Глава 13
Цепи были такими... ледяными и тяжелыми.
Невозможно не только поднять руку или ногу - но и даже пошевелиться, утереть кровь, которая продолжает хлестать из носа, заливая рот.
Прислонившись к каменной стене и сидя на каменном полу, Восьмой чувствовал себя расчлененным.
"Сегодня ночью вас предадут смерти на костре."
В его разбитой голове гуляло эхо.
Он привык к медленной казни, казни длинной в целое подобие жизни... а тут - из-за какого-то пустяка сегодня ночью он...
-Быть сожженным заживо тоже входило в твои планы? -Воскликнул Рено, скорчившись в кандалах на другом концу тюрьмы в обрывках платья.
-Кому вообще сдалась твое красноречие, когда нужно было думать, что говоришь? -Заорал Тайлер из последних сил. -"Накануне... гроза..." Конечно, у них вчера был штиль. "С того берега на лодке", -передразнил он товарища. -Шут бы побрал твою лодку.
Рено ничего не ответил и посмотрел на Восьмого таким взглядом, что у того все подпрыгнуло внутри, обнажилось и запылало.
Во всем происходящем... была только его вина.
"Я идиот. Чудовищная ошибка, Мёрфи, считать меня кем-то вроде вожака. Вот я и возомнил о себе слишком много. "
-Из-за тебя, -сказал Рено, с ненавистью и болью глядя в одну точку в останках платья с передником. -Я подохну как какой-то, чтоб его, клоун.
-А ведь ты был прав, -сказал Восьмой внезапно, и впервые в жизни Реннокио подумал, что слух обманул его, настолько изменился голос Тая. -Ты был прав, когда называл меня предателем... еще там, где о том, что происходит сейчас, мы не могли и думать. О каких остальных идет речь, -сухо выдавил он, едва шевеля солеными губами, -если я не смог и уже не смогу помочь нам всем.
Выпрямившись, Рено смотрел на него сосредоточенно-недоумевающим взглядом.
Между ними лежал солнечный луч, струившийся сквозь щель в толстенной каменной стене - такой крепости-тюрьмы могли бы быть достойны разве что государственные преступники.
Миллиарды пылинок стояли в воздухе, образуя вертикальную сверкающую завесу, которая разделяла мальчиков, и когда с налетевшим порывом ветра внутрь камеры впорхнул вишневый цветок, то его лепестки вспыхнули, словно это была прекрасная огненная бабочка.
Сладострастный аромат доносился с улиц даже сюда.
Коронка из лепестков упала у самых закованных в кандалы ног Тайлера, и тот уставился на него своими непохожими друг на друга глазами, один из которых непрестанно светился в тени, словно луна.
"С Днем Вишнёвого цветка!" -долетело до его слуха снаружи как бы с издёвкой.
Одно из его любимых воспоминаний, которые оставались полуснами, уже не могущими причинить боль.
Свет и запах детского праздника и красивых деревьев.
-Почему... Почему люди делают подобные вещи? -Проронил он, дотрагиваясь до хрупких лепестков дрожащими бескровными пальцами руки, кандалы для кисти которой были слишком велики; почему цепь и обмотали вокруг самого мальчика несколько раз, заковав на замок.
Внутри него что-то сжалось и захватило дух.
Он впервые подумал о том, что будет с ним после того, как...
Как его не станет.
Неужели это может произойти так просто...
Что будет потом? Неужели с ним произойдёт то, что произошло с Маквелом?
Ведь и он не должен был погибнуть. Им вместе надлежало исполнить то, на что с его, Тайлера, смертью, окончательно может пропасть надежда.
Но Тринадцатый ушёл, спасая жизнь одному из их команды - он понимал, что она равно важна его собственной.
А у того, кто был его лучшим другом, хватило духа лишь на то, чтобы полить грязью товарища в их последние часы вместе.
Будет ли кто-нибудь по ним скучать?
Остальные? Вряд ли.
Возможно, они никогда не верили номеру Восемь до конца.
Возможно, без него они забудут обо всем, что связывало их с оставленными в Таймлапсисе, и те в свою очередь отвернутся от воспоминаний о них. И одни продолжат становиться безразличным ко всему биологическим мусором, а другие будут жить на свободе и дальше, так, как хотел Маквел для всех.
Тайлер безжалостно впился зубами в разбитую губу.
