Глава 11
- Ты перестанешь выглядеть, как насупившийся бобер? – спросила Корделия, даже не глядя на племянницу. Это выражение лица она сохраняла всю дорогу от дома.
- К какому животному ты меня в следующий раз причислишь? – со смешком произнесла Виттория, переводя взгляд на вид за окном. – Помнится, я уже была и упертым бараном, и ядовитой змеей, и, мое любимое, альбинос среди белых ворон. Мне кажется, нужно переписывать зоологический справочник. Там неправильные картинки животных вклеены.
- Не паясничай, - резко оборвала словесный поток племянницы Корделия.
Виттория закатила глаза и зевнула, что оказалось как нельзя кстати. К вечеру ее начинало клонить в сон, но нужно было лишь переждать время, чтобы нормально функционировать. Но подобная реакция на слова тети казалась правильной. Сколько раз Риччи слышала их в свой адрес, но они все равно не работали.
Но Виттория считала, что имеет право вести себя подобным образом, учитывая, что Корделия толком не объяснила, куда именно они едут. Черное вечернее платье с разрезом от самого бедра и глубоким декольте никак не помогало в понимании ситуации.
Виттория злилась, что вечер пятницы, на который был запланирован целый список фильмов и два ведерка мороженного, превратился в очередной пафос. Новый акт лицемерия, который готовился стать еще одним срывом и скандалом дома. Собственно, почему бы и нет. Проблем же мало.
- Хотя знаешь, - Виттория повернулась к Корделии и заметила, что она закатила глаза. Виттория усмехнулась и продолжила: - Сейчас я больше похожа на собаку, которая надоела. Скажи честно, ты меня усыпить решила? В праздничной упаковке сразу.
Виттория играла с огнем, находясь на тонком лезвии терпения своей тети. Девушка видела, как почти две недели Корделия была напряжена настолько, что можно было бы и электричество дома выключить. Все работало бы только от искрящего воздуха вокруг женщины.
У Риччи были догадки насчет настроения тети, но она отгоняла их также сильно, как фантомное присутствие обжигающего холодка на своем теле. Это было ни к чему.
Но Виттория не могла терпеть, когда ее держали в неведении. Это выводило ее из себя, поэтому последние два дня девушка кидалась на всех, кто подходил к ней с любым вопросом. Досталось Марко, который видел фиговое состояния девушки, под раздачу попали пара девочек помладше, которые подошли спросить время, Бекка была деликатно послана в известное направление.
Вот только Марко быстро отошел, когда вечером приехал с тортом его матери. Девочки были успокоены подошедшей Беккой. А Бекка решила, что хоть раз в жизни, но она имеет право обидеться.
И это была самая сложная часть – извиняться перед ней. Виттория понимала, что виновата, что поступила грубо. Но чертов барьер в голове, просто как непроходимая стена, давил так сильно, что после разговора с Беккой, Риччи осушила половину бутылки коллекционного вина Корделии из погреба.
Но за эти два дня, когда серое вещество в мозгу превратилось в кипящую смоль, которая заменила кровь в венах, дали понимание, что в ближайшее время Виттория сорвется. Это можно было назвать интуицией, и это был единственный случай, когда девушка в нее верила.
Когда в конце дня от напряжения начинается мигрень, и виски стучат настолько, что слезы текут сами собой. Когда дышать становится тяжелее из-за перекрытого болона с кислородом, который своей тяжестью давит на органы. Когда воспоминания из самых темных уголков прошлого начинают являться во снах, и приходится сдерживать крик и подступившую тошноту.
Виттория знала, что скоро сорвется, но позволяла всему этому появляться в своей голове, понимая, что просто так оно никуда не уйдет. Девушка лишь уповала на то, что рядом никого не будет, когда настанет этот момент. Она не хотела, чтобы кто-то мог видеть ее самую страшную слабость. Чтобы кто-то даже знал о ней.
- Виттория, - Корделия дотронулась до плеча девушки, и Виттория непроизвольно дернулась. – Мы приехали.
Виттория глубоко вздохнула и вышла из машины. Девушка почти уверовала в то, что они приехали во владения Снежной королевы: полностью стеклянное здание в свете огней переливалось белым холодным мерцанием. Виттория хотела поднять голову, но побоялась за устойчивость своего вестибулярного аппарата.
Она не любила, когда архитектура здания кричала о том, что здесь могут обитать только король Малайзии и его свита - остальные являются неугодными. Поэтому пока они ехали, девушка, не отрываясь, смотрела в окно, пытаясь понять, насколько вычурную маску высокомерия она должна надеть.
Все оказалось намного лучше, чем она представляла, не считая слишком блестящих золотом перилл. Понемногу начала теплиться надежда, что она переживет этот вечер.
Зайдя внутрь, Виттория поняла, что ее довольно акцентное платье выглядит совсем неброско в данной обстановке. Ненавязчивая джазовая музыка, приглушенный свет и цвет светской Италии – все дало понять, что Виттория давно упустила шанс влиться в этот парад лицемерия под соусом из состоятельности и самолюбования.
Каждый считал своим священным долгом перевести взгляд на вошедших и оценить их с ног до головы. Черт, они будто в голове имели фиксированный для всех лист и ставили галочки в соответствии. Кто-то просто кивал в знак приветствия, другие равнодушно отводили взгляд, некоторые выглядели так, будто мысленно ставили пометку позже обратить внимание.
Сборище снобов.
- Ты мне так и не сказала, с кем у тебя встреча, - произнесла Виттория, направляясь к столику. – И почему я обязательно должна на ней присутствовать, мне тоже никто не объяснил.
- Уже отпала необходимость тебе что-то говорить, - сказала Корделия, максимально понизив свой голос.
Виттория посмотрела на женщину и выгнула бровь. Довольно странное заявление, учитывая, что девушка даже не знает, как обращаться к людям, с которыми ей придется провести несколько ближайших часов.
Но все удивление пропало ровно в тот момент, как в легких закончился воздух. Риччи так старательно избегала этого чувства, но в районе солнечного сплетения вновь стало пусто. Сердце, сбегая, оставило только эхо, в котором поток крови звучал как волны в «Девятом валу».
Оглушающе громко. И начинает жечь.
Виттория, на пару секунд оторопев, прикрыла глаза и приглушенно засмеялась. Это уже привычная реакция на его присутствие, но со стороны она казалась сумасшедшей.
Человек сходит с ума от боли, но все видят лишь его безумие. Виттория решила, что если уж и срывать потом связки, разбивать руки в кровь и кроить свои внутренности на части, то пусть оно будет стоить того.
Но Риччи поняла, что атмосфера ресторана и музыка совершенно не подходят данному моменту. Подходя к столику, Виттория видела, как надменно-скучающий вид Моретти сменился обреченно-раздраженным лицом. Да, видимо, он тоже не был в курсе, с кем именно предстоит провести ужин.
Виттория решила, что не стоит отказывать себе в удовольствии. Будет весело, если Моретти ей подыграет. Почему-то в этом она не сомневалась.
- Корделия, - Виктор взял в руку протянутую ладонь и прикоснулся губами к тыльной стороне. – Рад тебя видеть.
Виттория уличила момент и, вежливо улыбнувшись, отошла в сторону стула, пока Виктор распылялся комплиментами и вопросами. Черт, видимо, ему очень нужно сотрудничество с Корделией, учитывая, что его улыбка трещала по швам.
Виттория встала рядом с Пабло и, не глядя на него, произнесла лишь одно слово. Было странно вот так стоять рядом с ним, не чувствуя напряжения, которое скручивает тугой узел внутри, грозясь порвать все органы. Больше не чувствуя.
- Импровизация.
Пабло хмыкнул и обошел Витторию, встав позади нее.
- Импровизация, - произнес он, отодвигая стул.
Виттория с удивлением посмотрела на Моретти, но, когда он закатил глаза и кивнул на стул, девушка выдохнула и села.
Это ведь обычное дело, акт вежливости. Какой-никакой, но он был мужчина, он воспитан по всем правилам этикета.
Но все-таки непривычно было принимать такое поведение от него. Подсознательно Виттория ожидала чего угодно, но не элементарной галантности.
Корделия присела рядом с племянницей, но стол был круглым, поэтому Виттория все равно оказалась непозволительно близко к Моретти. Всю неделю в школе она старалась не избегать, нет, но меньше контактировать. Ради своего ментального спокойствия, ради того, чтобы сохранить равновесие.
И у нее почти получилось.
Жжение в левой лопатке и ноющая боль в колене давали понять, что время облегчения прошло. Но это было так знакомо, что Виттория даже не испытала никаких эмоций.
Но Риччи заметила какие-то незначительные детали, которые выбивались из общей картины. Это было похоже на резкую смену каналов, на показ двух разных фильмов с одним и тем же актером. И Виттория понимала, что что-то поменялось. Что-то неощутимое, но которое медленно разбирает шестеренки внутри головы, направляя их на работу в другом векторе.
И прямо сейчас этот вектор сидел по правую руку.
- Я рад наконец встретиться с тобой, Корделия, - сказал Виктор и кивнул официанту.
- Мне льстит, что ты так жаждал меня увидеть, - произнесла Корделия без тени улыбки на лице.
Виттория еле заметно улыбнулась. Весь этот фарс был направлен на то, чтобы хоть как-то подбить свои деловые клинья к одной и отбить любой пафосный аппетит другого. Девушка поняла, что это очень похоже на ее жизнь. Вот только у первого поколения были немного другие методы.
