Арик

Понятие государственности возникло на континенте совсем недавно. При том, землю по карте живые существа начали делить с тех пор, как они только появились в зеленых лесах и полях, до сих пор для большей части Южной Ларии единственным стойким и стабильным маяком власти является крепость и её гарнизон. Человеческих фортификационных сооружений по континенту действительно несчетное количество и они выходят далеко за границы Алластрии. Возле крепостей обычно появляются небольшие поселения и вяло начинает развиваться торговля. Алластрийский двор – профессиональные военные, живущие одной лишь войной всегда рады новым селам, с которых можно брать налог. И хотя формально Патриарх раздает земли дворянам, на самом деле, владелец той или иной крепости, а следовательно и окружающих её сел может сменится трижды на месяц. Поэтому властители Алластрии давно покинули попытки упорядочить этот процесс. Коронные и подданные земли прекратили свое существование много веков назад, а сам Патриарх обитает в Хоралеоне – городе, что принадлежит церкви. Разве что вера способна разделить людей на своих и чужих.

Вокруг была пустота. Исчез лес, деревья свяли, развалились и осели вниз пеплом. Даже их корни сгнили. Земля была серой, испещренной чёрными трещинами. По ней ходили редкие порывы ветра, вызывая призрачный шелест листвы, которая теперь стала пеплом. Некоторые из деревьев окаменели. Их бледные трупы, а так же холмы и неровности – единственное, что оставляло помеху взору. В проглядывающихся долинах, земля была ровной как стекло.

Вдох. Резкий и напряженный. Белые зрачки блестели в невидимом солнце. Губы были влажными от стекающей по ним пены. Ветер поднял облако пепла и расфокусированные зрачки перенеслись туда. Дыхание давалось тяжело, оно было быстрым. Словно огромный насос, рот втягивал внутрь сухой воздух.

Шаг. Его гулкое эхо разлетелось на километры вокруг. Он был далеко и близко одновременно. Нет, слух был плохим другом. Здесь трудно было что-то различить используя слух. Но тело двигалось, разорванные руки заставляли всю израненную тушу перемещаться.

Сердце. Сердце словно сумасшедший маятник, отстукивало в висках колокольный перезвон. Секундомер, чьи удары были бесконечно медленны, хотя и предельно быстры. Время тянулось долго. Слишком долго.

Снова шаг. Облако пепла, которое глаза увидели недавно, разорвал невидимый удар. Частицы пыли разлетелись в стороны. Губы сипло простонали от страха, внутри, в желудке что-то с треском провалилось вниз, импульс прорезал тело до самих глаз, они расширились. Нет. Нет. Бежать. Бежать!

Этот примитивный инстинкт спасал когда-то древних родичей живущего сейчас. Он был животным, он был неосознанным, но он был спасительным. Сейчас не важно было, какой процент от массы тела бегущего человека составляли мышечные волокна, не важно было, что его пальцы совсем недавно смогли удержать натиск нескольких сотен килограмм железа, ведомых супернагретым паром к смертоубийству. Он был не в руках, даже не в пальцах. Нет.

Он это маленький, худой червячок, сидящий под толстой изрубленной кожей. Он – это страх, он это бегство. И сейчас, он не осознавал того, чьим телом управляет. Он даже не помнил как его зовут. Но то, что совсем недавно довелось увидеть побуждало его к действию. Кровь жутких червей осталась где-то вдалеке, когда матерая туша куборем свалилась вниз по иссохшему склону.

Новый шаг. На сером пейзаже впереди появился чёрный силуэт. Янтарные глаза с дрожащими зрачками посмотрели на него и заблестели. Нужно было бежать, нужно было двигаться. Мужчина сорвался пополз назад, но его руки нащупали холодные камни. Пальцы поползли по ним, как горные бараны, человек поднялся. Теперь он бежал.

Вокруг была грязь. Цветы на земле прорастали вверх за считанные секунды, достигая высоты его собственного роста, а следом их стебли трескались напополам, изнутри сочилась чёрная отрава. Они вяли, засыхали на глазах, уходили вниз под снег, который таял, образовывая крохотные лужицы воды, а потом испарялся и снова выпадал вниз дождем. Нужно было бежать, но теперь было уже неясно куда. Ветви вокруг заслоняли обзор, хватали за руки, кусали за пятки.

