. Как бы он не старался, но именно эта часть их отношений не поддавалась никакой логике. Поэтому это и раздражало.
- Не могу, - слишком спокойно ответил Марко, вновь отворачиваясь. – Пока я с ней не поговорю, я не отстану.
- Что ты хочешь от нее узнать? – разведя руки в стороны, Пабло перестал делать вид, что спрашивает лишь от скуки. – Она, в конечном счете, пошлет тебя.
- Да пускай хотя бы и пошлет, - Марко не скрывал своего нервного состояния и на последних словах его голос дрогнул. – Так я хотя бы смогу понять, что с ней относительно все нормально.
Пабло прищурился, отслеживая перемену эмоций на лице друга. Он слишком быстро перешел из раздражения в стадию отчаяния. И у Моретти закралось неприятное чувство, что от него снова что-то ускользает. Будто ответ лежит на поверхности, нужно только дотронуться. А он по привычке окунулся на самое дно, пытаясь узнать все тайны Риччи.
Моретти глубоко вздохнул и уперся локтями в колени, заставляя Марко взглянуть на него. Он уже задавал этот вопрос раньше, вот только сейчас ситуация оказалась патовой. Марко слишком сильно пытается сдержаться, и это показатель того, что все пошло далеко не по плану.
- Почему тебе так важно узнать, что с ней все нормально? – понизив голос, спросил Пабло.
Он сам удивился тому, как глубоко и низко звучал его голос, а Марко просто вздрогнул, не ожидая, что слова друга проникнут в самые потаенные уголки его сознания, заставляя воспроизвести самые страшные картинки.
До абсурда простой вопрос, вот только он поставил Марко в тупик, и Моретти это видел. Он сам себя чувствовал, словно ступал по минному полю. Но он давно привык к этому жжению в груди, когда даже просто дотрагивался до образа Виттории в своей голове. По-другому не получается, когда дело касается ее.
Но он все еще ждал ответа от Марко, который сейчас зажмурился, будто боялся сказать что-то лишнее, или страшился собственных мыслей. По крайне мере, это именно то, что ощущал сам Пабло.
- Потому что я знаю, что это правильно, - его голос звучал так надломлено, что Моретти внутренне сжался. Черт, это плохо. – Она всегда была рядом. А я, кажется, облажался.
Пабло нахмурился от последних слов друга. Вот теперь он точно запутался.
- Почему? – спросил Пабло.
Марко приложил ладони к глазам и с силой провел по лицу. Он повернулся к Пабло всем корпусом и отзеркалил его позу. Было гораздо проще читать Марко в таком положении, вот только Моретти прямо сейчас пожалел о том, что в принципе умеет это делать. На лице Марко впервые отразилась вина и полное самоуничижение.
Пабло заранее затолкал своих демонов куда подальше, прекрасно понимая, что сейчас его друг будет изливать душу. А это значит, что он почти дошел до крайней точки.
- Мне звонила ее сестра, - начал Марко, смотря при этом в пол. – Рассказала, как они провели каникулы. Черт, Пабло, она... Она все две недели бухала.
Пабло нахмурил брови и покачал головой. Он не видел ничего предосудительного в этом. Каникулы для того и даны, чтобы максимально расслабиться. Сам он точно не постился, пока отдыхал.
Вот только тон Марко, который довел себя почти до отчаяния, точно кричал о том, что пора раскрыть глаза. Моретти так долго себя убеждал в том, что с Риччи не могло случиться ничего страшного, что сам не заметил, как погряз во лжи самому себе. С ней никогда не бывает просто. У нее всегда есть причины.
И Пабло не заметил, как его список пополнился четвертым пунктом.
Марко, заметив недоуменный взгляд друга, кивнул и продолжил:
- Да, я тоже поначалу подумал, что ничего такого. Но в последний день она неплотно закрыла дверь в спальне, и ее сестра услышала, как ее тошнит. Она практически ничего не ела все это время.
Моретти почувствовал, как внутри него сердце с бешеной скоростью пытается раздробить ребра. Он никогда не думал, что сможет услышать стук своего сердца, но прямо сейчас он отдавался пульсацией в висках, которые начали гореть.
Пабло чувствовал, как в глазах начинает темнеть от подступившей к легким черной смолы, которая перекрыла доступ кислорода. Моретти не думал, что сможет ощутить разрыв чего-то важного в районе солнечного сплетения, что когда-то помогало ему нормально функционировать, пока не услышал следующие слова Марко. Черт, лучше бы никто из них вообще рта не раскрывал.
- Корделия сказала, что она кричит по ночам. И тоже ничего не ест.
Конечная. Вызывайте санитаров. Тут легкие у человека забыли, зачем их прикрутили к телу. Вот только эти самые болты на каждом органе Моретти чувствовал очень четко, и он уповал только на то, чтобы они никуда больше не двигались. Ему и так хватит.
Он не знал, зачем он так все это чувствует. Что конкретно заставляет Моретти насильно вспоминать каждую функцию жизненно-важных органов. Но прямо сейчас Пабло пытался настроить работу своего сознания, которое заволокло черной дымкой.
Он забыл запомнить, в какой именно момент времени Марко перестал на него кидаться при любом упоминании Виттории. Но они оба точно понимали, что сейчас это не важно. Марко точно знал, что происходит между ней и его лучшим другом. Ну как знал. В общих чертах имел представление. Если бы Марко был посвящен во все детали, он бы озверел очень давно.
Но и Марко, и Пабло понимали, что сейчас не время выяснять, какие отношения их связывают. Они оба знали, что сейчас важна только Виттория. Непонятно как они к этому пришли, но оба приняли это как данность, от которой уже бесполезно убегать.
Вот только это никак не спасало от зудящего чувства под ребрами, которое заставляло Моретти сжимать челюсти. Он был в ярости. Он был чудовищно зол. На себя. Так же как и Марко. Вот только Марко сейчас занимался самобичеванием из-за того, что позволил себе отступить, позволил Виттории уговорить себя не вмешиваться.
Моретти разрывал свое эго на части, которое просто отказывалось смотреть правде в глаза. Он потерял слишком много времени, надеясь на то, что все его чувства окажутся просто гиперболизированными сексуальными желаниями. Чертов кретин.
Пабло слышал, как в коридорах собираются люди. Он видел, как Марко, тяжело вздохнув, вновь вернулся к своему телефону. Вот только Моретти не ощущал себя от слова «совсем». Ему нужен воздух. На его горле словно удавку повязали в наказание за то, что он оказался непроходимым слепым.
Пабло решил, что сможет контролировать Риччи. Вот только он не мог взять контроль над собственным телом, которое сейчас находилось на стадии внутреннего разрушения. Ему нужен воздух. Ему нужны сигареты, которые всегда его спасали.
Вот только мозг сделал совсем неуместную отсылку. Сигареты давно перестали ему помогать. Они только забивали голову дымом, отодвигая момент, когда собственные демоны Моретти вгрызутся ему в мягкие ткани, заставляя тонуть в крови своих ошибок.
Они ему не помогали. Его спасала она. Ее касания, ее глаза, ее запах. Ее присутствие рядом. Еще один пункт в списке. Все это время ее не было рядом. Она просто существовала поблизости. А Пабло был слишком эгоистом, чтобы понять это.
