Запах будущего

Эрнесто и Белисса развалились в шезлонгах на самой верхней палубе, под лениво колышущимся тентом. Берега уже не было видно — только бескрайняя гладь океана, сверкающая под солнцем, как жидкое серебро. Вокруг них засуетились стюарды в безупречно белых костюмах, словно вышедшие из рекламного ролика. Они грациозно скользили между пассажирами, принимая заказы на коктейли и прохладительные напитки, будто каждый жест был частью хореографии.

Белисса, не переставая улыбаться, поманила одного из них тонким движением пальца, как будто дирижировала сценой.

— Здесь всё чертовски дорого! — раздражённо буркнул Эрнесто, потеряв свою фирменную ироничную усмешку. Он выглядел так, будто его выдернули из зоны комфорта и бросили в роскошь, которую он не заказывал. — Если бы не твоё любопытство, вызванное глупостями Лю-Ши, я бы ни за что не оказался на этом плавучем дворце. Это путешествие нас разорит, Белисса!

— Мне что-то подсказывает, Эрнесто, что наши дела здесь поправятся... — ответила она с загадочной улыбкой, словно уже знала, чем всё закончится.

— Ты опять со своей интуицией? — он скривился. — Хотелось бы в неё верить, но ты знаешь моё мнение. Мои знания никому не нужны, и поправить наши финансы мы сможем разве что, ограбив банк.

— Ну почему у тебя такие криминальные фантазии? — рассмеялась Белисса. — Ты же учёный! Специалист по информатике и теории вероятности. Вот и используй свои знания!

Она указала на огромный рекламный щит, сверкающий неоновыми буквами: «Добро пожаловать в наше Плавучее Казино! Попытайте своё счастье! Напитки и зажигательный концерт — за наш счёт!»

Эрнесто фыркнул: — Именно поэтому я знаю, кто выигрывает в казино. И это точно не мы. Шансы всегда на их стороне — это математика, детка.

На палубе, неподалёку, стоял пожилой саксофонист в шортах и панаме, виртуозно выдувая мелодии джазовой классики. Его саксофон звучал, как будто сам океан решил сыграть блюз. И, как по команде, появился Айзек — в шортах, цветастой рубашке и с выражением полного счастья на лице. Он приплясывал в ритме, будто блюз был его родной язык.

— Приветствую вас, господа! — весело произнёс он, помахав рукой. — Мой доклад завершён! Надеюсь, вы наслаждаетесь путешествием?

Белисса рассмеялась, а Эрнесто только покачал головой, будто предчувствовал, что это путешествие будет куда более непредсказуемым, чем он рассчитывал.

— Мы, конечно, получаем максимальное удовольствие, — сказала Белисса, откидываясь на шезлонге и потягивая коктейль с кусочками ананаса, — но где же наш коллега? — её голос звучал нетерпеливо, с лёгкой тревогой.

Айзек, всё ещё пританцовывая в ритме саксофона, махнул рукой назад, в сторону лестницы, ведущей с нижней палубы.

— Вон он, идёт. Как всегда, в своём стиле.

За ним, медленно и немного неуверенно, поднимался Лю Ши Сень. Он выглядел уставшим, почти измождённым. Лицо осунулось, под глазами залегли тени, а походка стала осторожной, как будто каждый шаг требовал усилия. На нём был тёмный пиджак, строгий галстук, и всё это казалось нелепым на фоне курортной беззаботности. В одной руке он держал маленький, потёртый чемоданчик, а в другой — свой неизменный металлический термос, словно это был его талисман.

Подойдя к группе, он вежливо кивнул:

— Добрый день, друзья.

— Ну как, удалось вам доказать свою правоту? — резко спросил Эрнесто, не скрывая раздражения. Его голос был колючим, а взгляд — испытующим.

Лю Ши Сень опустился на свободный шезлонг, поставил чемоданчик рядом и огляделся. Он словно собирался с мыслями, прежде чем заговорить.

— Думаю, да. И сейчас я кое-что вам продемонстрирую.