Крик. Крик дал опомнится. Мужчина сначала захотел побежать в другую сторону, но оттуда донеслись шаги. Его тело мчалось так быстро, как не мчалось еще никогда, хотя он едва ли мог идти, волоча конечности по земле. Он чувствовал, как подобное происходящему вокруг бурлит в его теле. Раны, нанесенные ему в прошлой жизни затягивались, будто бы их заливали жидким железом.

Его ноги споткнулись о поднявшийся из земли корень. В ушах засвистел ветер, тело снова полетело вниз, но застряло меж ветвей.

- Арик! Арик! Ты цел?

Он открыл глаза. Перед ним из дерева торчало человеческое лицо. Оно было чем-то ему знакомо. Хмурый взгляд, тонкие губы. Мужчина захотел сказать что-то, но не смог. Вместо этого он несвязно промычал, с его рта потекла слюна.

- Арик. Что с тобой?

Он хотел заговорить но не мог, продолжая мычать. Как давно он не разговаривал? Разговаривал ли он когда-то вообще? Его сознание, тем более его воспоминания были выбиты наружу тем, что он недавно видел. Скользкие черви, роящиеся в его груди, козлиная морда с человеческим взглядом. Больше ничего. Понимал ли он вообще собеседника. После того, как эта мысль содрогнула его воспаленный рассудок, понимать юношу-дерево действительно стало труднее. В сущности, понятными были лишь некоторые слова, когда их большинство превратилось в несвязные звуки.

Парень что-то говорил ему, а мужчина только рычал. Его лицо кривилось и дрожало, он рычал, но больше не был способен ни на что. Его дыхание было тяжелым, он задыхался собственной слюной.

Юноша уже не говорил. Он молчал и смотрел на него. Ему было стыдно, больно и горько. В основном именно горько. Слезы закапали с его глаз. Он снова промычал, и заплакал больше, с новой силой.

Вдалеке раздался новый шаг. Ударная волна, произведенная им, заставила деревья слечь, как от массивного взрыва. Мужчина задвигался, зашевелился, он хотел побежать вперед, но ветви держали его.

- Оря... Оря... Оря... - шептал лес вокруг. Это было эхо шага.

Имя заставляло визжать каждую клетку тела беглеца. Тем временем юноша наблюдал за ним. Его лицо было чёрным, сотканным из корней. Его глаза являлись дуплами, проросшими сквозь толстую кору.

- Арик. Ты ведь всех нас обрек на смерть, - произнесли деревянные губы.

Арик застонал. Он был бессилен. Он даже не мог сдвинутся и не осознавал, где он находится. Единственное, что он теперь понимал – он был Ариком. Хотя значение этого слова ускользнуло от его рассудка и он отчаянно пытался вспомнить, что это такое.

- Я был молод, Арик! Все мы были. Ты оставил меня умирать. Они откусили мою голову.

Мужчина замычал. Тембр голоса, которым с ним разговаривало дерево был упрекающим. От этого Арика трясло. Он хотел убежать. Но не мог. Новый удар копыта о землю зазвучал вдалеке. Теперь Арик кричал. Деревья падали и их треск вторил его воплю. Он не хотел. Не хотел обратно. Нужно было бежать. Неизвестно почему, неизвестно куда, лишь бежать. Он родился и его целью был побег. Больше не существовало ничего. Но невидимые ветви держали его и двинутся не получалось. Поэтому Арик дергался, словно сумасшедший, он бился как рыба на берегу и медленно ветви деревьев отступали.

Внезапный порыв ветра завыл в ушах. Прилетела птица. Она была черной. Лицо было человеческим. А клюв как у дятла. Существо посмотрело на Арика. Флегматично. Потом повернулось к юноше.

- Ответь мне! Чертов ублюдок! Ответь! Хватит молчать! – закричал он. – Зачем ты это сделал? Зачем ты убил всех нас?!