Помимо того, что беглецам ещё предстояло наконец научиться доверять и ценить друг друга, чтобы вынести ответственность за тех, кого оставили на произвол белых комбинезонов в лице настоящей опасности вдали от до боли смешных интриг... ещё кто-то должен был действительно тосковать по ним самим.
Кто-то должен был оставаться первичной их частью, и для кого-то его... смерти просто нельзя было случиться безызвестно.
Для кого-то из Блэкпойнта.
Но потерянному поколению оказалось суждено завершится, не зная не преданности, ни семьи.
''Как бы я хотел доказать Маквелу, что есть что-то большее беспризорной стаи'', -пронеслось в голове.
Нет, теперь он этого не сделает, какие бы инстинктивные надежды не роились в его жалком воспаленном мозгу.
''Я бы просто разорвал себя на части'', сказал Мёрфи.
Теперь Тайлер его понимал.
И хотя его сердце словно резали миллионом ножей, при Рено он не смог бы проронить не слезы, и не только потому, что был его старше.
Он внезапно понял, что единственный его долг теперь - стать ему последней опорой.
Как Маквел был когда-то для них всех.
Только так он сможет смотреть в лицо совести - последнему и главному своему экзекутору.
Страшной ошибкой было приняться внушать Семьсот Первому свои жестокие мысли.
Рено имел право на то, чтобы считать себя героем.
-Ты сделал все, что было в твоих силах, -прошептал Тайлер, закрыв глаза. -Я... я никогда себя не прощу себя за то, что назвал тебя трусом в тот день... когда мы даже не могли представить, что произойдёт. Сейчас я просто повесил исполнение своей идиотской затеи на тебя.
Рено молчал.
-Можешь меня ненавидеть, -выдавил Восьмой, сжимая зубы все крепче. -И будешь прав, как все, кто говорил, что я самодовольный кретин. Но я хочу сказать... что на самом деле я был горд иметь друга, как... ты.
-Лишь бы остальным не стукнуло делать глупостей, -сказал Рено и медленно поднял голову, глядя на узкую щель над обоими приговоренными, где что-то начало поминутно загораживать свет. -Все это ещё может оказаться лишь постановкой, и тогда если они вернуться за нами... то мы все попадем в ловушку Таймлапсиса.
Тайлер посмотрел на него взглядом, полным горечи, и промолчал.
В это время наружи нарастал шум.
Топча брошенные в панике венки и букеты, люди кричали, толпясь вокруг тюрьмы и замахиваясь на стражников корзинками для цветов:
-Мы не хотим ждать! Вдруг они сбегут или применят свои силы?
-Сжечь левобережных сейчас!
Розовый ходил по рядам и пытался делать нравоучения. По пятам за ним двигалась квинтэссенция Томы.
Девочка не увидела, куда розовый сунул ключ от тюрьмы, и ждала, пока он достанет его или ненароком укажет на место в складках балахона, где тот мог болтаться.
Пока она могла пытаться действовать своими силами, лучше было не подвергать остальных опасности.
-Последуем традициям, -уверял человек в балахоне, протискиваясь из толпы, опасность которой начинал осознавать сам. -В День Вишнёвого Цветка ритуал должен быть соблюдён со всей точностью - ровно в полночь!
-Это слишком могущественные колдуны, -прогнусавил кто-то, сощурившийся и съежившийся, как стручок. -Нужно сначала выколоть младшему глаз, а потом сжечь - как можно скорее. Иначе всему Блэкбриджу конец!
-Нет, глаз трогать нельзя! -Завопил другой человек, захлебываясь собственных голосом. -Мало ли что из него может вылезти?! Сжечь обоих разом побыстрей!
-Верно! -Рявкнули, вторя ему, из толпы. -Костер уже готов.
В это момент что-то маленькое нырнуло розовому под ноги, и девочка с золотистыми волосами быстро взобралась к нему на шею с криком, от звука которого в сознание Томы словно ударила молния:
-Папа!
-Пусть в честь праздника она первая зажжёт хворост, -закричал стручок. -Твоя дочь! Ну же!
Тома смотрела на то, как девочка запускает ручонки в складки нежно-розового балахона, прижавшись к склоненной к ней щеке высокого человека.
В один момент ей показалось, что между этими двумя что-то блеснуло на солнце, какой то предмет, который малышка зажала в руке.
Она была такой... пухлой, и с такой смуглой кожей, которую не пятнал ни один синяк, а на щеках прыгали ямочки. Её глаза радостно сверкали, когда она глянула на Тому с игриво-самодостаточным видом, словно видела каждую черточку лица Семьсот Пятой, заставив ту на мгновение перестать ощущать себя.