Времена и проблемы не меняются никогда. Только люди и способы достижения желаемого.
- Здравствуйте, сегодня я буду вашим официантом. Вы уже определились с заказом? – молодой парень подошел как никогда кстати, учитывая, что Виттория чувствовала ком в горле от того, что скоро речь пойдет о ней.
- Нам Bodegas Cepa 21, пожалуйста, - ответил Виктор.
Виттория внутренне расслабилась, услышав название вина. Она до сих пор помнила причитания Корделии по поводу поведения в ресторане, а особенно, по поводу алкоголя. Виттории оставалось лишь устало кивать и во всем соглашаться.
Но она чувствовала себя странно. Впервые в жизни помимо желания закатить глаза на эти разглагольствования, Виттория ощутила какой-то укол незнакомого чувства внутри. Корделия с такой наивность ожидала от племянницы чего-то, что Виттории стало стыдно перед ней, что у нее ничего нет, чтобы удовлетворить женщину.
Но стало намного спокойнее, учитывая, что Моретти заказал ее нелюбимое вино. Ситуация становилось менее невыносимой.
- Виттория, - начал Виктор, пока официант разливал вино по бокалам. – В прошлый раз нам не удалось полноценно познакомиться.
Виттория улыбнулась официанту с легким кивком, когда он подошел к ней. Мысленно она поблагодарила его за несколько выигранных секунд.
Корделия что-то говорила по поводу вежливого поведения, по поводу соблюдения этикета. Но в этом была их кровь - она ничего не упомянула насчет тона разговора. Переходить черту допустимого Виттория не собиралась, но и строить из себя приличную девочку – подростка, которая только недавно вышла из монастыря, она не собиралась.
- Да, - после небольшой паузы ответила Виттория. – Обстоятельства сложились так, что у меня нашлись более важные дела.
Это был негласный договор. Отработанные жесты, которые точно передавались в геноме. Они были просты и понятны только им. Именно по ним Виттория могла понять, когда нужно остыть и замолкнуть, а когда можно дать себе волю. И сейчас, смотря на расслабленную руку Корделии, Виттория мысленно дала сама себе пять.
Но сжатая челюсть Виктора и на миг вздернутые брови Пабло дали понять, что подобного ответа никто из них не ожидал. Вот только Пабло сам был не против поучаствовать в разворачивающемся акте уничтожения нервных клеток. Поэтому он лишь поднес ко рту бокал вина, чтобы скрыть едва уловимую улыбку.
- Понимаю, - Виктор в упор посмотрел на Корделию, но резко перевел взгляд на Риччи. – Вы ведь недавно вернулись из России.
Рука Корделии на несколько секунд замерла рядом с ножкой бокала и Виттория поняла, что это первый звоночек. Карусели только что начали движение.
- Да, до сих пор прихожу в себя. Адаптация, знаете. Климат другой, новые люди. Мне нужно привыкнуть.
Односложные фразы, но Виттория произносила их самым вежливым образом. Вот только вздернутая бровь и намек на ту самую улыбку заставили Корделию рядом немного напрячься.
- Ну, я думаю, скоро все придет в норму, - сказал Виктор и бросил мимолетный взгляд на сына, что не укрылось от глаз Виттории. Вот только сам Пабло неотрывно смотрел на правую руку девушки. – Все-таки здесь Ваш дом, Вы здесь выросли.
Начало сквозить. По спине прошелся холодок, и голое левое бедро покрылось мурашками. Вот только и намека на снижение температуры в помещении не было. Внутри просто сорвало все напрочь, все цепи и замки упали с глухим звуком.
Это была зыбкая платформа, скользкая дорожка, запретная тема, можно называть, как хочешь, только итог был один – Риччи унесет далеко и надолго, если не взять над этим контроль. Над ней.
- Я думала, это будет не совсем деловой ужин, Виктор, - Корделия нарушила тишину, которая стала давить на мозг. – Я рассчитывала встретить твою супругу. Как она кстати?
Вот сейчас Виттория окончательно убедилась, что Пабло хоть и безмолвно, но разделяет ее настроение. Упоминание его матери задело его почти так же, как и воспоминания Виттории о родителях, потому что у парня была идентичная реакция: сжатая челюсть, потемневшая радужка и нездоровые огни в глазах.
Риччи только сейчас поняла, что смотрит ему в глаза уже продолжительное время, но в данный момент это казалось правильным. Потому что каждый из них думал о своем, почти не обращая внимание на происходящее.
Но Виттория сразу же отвернулась, как только глаза парня сфокусировались на ней. Она прочитала на его лице удивление, которое сменилось язвительной усмешкой.
Черт. Для полного счастья не хватало еще и исходящего от Моретти шлейфа самодовольства.
Виттория поняла, что пропустила часть разговора, когда услышала слова Корделии:
- Женщины в моей семье всегда стояли рядом со своими мужчинами.
Риччи бы удивилась, в какой именно момент времени разговор повернул в эту сторону, если бы до нее раньше не дошел смысл сказанных слов. Она никогда не устанет гордиться своей семьей. Это оставалось неизменным: тон, которым говорила Корделия, ее поза, пропитанная уверенностью, то, какой смысл она вкладывала в каждое слово – все показывало, что семейные узы стоят на первом месте.
- Да, я помню твою сестру, - сказал Виктор, немного растягивая гласные. Вот только его голос потерял былую учтивость. – Она всегда присутствовала на наших с Альваро встречах. Мудрая была женщина.
Риччи бы пропустила его слова мимо ушей, сжав зубы, если бы на последних словах мужчина бы не посмотрел на нее. Но этот акцент на этой фразе дал ей понять, что именно он о ней думает, если вспомнить, с какими словами он к ней обратился в школьном коридоре.
Виттория изогнула губы в подобии улыбки и пригубила вино, чтобы хоть как-то перебить горечь во рту, которая собралась под языком. Как та самая ненависть, выделяющая желчь, прожигающая внутренности.
Иронично. Убивать дозой алкоголя то, что от него только разрастется в геометрической прогрессии.
- Скажите, Корделия, - Пабло впервые за весь вечер подал знак о своем присутствии. – Как Вам это удалось? Отец прямо как заведенный искал встречи с Вами. Никогда его прежде таким не видел.
Виттория прикрыла рукой нижнюю часть лица, но слегка прищуренные глаза выдали ее широкую улыбку. Если Моретти хотел сгладить напряжение, то у него получилось.
Аккуратно повернув голову вправо, девушка прикрыла другую часть лица рукой и сдвинула брови в немом вопросе, все еще продолжая улыбаться. Пабло потянул уголок нижней губы вниз и слегка пожал плечами. Но в его глаза отражались веселые искорки, которые сейчас плясали в глазах Риччи.
Виттория перевела взгляд на Корделию и увидела, что она, совершенно не стесняясь, широко улыбается, смотря в упор на Пабло.
- У тебя растет достойный сын, Виктор, - произнесла Корделия, поворачиваясь к собеседнику. – Он твоя копия. Почти во всем.
Корделия сделал акцент на слове «почти». Виттория заметила, как на мгновенье Виктор прищурил глаза, а с лица Пабло пропала улыбка. Все-таки оставалась какая-то деталь, которая была, вроде, на виду, но не достаточно, чтобы до нее дотронуться и, чтобы понять. Но это слово дало понять, что Корделия знает куда больше, чем Виттория могла себе представить.
- Да, в этом наши дети похожи, Корделия, - сказал Виктор, сделав глоток вина. – Они удивительным образом похожи на своих отцов.
- Поверьте, Виктор, - Виттория незаметно положила руку на колено своей тети, не давая ей встрять в разговор. То, что мужчина обращается именно к ней, у девушки не было сомнений. – Мое сходство с отцом лишь только внешнее. В этом мне повезло.
Договорив последнюю фразу, Виттория перевела взгляд на Пабло и сделала большой глоток вина.
Сейчас она натурально чувствовала огонь того костра, который они зажгли в начале года, чтобы в конце узнать, кто все-таки сгорит. Судя по тому, как Пабло смотрел на девушку в упор и не моргал, то он прямо сейчас думает о том, как незаметно для всех присутствующих спалить ее крылья. Одно.
Виттория понимала, что она ходит по лезвию. Усложняло ситуацию и то, что она была на каблуках. Но мысль о том, что этот человек свободно говорит о ее родителях, в то время как она сама боится запятнать одни воспоминания о них, глубоко резала в груди, отдаваясь совершенно натуральной болью.
Виттория до сих пор не до конца понимала, что она конкретно здесь делает, но она продолжала бороться за последнее слово, сказанное в адрес ее семьи. Это было запретно, почти сакрально. Единственное, что у нее осталось.
В голове возник голос папы и его слова о том, что принцесса все сможет. Вот только от них к горлу подкатил ком, который перекрыл поток кислорода. Грудь сдавило спазмом, и Виттория уповала на то, чтобы ее глаза ее не подвели, и их не затопило соленым озером.
Но следующие слова Виктора заставили Витторию приоткрыть рот, чтобы сделать хоть один вздох. И Риччи почти испугалась, что ее легкие забыли, зачем их привинтили к телу.
- Теперь я вижу точно вашу кровь, Корделия. По характеру она копия своей матери.
Это был удар ниже пояса. И сейчас время, отмеренное для Виттории, измерялось рваными вздохами. Стало больно.