Эрнесто скептически прищурился и кивнул на чемоданчик:

— Это и есть ваше доказательство? — на его лице вновь появилась ироничная усмешка, та самая, которую он обычно приберегал для лекций о глупости человеческой надежды.

Лю Ши Сень не ответил. Он медленно, почти театрально, полез в карман пиджака. Айзек и Белисса подошли ближе, их лица выражали живой интерес — как будто они стали зрителями в преддверии фокуса.

Из внутреннего кармана Лю Ши извлёк небольшую монетку. Она блестела на солнце, словно только что вышла из чеканки. Он протянул её Белиссе, не говоря ни слова.

— Что это? — спросила она, беря монету двумя пальцами.

— Это ключ, — тихо сказал Лю Ши Сень. — К тому, что вы скоро увидите. Но сначала — немного теории.

Он открыл чемоданчик, и внутри оказалась странная конструкция: нечто среднее между миниатюрным компьютером и механическим устройством, усеянным лампочками, проводами и крошечными дисплеями. Всё выглядело так, будто было собрано вручную, с любовью и одержимостью.

Эрнесто нахмурился, но уже не перебивал. Даже он почувствовал, что сейчас начнётся нечто необычное.

— Подбросьте её, а я попробую угадать, что выпадет! — с азартом предложил Лю Ши Сень, его глаза блестели, как у фокусника перед трюком.

Белисса, играя по правилам, зажмурилась и с театральным жестом подбросила монетку высоко в воздух. Она закружилась, сверкая на солнце, и с лёгким звоном упала на палубу. Белисса быстро прикрыла её ладонью, словно охраняла тайну.

Лю Ши Сень наклонился над своим чемоданчиком, приоткрыл крышку, нажал пару кнопок и уверенно произнёс:

— Решка!

Белисса приподняла руку, и монетка действительно лежала решкой вверх.

— Вы угадали! — радостно воскликнула она.

— Пятьдесят процентов вероятности. Ерунда, — скептически отозвался Эрнесто, подходя ближе. — А ну-ка, брось ещё раз!

— Сколько угадываний подряд нужно, чтобы вы отбросили гипотезу о случайности? — спокойно спросил Лю Ши, бросив на него косой взгляд.

Эрнесто задумчиво покрутил головой, его лицо стало серьёзным, почти сосредоточенным:

— Десяти будет достаточно. Кстати, можно я буду подбрасывать?

Лю Ши Сень молча протянул ему монетку. Эрнесто резко подбросил её вверх, она закрутилась в воздухе, словно танцуя, и он ловко поймал её, не дав ей упасть.

— Орёл, — сказал Лю Ши, снова заглянув в чемоданчик.

Эрнесто раскрыл ладонь. Орёл.

— Вам везёт, — буркнул он, недовольно, но уже без насмешки. — Опять в точку.

Подбросы продолжались. Один за другим. И каждый раз — точное предсказание. К десятому разу напряжение в группе стало почти физически ощутимым.

— Наверное, стоит прекратить, — наконец сказал Айзек, нахмурившись. — Хотелось бы услышать, как вы это делаете.

Лю Ши Сень закрыл чемоданчик с тихим щелчком, как будто завершил магический ритуал, и жестом подозвал стюарда. Все замерли в ожидании. Только когда в его руке оказался высокий бокал с двумя соломинками и ломтиком лайма на краю, он начал говорить.

— Эрнесто, вы как-то сказали, что предсказание будущего — это уменьшение неопределённости состояния системы. И тогда я задумался: а что, если именно это происходит с биологическими существами?

Он сделал глоток и продолжил, уже более уверенно:

— Я предположил, что время у живых существ может идти немного иначе, чем физическое время. Да, вы этого не допускаете, и, возможно, я ошибаюсь — мне, как биологу, простительно. Но допустим, что мы, живые существа, — настоящие хозяева времени. Это значит, что в биологическом времени можно заглянуть чуть дальше, чем позволяет физическое. Не увидеть будущее целиком, а лишь несколько возможных его вариантов. И затем — выбрать наиболее выгодный для самосохранения.

Он посмотрел на каждого из них, словно проверяя, поняли ли они суть.