Арик задергался. Птица подпрыгнула ближе к лицу парня. Он тоже заметил существо и его ругань немного притихла. Дятел наклонил свою голову, его тупой животный взгляд втупился в деревянный глаз юноши. А следом клюв вонзился прямиком в глазницу и дерево закричало. Шаги раздались за спиной и словно кинжалы, сделанные из льда, они полоснули кожу Арика.

Мужчина задергался еще сильнее. В воздухе повисло гложущее предвкушение чего-то неизбежного и ужасного. Птица перед лицом Арика пыталась выдернуть глаз из глазницы юноши. Он кричал. Само глазное яблоко повисло на мышцах, сжимаемое серым клювом дятла. Ветви плелись, они были подобны женским рукам, которые гладили кожу мужчины. Казалось бы, это было нежно, усердно. Настолько усердно, что эти деревянные руки раздирали кожу Арику. Он закричал. И выбрался.

Как выбирался до этого, как бежал и как будет бежать. Он продолжил свое движение.

- Вернись! Урод! Вернись!

Прозвучало откуда-то со спины. Потом закричала птица. Громче, чем человек. А ему нужно было бежать. Шаги. Они стояли в воздухе. Они сметали целые слои пыли, поднимали их в небо и образовывали миграцию песчаных микрочастиц, которые вместе с попутными ветрами и молодыми облаками должны были осесть где-нибудь на берегу другого континента. Воздушные течения сплетались воедино и разносились в стороны от этих шагов. Они были главной центробежной силой этого мира, в них была заключена вся сила местного мироздания.

Но он был ей неподвластен. Поэтому он двигался, не прекращая надеяться. Он мычал и кричал, надеясь, что сможет снова заговорить, но ничего не получалось. За ним следили. Улыбки черпов, растянутые от щеки до щеки смотрели на него. Человеческие глаза. Три парня, одна девушка. Они чередовались, следовали друг за другом, но не прекращали следить за ним. Сохлые тонкие руки доставали эти огромные улыбающиеся головы из-за деревьев и глядели на него, а блестящих зрачков было так много, что в лесу расцвело свое звездное небо. Если только это был лес. Тем не менее, он не заканчивался. А с ним не заканчивалась и вечная всепоглощающая литания.

- Оря. Оря. Оря. Оря. Оря.

Все кричало одно и то же слово. Разве что его уста были неспособны на это. Он уже знал этот кошмар. Он являлся ему в каких-то далеких, неизвестно откуда взявшихся в памяти снах. Там было то же самое. Каждая картина, происходящая в его голове заканчивалась одним и тем же. Леденящим ужасом и этим именем. Но в то время как когда-то этот кошмар мог продлится несколько секунд, теперь он не заканчивался вечность.

Его ноги не знали усталости. Его легкие обжигались от второго дыхания, но это никак не мешало ему убегать, лишь причиняло боль. Шаги вдали утихли. Мужчина снова упал. Его лицо врезалось в лужу растаявшего снега, в отражении которого за мгновение до того как упасть, он увидел улыбающееся мертвое лицо. Следом его лицо вдавило грязь вниз, а его кожу обожгла пламенная вода. Но сразу после грунт задрожал, запенился и из него к его губам проросли чёрные губы. Он попытались коснутся его уст, захватить их и утянуть внутрь почвы, но Арик вскочил. Его локоть со всей силы врезался в грязь и оттуда потекла кровь. Новый одинокий шаг раздался в воздухе. Мужчина содрогнулся. А следом шаг перешёл в галоп.

Крик – это то единственное, на что способно человеческое существо, когда оно ощущает отчаяние и страх. Удары четверых копыт мчались за ним сквозь ветви и грязь. Сначала поднималась левая передняя нога, за ней правая задняя, потом в том же порядке противоположные. Между их подъемом проходило меньше секунды времени и все же Арик слышал удар каждой конечности, а право и лево различал по громкости звука. Он бежал и больше не осознавал, куда он бежит. Иногда его ноги нечаянно вскарабкивались на ствол дерева и несколько секунд мужчина двигался вертикально вверх, пока его голова не начинала кружится и он судорожно не пытался вернутся обратно на горизонтальную ось. Иногда с деревьев на него бросались жирные черви, чьи маленькие рты пищали известное слово, а иногда он снова падал.