Виттория не заметила, как Корделия сжала в руке тканевую салфетку, как Виктор ухмыльнулся, допивая вино из бокала. Она не заметила, как стул справа от нее резко отодвинулся, как только девушка попыталась вдохнуть.
Пабло накрыл своей ладонью руку девушки и, наклонившись к уху, негромко произнес:
- Пойдем. Потанцуем.
Он мог бы сказать все, что угодно, мог сделать все, что захочет. В данный момент времени Риччи заново училась управлять своим телом. И успех в этом был такой же, как и ее первый выход на лед – нулевой.
Но Виттория чувствовала, как крепко Пабло сжимает ее руку, как он встает напротив, как его правая рука ложится на ее талию. Виттория никогда не думала, что сквозь костюм она сможет почувствовать рельеф его тела. Но Моретти так близко прижал ее к своему торсу, а она даже и не сопротивлялась.
Пабло слегка дотрагивался до ее шрама на спине, время от времени, меняя силу прикосновения. Но Виттория сосредотачивалась на ощущениях, и понемногу восприятие мира становилось четким.
Музыка была знакомой. Красивый женский голос пел о луне и ее секретах. Он возвращал в реальность, где Виттория танцует вместе с Моретти посреди ресторана. Они были одни.
- Что ты сейчас чувствуешь? – спросил Пабло, заметив, что дыхание девушки перестало быть рваным. – На физическом уровне. Какие твои ощущения?
- Мне холодно, - на автомате ответила Виттория, даже не задумываясь.
Почему-то именно сейчас это казалось правильным.
Это было похоже на те моменты, когда они оставались одни, и Моретти спасал ее от постоянной боли. Но в который раз Виттория была готова разорвать собственную книгу жизни, которая буквально кричит ей о том, что все, в чем убеждает себя девушка, в конечном счете окажется неправдой.
Так происходило и сейчас. И в который раз она решала, что пусть. Пусть сейчас он станет тем, кто опять спасет ее. В любом случае дальше они продолжат танцевать. Вокруг огня. Ненавистный всем живым танец смерти.
- Ты так реагируешь только на слова о твоей маме, - Пабло говорил ровным спокойным голосом. Он успокаивал. – Почему?
Виттория, почти пришедшая в себя, невесело усмехнулась.
Но потом она еще раз убедилась в том, что он слишком внимателен. Риччи словом не обмолвилась, никак не упомянула мать в своем разговоре, но ее реакции все сказали за нее. Они были сдержанными, еле заметными. Но такими жесткими, что Моретти смог их считать.
Вот только зачем?
- Потому что ее нет рядом, - ответила Виттория и посмотрела Пабло в глаза.
Она надеялась, что ее глаза цвета горького шоколада дадут ему понять, что это единственный ответ, которого он добьется. И что он не поймет истинное значение ее слов.
Это был первый раз, когда она говорила о своей маме. Даже с семьей она не позволяла себе открывать коробки с воспоминаниями, которые были наглухо заколочены.
Еще не пришло время. Все еще болит.
- Для чего весь этот цирк? – спросила Виттория, решив, что молчание слишком затянулась.
Не смотря на то, что ей не впервой находиться с Моретти в подобном положении, хотя обычно он прижимает ее к твердым поверхностям, Виттория чувствовала себя полностью обнаженной. Здесь по-прежнему было много наблюдающих. И ей все еще приходилось держать лицо.
Музыка сменилась на более ритмичную, более похожую на рок. Но глубокий мужской голос и приглушенный женский, наоборот, соответствовали настроению Виттории. Было красиво.
- Я в таком же неведении, как и ты, - было видно, что Пабло неприятна эта тема.
Если Виттория нормально перенесла безмолвие Корделии по поводу ужина, то Моретти, видимо, был настроен крайне яростно. От него ощутимо сквозило злостью, которая скопилась в нем в таком количестве, что Пабло боялся, как бы она не вылилась, затопив всех вокруг.
Но Виттории показалось, что в данную секунду он сдерживается из последних сил, когда Моретти сильнее сжал руку на ее талии.
- Почему твоя мама не пришла? – Виттория решила пойти тем же путем, задав вопрос, от которого у Пабло в прошлый раз сжалась челюсть, что почти послышался скрип зубов.
Виттория нахмурила брови и сделала пометку в голове, что по возвращении домой, ей стоит найти мазь от синяков. В прошлые разы она ей очень помогла. Вот только к фиолетовым отметинам на шее теперь добавилась и травмированная талия.
Но Виттория не могла отделаться от мысли, что от Моретти пахнет чем-то до боли знакомым и почти родным. Чем-то, что дает понимание, что ей не стоит в данный момент волноваться. Что можно отпустить себя на время.
Возможно, именно поэтому она и задала этот вопрос. Именно поэтому ответила на его. И у Риччи было четкое ощущение того, что именно поэтому Пабло расскажет ей, почему.
- Потому что она отказалась в этом участвовать, - ответил Моретти после небольшой паузы.
Он говорил так спокойно и расслабленно, что Виттория сделала вывод: это именно то, что он хотел. Моретти хотел оградить мать от этого ужина. А она оказалась достаточно умной, чтобы отказать мужу в этой прихоти.
Но Виттория не видела ничего особенного в подобных ужинах. Такое случалось часто: старшее поколение брало на встречи своих отпрысков, чтобы сделать ее расслабленной. Поэтому девушка и не удивилась, когда Корделия сообщила ей о планах на пятницу.
Вот только реальность оказалась совершенно противоположной, и дети оказались к ней совершенно не готовы, в отличие от...
Как лампочка над головой. Будто обезьянка с тарелками ударила в голове. Ведь это элементарно. Так очевидно, а она оказалось непроходимой дурой, что не заметила раньше.
Он ведь даже не удивился, когда она вошла, только усмехнулся и покачал головой, смотря на своего отца. Он чувствовал себя совершенно расслабленно, в то время как Виттория была готова уже через две минуты попросить новую печень, потому что из-за неисправности той, что сейчас была приварена к телу, желчь начала скапливаться под языком.
Виттория чувствовала, как Моретти сильнее сжал ее ладонь, а в ее голове проносились воспоминания. Его реакции, его действия, а точнее, почти полное их отсутствие на протяжении последних нескольких недель.
Музыка стала напряженнее, громче, и Пабло ускорил ритм. А Виттория начала задыхаться от понимания и от того, что ее сердце сейчас стало похоже на одного из участников Формулы-1.
Его слова в тренажерном зале, его прикосновения, которые граничили с нежностью, его мимолетно брошенные фразы, подтекст которых Виттория не могла понять, то, как он почти перестал себя вести как последняя сволочь.
Это ведь так просто и очевидно, что Витторию буквально захлестнуло ударной волной. Песня кончилась самой громкой нотой, а Риччи так и не поняла, что на глазах у всего ресторана, они станцевали самый чувственный танец.
Но она поняла, что готова в данный момент отдать душу дьяволу за еще одно такое мгновенье: Пабло максимально близко прижал Витторию к себе, подхватив ее левую ногу, где красовался длинный разрез, под коленом. Он тяжело дышал, а на висках выступили капельки пота. Но Риччи ощущала, что там, где его пальцы касаются ее голой ноги, проходят электрические импульсы, сжигающие все внутренности к чертям.
И мосты горят, вот только непонятно, с какого именно момента они были построены.
Девушке пришлось обвить шею Пабло руками, чтобы удержаться. А в его глазах она прочитала все. Он слишком умный, чтобы не заметить, слишком внимательный, чтобы не понять. Он так легко читает ее настроения, ее реакции, что сейчас, глядя в его штормовые глаза, Виттория поняла: впервые в жизни он хочет оказаться неправым.
Но Риччи знала, что если она и догадалась обо всем, то она все равно оказалось дурой.
Она ведь поверила. Понадеялась, что он может стать новой непрочитанной книгой.
***
Ей было больно. Во всех планах.
Но сейчас гораздо отчетливее выделялась боль в руках. Они настолько сильно онемели, что Виттория двигала ими на автомате. Она совершенно перестала их чувствовать.
Локти были содраны. Плечевой сустав был практически выбит от того, насколько сильно она била. Кисть правой руки стала практически синей, а на левой руке начали проступать красные пятна. Кажется, начали лопаться сосуды.
В голове была полная каша с замесом из американского рэпа, который играл на повторе вот уже второй час.
Икры горели примерно так же, как и скрученные в узел органы – адски. И все это было так похоже на сумасшествие, на полнейший хаос. Но это было именно то, что Виттория чувствовала внутри.
Пытаясь окончательно выбить кости из руки и доконать свое колено, Риччи невольно возвращалась во вчерашний день. И все предыдущие, которые теперь казались многосерийным трейлером ко вчерашнему спектаклю.
Но все было бы проще, если бы девушка помнила хоть слово, сказанное после того, как она села обратно за стол. Но все превратилось в сплошной звуковой шум, от которого хотелось вырвать уши с корнем, чтобы кровь залила все вокруг. Чтобы все обратили внимание на то, с какой силой Виттория перекручивает себя в фарш в данный момент.
Но все только улыбались, некоторые пары тоже вышли танцевать, не понимая, что несколько минут назад на этом мраморном полу молодая девушка попрощалась со всем, что удерживало ее в этом мире.
Она видела, что Моретти все понял, что прочитал в ее глазах, которые за одно мгновенье стали похожи на огромные изумруды. И последнее, что Виттория четко запомнила в этот вечер, была жгучая ненависть парня к этим камням. А потом черный цвет.