— Мы делаем этот выбор неосознанно. Когда баскетболист попадает в кольцо с десяти метров, он отдаёт точную команду сотням мышц — и выбирает правильную комбинацию. Когда мы берём хрустальный бокал и не роняем его — мы выбираем безопасный вариант будущего. Когда водитель притормаживает, и через мгновение в том месте проносится грузовик — это не случайность. Это выбор. И он происходит каждое мгновение. У нас. У животных. У всех живых существ. Иначе бы мы просто не выжили.

Наступила тишина. Даже саксофон на палубе, казалось, замер, прислушиваясь.

Эрнесто медленно выдохнул, глядя на монетку в своей руке. Его лицо было задумчивым, почти растерянным.

— Если ты прав... — пробормотал он, — тогда мы живём не в потоке времени, а в сети возможностей.

Лю Ши Сень улыбнулся, впервые за день.

— Именно. И, возможно, мы уже научились читать эту сеть. Просто не знали, что умеем.

Айзек ободряюще кивнул, его глаза загорелись — он явно наслаждался интеллектуальной игрой:

— Что-то вроде того, что вытворяет электрон, — начал он, — у которого есть набор возможностей своего будущего... или, если говорить языком Эверетта, — своих миров. И только так называемый наблюдатель, сам того не осознавая, выбирает одну из этих веток — свою личную реальность. Знание о ней доступно только ему, хозяину биологического времени, даже если он не подозревает об этом.

Он сделал паузу, затем добавил с лёгкой улыбкой:

— Следовательно, жизнь и смерть Кота Шредингера решает не физика, а биология. Тот, кто смотрит на кота, выбирает не просто состояние — он выбирает будущее, в котором живёт сам. И кот жив или мёртв — в зависимости от этой избранной ветки.

Белисса громко возмутилась, откидываясь назад:

— Я ничего не понимаю из сказанного! Эрнесто, объясни мне, пожалуйста, человеческим языком!

Эрнесто, всё ещё глядя на монетку, неуверенно произнёс:

— Айзек говорит о своих квантовых делах... запутанных во всех смыслах этого слова. Тебе это не обязательно понимать. Главное — Лю Ши утверждает, что биологическое существо может извлекать информацию из будущего и использовать её для коррекции настоящего.

— Да. И я это доказал, — спокойно повторил Лю Ши Сень, будто это было очевидно.

— Что за бред! — резко бросил Эрнесто, повернувшись к Айзеку. — Ты же физик, ты не можешь в это верить!

— Внимание, — вмешался Айзек, подняв палец. — Если мы хотя бы на секунду допустим, что наш друг прав, то выходит, что все мы — биологические системы — перекачиваем информацию из возможного будущего в настоящее. И тем самым уменьшаем вероятность ошибки в наших действиях. Это даёт нам возможность усложнять наши структуры, принимать более точные решения, адаптироваться.

Он указал на монетку:

— Мы только что видели, как угадываются десять из десяти бросков. Это не случайность. Это — навык. Он научился заглядывать в будущее. И вот вопрос, как физик и одновременно биологический объект: могу ли я угадать момент радиоактивного распада? Впрочем... почему бы и нет?

Он усмехнулся, затем жестом пригласил Лю Ши продолжать:

— Но о чём мы... Вы же биолог. Пожалуйста, продолжайте.

Лю Ши Сень кивнул, его голос стал более уверенным, почти торжественным:

— Да. Более точный выбор — это не просто способ выжить. Это возможность сделать что-то важное для процветания рода. Но не только. Как сказал Эрнесто, угадывание будущего — это прямой путь к усложнению системы. Это тот самый бесплатный обед, который, как утверждают физики, невозможен. А биология говорит: возможен.

Он сделал паузу, глядя на чемоданчик.

— И это было моё второе предположение. Что способность заглядывать в будущее может быть встроена не только в поведение, но и в сам генетический код. Что эволюция — это не просто отбор, а выбор из возможных будущих состояний. И этот выбор — не всегда случаен.

Наступила тишина. Даже ветер, казалось, стих, чтобы не мешать.

Эрнесто медленно опустился на шезлонг, его лицо было задумчивым, почти встревоженным.