Как только первый человек зашел в класс, Моретти подорвался со стула. Он потерял слишком много времени. Он не собирался бегать за Риччи, как Марко, боясь навредить, боясь сказать лишнее слово. Он однажды ее уже не нашел. Сейчас ему уже было плевать, каким образом он заставит Витторию говорить. Возможно, придется вновь вернуться в начало. Вот только Моретти больше не собирался терпеть эту тень, которая старалась быть похожей на человека.
Пабло не разбирал людей в толпе. Они для него сливались в единое пятно. Он точно знал, кого он ищет. Он старался в потоке одинаковых лиц, которые с недовольством оглядывались на него, когда он случайно задевал кого-то своим плечом, найти ту, которую чувствовал. Он просто знал, что найдет. Раньше для него ориентиром бы ее теплый всепроникающий свет. Сейчас он шел на зов холода и пустоты.
Понимание такой просто вещи заставило Пабло содрогнуться. Она ведь правда изменилась. Ему были неведомы причины, и от этого внутри только сильнее начинал сворачиваться узел, перекрывающий поток крови к сердцу. И Моретти знал, что если в ближайшие минуты он не найдет Риччи, то разложится прямо здесь от тех картинок, которые подбрасывает ему мозг.
Он слишком долго тянул с этим, и теперь его сознание над ним издевается, заставляя Пабло морщиться от отвращения. Причин такого разрушения могло быть крайне много, и каждая была хуже предыдущей.
Моретти остановился на мгновенье, но этого хватило, чтобы в груди начало пылать. Он бы соврал, если бы сказал, что это похоже на окрыление, о котором твердит каждый романтичный идиот. Для него это было сравнимо с горением заживо. Он почти наяву ощущал, как и без того обугленные от сигарет легкие превращаются в прах.
Но сейчас это было не важно. Сейчас он видел только ее. В этот раз он нашел, но почему-то это вызывало только дрожь по телу.
Виттория не смотрела вперед, она вообще не смотрела по сторонам. Ее брови были нахмурены, а на губах застыла злая насмешка. Риччи кому-то что-то усердно писала в телефоне, и, видимо, ее настроение утекало со слишком большой скоростью.
Но Пабло было максимально все равно в этот момент. Он просто устал ждать, устал наблюдать за тем, как Риччи просто существует. Он должен убедиться в том, что внутри нее остался хоть какой-то отголосок прежних эмоций.
Моретти повернул голову в сторону, поняв, что сейчас лучший момент. Он ускорил шаг, и, даже не смотря на Витторию, схватил ее за локоть и, резко развернув, практически впечатал ее в стену. Он все идеально рассчитал, и это место было практически слепой зоной. Теперь он может себя не сдерживать.
Но Пабло поздно заметил, как девушка при первом его прикосновении сжалась, превратившись в титановую статую. Она никак не среагировала на довольно приличный удар об стену. Виттория просто тяжело дышала, плотно закрыв глаза.
Моретти видел только ее пульсирующую вену на виске, как сильно раздуваются ее ноздри, как ее губы побелели оттого, что она сдерживается лишь бы не взорваться. Но Пабло так хотел, чтобы она это сделала. Чтобы она убедила его в том, что он просто накрутил себя.
Но Пабло понял, что что-то не так. Последний пункт в его списке, который сейчас загорелся в его голове багровым пламенем, грозясь сжечь дотла. Именно такими глазами на него смотрела Виттория. И Моретти почти дернулся.
- Я тебя предупреждала однажды, - голос Риччи звучал глухо, словно каждое слово давалось ей с трудом. – Но, видимо, никто не понимает с первого раза. Еще раз ты до меня дотронешься, я переломаю тебе хребет.
Пабло почувствовал, как обожгло щеку. Виттория словно ударила его этими словами. Вот сейчас он запутался окончательно. Все его догадки разбили в пух и прах, когда девушка вырвала свою руку и уже собиралась уйти.
Но Пабло понимал, что другого шанса у него не будет. Неизвестно, как она будет себя вести после этого, возможно, вообще прекратит общение. Но даже если так, то Моретти был согласен, только сперва ему нужно убедиться хоть в чем-то. Что она, правда, забыла как чувствовать. Что просто слишком заигралась в театр.
- Нет уж, ты подождешь, - Пабло двумя руками взялся за плечи девушки, вновь подводя ее стене. Он не удерживал силой, он просто давал понять, что отступать он не собирается. – Для начала ты объяснишь.
- Убери от меня руки, - Виттория прикрыла глаза, а ее голос почти не дрожал. Но Моретти заметил, как ее трясет.
Это было странно. Он не привык к этому. Пабло выучил каждую ее реакцию на свои касания, но все они сводились к одной – желание быть ближе. Сейчас Виттория чуть ли рвала его на части.
Стало больно. Где-то кольнуло, вот только Моретти не понимал где. Разряд прошелся по всему телу. Но парень решил проанализировать это потом. Сейчас была важна она. Поэтому он почти раздраженно отпустил плечи Виттории, уперев ладонь в стену рядом с ее головой. Хоть какое-то подобие контроля над ситуацией.
- Ответь мне на один вопрос, - вся злость куда-то ушла, Пабло лишь хотел, чтобы она посмотрела ему в глаза. – Какого черта происходит?
Виттория усмехнулась и откинула голову, обнажая шею. Черт, это практически запрещенный прием. Моретти понимал, что она сделала это неосознанно. Но и свою реакцию сознания и тела он контролировал с трудом.
Он понял, что скучал. По вкусу ее кожи, по потоку крови, который Пабло ощущал, когда дотрагивался до вен на шее Виттории. Он скучал по ее глазам, затянутыми пеленой желания. Он скучал по ее голосу, который патокой разливался по его венам. Он скучал по ней, когда она была рядом.
Пабло сглотнул, втянув воздух через плотно сжатые зубы. Он почти насильно остановил себя от того, чтобы положить ладонь на шею девушки, несильно сжать и заставить вновь пробудиться прежний огонь в ее глазах.
Виттория резко открыла глаза, глядя в потолок, и, приоткрыв рот, провела кончиком языка по губам. Подобные действия должны быть запрещены на законодательном уровне. Но Пабло заметил одну несущественную деталь, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Она слишком часто моргала, словно хотела стереть с век страшные картинки.
Но Пабло не успел об этом подумать. Виттория резко выдохнула, окончательно приобретая вид той самой девушки, которая впервые зашла в их класс.
- Слушай, парламентер, - Риччи усмехнулась, выгнув бровь. – Если тебя послали, и ты решил прийти ко мне, то спешу тебя расстроить. Тебе. Здесь. Не. Рады.
На последних словах Виттория посмотрела ему в глаза. А потом что-то оборвалось. Пабло понял, что его затапливает кровью и мороком. Там ничего нет. Глухое темное «ничего».
И Моретти даже не обратил внимания на то, как ее слова сильно ударили его. Сейчас он пытался найти в Риччи причину своей бессонницы. Он ведь не сумасшедший, он ведь видит, что она не в порядке.