Остаток вечера она провела в полном непонимании того, как человек может вмещать в себя такой спектр эмоций: злость, ненависть, ярость, неверие, предательство, тоску, удовлетворение и, хуже всего, согласие.
Она согласилась со своим сказочником. И согласилась с собой, что была права. Счастье нужно заслужить. И ни она, ни Каренина не оказались его достойны. Глупо было надеяться.
Виттория чувствовала, что ее разрывает от этого сборища незваных чувств внутри. И стало больно. Это такое клише, такое заезженное слово. Но Виттория впервые решила, что с нее хватит. Она решила отпустить хоть на пару минут свою гордость, свою самостоятельность.
Поэтому, увидев, что Моретти вновь отодвигает для нее стул, Риччи демонстративно осушила весь бокал вина и ушла. Ей нужен был воздух. Но она поняла, что это не работает, когда начал ныть шрам на ноге от чрезмерно резкой смены температуры.
Говорят, что любовь – это умение отпускать. Виттория сделала все, как ей сказали. Вот только получилось, что она совершенно себя не любит. Иначе, почему она вместо крови и сердца чувствовала стекольную крошку в венах и кусок металла.
Вернулась Виттория уже полностью не в себе. Она ничего не воспринимала. Только адский огонь, который усыпал пеплом то, что раньше хоть как-то можно было назвать внутренним миром.
Виттория поняла, что что-то не так. Перед собой она видела боксерскую грушу, на которой успела образоваться вмятина. Она видела свои руки, которые буквально пробивают насквозь бедный инвентарь. Она их не чувствовала, но к инерциальному движению своего тела Риччи уже успела привыкнуть.
Но крепкие руки, которые пытались оттащить ее, были как ненужный кадр, как ляп, который не заметили в финальной версии фильма. Они явно были лишними.
Но Виттория окончательно убедилась в несостоятельности своего сознания, когда поняла, что она совершенно не сопротивляется. Она просто следует туда, куда ведут ее эти руки, которые держали ее в районе ребер.
Как только она села на скамью и подняла голову, Риччи окрестила себя великомученицей. Сомнений в том, что Алекс прямо сейчас придушит ее, у девушки не осталось. Он никогда не злился на нее по-настоящему, никогда серьезно не пытался на нее повлиять. Но сейчас она видела, как сильно он зол.
Алекс выдернул из ушей Виттории наушники, и она поняла, почему не слышала тренера: в пустом тренажерном зале музыка отдавалась громогласным эхом. И Риччи поблагодарила себя за то, что пришла на тренировку утром. Хотя бы можно было не бояться косых взглядов.
- Ты какого черта творишь, - Алекс не повышал голоса, но от его яростного тона по спине девушки побежали мурашки. – Я тебя предупреждал, чтобы ты следила за своей злостью, чтобы она не вредила тебе. Ты запрещаешь до себя дотрагиваться, поэтому я понадеялся на твое благоразумие. Но ты в который раз доказываешь мне, что зря! Ты почти сломала кисти! Ты окончательно решила себя угробить?
Виттория, не отрываясь, смотрела на Алекса и, когда он закончил говорить, она почувствовала, как сильно она налажала. Опустив глаза на свои руки, Виттория задохнулась от увиденного: костяшки были сбиты в кровь, которая сейчас заливала пальцы, на тыльной стороне ладоней проступали синяки, по секундам превращавшиеся в фиолетовые пятна.
Запястья начало жечь, и Риччи поняла, что почти порвала связки. Колени жгло так сильно, будто туда залили кипящий свинец.
- Перестаралась, - ровно произнесла Виттория, не сдержав смеха, рассматривая результат своей тренировки.
Алекс жестоко усмехнулся и сжал виски большим и средним пальцами. Да, довольно странная реакция на травмы, по которым можно было подумать, что ее пытали и забыли убить. Но в этом была она. Виттория знала, что время болезненных стонов и непроизвольных слез придет позже.
А пока было так.
Риччи понимала, что ей предстоит выслушать причитания Корделии, пока она будет обрабатывать ее травмы. Тон тети будет немного более жестким и ограничительным, но Виттория считала, что сможет это вынести.
Но вопрос, когда это сможет закончиться, лежал прямо на поверхности некогда гладкого озера.
- Посмотри на меня, - Алекс сел на корточки и его голос звучал намного тише.
Девушка поняла, что все это время просто пялилась на свои руки, совершенно их не видя. Она подняла взгляд на тренера и увидела его обеспокоенное лицо, которое буквально за секунду превратилось в олицетворение шока.
- Когда ты последний раз нормально высыпалась? – спросил Алекс.
- Что, так все плохо? – Виттория пыталась отшутиться, но понимала, что это бесполезно.
- У тебя потухшие глаза и синяки стали ярче, чем твой природный цвет глаз, - сказал Алекс голосом, больше похожим на тот, которым перечисляют список продуктов. – Я построю вопрос по-другому, мне кажется, что именно он будет правильным. Ты сегодня ночью спала?
Виттория понимала, что пытаться убедить Алекса в том, что все в порядке, будет бессмысленно. Да и она этого не хотела, но мысль о том, что придется оправдываться за свою несдержанность, помогла девушке собраться из безвольной кучи во что-то, что могло напомнить человека.
- Нет, не спала, - сухо ответила Виттория.
Алекс обреченно опустил голову и тяжело вздохнул. Он прекрасно знал, что повышать голос на Риччи сейчас не поможет никаким образом. Она была из той категории людей, которые молча выслушают все претензии, все упреки, а в конце, улыбнувшись, молча уйдут, оставляя тебя на растерзание совести. У таких как она такое понятие отсутствовало на генетическом уровне.
Виттория решила, что начавшееся головокружение ситуацию легче не сделает, поэтому сквозь плотно сжатые зубы, она полностью легла на лавку, выпрямив ноги и устроив руки на груди. Возможно, визуальное воплощение спокойствия и расслабления убедят мозг в том, что это правда.
- Причина? – спросил Алекс.
Виттория усмехнулась, но это скорее было похоже на попытку выровнять дыхание и нервные хрипы. Хотя, доля правды в этом присутствовала.
Нервная система и несколько здоровых клеток помахали Виттории ручкой сегодня ночью. Ровно в тот момент, когда она проснулась в половину второго. В тот момент, когда Она снова к ней пришла. И Риччи впервые за много лет вновь ощутила себя той маленькой девочкой, которая увидела Ее в своей комнате в первый раз. Только в этот раз почему-то хотелось кричать. Громко, чтобы навсегда спугнуть сонный паралич.
Было страшно. Виттория практически убедила себя в том, что ее сердце и кровь, действительно, превратились в составляющие железного дровосека. Девушка слышала только скрип, который отдавался набатом в висках, перекрывая доступ к реальности, к миру, где все еще было что-то настоящее.
А легкие сжались до размера маленькой льдинки – последней детальки в последней букве, которую сложил Кай. И Виттория уже практически приготовилась отправиться к мальчику, когда вдруг все закончилось. Она почему-то смогла вздохнуть.
Образ маленького Кая помог ей вернуться туда, где правила Снежная Королева. Он смог.
После этого Виттория не смогла заснуть. Она не решилась оставаться в спальне, поэтому, надев на ноги тапочки, девушка спустилась на кухню. Первый раз она не захотела исцеляться чаем. Она понимала, что станет только хуже. Невозможно потушить пожар внутри дозой бензина.
Выпив полтора литра мангового лимонада, Риччи осознала, что мысль о чем-то покрепче ни разу не пришла ей в голову. Ничего, что было бы похоже на идею о беспамятстве или полном отключении. Это было странно и одновременно пугающе, потому что так становилось сложнее привести свое состояние в более-менее нормальное состояние.
Но она знала, что еще большей дозы разрушения ей не выдержать. А отсутствие сна было наименьшим из зол.
Не дождавшись ответа, Алекс повернулся спиной к Виттории, облокотившись на скамейку. Вероятно, то, что он собирался сказать, не имело веса, но он хотя бы должен попытаться.
- Тебе нужен отдых, - произнес Алекс на выдохе, будто эти слова потребовали всей его решимости. – Такими темпами ты превратишь себя в полное отражение того, что происходит у тебя внутри.
Виттория прикрыла глаза и мысленно кивнула. Она знала, что он прав. Подавленные эмоции не умирают. Их просто заставили молчать. И они изнутри продолжают влиять.
- Я соберу тебе аптечку, чтобы обработать все твои художества, - Алекс поднялся и посмотрел на Витторию, которая медленно повернула в его сторону голову. Немного помедлив, будто взвешивая следующие слова, он добавил: – Мне не нравится твое колено. Ты перенапрягаешь правое, на левую ногу ты почти не наступаешь.
Виттория внутренне напряглась. Видимо, она настолько увлеклась, что не заметила такой важной детали. Но было бы глупо полагать, что Алекс может не заметить. Все-таки он единственный знал ее физические возможности.
Но говорить ему о еще одном своем провале, который в конечном итоге станет отказом ее почек, в лучшем случае, было бы сродни самоубийству. Алекс прямо сейчас открутил бы ее голову и повесил на стене в назидание, что так делать нельзя. Хоть где-то она могла бы послужить примером.
Но ведь организму не объяснишь, что злоупотреблять нельзя. Но и по-другому не получается, когда на ровном месте колено разрывает от болей, будто сам Зевс проклинает ее, посылая в девушку свои молнии. В такие моменты Виттория молилась всем богам, которых могла вспомнить. Лишь бы перестало болеть.