Айзек резко выпрямился, его лицо выражало смесь волнения и интеллектуального возбуждения:

— Подождите... Вы хотите сказать, что генетические мутации — это не случайный процесс, как мы всегда считали, а процесс, направляемый... видением будущего? — он говорил быстро, почти захлёбываясь словами. — И тогда вы легко объясняете загадочный механизм эволюции, который создаёт более сложные структуры из простых. Не естественный отбор, а выбор — осмысленный, точный, биологически выгодный выбор вариантов эволюции?

Лю Ши Сень перевёл взгляд на Эрнесто, словно бросая вызов:

— Что-то вроде этого. Представьте: вероятность появления медведей с белой шкурой начинает возрастать ещё до наступления великого похолодания. Не после, не в ответ на него — а заранее. Как будто организм чувствует приближение перемен и начинает готовиться.

Он сделал паузу, чтобы дать словам осесть.

— Это значит, что изменения в генах — это не просто случайный процесс, который может и не случиться вовремя. Это выбор. Регулируемый, направляемый — как будто организм просматривает несколько возможных сценариев будущего и выбирает тот, который даст шанс на выживание.

Белисса наклонилась вперёд, её глаза расширились от интереса.

— То есть... информация из потенциального будущего становится основой для настоящего выбора?

— Именно, — подтвердил Лю Ши. — И этот выбор может быть не только генетическим, но и эпигенетическим. Он свершается всеми биологическими механизмами — от клетки до высших функций мозга. Без информации из будущего — вернее, без доступа к вероятностным сценариям — мы не могли бы даже пошевелить мизинцем, не говоря уже о сложных действиях. Клетка не могла бы управлять экспрессией генов, не могла бы инициировать мутации, если бы не знала, что это даст ей преимущество.

Эрнесто нахмурился, но не перебивал. Он слушал.

— Именно этот информационно-выборный механизм, — продолжал Лю Ши, — обеспечивает стремительный, порой взрывной ход эволюции. То, что мы называем «скачками» — это не случайность, а результат точного выбора из множества возможных путей. Это и есть тот секрет, который отличает мёртвую природу от живой. Камень не выбирает. Клетка — выбирает.

Он открыл чемоданчик и достал оттуда небольшой планшет с графиками, диаграммами и моделями, похожими на фрагменты генетических цепей.

— И чтобы проверить это предположение, — сказал он, — я решил прокрутить фильм эволюции в ускоренном темпе. Смоделировать условия, в которых организм вынужден делать выбор — и посмотреть, сможет ли он предсказать будущее. Не просто адаптироваться, а предвосхитить.

Айзек тихо выдохнул:

— Если это правда... то мы стоим на пороге новой биологии. Биологии будущего.

Эрнесто медленно поднял глаза:

— Или на пороге новой физики, — добавил он. — Где время — не прямая, а сеть. И живое — это то, что умеет по ней ходить.

Эрнесто и Айзек уже не спорили. Их лица были сосредоточенными, взгляды — прикованы к Лю Ши Сеню. Они не перебивали, не комментировали, просто слушали. Что-то в его голосе, в уверенности движений, заставляло замолчать даже самых скептичных.

— Итак, — начал Лю Ши, — для эксперимента я выбрал быстро мутирующие простейшие организмы. Все мы знаем, насколько удивительно быстро бактерии, микробы и вирусы приспосабливаются к антибиотикам и вакцинам. Это обычно объясняют случайными мутациями. Но если мутации не случайны... если они зависят от одного из возможных сценариев будущего — тогда всё меняется.

Он достал из чемоданчика лист с отпечатанными графиками. Группа сгрудилась вокруг него, словно вокруг карты сокровищ.

— Вот, смотрите. Это анализ мутаций в изначальной колонии — всего один грамм микроорганизмов, но в нём десятки миллиардов живых существ. Я не буду уточнять, какой именно тип я выбрал — это не принципиально. Главное — я использовал специальный прибор, который сам разработал, чтобы оценивать среднюю скорость мутаций генов.

Он указал на первую точку на графике:

— Видите? Начальная скорость — около 100 мутаций на поколение. Эта цифра стабильна, почти не меняется со временем. Но затем я включил таймер, который через пять минут должен был высвободить слабый яд прямо в пробирку с организмами.