- Не строй из себя невинную, - Пабло прищурился, заметив, что Виттория судорожно вздохнула на его словах. – Мне надоело выслушивать гневную тираду Марко, что его любимая принцесса скоро доведет его. Это должна делать ты. И объясняться за две недели игнора тоже должна ты.
Виттория склонила голову влево до щелчка, не сводя взгляда с Пабло. Ему стало неуютно. Почему-то он почувствовал поток холодного огня под кожей.
Но Моретти не пропускал ни одной детали, которые девушка пыталась старательно скрыть. Но они оба понимали, что это невозможно. Они слишком глубоко друг у друга под самым тонким слоем души.
- Что происходит? – Пабло спросил слишком резко, но даже так он не смог скрыть взволнованность в своем голосе.
Моретти привык видеть войну в ее глазах, видеть муки выбора на ее лице. Он надеялся увидеть это и сейчас. Она ведь не изменилась, правда? Она ведь осталась прежней.
Но Виттория только прикрыла глаза, вздернув брови, и покачала головой. И Пабло понял, что попал. Окончательно и бесповоротно. Он был прав. И никогда еще правда так сильно не била по ногам, заставляя упасть на колени.
- Вы с одного сборника мне вопросы задаете? – голос Виттории звучал вымученно. – Я поэтому и перестала отвечать, потому что пластинка не меняется.
Виттория последний раз посмотрела Пабло в глаза и, слегка улыбнувшись, вновь заговорила. Вот только Моретти посчитал эту улыбку за предзнаменование своей смерти.
- Дай мне пройти. И передай остальным, чтобы хоть на час меня оставили в покое.
Виттория сделала два шага вперед, чтобы обойти Пабло. Но в этот момент в его голове что-то перемкнуло. Он ведь знал, что будут последствия. Знал, что она ответил. Но это должна была быть окончательная точка в его картине ее образа.
Резко взяв Риччи за локоть, Моретти потянул ее на себя. Но тут же его щеку обожгло, а голова резко двинулась в сторону. Вот только руки он так и не отнял.
Виттория ударила его, а ему почему-то хотелось улыбаться. Чертов псих, но это была правда.
- Еще раз ты до меня дотронешься, и я клянусь, что вырву тебе руки.
Виттория оттолкнула от себя Моретти и быстрым шагом пошла в противоположную от класса сторону. А Пабло понимал, что добился от нее хоть чего-то похожее на прежний обжигающий шлейф эмоций.
Он не понял как, но оно появилось в его голове, словно всегда там было. Он ведь уже отпустил ее однажды. Сейчас он не мог позволить себе оставить ее одну. Она стремительно удалялась от него, практически растворяясь в толпе одинаковых людей. Но даже так он мог видеть ее напряженные плечи, ее руку, которая начала трепать волосы.
Она была взволнована. И отнюдь не тем, что Моретти оказался слишком близко.
Пабло в один момент сорвался с места, пытаясь нагнать Витторию. Но, видимо, у судьбы другие планы. Извращенные, темные.
Моретти неожиданно дернули в сторону, заставляя остановиться. Он обернулся и почти рыкнул от раздражения. Видит бог или кто там все решает, но сейчас парню лучше не мешать.
- Пабло, - Паола удивленно посмотрела на взбудораженного парня. – Мы опоздаем в класс.
- Не сейчас, - Моретти отмахнулся от девушки. – Я занят.
Он пытался высмотреть в толпе Витторию, чтобы его надежда совсем не угасла. И он успел ее заметить на повороте в другой коридор. Вот только возник вопрос, куда она отправится следом, учитывая, что там находились женские туалеты и выход на заднюю часть двора школы.
- Пабло, - брюнетка надавила на плечо парня, разворачивая к себе. – Ты ведь помнишь, что тебе сказал профессор. Он не допустит, чтобы ты еще раз опоздал.
Моретти здравым рассудком понимал, что Паола права. Один залет у него уже был, когда его поймали за курением. Конечно, курить на территории школы было запрещено, вот только ни ему, ни Марко никак не вписалось это правило школы в привычный распорядок жизни.
И Пабло помнил, как ему влетело за то, что он опоздал почти на половину урока, когда в очередной раз задумался, пока едкий дым обволакивал его легкие. Конечно, тумана в голове было мало, вот он и решил уравновесить свой организм.
И сейчас, когда прямо над его ухом прозвенел звонок, Пабло ощущал, что Паола тянет его в сторону, несильно подталкивая к классу. А Моретти не мог отделаться от мысли, что все повторилось вновь.
Паола вдруг отпустила его руку и резко обернулась назад. Пабло не понял этой смены настроения, и почему она вдруг решила уйти из класса, если пару минут назад прозвенел звонок. Он выгнул бровь с немым вопросом в глазах.
- Я учебники в шкафчике забыла. Сейчас вернусь.
Брюнетка почти побежала по коридору, расталкивая спешащих в свои классы учеников.
Моретти прошел в класс, вновь с привычным холодным выражением лица, с полностью восстановленным самообладанием. Он поймал удивленный взгляд Марко и отвернулся в сторону окна. Он не знал, что ему сказать, не знал, на какую тему нужно вообще говорить. И нужно ли это делать вообще.
Но одна мысль не давала ему успокоиться и вернуть себе устойчивую психику. Черт, рядом с ней он становится слишком уязвимым, слишком расслабленным и еще миллиард этих «слишком», которые не должны появляться в его голове.
Он вновь упустил ее. Вновь позволил уйти. Только в этот раз Пабло почувствовал чертова Апофиса у себя под ребрами, который объявил войну всему живому и Моретти персонально. В этот раз Пабло знал, что у Риччи есть причины вот так бегать ото всех. Он не понимал, почему он дал ей уйти, если у него был шанс с ней поговорить.
Но ответ лежал буквально на поверхности, заставляя щеку парня пылать. Его даже не заботило предполагаемое наличие отпечатка ладони Виттории. Моретти и так знал, что он там был. Но это было красноречивое «нет» от нее. А Пабло уже сделал за правило такой ее отказ.
Он не смог бы давить на нее. Не смог бы заставлять. Но он понимал, что, возможно, в данный момент она разрывает себя на части. И прекрасно осознавал, что, возможно, является причиной разломанного мира девушки прямо сейчас. Но еще большей боли он бы ей не причинил.
Поэтому отпустил. Поэтому позволил себе отступить. Но, увидев, как в класс заходит преподаватель, Моретти мысленно сделал в голове пометку. Это был последний раз. Последний раз, когда она решает за всех.
Он не отпустить ее от себя.
***
Душа распята. Маска треснула. Внутри разливается жидкий яд. Кости дробятся под тяжестью всего того, что она пыталась скрыть.
Виттория практически бежала. Ей было глубоко плевать на то, что о ней думают другие, когда она почти врезалась в окружающих. Ей нужно было одиночество прямо сейчас.
Звонок прозвенел где-то позади, но Виттория чувствовала только необъятную злость внутри. Она просто не вмещается, она давит на легкие. Ребра трещат оттого, что Риччи слишком глубоко дышит. Ей больно. Физически невозможно вытерпеть тот объем чувств, которые решили появиться разом.
Виттория почувствовала, как руку обожгло еще сильнее, когда девушка толкнула дверь туалета. Как давно физическая боль перестала глушить ту разруху внутри? Как она смогла пропустить этот момент?
