Глава 10: Имбирь и мята
Шторм утихал.
Не сразу и не резко — будто океан всё ещё не до конца решил, прощает ли он тех, кто посмел забраться в его недра.
Станция «Титан» дрожала под слабым гулом остаточных волн, как спящий зверь, вздрагивающий во сне.
По коридорам снова ходили люди.
Неспешно, с рабочими девайсами, с усталой привычкой к искусственному свету. Они говорили тише, смеялись чуть громче, чем обычно, и, кажется, каждый внутренне позволил себе фразу: мы это пережили.
Я сидела в кресле у панели технической связи и смотрела в монитор. На экране — карта станции, где всё снова светилось зелёным.
Стабильно. Безопасно. Почти скучно.
Но скуки внутри меня не было.
— Эй, крошка, — услышала я за спиной. — Ты чего не с нами? Позволь себе хотя бы пару минут отдыха, пока мы уверены, что станция точно останется на месте без нашего контроля.
Я даже не обернулась. Только вздохнула и покачала головой.
— Найди кто меня может заменить — тогда поговорим о паре минут.
—В таком случае это — никогда? — Пирсон поставил на стол передо мной кружку с горячим напитком. Пахло имбирём и мятой — настоящий освежающий чай.
—С чего это?
—Не думаю, что найду достойного кибернетика. Извини, даже из твоих подчиненных. И вообще, я смотрю, тебя сегодня подкармливают все, кто мимо проходит. Может, ты тут тихо голодаешь, а я не в курсе?
Я невольно улыбнулась.
—Я озадачена чипом. Ты же понимаешь какая это головоломка. Я хочу мгновенных результатов, а пока только готовлюсь снять верхний слой защиты.
—Ты справишься, Дегвер. Не сомневаюсь.
Он ушёл, не дожидаясь ответа, и за ним потянулся привычный запах его геля для бритья — мускат и дуб, как будто он всегда был на пару шагов ближе к материку, чем остальные.
Я взяла кружку и провела пальцами по тёплой керамике. Несколько кругов. Ногтями по ободку, потом ладонью по боку. Мысли, которые до этого блуждали, начали сжиматься в одну точку.
Я снова посмотрела на закрытый интерфейс. Доступ к чипу всё ещё был под защитой. Я пробовала обойти её дважды — через инженерный фильтр и по внутреннему протоколу, — но оба раза получала пустую отмашку: ошибка доступа.
Чёрт.
Я убрала волосы с лица и снова взглянула на кружку. Отпечатки.
Тепло руки. Следы.
А если?.. Может, я не смогу вскрыть этот файл, но... может, я могу узнать, кто к нему прикасался?
Мы ведь всё равно регистрируем пользователей через биометрию.
Даже если чип не числится в логах — отпечатки могли остаться.
Сердце подскочило. Я встала, чуть не опрокинув стул, и вышла в коридор собирая удивленные взгляды команды.
Отсек биохимии был почти пуст. Я даже удивилась — в шторм, как правило, здесь оставалось больше людей, чем в других отделах.
Может, всё дело в излишнем тепле, что манило работяг. А может в приятном, незамысловатом запахе — спирт, стерильный пластик и нотки грейпфрута.
Артемий стоял у холодильной панели, рассматривая пробирку с голубой жидкостью. Он схватил небольшой фонарь, чтобы подсветить дно, но услышав чужие шаги, резко повернулся.
— Оливия? Ты ж обычно к нам только по плохим поводам.
Я чуть заметно улыбнулась.
— Не знаю, плохой ли этот повод. Но он странный. У тебя сейчас есть минута?
Он кивнул, вновь забросил фонарь в нагрудный карман и подошёл ближе.
Я положила на край стола чип, будто осторожно передавала ядовитое вещество.
— Мне нужно... ну... — я замялась, а потом выдохнула. — Мне нужно, чтобы ты снял отпечатки с этого. Сверил по базе Нерея. Посмотрел, кто его вообще держал.
Он на секунду вскинул брови.
— Ты серьёзно?
— Да, — я понизила голос. —Это важно.
Он взял чип двумя пальцами, повернул в свете панели.
— Ну, вообще это несложно если отпечатки сохранились — а на пластике они могут держаться долго. Главное, чтобы не заляпан.
— Он изолированно лежал. Там было сухо. Всё герметично. — Я чувствовала, как сама начинаю говорить быстрее. — Я не вскрывала его, не подключала напрямую. Просто... он должен быть чистым.
Артемий не стал спрашивать, откуда у меня этот чип.
Не полез в причины. Это и было тем, за что я его ценила.
— Хорошо, — сказал он спокойно. — Сделаю скан, проведу через фильтр, сверю по базе. Если что-то найдётся — скину тебе напрямую.
— Спасибо, — выдохнула я. — Только никому.
Он усмехнулся, скинув защитные перчатки.
— Мне же потом не придётся терпеть извращенных лекций о нарушении рабочей инструкции от Скалли?
— Не сегодня.
И вышла, чувствуя, как внутри впервые за весь день становится по-настоящему холодно.