Он замолчал, давая им время взглянуть на график.

— И вот что произошло. Видите?

Лю Ши был взволнован, но остальные пока не понимали, к чему он ведёт. Первым сообразил Айзек. Он выпрямился, глаза загорелись:

— О, я понимаю! На графике видно, что количество мутаций начинает расти ещё до того, как яд был высвобожден. И чем ближе это мгновение — тем выше скорость мутаций. Это так?

— Совершенно верно! — с восторгом подтвердил Лю Ши. — Как только вероятность будущей опасности возрастает, система начинает реагировать. Причём не просто увеличением мутаций, а ростом именно тех, которые повышают устойчивость к яду. Вероятность таких адаптивных мутаций оказывается значительно выше, чем у случайных.

Он перевёл дыхание, затем продолжил:

— Пользуясь этим методом, я смог оценить, насколько далеко система «заглядывает» в будущее. Я развёл около сотни таких колоний, а затем отобрал те, которые начинали реагировать раньше остальных. Потом — повторил цикл: развёл «чемпионов», снова отобрал лучших. Искусственный отбор — ничего нового. Но результат поразительный: мои герои «видят» будущее дальше и точнее, чем их предки.

Айзек воскликнул:

— То есть... естественный отбор идёт не по признаку приспособляемости, а по способности предугадать, как надо измениться?

— Именно, — кивнул Лю Ши, одновременно запуская руку в чемоданчик. Он извлёк маленькую стеклянную склянку с мутноватой жидкостью, в которой едва заметно мерцали микроскопические формы жизни.

— Вот здесь — суперчемпионы. Они мутируют быстрее всех. И, что важнее, они чувствуют самые отдалённые по времени угрозы.

Он вставил баночку в специальное гнездо прибора, напоминающего миниатюрный инкубатор с сенсорами. Рядом уже находилась вторая баночка — контрольная.

— Мой прибор непрерывно измеряет скорость мутаций в двух колониях: А и В. Они абсолютно идентичны по составу, условиям, температуре. Яркость индикатора возле каждой из них показывает текущую скорость мутаций.

Он указал на два светящихся дисплея.

— В данный момент они примерно одинаковы. Не так ли?

Эрнесто и Айзек кивнули, не отрывая глаз от прибора.

— Но сейчас я сделаю кое-что, — сказал Лю Ши, — и вы увидите, как одна из колоний начнёт реагировать... ещё до того, как произойдёт событие.

Он потянулся к таймеру, и в воздухе повисло напряжение — как перед запуском ракеты.

Эрнесто придирчиво прищурился, изучая прибор, затем кивнул:

— Всё верно. Показатели совпадают.

Он выпрямился и с деловым тоном продолжил:

— А теперь давайте проведём эксперимент. Мы впрыснем в одну из колоний слабую дозу яда ровно через пять минут. Белисса, — он повернулся к ней, — в какую из этих баночек мы впрыснем яд?

Белисса, не задумываясь, указала на баночку с надписью «А».

— Это ваш выбор, — сказал Лю Ши Сень. — А теперь смотрите внимательно, что происходит.

Все взгляды устремились к прибору. Зеленый индикатор возле баночки «А» начал резко усиливаться, словно колония почувствовала надвигающуюся угрозу. Свет стал ярче, пульсирующим, почти тревожным.

— Видите? — Лю Ши указал на кнопку возле баночки «А». — Теперь нажмите и впрысните яд.

Белисса отвернулась, её лицо вдруг стало печальным.

— Мне их жалко, — сказала она капризно. — Я передумала. Не хочу их убивать. Они же такие умненькие...

Индикатор возле баночки «А» внезапно потускнел. Свет словно сдался, угас, как надежда, которая не сбылась.

Все застыли, поражённые увиденным.

— Так что же получается? — воскликнул Эрнесто. — Они неправильно увидели будущее?