Виттория не видела ничего: ни отражения в зеркале, ни даже обстановки вокруг. Она чувствовала, что в туалете никого нет. А еще она чувствовала страх. Животный ужас, которые сковал ее связки, легкие и конечности. Паника.
Она не понимала, почему обычно привычные касания Моретти вызвали в ней такую реакцию. Да, сначала Риччи испугалась, закоченела на месте. Но она почти сразу расслабилась, как только поняла, что это он. Он ведь не навредит.
Вот только Виттория не могла заставить поверить свой мозг в эту простую истину. Ее сознание отказывалось отвечать за стабильное состояние, поэтому Риччи делала все, чтобы Моретти не заметил ее откровенную дрожь. И было уже максимально все равно, как он расценит ее действия, когда девушка открыто сбежала, оставив на память еще одно касание.
Поэтично, мать его. Можно было бы вдохновиться, если бы в этот момент Виттория не старалась бороться с подступающей тошнотой и криками. Это было сложно. Она буквально разрывала глотку, чтобы не закричать. Риччи молилась годами, чтобы это не происходило вновь. Но, это ведь абсурд. Она убедилась в этом очень давно. Всевышнему на нее плевать. Поэтому сейчас Виттория находится на пороге панической атаки.
Ее руки тряслись с такой силой, что девушка не могла ухватиться за края раковины, чтобы хоть как-то оставаться в этом мире. В глазах плясали белые пятна, но Виттория даже не пыталась зажмуриться. Она знала, что в темноте нет ничего хорошего. Легкие горели от тяжелого дыхания. Риччи начала стонать от боли, когда в очередной раз почувствовала, как ребра расходятся в стороны, чтобы вместить всю боль.
Виттория ничего не слышала. Только шум крови в ушах, только бешеный стук сердца, которое, видимо, прямо сейчас решило отслужить все оставшиеся ему годы.
Виттория понимала, что это касания Пабло. Она знала, что он не способен ей физически навредить. Но отпечатки его пальцев на руках девушки горели так сильно, что, казалось, кожа под ними плавится, заливая все кровью.
Виттория невольно дотронулась до рукавов рубашки, чтобы удостовериться, что она не сошла с ума. Ткань абсолютно сухая, почти грубая от недавней стирки. Но почему тогда это фантомное чувство крови появилось вновь? Она ведь почти от этого избавилась.
Дышать невозможно. На горло словно повязали металлическую проволоку. Кто-то сверху ее затягивает, заставляя Витторию вцепиться в шею ногтями, сдирая слои кожи. Больно, но она продолжала это делать.
Страшно, но Риччи каждой клеткой чувствовала, как ее трясет, как сжимаются органы под давлением вселенской боли, как виски стучат от потоков электрических импульсов. Ее собственный организм сейчас ее убивал.
Руки не выдержали и сорвались. Ноги подкосились окончательно. Но Виттория даже не почувствовала боли, когда упала на колени практически голыми ногами. Шрамы на ногах отдавались адским огнем. Но ей было плевать. У нее прямо перед глазами маячила вся жизнь.
Она не справилась.
Голос. Опять чей-то голос.
Знакомый. Он ее уже спасал.
- Риччи, - Паола села на колени рядом с Витторией, обхватывая ее голову своими ладонями. – Риччи. Спокойно, это я.
Виттория задыхалась. Горло болело, словно кто-то влил туда расплавленный воск, и он тут же застыл, перекрывая доступ к кислороду.
Она не смогла. Перед глазами проносились все роли ее жизни.
- Сосредоточься на моем голосе, - Паола продолжала удерживать голову девушки в статичном положении.
Хорошая дочь. Не справилась.
- Только мои касания, Риччи.
Прилежная племянница. Не справилась.
- Здесь никого нет, только мы, Риччи, - голос мягкий, успокаивающий.
Хорошая подруга. Не справилась.
- Ты в безопасности.
Любящая... кто?
Виттория поняла, что удавки на шее нет. Есть только ладони Паолы на щеках. Теперь Риччи могла свободно вздохнуть. Вот только она немного перепутала.
Смех. Сначала приглушенный, вырывающийся из глубин. Оттуда, где раньше был лучик света. Никто из них не ожидал, что Виттория начнет смеяться, поэтому Паола на несколько секунд ослабила хватку рук. А Риччи успела этим воспользоваться.
Виттория отодвинулась к стене, откидывая голову. Легкий удар затылком, но он сорвал чеку. Риччи обрела голос. И теперь ее смех отскакивал от холодных стен, грозясь разбить любые стеклянные предметы в радиусе двухсот метров.
Мелодичный, звонкий, но почему-то устрашающий. Будто со стороны Виттория слышала свой заливистый смех, от которого сворачивались органы, словно боясь окончательно выйти из строя.
Виттория чувствовала, что воздуха не хватает, но она продолжала пугать своим смехом саму себя и Паолу, до сих пор сидящую рядом на коленях.
Брюнетка резко подползла ближе, обхватывая Витторию за плечи, притягивая к себе. Риччи не чувствовала отчуждения, она просто позволила себе на несколько минут стать безвольной куклой, зная, что Паола не навредит, что она не позволит всем происходящему выйти за пределы этой комнаты.
- Дыши. Один глубокий вдох и два маленьких. Давай вместе.
Виттория практически не слышала, что говорит Паола. Она своей щекой была прижата к груди девушки и просто чувствовала ее дыхание.
Это было просто. Почти правильно. Паола была той, кто сможет помочь. Виттория до сих пор не понимала, почему. Но она просто ей доверилась. Не потому что больше некому. А потому, что Паола была единственной, кто не жалел.
Риччи постепенно переставала смеяться, дыша в унисон с брюнеткой. Из горла вырывались только хрипы. И Виттория ощущала, что сквозь кончики пальцев на дрожащих руках выливается весь страх, все чувства. Вновь начала образовываться дыра в груди, где должны быть эмоции.
Но по-другому бы не получилось. Риччи понимала, что ей нужно вернуться в класс и продолжать жить с маской на лице, от которой остаются вполне осязаемые шрамы. Почему их никто не видит? Почти никто.
Горло болело, и Виттория была уверена в том, что она практически сорвала голос. Но это было не важно. В голове был только один вопрос, который заставлял кровь кипеть от ярости.
Сколько еще раз ей придется собирать себя по частям, чтобы заслужить счастье?
Возможно, это опять долбанная ирония. И Риччи стала похожа на Каренину, и они обе не заслужили такого простого чувства.
Но Виттория устала. Она положила голову на колени Паолы, чувствуя, как пальцы брюнетки вплелись в ее волосы, успокаивая.
Ком в горле. Дыра в груди. Разорванное сердце. Пустота в голове.
Красивая картинка со сломанной рамой.
Виттория не знала, сколько они так просидели, но прекрасно понимала, что на урок они не пойдут. Она понимала, что на Паолу накинутся с вопросами, но знала, что брюнетка найдет, что сказать. Риччи знала и то, что Моретти передал ее слова, и никаких попыток с ней заговорить не будет.