- Все нормально, - Виттория сделала усилие над собой и попыталась сесть без выражения вселенской боли на лице. – На погоду ноет всегда сильнее. Дождь пойдет, наверное.
Алекс не поверил. И Виттория это знала. Он только устало кивнул и пошел в свой кабинет.
Риччи понимала, что убегать от своих проблем в такие путешествия, после которых она выглядела, как ветеран войны, было глупо. Оно работает, пока у тебя остаются целые конечности. Но девушка знала, что по-другому пока не получается.
Она верила своему телу. Особенно тем отметинам, которые появились для того, чтобы направлять ее. Они никогда не подводили. И сейчас Виттория понимала, что шрам на колене раскалывается в преддверии чего-то, что будет сравнимо с этой болью, которую не заглушают ни одни таблетки.
И вариант как-то обойти предстоящие события стороной, готовящиеся оставить еще одну затянувшуюся полосу, был невозможен. Подобный вариант никогда не работал.
***
- Привет, дорог... - Виттория не успела договорить.
- Виттория Риччи! - голос Элизы на секунду оглушил девушку. – У тебя в запасе есть только десять секунд, чтобы оправдать свое поведение! И всего одна попытка, чтобы объяснить, зачем ты это с собой делаешь! Тебе было мало прошлого раза!? Я обещала тебе не говорить никому об этом, но ты ведь сама себя подставляешь! Время пошло.
Виттория медленно моргнула и, закусив нижнюю губу, ответила:
- Нет.
Глаза Элизы округлились, и она на секунду потеряла способность говорить. Это явно не то, что она рассчитывала услышать от сестры.
- Не поняла, - сказала Элиза спустя десяток секунд бессмысленных переглядок.
- Какая из трех букв тебе не понятна? – спросила Виттория, сгибая одну ногу в колене.
Совершенно не так она представляла себе разговор с Элизой, особенно, после грандиозного скандала с Корделией, которая сейчас пила на кухне успокоительное.
Виттория знала, что тетя позвонила Элизе, и Риччи рассчитывала на то, что разговор с сестрой состоится как можно раньше. И она уже успела обрадоваться, когда, зайдя в спальню, на компьютере раздался звонок. Вот только все оказалось намного прозаичнее.
- Объясни мне, - Элиза выдохнула и заговорила более уравновешенным голосом, вот только сквозь него можно было услышать неприкрытую злость. – Зачем ты сама себя калечишь. Опять. Что на тебя нашло?
- А я сказала, что нет, - Виттория зевнула, прикрывая рот рукой, отчего послышался сдавленный шокированный возглас Элизы. – Ничего объяснять я не собираюсь. Оправдываться тоже. Я уже признала вину, мой косяк. Да, налажала. Но ничего серьезного не произошло, с чем бы я не справилась.
- В это и проблема, Тори, - Элиза звучала так, будто надеялась, что Виттория услышит ее из самой Франции без компьютера.
- Смени свой тон, - ровно, холодно, но это всегда работало. Риччи понимала, как нужно говорить, чтобы ее послушались. И для этого вовсе необязательно повышать голос.
Виттория дала Элизе передышку. Она понимала ее реакцию, учитывая, что Корделия чуть в обморок не свалилась, когда девушка приехала домой раньше времени. Алекс самолично привез Риччи, и Корделия совершенно не ожидала увидеть племянницу в подобном состоянии.
Предвидя дальнейший сценарий, Виттория с порога пресекла любые попытки тети напасть на Алекса за то, что он был слишком неосмотрительным. Но для верности, девушка любезно вытолкала тренера за дверь, как только он поставил аптечку на пуфик в коридоре.
Виттория смотрела на то, как Элиза в уме перебирает слова, отметая всю ненормативную лексику всех языков, которыми она владела, и не смогла сдержать смешка. Это было так похоже на реакцию Корделии, когда она обрабатывала племяннице руки двадцать минут назад. Виттория почти наяву слышала, как крутятся шестеренки в ее голове, которые пытаются найти возможный способ наказания без лишних повреждений.
Это было проблематично по своей сути.
Даже через экран ноутбука Виттория видела, как побелели костяшки пальцев Элизы. Было смешно наблюдать за похожей реакцией на стресс у сестры. Риччи бы обязательно посмеялась, если бы не знала истинных причин подобного. У каждого есть свои секреты.
- Ладно, - Элиза выдохнула и откинулась на спинку кресла. – Расскажи мне из-за чего ты решила выпустить пар именно таким способом.
Виттория отвела взгляд, мысленно перебирая, что именно она могла рассказать. Она никогда не любила этих задушевных разговоров, требующих раскроить себя наизнанку. Слишком часто приходилось себя зашивать. Во всех смыслах.
Но и промолчать она не могла, прекрасно зная дотошность Элизы, которая будет капать на мозг, пока окончательно его не взорвет. И останется рассказать все сквозь мучения и довольную ухмылку сестры.
Это чертов замкнутый круг, в котором Виттория оказывалась каждый раз, когда кто-то замечал подобное ее состояние. И осложнялось тем, что в такие моменты она давала себе мысленную пощечину за то, что допустила это. За то, что не сдерживалась.
- Тебе Корделия рассказывала о новом проекте? – Виттория решила зайти издалека и рассказать только самую суть. Но у нее не было сомнений в том, что Элиза сможет догадаться.
- Да, говорила, - ответила Элиза, немного нахмурившись, не понимая, к чему этот вопрос.
Судя по тому, как Элиза на несколько секунд скривилась, Виттория поняла, что она знает, с кем именно ведет переговоры Корделия. А если быть точнее, кто пытается ее в этом убедить.
Но Витторию немного позабавила такая реакция сестры на это имя. Элиза прекрасно знала, что это имя из прошлого, пусть оно никак не повлияло ни на что произошедшее. Но оно было там, где жизнь была другой, где все было будто не с ними. Оно было из прошлой жизни, в которую никто не возвращался даже в воспоминаниях.
- Вчера был ужин с Виктором Моретти, - сказала Риччи, растягивая гласные. – И его сыном.
Виттория посмотрела на Элизу и почти засмеялась от ее глаз, которые были больше похожи на два глобуса. Она бы поиздевалась над таким лицом сестры, если бы не тяжелый узел, которые вдруг образовался в солнечном сплетении, как только девушка произнесла последнее слово.
Стало жечь настолько сильно, что боль в кистях казалась ничего не значащим фоном. Виттория неосознанно дотронулась рукой до груди, прямо там, где был сосредоточен этот маленький пожар. Но она почувствовала лишь стук сердца, который напоминал ей, что она все еще здесь. Что она дышит.
Скорее проживает. Было невыносимо думать о том, сколько всевозможного вреда она перенесла касаемо своего здоровья, но добьет ее невидимый огонь, который зажегся сам собой. Его никто не приглашал. Но он питался от одного единственного человека, который своим холодом дарил облегчение, и уничтожал ту, которую должен был согреть.
- И что там случилось? – голос Элизы стал напряженным.
- А там были смотрины, - ответила Виттория, не скрывая издевательства в своем голосе. – Моретти-старший пытался понять, как его сыночку лучше действовать, чтобы получить расположение нашей семьи.
Это было проще принять, когда выговариваешь все вслух. Но что делать, если ты уже успел превратить себя фарш с примесью из тупых лезвий своей надежды. Было странно себя ощущать преданной, когда по сути ничего не случилось. Ведь ничего и не было.
Но это чувство существовало где-то там, глубоко под грудой всевозможных эмоций к этому человеку. Под воспоминаниями о его касаниях, о его запахе, который казался знакомым и безопасным, о его поцелуях, которые дарили практически гармонию и не пробуждали внутри ничего, кроме спокойствия.
Это чувство перекрывалось его лазурными глазами, в которых Виттория читала искренний интерес к ее мыслям. Его глаза, сквозящие почти настоящим беспокойством.
Но в который раз она убеждала себя, что это ее воспаленный мозг. Глупая наивность и вера в удачу, что в этот раз все будет по-другому.
- Подожди, - Элиза говорила тихо, находясь на грани шока. – А Корделия об этом, нет?
- Скорее всего, нет, - ответила Виттория на очевидный вопрос. – Но она не дура, могла и догадаться.
Элиза кивнула и опять замолчала, пытаясь решить, какой из миллиона вопросов будет наиболее важным. Казалось, что этот разговор максимально ограничен, и время на тикающей бомбе скоро закончится, и она взорвется.
Элиза вдруг резко подняла голову и нахмурила брови. Риччи знала такое выражение лица сестры и понимала, что ничего хорошего ее не ждет.
- Были времена хуже, Тори, - Элиза говорила размеренно, не обращая внимание на то, как Виттория фыркнула на такое сокращение ее имени. – Намного, но ты не пыталась искалечить себя с таким усердием никогда.
Виттория выгнула бровь в немом вопросе на последнее слово.
- Ладно, - кивнула Элиза. – Но это было один раз. И причин я до сих пор не знаю, но это не меняет сути. Подобных срывов у тебя не было.
Виттория опустила голову, как только Элиза первый раз заговорила об этом случае. Это случилось в этом году. На выпускном из девятого класса четвертой по счету школы. Риччи уходила туда в потрясающем настроении, в предвкушении посиделок с одноклассниками.
Вернулась она молчаливой, но родные решили, что она устала или немного перебрала с алкоголем, поэтому уехали к друзьям, чтобы Виттория смогла прийти в себя в тишине. А Элиза вернулась раньше времени домой. Но Виттория не заметила.