Подводный отсек, где обычно работала Софи, был местом, где время будто замедляло ход. Узкое, с плавными округлыми формами, оно словно растворялось в глубине океана. Большое панорамное стекло раскрывалось перед глазами, открывая неизменный, но всё же каждый раз новый спектакль — стаю рыб, чей знакомый силуэт оставался почти неуловимым в мутноватой синеве. Они двигались в своём ритме — неспешном и размеренном, словно сама вода пела свою тихую, древнюю песню.
В этом отсеке не пахло лабораторной стерильностью, здесь был запах прохлады, влажности и лёгкой соли — аромат глубин, запечатлённый в металле и стекле. Тонкий отблеск света скользил по стенам и полу, рисуя на них зыбкие узоры, словно акварельный рисунок, неуловимый и постоянно меняющийся.
София сидела на металлическом табурете, слегка повернувшись к окну. Она опиралась локтем на стол, второй рукой рассеянно теребила прядь спутанных волос, которая цеплялась за браслет на запястье, хотя она и не замечала этого. В её другой руке был графический планшет, но экран молчал — отключённый, как и мысли, которые сейчас не требовали цифр и графиков.
Она просто смотрела в воду. Или, может быть, в себя.
Я подошла тихо, как всегда — чтобы не нарушить хрупкую тишину. Постояла немного позади, не решаясь сразу заговорить. Мир за стеклом двигался лениво и бесшумно, и казалось, что София пыталась синхронизировать с этим миром дыхание и пульс.
— Работаешь? — спросила я наконец.
Она вздрогнула, как от неожиданного прикосновения, и обернулась, слегка приподняв брови.
— Господи, ты как тень. Стоишь тут давно?
— Достаточно, чтобы понять, что тебе сегодня не до отчётов.
Она отвела взгляд и посмотрела на экран, который оставался чёрным. Потом вновь глянула на меня.
— Не злись. Просто надо было где-то уединиться. Здесь тише.
Я села на край соседнего стола, скрестив руки.
— Я видела тебя вчера, когда ты вышла от Каэля.
Наступила пауза. Рыбы за стеклом проплыли густой серебристой тенью, словно занавес опустился на окно.
София провела рукой по лицу.
— Да, не самый удачный момент.
— Что он сделал? Нагрубил? Он был резким?
— Он был... Каэлем. И, пожалуй, хуже. Сначала смотрел на меня, как будто я разбила его детство. Потом сказал, что «Неудивительно, что ты согласилась на такой протокол». И что это «похоже на меня» — без эмоций, просто факт. Ты понимаешь, хуже всего, когда человек не осуждает, а лишь констатирует.
Я молчала, наблюдая, как она сжимает край табурета пальцами до белых костяшек. Софи тяжело выдохнула, опустив плечи.
— Я, дура, даже не хотела, чтобы он согласился. Просто хотела... — губы сжались. — Хотела, чтобы хоть что-то сказал. Хорошее. Или нейтральное.
— Хотела, чтобы заметил?
Она кивнула.
— Хотела, чтобы перестал смотреть на меня как на статистическую погрешность. А он указал на мои недостатки. Как будто я — не человек, а процесс.
Я наклонилась чуть вперёд, опираясь локтями на колени.
— М-да, он неплохо умеет бить словами. Но ты не должна верить в эту чушь. Просто он искал слабое место, чтобы поиграть в босса.
София улыбнулась, горько и устало.
— Звучит, как психическое расстройство.
— Что поделать. Штабу важней вырезать нам апендицит, чем проверить руководство на нарциссические замашки.
—Могло быть куда хуже, согласись?
— Чем сейчас? — Я вспомнила как Каэль не дал мне застрять в том отсеке — Наверно да.
Она хмыкнула, но уже без раздражения.
— А ты чего здесь? Я тебя со вчера не видела — только мельком в логах. Что с чипом?
Я вдохнула глубже.
— Пока ничего. Защита слишком жёсткая. Отдала на проверку — пусть снимут отпечатки. Хочу знать, кто к нему прикасался.
— Думаешь, Каэль?
Я посмотрела в аквариум. Рыба скользила прямо у стекла, будто специально показывая, что видит нас.
— Почти уверена. Если это он, станет понятно, что он знал про чип. Если нет — придётся копать дальше. Но если он знал — значит ждёт, что я вскрою тайну, либо надеется, что не посмею.
София задумчиво постукивала ногой по металлическому полу.
— Ты перегружаешь себя. Опасное состояние. Мы бы помогли, но вот... только ты в этом шаришь.
— Почему опасное?
— Потому что готова идти до конца. И у тебя это получается. Даже если путь чертовски неудобный.
Я чуть улыбнулась.
— Ты тоже можешь. Когда не сохнешь по тому, на кого я собираю компромат.
Она подняла глаза. В них на мгновение засветилось что-то тёплое.
— Спасибо, Ливи за это. Если он окажется при делах, обещаю пересмотреть свои чувства.
—Дай бог, чтоб тебя не настиг стокгольмский синдром.
Мы молчали. Лишь мягкий свет океана медленно переливался на стенах.
Именнов таких паузах между поддержкой и препираниями, я могу оставить свойпрофессионализм и важную должность. Примерить на себя новую роль. Роль хорошейподруги.