Вот только одна мысль набатом стучала в ее голове, вырывая себе яму, чтобы навсегда там остаться. Виттория не справилась. Ни с одной отведенной ей ролью. Она сдалась. Впервые в жизни она опустила руки.
Якоря нет. Надежда умерла. Темнота впереди.
Никого нет, чтобы поделиться светом.
Нет, добровольцы есть. Вот только Риччи сама оттолкнула всех. Она не жалела, нет. Она не хотела, чтобы кто-то жертвовал ради нее.
Она устала. Но другого пути она не видит. И, скорее всего, никто ей так и не поможет.
***
Дорогие костюмы. Вечерние платья. Переливы бриллиантов под искусственным освещением. Звон бокалов. Терпкий аромат шампанского. Красиво? Нет. Тошнотворно.
В этом не было ни грамма привлекательности и приличия. Весь зал был пропитан лицемерием и желанием показать у кого член больше. Но все к этому привыкли. Слишком много лет потратили, чтобы просто так отказываться от этого.
Требовалось только улыбаться как можно шире, светя отбеленными зубами, и случайно не ляпнуть того, что давно вертится на языке. Но никто подобной ошибки бы не допустил. Чревато последствиями, разгрести которые ни у кого бы не хватило сил.
Приходилось вежливо кивать и следить за тем, чтобы содержимое в бокале не кончалось. Главное, не переусердствовать.
Примерно этим и был занят Моретти, когда парадные двери зала вновь распахнулись. Он перестал обращать внимание на новоприбывших, но все равно его голова непроизвольно поворачивалась на звук двери. Непонятно зачем он продолжал закапывать себя, но в данной обстановке на него почти не обращали внимания, поэтому он тупо ждал.
Но и сейчас он должен был разочароваться. Причем сильнее обычного. Корделия вошла со всей своей грациозностью и холодом, который буквально отскакивал от ее шпилек, вынуждая каждого присутствующего вымученно исказить губы в приветственной улыбке.
Вот только Моретти нахмурился, сжимая бокал сильнее, чем это требовалось. Корделия была одна. Абсолютно одна, что и вызвало несколько удивленных взглядов. Конечно, Пабло знал, что женщины этой семьи идут против правил, вот только сейчас ситуация была несколько другой.
Каждый здесь присутствующий бизнесмен был со своим наследником. Так сказать, преемственность поколений, чтоб ей пусто было. Большинство подростков сейчас откровенно скучало, прекрасно понимая, что они здесь нужны лишь для украшения и для того, чтобы показать приличное воспитание.
Лицемерие и показуха. Но Моретти привык во всем этом участвовать. Вот только он рассчитывал на то, что с приходом Риччи станет хоть как-то комфортнее для него и веселее для других.
- Сын, - Виктор подошел так бесшумно, что Пабло чуть не раздавил свой бокал. – Пойдем, поприветствуем Корделию.
Мужчина предложил руку Франческе и, дождавшись, когда Пабло поставит бокал на поднос, повел их к Корделии.
Мысленно Моретти выстроил все возможные блоки, чтобы никак не реагировать на провокации отца. Вот только парень смотрел на свою мать и на ее искреннюю улыбку. Единственная женщина в его жизни, которую он хотел оградить от всего этого мира. Но Франческа смотрела на мужа до сих пор влюбленными глазами, а Виктор аккуратно придерживал ее за талию, когда они приблизились к Корделии.
Они любят друг друга не смотря ни на что. Они прошли вместе все. И Пабло завидовал. Жаль, что ему это незнакомо.
- Корделия, - Виктор наклонился, чтобы поцеловать руку женщины. – Рад встрече.
Господи, только Пабло ощущает абсурдность всей ситуации?
- Виктор, - Корделия широко улыбнулась. – Рада приветствовать.
А нет, не он один. Корделия только и делала, что сдерживала себя от потока сарказма.
Пабло склонил голову в приветственном жесте и быстро метнул взгляд в другую сторону зала, где сейчас Марко объяснял своей матери, кому конкретно Виктор пытается выдать всю свою учтивость.
Пабло прекрасно помнил свою роль на этот вечер и сейчас он просто стоял, иногда кивая и отвечая на вопросы односложными фразами. Но, черт, этот навык был так вышколен, что природный такт и вежливость никак не терялись в потоке всего раздражения к происходящему.
Конечно, как можно забыть то, чему тебя дрессировали почти с младенчества.
- Где твоя племянница, Корделия? – спросила Франческа.
Было трудно, но Пабло сдержался от резкого поворота головы. Вот только он успел заметить буквально секундную заминку на лице женщины, прежде чем она заговорила.
- Ей нездоровится, - с вежливой улыбкой ответила Корделия, беря с подноса шампанское. – Я решила не тревожить ее.
- Передай ей скорейшего выздоровления, - произнес Виктор, пытаясь вложить в голос максимум сочувствия.
Господи, как же Пабло хотел вырвать глотку отца, чтобы он прекратил это делать. Все участники этой сцены лживого беспокойства прекрасно понимали, что в словах мужчины нет и капли искренности.
Вот только Пабло слишком импульсивен, слишком не сдержан. Понемногу он начал ощущать, как радужку затапливает чернью, - глаза горят, - как кончики пальцев начинают жечь. Стало невозможно терпеть.
- Прошу меня простить, - Пабло кивнул Корделии еще раз в знак приветствия и благополучно проигнорировал недовольный взгляд отца. Дотронувшись до руки матери, парень пошел в сторону официанта.
Ему нужен алкоголь. Нет, напиваться он не собирался. Вот только и на полностью здоровую голову все это переносить Моретти не собирался.
Не пришла. Заболела. Вот только Пабло был в этом не уверен. Он уже убедился, что Виттория не в порядке. Было гораздо сложнее убедить в этом Марко, который с первых его слов почти снес столы в классе в попытке побега за Риччи. Да, Пабло никогда не думал, что ему придется угрожать лучшему другу.
Вот только он понимал, что он сможет сделать это мягче, чем это бы сделала Виттория. Она бы не стала подбирать выражения, учитывая ее тяжелую руку.
Поэтому и попытки заговорить с Витторией прекратились. Только это не избавило ее от настырных взглядов и неопределенных жестов. И Пабло был уверен, что она здорова. По крайней мере, относительно. И ее отсутствие здесь было явно обусловлено не физической невозможностью встать с кровати.
Отвернувшись от отца, который уже в одиночку разговаривал с Корделией, Пабло наполовину опустошил свой бокал, ощущая, как игристая жидкость потекла по горлу. Он всегда ненавидел шампанское, вот только сейчас выбор был не велик. А точнее, его вообще не было. Весело, прям как вся его жизнь.
Пабло обернулся совсем не вовремя. Марко чуть ли молнии не метал, пока шел к Моретти, попутно прихватив с собой Бекку и Паолу. Ну что, как, собственно, и всегда. Элитная четверка, мать их. Друг без друга вообще не могут. Но сейчас Пабло был и не против этого. Он бы не выдержал всего этого давления своих мыслей на свое серое вещество.
- А где Виттория? – спросила Бекка.
- Болеет, - ответил Пабло, залпом допивая шампанское.
Он поймал скептический взгляд Марко и только пожал плечами. Да, видимо, он тоже не верил, что Риччи нездорова. Хотя, по поводу ее ментального состояния все еще оставались вопросы.