В тот момент она видела перед собой полностью разрушенную спальню: поломанный компьютерный стул, который летел в стену, разбитое зеркало, перевернутый письменный стол, разорванные тетради и книги, разбитые стеклянные баночки.
А Элиза нашла ее, сидящую на коленях, задыхающуюся в рыданиях. Это был первый раз, когда она не знала, что делать с Витторией, которая всегда была воплощением стойкости и терпения. В тот момент Элиза поняла, что ее младшая сестра выросла слишком рано, чтобы научиться вот так выстраивать ментальные стены, точно они были единственным спасением от цунами внутри.
Только причин этому Виттория так и не назвала, а Элиза подозревала самое худшее. И слова Риччи «все будет нормально» добили ее до конца. Виттория никогда не говорила их прежде, предупреждая Элизу о том, что это самый бессмысленный набор букв. Девушка говорила о том, что если и произнесет их когда-нибудь, то лишь для того, что другие поняли – ей слишком много всего, чтобы вывести, но она попробует.
Именно тогда Элиза взяла телефон Марко. Именно с ним она разговаривает каждую неделю, пытаясь понять состояние сестры.
- Я знаю, - сухо ответила Виттория.
- Тори, - мягко позвала ее Элиза и, дождавшись зрительного контакта, продолжила: - Не говори мне, что ты...
- Нет, - Виттория перебила сестру с легким смешком. – Я не настолько глупая и поверхностная.
- Тогда почему? – спросила Элиза, доверяя словам Виттория. Она понимала, что подобная реакция девушки была естественной, правдивой. Да и Элиза знала, что Виттория не была очередной девочкой, которая поведется на красивый торс и привлекательную улыбку.
- Я понадеялась, - голос Виттория звучал очень тихо, а сама она смотрела в окно. Там шел дождь. – Подумала, что нашла якорь.
Договорив, Виттория повернулась к Элизе и заметила стоящие в ее глазах слезы. Виттория улыбнулась и, сдвинув брови к переносице, кивнула. Безмолвный жест, который они придумали в детстве, чтобы сказать «живем дальше».
Риччи понимала такую реакцию Элизы. Они неоднократно говорили об этом, когда Виттория была младше и еще делилась внутренними переживаниями с сестрой. И Элиза знала, как ее сестра хочет успокоиться, где-нибудь осесть, перестать бежать.
Это была еще одна загадка, к правде о которой Элиза не смогла приблизиться. Ее Тори от чего-то постоянно бежит, пытаясь спрятаться за арсеналом масок, который слишком быстро собрался в неисчисляемую коллекцию.
Но который год подряд, сменяя одну школу за другой, меняя окружение, Виттория теряла надежду найти то, что поможет ей. То, что сможет удержать. Чертов якорь в этом неисследованном океане просто затерялся.
Но сейчас, в этот раз, она приблизилась максимально близко. Она забыла запомнить, в какой именно момент это произошло, но ей казалось все происходящее таким правильным, что она добровольно спустилась на дно его океана. А оказалось, что его якорь был из папье-маше и растворился в соленых водах точно так же, как и остатки ее человечности. Словно она была.
- Ты устала, Тори, - сказала Элиза, уверенная в том, что Виттория поймет настоящее значение ее слов. И они совершенно не были связаны с кругами под глазами. – Тебе нужно поспать.
Виттория устало кивнула и улыбнулась на прощанье. Элиза отключилась, а Виттория молилась всему пантеону, чтобы сон помог ей. Хотя бы справиться с тем, что так сильно ноет в груди. Жечь давно перестало, уже и не режет. Но отдает ноющей болью, словно внутри забыли какую-то деталь, и она пытается пробить себе место, медленно разрывая ребра на части.
Но Риччи знала, что сон не придет. Она не сможет сама. И оставался один человек, который поможет хотя бы на время забыть.
Он не был якорем. Никогда Виттория о нем не думала в подобном ключе, прекрасно осознавая, на что она обрекает Марко, если попытается связать его с собой.
Но он стал тем, кто смог сплести свою жизнь с ее. И она не хотела это менять. Пусть даже не зная, что получится в конце.
***
Выходные дали Виттории понять, что ничего плохого не случилось. Не в первый раз она сталкивается с подобными насмешками судьбы, и позволять им себя утопить в собственных слезах девушка не собиралась.
Вот только как себя вести сейчас Виттория не понимала. Поднимаясь по лестнице в школу, девушка ощущала себя той самой обезьянкой в собственной голове с тарелками в лапах. Каждые десять минут разносился звонкий удар, который отдавался в висках. Резало так сильно, что невольно закрывались глаза. Риччи все еще хотела спать.
Попросить Корделию дать ей небольшую передышку в один день не составило труда. Во-первых, Виттория всегда умела врать и строить страдальческое лицо. А во-вторых, сама Корделия понимала, что с состоянием рук племянницы много не изучишь.
Весь день Виттория пыталась понять две строчки в книге, но они расплывались в одно сплошное пятно. Девушка понимала, что побег в другую, не существующую реальность ни к чему хорошему не приведет. Она только оттягивает неизбежное, стараясь разобраться в сложностях отношений главной героини, чье имя Виттория даже не запомнила.
Но ближе к обеду Риччи утвердилась в мысли о том, что ей пора приземлиться. В этой реальности, которая была больше похожа на внутреннюю гражданскую войну, ее ждал разбор полетов. Хотя, куда еще приземленнее, если и так почва под ногами напоминает Неньютоновскую жидкость: от нее не оттолкнуться, чтобы пойти дальше, и она медленно растворяет тебя в этом неподдающимся законам вселенной составе.
Новая галочка в ее голове, в списке, который Виттория нарисовала себе в начале учебного года, касаемо новой школы. Здесь не было законов. Не было логики. Были условия для выживания, чтобы не потерять себя.
Виттория не собиралась бегать от него. Это глупо, смешно, по-детски. Но и как себя вести она не разобралась, прекрасно понимая, что свое лицо она сможет контролировать, но тело давно перестало ее слушаться.
Ее вообще не должно было здесь быть сегодня. Но Риччи пыталась убедить себя в том, что она пришла только ради Марко. Чтобы вместе с ним поехать домой. Ей было просто по пути, решила Виттория, выходя от врача. Себе она врала тоже отменно.
Вот только подсознательно она понимала, что причина ее появления совершенно в другом. Она была чертовой мазохистской, если делала это с собой. Это было сродни посыпанию солью свежей раны, из которой вырвали кусок мяса. Крови много и ее уже ничто не остановит, только если эвтаназия. Но Риччи решила позабавиться и напоследок вылила ведро океанической воды прямо в эту дыру в груди.
Собственно, почему бы и нет.
Виттория пыталась вспомнить расписание, чтобы примерно понимать, куда идти. Так она и встала посреди коридора, пытаясь вспомнить расположение кабинетов – с географией у Риччи тоже было все максимально плохо.
Увидев знакомую макушку, Виттория подняла вверх руку, привлекая внимание.
- Лия, - крикнула Виттория.
Лия обернулась на свое имя и, заметив Витторию, лучезарно улыбнулась.
- Привет, - поздоровалась Лия. – Почему тебя не было сегодня?
- Примерно поэтому, - ответила Виттория, демонстрируя однокласснице свои руки.
Лия округлила глаза и прикрыла рот ладонью. Да, зрелище и впрямь было на любителя: за выходные синяки на руках стали ярко фиолетовыми, на костяшках стесалась кожа.
И если особо не обращать внимания, не кидать взгляд на руки, то создается впечатление, что ничего не случилось. Единственное, что выдавало совершенно реальный срыв Виттории, было режущее жжение в руках. Единственное, что ее заземляло.
- Это не суть важно, - сказала Риччи, чтобы вывести Лию из состояния оцепенения. – Где Марко сейчас?
- У нас физкультура была, - ответила Лия с легкой улыбкой. Она прекрасно знала о неспособности Риччи запомнить расписание. – Он сейчас должен быть в раздевалке, наверное.
- Спасибо большое, - сказала Виттория, направляясь вниз.
Виттория, как только услышала, где находится Марко, почувствовала, что ее пробил озноб. Это не то фантомное чувство, когда небольшой ветерок обдувает спину, заставляя повести плечами. Совершенно реальное цунами, которое ударной волной вызвало торнадо. Стало неприятно и страшно.
В последнее время Риччи стала бояться все больше. Не понимая причин такой эмоции. Но сейчас ее страх был вполне оправдан, если вспомнить, что все началось именно там. Это было похоже на отправную точку, но Виттория знала, что все пошло наперекосяк раньше. И как только она приближалась к этой стартовой полосе, она просто исчезала, будто ее и не было вовсе. И создавалось впечатление, что это все для того, чтобы заставить Риччи поверить в собственное сумасшествие. И пока все шло по плану.
Виттория решила, что Марко можно подождать и в зале, необязательно заходить в раздевалку. У нее было время собраться, выстроить мысленные стены, выбрать подходящую маску, чтобы не выдать ее внутреннего апокалипсиса.
Но все это грозилось кануть в тартарары, когда Риччи увидела ту, кого не рассчитывала видеть ближайшую жизнь. Но вид уставшей Паолы дал Виттории хоть небольшой запас уверенности в том, что все может обойтись малыми жертвами. Риччи думала спокойно пройти мимо, но брюнетка не вовремя повернула голову в ее сторону, когда закончила выбирать напиток из автомата. Стандартная улыбка, которая была больше похожа на оскал гадюки, предвещала запредельное злорадство. С обеих сторон.