— Почему же? — спокойно ответил Лю Ши. — Это был реальный выбор Белиссы. Колония «А» отреагировала на угрозу, которая действительно существовала. Но в последний момент Белисса изменила решение. Причину её внезапного отказа даже они не смогли предвидеть. Им ещё предстоит научиться работать с такими... непредсказуемыми субъектами.

Он усмехнулся.

— Это и есть жизнь. Предсказания и желания разных биологических объектов сталкиваются друг с другом, создавая сложную, многослойную реальность.

— Интерференционная картинка, — задумчиво произнёс Айзек, глядя на прибор, как на квантовый эксперимент.

— Я их хорошо понимаю, — неожиданно сказал Эрнесто. — Предвидеть поведение Белиссы не в состоянии даже сам дьявол.

Он тут же заработал опасно вспыхнувшую молнию в её глазах. На одно мгновение Лю Ши ощутил странное напряжение — как будто нежная девушка вдруг стала источником реальной угрозы. Но огонёк в её глазах тут же погас, и всё показалось иллюзией.

Айзек подошёл к Лю Ши, глаза его блестели от любопытства:

— Можно я попробую?

— Пожалуйста, — кивнул Лю Ши.

Он подождал, пока оба индикатора вновь выровнялись, и, не колеблясь, ткнул пальцем в сторону кнопки «B».

— Через три минуты, — объявил он, — я накормлю этих друзей хорошей порцией яда. И, поверьте, я шутить не буду.

Айзек отвернулся от прибора и устремил взгляд к горизонту. Океан был спокоен, как будто сам наблюдал за экспериментом. Остальные не отрывали глаз от индикаторов, и с изумлением видели, как вопреки заявленной угрозе, начинает разгораться лампочка возле баночки «A».

— Не знаю, что вы там видите, — сказал Айзек, не оборачиваясь, — но я действительно собирался потравить поселенцев из колбочки «A». Это было моё твёрдое решение. Так что если вы видите огонёк возле «B», то, скорее всего, наш приятель — просто великолепный фокусник.

Он резко обернулся, застыл на месте, затем медленно подошёл к Лю Ши и похлопал его по плечу.

— Чёрт побери... ваши питомцы совершенно правильно среагировали на моё истинное намерение. Они знали. Не просто угадали — знали.

Он подошёл к кнопке «A» и нажал её. Лампочка замигала, затем вспыхнула ещё ярче, как будто подтверждая: угроза реализована.

Эрнесто поднял руки вверх, признавая поражение:

— Теперь я понимаю, что вы делали с монеткой. Колбочка «A» у вас была связана с орлом, а «B» — с решкой. Вы заранее решали: если выпадет орёл — скормите ядовитую дрянь обитателям «A», если решка — их родственникам из «B». И вы всегда аккуратно выполняли свою угрозу. А ваши клиенты, в соответствии с их видением будущего, начинали сигнализировать заранее, чтобы подготовиться к удару.

Все молчали. В наступившей тишине даже саксофон на палубе замолк. И тут Белисса подняла руку, её голос прозвучал звонко и весело:

— Господа! Я предлагаю отпраздновать открытие нашего коллеги и эту историческую встречу сегодня вечером в ресторане! Ведь если бы не было нашей прошлогодней беседы — доктора Лю Ши не посетило бы озарение. А вы помните? Всю беседу завела я!

Она кокетливо улыбнулась.

— Может быть, я подсознательно тоже заглянула в будущее? Сделала какой-то удачный выбор для себя? Осталось выяснить — какой именно.

Все рассмеялись и облегчённо захлопали. Напряжение рассеялось, как туман под утренним солнцем. Но её взгляд вновь на мгновение вспыхнул — остро, ярко, почти хищно. Эрнесто заметил это и вздрогнул. Он не мог объяснить, почему — но в этот миг Белисса показалась ему опасной.

Она подошла к Лю Ши и что-то тихо шепнула ему на ухо. Он кивнул, не говоря ни слова, затем встал, бросил торжествующий взгляд на Эрнесто и, не оглядываясь, направился в свою каюту.

Эрнесто остался стоять, глядя ему вслед. В его глазах мелькнуло нечто — не ревность, не страх, а предчувствие. Как будто он тоже, на уровне интуиции, начал заглядывать в будущее.