Вот только чувство тревоги все никак не собиралось уходить даже под действием алкоголя, а злой Марко никак не способствовал хоть какой-то моральной устойчивости.
Разношерстные люди, каждый думает о собственной выгоде и выгоде для своих отпрысков, которые рано или поздно займут их место. Они стояли вчетвером, почти соприкасаясь плечами, держа в руках бокалы с шампанским. Никто больше не притрагивался к алкоголю, потому что и так ком стоял в горле от тошноты и отвращения ко всему происходящему.
Они наблюдали за родителями, которые всеми способами пытаются показать свое высокомерие напополам с добродетелью. Не сочетается? Хрен там. Все давно выучили, что прежде нужно уступить и помочь, и только потом нападать и забирать свое с лихвой. Вот и сейчас они вчетвером наблюдали эту гребаную акулью гонку.
Занятно, когда ты не знаешь всей сути, когда это просто выглядит, как очередной деловой вечер. Вот только у всех этих толстых кошельков чуть ли не яд с зубов капает. Мерзко от осознания, что они играют слишком грязно.
Вот только Моретти осознавал, что он и сам заляпался во всем этом практически полностью. Он увяз в этом: ложь, злость, похоть, жажда лучшего. По сегодняшнему вечеру можно писать картину семи грехов. Роскошное полотно двух частей. Но преемственное поколение пока не определилось со своим знаменем. Поэтому они берут всего понемногу.
Моретти чувствовал дрожь внутри. Его личные демоны были барабанную дробь. Он знал, что что-то будет.
Они стояли вчетвером вдали ото всех, наблюдая, делая выводы и мысленные пометки. Вот только у них был общий сердечный ритм, который сейчас отбивал похоронный марш. Красиво, но страшно.
- У меня ощущение, что что-то произойдет, - произнесла Паола, поднося к губам шампанское.
- Ага, у меня тоже, - голос Марко был настороженным и он глазами бегал по залу, словно выискивая какое-то происшествие.
Но этого не потребовалось. Катастрофа пришла как раз вовремя, словно изначально так было запланировано. Перед детьми этих людей всегда были раскрыты двери. Вот только перед Витторией эти двери распахнула прислуга. Она не могла прийти по-другому.
Но как бы сейчас не были шокированы все присутствующие таким дерзким появлением, Моретти был озадачен совершенно другим. Виттория была облачена в облегающее платье в пол с глубоким декольте и вырезом от середины бедра, который оголял ее левую ногу. Золотой металлический пояс на талии. Почему-то именно его давление Моретти почувствовал на своей шее.
Но дело было даже не в столь обнаженном платье, в котором Риччи выглядела чертовой Персефоной. Ее прическа была собрана назад, полностью открывая ее лицо. И только сейчас Моретти понял, насколько она похудела. Черт, она почти истощена.
Но это не мешало Риччи натянуть привычную маску высокомерия. Пабло был уверен, что поймай он ее взгляд, он увидит танцующих демонов. Его собственные сейчас выли в нетерпении, разрывая ребра, просясь на свободу.
Виттория не успела оглядеть зал, как к ней тут же подошел официант. Вот только Риччи будто его и не видела. Она на секунду округлила глаза, вздернув брови, и тут же широко улыбнулась. Взяв с подноса бокал, Виттория несильно поморщилась и что-то спросила у официанта. На лице Риччи появилась всемирное сожаление, когда парень помотал головой. Девушка залпом выпила шампанское и, улыбнувшись официанту напоследок, пошла в сторону Корделии, которая буквально прожигала племянницу разъяренным взглядом.
- Она ненавидит шампанское, - как бы между прочим сказал Марко, наблюдая эту сцену возле дверей.
- Да начнется шоу, - произнесла Паола заговорщицким тоном, уходя в сторону своих родителей.
«Добро пожаловать на очередной спектакль, дамы и господа», - подумал Пабло, увидев, как Виктор ищет его.
Моретти понимал, что сейчас уже не получится просто так стоять и наблюдать. Но в то же время, он немного расслабился. По крайней мере, она физически здорова. А дальше можно выкрутиться.
В конце концов, можно импровизировать. Пабло невесело усмехнулся, вспоминая, как он дробил себя на части, когда импровизировал в последний раз.
Боковым зрением Моретти видел, как Бекка объясняет своим родителям, кто именно вошел в зал. Как Паола занимается примерно тем же. Как Марко пытается ненавязчиво убедить мать, что все под контролем.
А Пабло шел. Шел навстречу отцу, чувствуя, как под ногами крошится тот самый контроль.
- Виттория, верно? – Пабло услышал голос матери, которая уже успела подойти к Корделии.
Как бы сейчас Моретти не хотел отсюда свалить, чтобы отмыться от высокомерия в воздухе, он понимал, что не сможет. Теперь не сможет, когда она здесь. Почему-то это казалось правильным, нужным. В данный момент он не мог оставить ее на растерзание.
- Да, это моя племянница, - Корделия решила взять ситуацию в свои руки, за что Пабло был ей благодарен.
Риччи была зла. Почти в ярости. Он так хорошо выучил ее эмоции, но так отвык от любого проявления ее чувств, что сейчас ощущал какую-то странную ностальгию. Но странное волнение в груди никак не помогало до конца Пабло выстроить паззл. Словно чего-то не хватало.
- Виттория, - Виктор изогнул губы в подобие улыбки, и его лицо приобрело оттенок удивления. – Рад снова видеть тебя, - сделав паузу, мужчина добавил, метнув взгляд на Корделию: - в добром здравии.
Пабло натурально ощущал, как воздух вокруг становится гуще, как искрит, словно кто-то пытается поджечь их. Было бы неплохо, так бы Моретти не видел, как Риччи на секунду прищурилась, цепляясь за последние слова Виктора. Но она всего лишь широко улыбнулась.
- Благодарю, - ответила девушка. – Да, мне нездоровилось. Но сейчас все в порядке.
Пабло видел, как напряглась Корделия, как Виктор пытается скрыть раздражение, граничащее с желанием съязвить. Он видел, как Виттория с легкостью приняла правила игры, оставаясь вежливой. Хотя, здесь бы он поспорил. Он явно наслаждалась неудобством своей тети и злостью Виктора. И Пабло не мог не заметить, как Франческа внимательно рассматривает Риччи.
- Виттория, - произнесла Франческа мягким голосом. – Вы удивительно сильно похожи на своего отца.
Черт. Моретти почти сматерился оттого, как сильно сжались его ребра, перекрывая доступ к кислороду. Он ведь прекрасно знает, что это запретная тема.
И Пабло заметил, как дернулась Корделия, бросая осторожный взгляд на племянницу. Пабло увидел, как язвительная улыбка растянулась на губах отца. И лучше бы Моретти не видел, как Виттория прикрыла глаза.
Пабло был уверен, что в словах матери не было и намека на издевку. Она точно не хотела задеть девушку. Вот только Виттория всегда остро реагировала на любое упоминание своей семьи. Поэтому сейчас они играли в русскую рулетку.