- Да ладно, - произнесла Паола, нагибаясь к автомату, чтобы достать воду. – А я уж подумала, что ничего за сегодняшний день не случится. Почти расстроилась.
- Как мило, что все события в твоей жизни связаны со мной, - сказала Виттория, поравнявшись с брюнеткой.
- Да нет, - хмыкнула Паола, обнажая свои зубы в широкой улыбке. – Просто спектаклей сегодня не было. А я все гадала, что ты разыграешь в следующий раз. Давай комедию, а то драмы уже поднадоели.
- В следующий раз, - сказала Виттория, поправляя сумку на своем плече, - Чтобы не быть сторонним наблюдателем, я приглашу тебя, как еще одну актрису. Чтоб не скучно было.
Улыбка Паолы поменяла свой слегка издевательский вектор на полное непонимание с примесью шока, когда она заметила руки Риччи. Это явно не то, что она ожидала увидеть, глядя на девушку.
- А я смотрю, - начала Паола, смотря в упор на руки Виттории. – Ты поменяла направление. Боевик или триллер на этот раз?
- Почти, - ответила Риччи, прищурив глаза.
Это было странно, похоже на сюр. Но это походило на обычный диалог двух одноклассниц. Если бы не одно «но». Огромное «но», которое стояло, точно Китайская стена между ними. Высокое напряжение витало в воздухе, когда обе девушки находились в радиусе пяти метров друг от друга. То, что нельзя просто так преодолеть и забыть. Оно было всегда, всегда и будет.
И в конечном итоге, это «но» станет самой большой болью и разочарованием для одной, и единственным вариантом удержаться - для другой.
И Виттория была уверена, что в скором времени им обеим придется выбрать роли, которые нужно отыграть, будто она последняя в жизни. Решающая.
Виттория прошла мимо Паолы, направляясь в зал. Она услышала позади себя шаги, и ей стало неуютно. Еще один пункт в списке запрещенных действий в ее сторону. Она не терпела, когда за ней идут. Какой-то психологический блок из детства, который непонятно откуда взялся. Он просто был.
Но Риччи не могла повернуться и сказать об этом, либо же просто пропустить брюнетку вперед. Все это выглядело бы странно со стороны. Виттория не собиралась показывать еще одной слабости.
В зале было пусто, но судя по звукам, которые особенно громко доносились из мужской раздевалки, Виттории не придется долго ждать Марко.
Присев на скамью поближе к раздевалке, Риччи отложила сумку в сторону и закинула ногу на ногу. Девушка предусмотрительно отсела от двери, чтобы не получить трехочковый в нос. Она прекрасно помнила, какими травмами она обзавелась из-за этой раздевалки. И не все они были видны. И порой болели даже сильнее.
- А я говорила, что он спалится, - голос Бекки прозвучал слишком громко в пустом огромном зале.
Виттории оставалось только гадать, кто и на каком уроке спалился. А, и еще в чем, учитывая, что скелетов в шкафу у ее одноклассников было хоть отбавляй: один курил в тайне от родителей, другой увлекся травкой, третья разбила машину родителей, когда ночью сбежала из дома, а одна вообще просадила все карманные деньги на ставках. Но круг сужался, если Бекка сказала, что это был он.
Поставив локоть на одно колено, Виттория оперлась подбородком на ладонь и с улыбкой посмотрела на Бекку. Блондинка была из той категории людей, при одном взгляде на которых, уже поднималось настроение. Бекка просто была, просто светила.
- О, - Бекка округлила глаза, заметив Витторию на скамейке. – Какие люди.
- Я тебя тоже рада видеть, дева моя, - сказала Риччи, широко улыбнувшись. – Привет, девочки.
- Привет, - поздоровалась девушка с туго завязанным высоким хвостом. – Бекка, мы пошли тогда.
- До завтра, - Бекка помахала им рукой на прощание.
Виттория понимала, что это невежливо. За все время обучения в этой школе, он так и не запомнила ни имена учителей, ни имена одноклассников, ни расписание. Но это был до неприличия четко отработанный механизм. Риччи никогда не запоминала окружение в школе, прекрасно зная, что ей это не пригодится.
- Я так понимаю, - начала говорить Бекка, кивая на руки Виттории. – Тебя из-за этого сегодня не было.
Виттория приглушенно рассмеялась такой реакции. Хоть Бекка и знала, что Риччи повредила руки, но сам ущерб она не видела. Но, видимо, так и действует привычка. Бекка просто знала, что с Витторией постоянно что-то случается. Настораживала только увеличивающаяся травматичность. А так, вопросов не оставалось. Это же Виттория, именно так звучал главный аргумент.
- Ты не передумала насчет сегодняшнего вечера ? – спросила Виттория, чтобы перевести тему. Но она подсознательно знала ответ на свой вопрос.
- Нет, - тяжело выдохнув, ответила Бекка. – Я бы сейчас все состояние своей семейки отдала, чтобы поехать к тебе, но мать с меня снимет скальп, если я не приду на ужин.
- Да уж, - Виттория выгнула бровь. – Никогда не видела твою семью, но...
- Лучше бы я их тоже не видела, - Бекка перебила Витторию, слегка повысив голос. Она явно была зла, что не может провести этот вечер, как хочется именно ей.
Но это то, кем они были. Им приходилось жертвовать, чтобы соответствовать статусу примерных детей влиятельных родителей. Это подростки, у которых отняли выбор, заменив его дорогими подарками. Дети выросли и поняли, что золотые подарочные упаковки стоят меньше, чем маленькая мечта внутри. А получилось так, что ее продали дороже.
Виттория нахмурилась, услышав шум из мужской раздевалки. Она переглянулась с Беккой и, дождавшись кивка, встала со скамейки, направляясь туда, куда бы никогда больше не зашла одна.
Со стороны могло показаться, что ничего особенного не произошло. В раздевалках всегда было шумно. Но чем ближе девушки подходили, тем яснее слышался мат и особо повышенный тон разговора. Последней каплей стал удар чего-то твердого о дверь. Риччи решила, что кого-то нехило приложили спиной.
- Что за хрень там происходит, - сказала Бекка, резко открывая дверь.
Виттория чисто по инерции схватила блондинку за руку, чтобы два здоровых мамонта не убили своим весом хрупкую девушку. Но Риччи не успела сориентироваться, как из раздевалки выбежало несколько парней.
Марко, сидящий сверху, несколько раз ударил кулаком в нос Арландо. Зашипев от боли, он пытался скинуть с себя парня, но это никак не помогало. Марко был слишком хорошо натренирован в подобных вещах, да и весовая категория у них была разная.
- Марко! – закричала Бекка, подбегая к парню.
В данный момент это было сродни самоубийству, потому что Марко, судя по всему, не контролировал ни силу, ни себя. Он точно не слышал, как его пытаются словесно остановить.
- Бекка, твою мать! – Виттория схватила блондинку за плечи, оттаскивая от драки.
- Убери ее! – крикнул Моретти, хватая Марко поперек груди.
Только сейчас Виттория заметила его. Он пытался скрутить руки Марко за спину, но тот был настолько зол, что чисто физически его не могли угомонить трое парней, двое из которых, видя попытки Пабло, пошли ему помогать.
- Успокойся! – повысил голос Моретти, стараясь привести голову Марко в статичное состояние.
Арландо держал в руке салфетку, пытаясь остановить кровь. Видимо, перспектива более грубой драки его не устраивала, поэтому он практически смиренно ждал, когда успокоится Марко. Вот только тот не собирался этого делать. Обе его руки держали два парня, в то время как Моретти пытался достучаться до друга словами.
- Угомонить, - шипел Пабло сквозь зубы. – Ты проблем захотел?
- Нет, - подал голос Арландо. – Он просто психованный, ему силу девать некуда.
- Заткнулся, - бросил Моретти.
Сбоку от себя Виттория заметила движение и на секунду она испугалась, что это может быть кто-то из учителей. Вот тогда бы отхватили все.
- Что происходит? – спросила Паола, не скрывая шока в голосе.
Виттория решила, что Паола - самая уравновешенная в данной обстановке. Поэтому она решила поручить ей максимально сопротивляющуюся особу.
- Бекка, - произнесла Риччи, отводя блондинку от Марко. Она пыталась уговорить его посмотреть ей в глаза. – Иди к Паоле.
- Я не собираюсь, - прикрикнула Бекка. Да, нервы сдают у всех.
- Паола, - резко сказал Моретти, не отводя глаз от Марко.
Паола быстро подошла к ним и силой заставила Бекку оторваться от парня. Перед тем, как уйти в раздевалку, она бросила быстрый взгляд на Витторию и, дождавшись от нее легкого кивка, прошептала:
- Разберись.
Риччи прочитала в ее глазах намек на доверие. Но скорее всего, брюнетка мыслила в одном направлении с Витторией. Они обе понимали, что истерики сейчас ни к чему, а Риччи была единственной, кто находится в более-менее приемлемом состоянии. Обычная женская солидарность с примесью раздражения и никуда не девшейся ненависти.
Виттория глубоко вздохнула, прикрыв глаза. Это будет сложно.
Возможно это было опрометчивое решение, но Риччи решила спросить у человека, который сейчас своей кровью грозился утопить всех присутствующих в этом зале. Черт, слишком много крови в последнее время.