Но галлоп неумолимо приближался. Казалось, что не важно, бежит ли Арик или стоит, приближение преследователя никак от этого не зависело. Тем не менее, мужчина предпочел сопротивляться. Потому его ноги прорывали собой толстые ветки и лозы, его руки ритмично двигались вперед и назад, а его грудная клетка обливалась холодным потом но продолжала расширятся и уменьшатся, перерабатывая целые галлоны воздуха. Но самыми голодными были его глаза. При том, что все тело Арика было напряжено и кровь носилась под кожей с сумасшедшим давлением, глаза успевали убежать трижды дальше, чем тело. Своим взглядом он мчался быстрее преследователя, своим взглядом во тьме и острых ветвях, среди злобных улыбок и вянущих цветков он выглядывал призрачную дорогу, которая была невидима, но в то же время от него никогда не отступала. У него была надежда, была вера в то, что он сможет выбраться, сможет как-то повернуть судьбу вспять.

Удары его сердца совпадали с ударами галопирующих копыт. Громче, громче, громче. Порывы ветра подталкивали Арика вперед, когда существо снова приземлялось на землю. Оно бежало прямо по его пятам. И внезапно Арик услышал, как размыкаются козлиные губы. Секунду спустя, могущественная тень пролетела у него над головой, сорвав ветром землю с его ног. Громадный олений торс обрушился вниз в десяти шагах перед мужчиной. Обе его руки сжимали посох.

Тварь встала прямо перед Ариком и он на секунду замешкался. Тогда козлиные губы закричали.

- Найди её!

Мужчину зашатало, словно цветок в урагане. Этот крик заставил затрещать каждую косточку в человеческом организме. Однако тело, которое неслось вперед по инерции продолжило свое движение. Шатаясь и виляя из стороны в сторону, мужчина побежал вперед и из его глотки вырвался нечленораздельный крик, а его ноги подступили к ужасному созданию предательски близко. Нет. Нет. Бить. Бить!

Этот примитивный инстинкт спасал когда-то его древних предков. Спасал куда чаще, чем инстинкт бежать. Его рука поднялась вверх и сама по себе понеслась вперед. Мышечная масса, что составляла большой процент от состава всего его мужского тела сыграла свою роль. Пальцы, что недавно гнули металл, смогли погнуть и ипостась самого человеческого ужаса. Громкий хлопок заставил Арика оглохнуть. Удар смял оленью кожу. Толстые мышцы сжались под кожей, отчего она забугрилась и затрещала. Существо перед Ариком подняло две свои правые ноги, потеряв равновесие, а следом свалилось набок, пустив трещины по земле от падения своего тела. Его пасть открылась вновь и оно запищало, словно сумасшедшее.

Арик бежал. Снова бежал. Дальше, дальше, быстрее. Но та его рука, которая нанесла удар горела. За ним скрипя и визжа мчались серые и фиолетовые щупальца. Мужчина дрожал, его конечности подгибались. Но в его глотке тоже начал зарождаться крик. Ведь он был Ариком. Он был Убийцей Кибергладиаторов. Он был Висмутовым Волком. Он был Режущим Вдовцом. И миллионы лет эволюции, миллионы глоток его предок завыли вместе с ним, пробились сквозь его легкие. И от этого крика небосвод, изредка проявляющийся меж сумрачной листвы треснул, а внутрь полился белый свет. Трещины разошлись дальше, вспыхнули и поглотили с собой весь обозримый мир.

Мужчина упал. Его колени дрожали. Его легкие едва были способны на то, чтобы дышать. С глаз бесконтрольно текли слезы. Его губы подгибались и мелко тряслись. Холодная, покрытая травой роса. Шипение речки. Тихая ночь.

Где-то впереди, во тьме стояла фигура. Девочка. Родная девочка. Ей не хватало одной руки. У неё были густые шёлковые брови и красивые, насыщенные губы. Она посмотрела на него и улыбнулась. А потом растаяла, превратившись в дрожащие от ветра листья и плывущие в небе облака.

- Оря, - на последнем издыхании прошептал кошмар, после чего исчез.

Вокруг Арика был неизведанный мир. Который предстояло подчинить себе. Чтобы найти её. Найти Орю.

Конец первой части