Но она снова его удивила. Виттория, немного опустив голову, мягко улыбнулась. На ее лице не читалось ни капли раздражения, злости, злорадства. Она была совершенно спокойна. И это было странно. Ее легкое отношение к словам Франчески видели все, но почему-то никто не изменился в лице.
- Спасибо, - ответила Виттория. – Мне часто это говорят. Вот только я считаю, что больше похожа на свою мать, - Виттория бросила быстрый взгляд на Пабло, и он обреченно усмехнулся. – В этом мне повезло.
Хотелось смеяться. Он ведь знал, что она так скажет. И в ее глазах он успел увидеть злые искорки. Она была слишком довольна накаленной обстановкой.
- Прошу нас простить, - Корделия взяла племянницу под руку. – Нам нужно отойти.
Женщина потянула Риччи к другой стороне зала, где было меньше народу. Но Моретти успел заметить, как Виттория злорадно улыбнулась, закусив левый уголок нижней губы.
И до Моретти дошло. Паззл полностью сложился, и Пабло почти пожалел об этом. Виттория закрылась ото всех, но позволила ему себя прочитать. По крови потекло что-то теплое, заставляя парня расплыться в легкой улыбке. Он не понимал, почему, но он знал, что в Риччи остались чувства.
Он наблюдал за тем, как Корделия слишком осторожно пытается вытянуть из Виттории хоть какой-то вразумительный ответ. Пабло видел, как женщина напряжена, но она осторожна. И Моретти почти с дьявольским удовольствием наблюдал, как Риччи демонстративно оборачивается, пытаясь найти знакомые лица. Она не слишком активно участвовала в диалоге, но слишком широко улыбалась. Она издевается.
Пабло вдруг понял, что она с самого начала сказала Корделии, что не придет на этот вечер. А сейчас она вдруг явилась. Актриса, которая жить не может без перформанса, заставляющего кровь стынуть в жилах.
- Ты ведь с ней учишься, да, Пабло? – Франческа вырвала парня из мыслей.
- Да, мам, - последний раз посмотрев на Витторию, ответил он.
Моретти старался игнорировать настороженный взгляд отца, который в данный момент прожигал на правой щеке дыру. Конечно, пропасти в груди было же недостаточно.
- Она, действительно, похожа на отца, - еще раз произнесла Франческа, но теперь в ее голосе читалась доля сомнения. – Но я вижу сходство с Каталиной. У них одинаковая улыбка.
Франческа смотрела прямо сейчас на улыбающуюся Витторию, и Пабло проследил за взглядом матери. Да, Моретти не раз видел подобную улыбку на губах девушки, вот только, видимо, Франческа не видела ее настоящего значения.
Виттория выглядела так, словно делала одолжение вселенной, что сейчас она здесь. Ее глаза были чуть прищурены, а голова наклонена влево. На губах застыло эхо искренности, сменившееся издевательством и наслаждением. Корделия почему-то слегка дернулась, когда заметила это. А Пабло понял, что слишком давно не видел Витторию такой.
Франческа дотронулась до плеча сына, улыбнувшись ему, и пошла с Виктором к каким-то партнерам по бизнесу, имена которых Пабло не старался даже запомнить. Он понял, что ему требуется расслабить мозг. Моретти был слишком напряжен. Он давно не читал Витторию, а точнее, не видел в ней хоть толики и эмоций. И сейчас такой поток отдавался ноющим стуком в висках.
Он увидел, что Бекка и Паола уже стоят вместе, тихо что-то обсуждая. Он заметил, как Марко идет к ним, практически снося все на своем пути. И Пабло почти обреченно усмехнулся. Чертов клуб неугодных детей, которые не подчиняются правилам.
Риччи не хватает. Вот только она сейчас играет во взрослые игры, забив на общепринятые нормы. Она придумывает правила на ходу. В их квартет она бы точно не вписалась.
- Что она сказала? – спросил Марко, не сбавляя скорости.
- Ничего, - ответил Пабло, подходя к девочкам, забирая бокал, который ему протянула Паола. – Тоже несла эту чушь про плохое здоровье.
Моретти осушил бокал, со звонким стуком поставив его на поднос. Он кожей ощущал, как Марко закипает. Тот все еще не смирился с тем, что Виттория объявила ему бойкот. И еще больше его волновали причины. Бекка настороженно следила за Риччи, которая поочередно подходила к каждому гостю в сопровождении Корделии с дежурной улыбкой. И Моретти заметил, как качает головой Паола, скрывая разочарованную ухмылку в бокале.
Пабло не мог отделать от чувства незнания. Картинка полностью не складывалась, и было слишком много несостыковок: Риччи внезапно исчезла с вечеринки и не появилась, когда били куранты; она две недели не отвечала на звонки и сообщения, и единственным источником информации стал звонок ее сестры; Виттория избегает их четверых, абсолютно не пренебрегая обществом других людей.
И почему-то во всем этом мелькает Паола. Даже сейчас она не язвит, не пытается вставить шпильку. Она просто молчит. Да, ее объяснения казались вполне логичными. Свое отсутствие на уроке она объяснила тем, что директор вызвал ее по поводу ее доклада к концу года, который она должна защищать. Все поверили, вот только Виттории тоже на уроке не было.
Чертова табличка в голове Моретти буквально ослепила его, и он зажмурил глаза, прижимая к ним пальцы. Он идиот. Окончательно ослеп от своей ревности и злости.
- Пабло, - брюнетка настороженно посмотрела на парня. – С тобой все нормально?
Марко перевел взгляд на друга, замечая, что тот сейчас готов молнии метать. Да, мы все придурки, Марко.
- Пошли, поговорим, - произнес Моретти, беря Паолу за руку.
Он понимал, что ему нужно контролировать себя. Что ему нельзя выдавать свою злость. Но и быть осторожным он сейчас не мог. Поэтому Паола чуть ли не бежала, пока они отходили максимально далеко от посторонних ушей.
Он остановился напротив Паолы. Черт, но это насмешка судьбы. Прямо напротив него Виттория с кем-то увлеченно разговаривала. Замечательно, он сорвал джек-пот.
Моретти видел взволнованность Паолы и понял, что его гнев при виде немного потерянной девушки никуда не ушел. И вряд ли он уйдет. И это уже поняла и Паола, которая постаралась сделать максимально непринужденное лицо.
- Что случилось? – спросила она спокойным голосом, поняв, что Пабло сейчас взрывоопасен.
- Что происходит, Паола? – казалось, что только этот вопрос и остался в лексиконе парня.
Но это было самым простым, что он мог спросить. Он даже не знал, что конкретно должен говорить. В его голове сейчас происходила такая муть, что он даже в собственных мыслях не ориентировался.
- Ты о чем? – Паола действительно не понимала такого настроения Пабло.
- Что происходит с Риччи? – практически прошипел парень.
Это было абсурдно, даже смешно. Он бы никогда не подумал, что будет задавать этот вопрос человеку, который в последнюю очередь хотел говорить о Виттории. Который был первым в списке Риччи на полное игнорирования. Паола была единственной, кто, действительно, наслаждался каждым упадком сил Риччи.
Но почему-то было острое ощущение, что именно она знает, почему Виттория себя так ведет. Острое настолько, что Моретти, смотря на то, как напряглась брюнетка, ощущал, как его внутренности разрезает на слайсы ржавый нож.