- Ты, - сказала Виттория, поворачиваясь к Арландо. – Без психов, истерик и прочей бабской хрени. Что здесь произошло?
Как по щелчку все замолкли. Но в этом и заключалась элементарная психология, которая словно лилась в венах девушки. Она говорила холодным, строгим голосом, не превышая тона. Четко поставленный вопрос, на который нужен был такой же четкий ответ. Ни больше ни меньше.
- Этот ненормальный...
- Я предупредила, - словно выплюнула эти слова Виттория, подняв вверх ладонь, чтобы прервать этот поток истеричных комплементов.
Она не надеялась на такой эффект. У нее и в мыслях не было этого козыря, когда она показала этот жест. Но все присутствующие так синхронно уставились на ее руку, что создалось впечатление, что они все выпускники школы глухонемых. Тотальная тишина.
- Он подумал, что решить вопрос кулаками действеннее, чем поговорить, - произнес Арландо с видом, будто был самим Цезарем, вещавшим речь.
- Какой вопрос? – спросила Виттория.
А вот тут ей пришлось удивиться. Почти все сразу опустили головы, не считая нескольких человек. Арландо запрокинул голову и приглушенно засмеялся, Марко лишь сильнее стиснул зубы, а Пабло посмотрел в упор на Витторию.
И от его взгляда она почувствовала себя обнаженной. Будто он знал то, что ей априори не положено знать. Хотя, так оно и было, но не в этой ситуации.
Но Моретти смотрел так открыто, без стеснения, что Виттория впервые решила сама отвести глаза в сторону. Это было слишком тяжело. Она настраивала себя почти три дня, чтобы при встрече с ним вести себя так, словно ничего не было. Риччи на пару мгновений даже поблагодарила Бога за то, что в такой суматохе у нее будет шанс отвлечься и не думать о Моретти в подобном ключе. Она надеялась, что сможет выиграть еще немного времени.
Но давно пора понять, что надежда никогда не будет ее спутницей. Поэтому сейчас, совершенно не контролируя реакцию своего тела, Риччи решила сосредоточиться на коряво приклеенной маске. Нужно запечатать ее на цемент.
- Языки проглотили? - явно риторический вопрос, но он заставил всех обратить на Витторию внимание. – Или вам зубы выбили, и вы разговаривать не можете?
- Явно не твое дело, Риччи, - голос Моретти был холодным и резким, но Виттория даже не дернулась. Такое случалось и раньше.
Виттория выгнула левую бровь и, смотря прямо парню в глаза, подошла к нему вплотную. Он явно этого не ожидал, поэтому девушка смогла прочитать на его лице секундное удивление, которое сменилось неприкрытой злостью. Это было знакомо.
Почти так же он реагировал, когда она пришла к нему в раздевалку. Злость была не направлена на нее, но точно с ней связана. Только тогда Виттория не смогла понять причин этому, позже сложив весь паззл в голове, который точно был сделан из титановых пластин. Иначе, почему это знание так давит на мозг.
Вот только тогда он сдерживался, чтобы не сделать резких движений, чтобы не пугать ее. А сейчас его кулаки сжимались с каждой секундой все сильнее. Создалось впечатление, что он и сам не против добить нос Арландо.
- Разреши, - произнесла Виттория, глядя Моретти в глаза, и, не дожидаясь ответа, повернулась к Марко. Она аккуратно убрала спадающую на лоб челку и увидела совершенно неприятную картину. – А я к тебе пришла, брат. Но ты, видимо, нашел занятие поинтереснее.
Марко аккуратно взял Витторию за руку, рассматривая ее собственные повреждения. Он усмехнулся и произнес:
- Что с рукой?
Он точно издевался. Но это то, что ему было нужно - немного шуток, чтобы перестать чувствовать себя последней тварью.
- Что с бровью, придурок, - с наигранным укором сказала Виттория, вытирая пальцем кровь со лба Марко, стараясь не задеть рану.
Виттория видела, как Марко сжимает челюсти, и это было вовсе не из-за неприятных ощущений. Он еле сдерживался, чтобы не наговорить лишнего. Но Риччи хотела разобраться, потому что на подсознательном уровне она чувствовала, что именно из-за нее никто не ответил на ее вопрос.
- Тео, - сказала Виттория, повернув голову вправо. Он просто стоял ближе всего. – Объясни мне, из-за чего вы решили устроить рукопашный бой. Не волнуйся, меня уже ничем не удивить.
- Неугомонная, - произнес Моретти на грани слышимости, но он все еще стоял непозволительно близко, чтобы Виттория услышала. И чтобы чувствовала.
Не обратив внимания на реплику парня, девушка вздернула бровями, пытаясь поторопить Тео с ответом.
- Подробности не так важны, - наконец произнес Тео, пытаясь смотреть куда угодно, но только не на Витторию. – Не сошлись взглядами в одном вопросе.
Виттория закатила глаза и поставила ладони ни виски. Это было просто невыносимо. Ощущение, что ее держат за дуру и она не поймет, о чем на самом деле идет речь, становилось все ощутимее.
Осложнялось все тем, что никто Риччи правду точно не скажет. Одни были предупреждены Марко, что в ее сторону даже смотреть нельзя. Другие были научены плачевным опытом и больше не высовывались. Еще один пытается вывести на своей дружелюбности и обаятельности, выглядя при этом, как Нарцисс. Последний вообще стер возможные личные границы, ни сколько не переживая по этому поводу.
- Говори, - сказала Виттория, глядя в упор на Марко. – Мне не нужно объяснять всю ситуацию целиком. Мне нужны слова, после которых ты решил бесплатно подправить ему физиономию.
Виттория понимала, что Марко может не сказать, и это было его право. Но он слишком хорошо ее знал, чтобы осознавать: она в любом случае узнает, и останется только гадать, как сильно при этом пострадают окружающие.
Виттория буквально видела смену эмоций на лице Марко, и уже не рассчитывала на ответ. От него.
- Готов поспорить, что задница у нее такая же упругая, как и грудь.
Риччи бы закатила глаза от такой банальности. Но тон Моретти был такой сухой, почти безразличный, что девушка почувствовала, как неровная заплатка внутри солнечного сплетения разошлась по швам, обнажая незажившую рану. Стало почему-то больно, но Виттория не могла объяснить, почему она так реагирует.
Но вся проблема состояла в том, что это был он. Если бы это сказал кто-то другой, любой из присутствующих, она бы пропустила эти слова мимо ушей. Называли и похуже, да и обсуждали откровеннее.
Но это был Моретти. И все связанное с ним в жизни Виттории имело красный окрас на фоне лазурной воды. Самое странное сочетание.
Марко инстинктивно дернулся вперед, и Виттория успела положить ему руку на плечо, останавливая. Вот только за секунду до этого, на это же плечо легла рука Пабло. Это было словно в замедленной съемке и девушке казалось, что это длится невыносимо долго, хотя прошла всего пара секунд. У него были холодные руки, но Риччи поняла, что температура ее тела выровнялась. Странное ощущение и всего на несколько секунд.
Подняв на него глаза, Виттория успела заметить необычное спокойствие на его лице, прежде чем он успел закрыться. Но его жестко сжатые челюсти дали понять, что, возможно, это вновь игра воображения, скрытое желание увидеть именно это, по Фрейду, понимайте, как хотите.
По всеобщему мало-мальски спокойному настрою Виттория решила, что пора заканчивать этот цирк. Она услышала, как отворилась дверь женской раздевалки. Протянув руку Бекке, Виттория тяжело вздохнула, перед тем, как заговорить.
- Отвези его домой, - сказала Виттория на выдохе. – Оставайся с ним.
Это был тот момент, когда сомнений не возникало - Марко был их связью, и они обе понимали, что в данный момент ему нужно.
Бекка взяла Марко за руку и прошла мимо Виттории. Риччи знала, что эти нежности ни к чему. Повернув голову в сторону, она лишь мимолетно дотронулась рукой до торса Марко, а он слегка прошелся своими пальцами по ее ладони. И этого хватило.
Виттория понимала, что сегодня она Марко не сможет помочь. Это как та самая спичка, которая сгорела. Все верят в то, что ее невозможно больше зажечь. И это правда, снова чиркнув ею, огонь не загорится. Да и как он это сделает, если спичка насквозь пропитана своей чернотой. Но ее можно зажечь от другой спички, если та готова поделиться огнем.
Виттория знала, что Бекка сможет восстановить Марко. А Марко понимал, почему Виттория просто так отпустила его.
Риччи глубоко вздохнула и сделала несколько шагов, направляясь к Арландо. Если бы она так старательно не удерживала с ним зрительный контакт, она бы заметила, как дернулся Моретти, как сильно он сжал кулаки, как его глаза затопила ярость. Но она не видела. Арландо слишком часто стал появляться с ее именем в своих мыслях.
- Я предупреждала, - тихо произнесла Виттория. – Но я не попугай, дважды повторять не буду. Просто в следующий раз я позволю Марко завершить начатое. В следующий раз мне будет плевать, насколько губительными окажутся последствия.
Виттория прищурилась и слегка кивнула, словно закрепляя сказанное.
Она шла вперед, в руках держа телефон, чтобы набрать номер Корделии. Риччи старалась занять свой мозг, но тело уже давно жило собственной жизнью. Уже полностью настоящее чувство горячего холода обожгло ее спину.
Но это все был обман. Все, что было связано с ним. И Виттория всеми клеточками своей души старалась себя в этом убедить.