- Откуда мне знать, Пабло? – в голосе Паолы была слышна усмешка. Но Моретти успел заметить ее напряжение.
- Ты знаешь Паола, - холодный, твердый голос. В этот момент Пабло понял, что прав. – Слишком много совпадений.
Смех Виттории разнесся по залу, и все присутствующие обернулись на нее. Она стояла рядом с Филом, держать за его плечо, пытаясь сдержать смех. Приложив руку к груди, Виттория состроила извиняющееся лицо и отвернулась.
Секундное замешательство прошло, и все вернулись к своим разговорам. Вот только Моретти не входил в их число. Фил. Конечно, единственный ее знакомый здесь, с которым она могла свободно себя вести. Вот только Пабло почувствовал, как его прошивает непонятной злость. Ревность? Вряд ли.
- Знаешь, - начала Паола, успев собраться, пока все отвлеклись. – Вы как помешанные носитесь с ней. Хотя причин для этого нет. Она обычная.
- Не ври, - Пабло перевел строгий взгляд на Паолу и понизил голос. Она прекрасно знал, как это действует на нее. – Не пытайся, Паола. Ты знаешь, что с ней происходит.
- Я без понятия, что ты хочешь от меня добиться, - Паолу начал выводить этот разговор и она повернулась, чтобы уйти.
Вот только не успела. Она остановилась, так же как и Пабло. Так же как и Марко с Беккой, которые смотрели в одну сторону. Складывалось ощущение, что никто больше этого не видит. Но это было даже к лучшему. Скандала только не хватало.
Держа в одной руке бокал с шампанским, Виттория быстро взяла протянутую таблетку и запила ее, одним глотком полностью опустошив бокал.
Все, тушите свет. Цербер сорвался с цепей. Нет, двое. Вот только сейчас демоны внутри Пабло рвали его ребра, затопляя радужку ненавистью.
Виттория, кивнув Филу, пошла в сторону выхода, но не дошла. Ее резко остановил Марко, почти грубо притягивая к себе. Моретти не заметил, как почти сорвался на бег, но он не позволил бы сейчас этой сцене выйти на всеобщее обозрение.
- Ты что творишь?! - со всей своей злостью проговорил Марко, крепче вцепляясь в руку Виттории.
- Успокойся, - Пабло ударил Марко по руке, чтобы он отпустил Риччи. – Не ори, ты внимание привлекаешь.
- Ты соображаешь, что ты делаешь? – спросил Марко, пытаясь испепелить девушку взглядом.
Вот только она не смотрела на него. Она смотрела в пол, прикрыв глаза, и улыбалась. Зло, жутко, широко. Моретти поежился, видя как Виттория начала медленно выпрямляться. Это не сулило ничего хорошего, но Пабло понимал чувства Марко. Он сам был готов вылить на Риччи всю злость, которую копил все эти недели. Но позволить себе этого не мог.
- А ты страх потерял? – нараспев произнесла Виттория. – Или память? Я предупреждала.
- Мне плевать, что ты сказала, - Марко вообще не следил за тоном и громкостью своего голоса. Ему просто надоело.
- Марко, черт, - Бекка аккуратно озиралась по сторонам. – Будь тише.
Пабло уже приготовился вытащить Марко на улицу, чтобы он остыл. Он был зол. И поэтому он не видел, как цвет глаз Виттории начал меняться. Раньше Пабло мечтал, чтобы зеленый навсегда пропал. Сейчас же он почти утонул в этой черной пропасти.
Виттория начала сжимать руки в кулаки, и Пабло был уверен, что ей больно, учитывая длину ногтей. Она перестала улыбаться. Она сжимала челюсть.
- Ты запретила к себе подходить, - продолжил Марко. – Абсолютно игнорируешь всех. Если ты думала, что я перестану пытаться поговорить с тобой, то ты ошиблась, - на этих словах Виттория как-то грустно усмехнулась. – Я волнуюсь за тебя.
- А ты мне кто? – резко спросила Виттория, заставив всех задержать дыхание. Черт.
- Не смей, - почти с ужасом произнес Марко.
- Ты сам говорил, что у меня нет друзей, Марко, - Виттория кинула быстрый взгляд в сторону официанта и кивнула ему. – Ты мне не друг, не родственник. Ты мне не брат.
Конечная. Она провела черту. Бекка рукой зажала рот. Паола только покачала головой. А Марко потерял блеск в глазах. Весь запал злости испарился. Он сейчас был похож на того себя, когда сидел в спальне. Моретти знал, что ему больно.
Но Пабло видел, как Виттория сжала челюсти, когда договорила последнее слово. Она не сдержалась. Она сделала все, чтобы оттолкнуть его. Чтобы никто не терзал ее душу. Словно она заранее заготовила эту речь, прекрасно понимая, что ее не оставят. Ей было больно.
- Мне плевать, - холод в голосе Марко граничил с пустотой. – Мне все равно, что ты думаешь. Если ты считаешь, что я оставлю все это так, то огорчу тебя. Мне надоело, что ты изводишь себя. Что ты просто так насилуешь себя этим безразличием.
Официант подошел не вовремя. Шампанское должны были выпить. Вот только Пабло заметил, как Витторию перемкнуло. Будто нажали кнопку. Поэтому она поставила точку.
Марко успел зажмуриться. И ему повезло, что он надел черную рубашку, иначе бы остались неприятные пятна. Капли шампанского стекали по скулам парня, капая на шею. На груди было мокрое пятно. А Виттория смотрела холодно, почти яростно.
Она поставила бокал на поднос, даже не глядя вокруг. Она просто нашла нужного человека и кивнула ему. А Моретти наблюдал за тем, как внутри нее снова ничего не остается.
Словно эти капли были последним оплотом чувств девушки. И прямо сейчас они затопляют пол. Моретти готов был утопиться в этом, лишь бы не видеть отчужденность в глазах Виттории.
- Еще один шаг в мою сторону, - словно вбивает гвозди в гроб своей человечности. – И я уничтожу всех.
Виттория не посмотрела ни на кого, обращаясь только к Марко. Закончив говорить, Виттория отступила и пошла на выход из зала. Где поравнялась с Филом. Пабло не хотел думать о том, что будет с ней дальше. Одна догадка была хуже другой.
Моретти не хотел смотреть по сторонам, прекрасно понимая, что он там увидит: толпу одинаковых шокированных лиц. Пабло только наблюдал за Витторией, как она выходит через парадные двери, открывая их своими руками.
Стало больно. Понимание одной простой вещи болезненно отозвалось в районе сердца. Она изменилась. Вернулась другим человеком. Та девушка, которая заботилась обо всех, больше не заботилась вообще. Даже о себе.
Пабло знал, что Марко не остановится. Пабло знал, что Паола была в курсе чего-то важного. Пабло знал, что он скоро поймет.
Вот только он вспомнил одну важную вещь. Она однажды сказала, когда от нее на уроке вновь потребовали философии на нравственные темы. И Пабло почему-то запомнил ее слова, словно знал, что они пригодятся. Правда сейчас они отдавались жжением в пальцах и легких.
Она держит свое слово, только когда ей это выгодно. А сдержит ли она его сейчас?