-Сжечь их сейчас!
Тома проследила, как ребёнок соскочил с плеча розового и в припрыжку замелькал в толпе, ловко лавируя между хаотично теснившимися людьми.
Девочка пробежала сквозь Тому, словно это не она была бестелесна, а этот счастливый ребёнок, фантом из бесконечно далекого прошлого.
"Я... я тоже была тобой", -подумала Семьсот Пятая, лишаясь связи со внешним миром и видя только её развивающееся платьице и явно холеное тельце, не говоря уже об отсутствии следов жестокой эксплуатации.
И внезапно рядом с этим восторженным созданием появилась маленькая тень - такая же бледная, как Тома, когда обретала человеческую форму.
Та была потрясена увидеть рядом с пышущим здоровьем ребенком уменьшенную себя, похожую на ходячий большеголовый трупик с красными цифрами ''002'' на пижаме и ломкими кудряшками.
"Что!?"
Тома мгновенно появилась из воздуха, вытаращив глаза на сестрёнку Джеверза, которая припустила по улице, убегая от хохочущего маленького монстра.
-Салли! -Закричала она, и, сорвавшись с места, побежала по гремящей мостовой в развивающейся униформе. -Я бегу!
Тома исчезла - и появилась у Салли на пути, хватив её в свои объятья как раз тогда, когда большая рука юного отродья коснулась пижамы Девятой.
Неуклюжая преследовательница вскрикнула от неожиданности, содрогнувшись всем тельцем.
-Не подходи! -Процедила Тома, еще более бледная, чем обычно, и поднялась в полный рост, держа Салли на руках.
Она видела, что испугала пухлую девочку до полусмерти, но упивалась моментом, сдвинув брови и тяжело дыша.
В этот момент она была готова уничтожать ради той, которую проносила на руках через смерть тогда, на алтаре бесчеловечности.
Она хотела драться.... С кем угодно.
-Тома! -Закричала Салли, попытавшись вырваться из её рук, которые делали больно. -Зачем ты меня схватила? Что ты делаешь!?
-Спасаю тебя! -Огрызнулась та, не сводя глаз с врага, который схватил столбняк со слезами на глазах. -Так что не вырывайся! Будешь знать, как сбегать от Джеверза.
В этот момент Салли... засмеялась.
От неожиданности Семьсот Пятая села на мостовую.
-Это просто игра, Тома, -заливаясь смехом, воскликнула Салли, спрыгивая вниз. -Мы же играем! Разве ты никогда так не делала?
-И... играете? -Выдавила Тома, тупо уставившись на вторую девочку, которая вдруг весело запрыгала вместе с Салли по кругу, забыв о слезах и крича:
-Замаяла, замаяла!
Как это было возможно?
И только сейчас она заметила, что на головах обеих были розовые венки.
И это... это правда был девятый номер?
"Нет", подумала Тома опустошенно, словно вторя за каким-то эхом. "У неё... у неё нет номера."
Она поднялась с земли - и увидела, как девочка в розовом платье, что-то лепеча, протянула Салли большой железный ключ.
На мгновение у Томы перехватило дыхание.
-Оставь себе, -сказала первая девочка, покраснев. -Мне его папа дал, и в нем есть дырочка!
-Видишь, -закричала Салли, снова запрыгав на одной ноге. -Это Матильда - моя подруга. Матильда, это Тома - моя с...
-Салли! -В отчаянии заговорила Тома, первый раз видя девочку такой оживленной, и все равно хватая её за руки. -Ты даже не представляешь, что значит этот ключ! Тайлер и Рено в опасности... их хотят убить!
-Нет! -Воскликнула Салли, топнув ногой, и, вырвав руки, спрятала ключ за спиной. -Ты снова все придумала! Ты мне надоела! Дай уже нам спокойно поиграть!
-Салли! -Повторила Тома, повысив голос. -Их держат взаперти, и скоро будет уже поздно! Им нужен этот ключ!
-Прекрати! -Крикнула сестренка Джеверза внезапно резко, и её болезненное личико стало рассерженным. -Почему вы всегда такие скучные? Отстань от нас уже, слышишь? Ты мне надоела! Уходи! -Последнее слово она выкрикнула, искривив рот, словно собиралась заплакать, и, взяв Матильду за руку, хотела убежать, но Тома, пересилив себя, вырвала ключ из её слабых пальцев.
-Это подарок! -Взвизгнула Салли, бросаясь к ней - в этот момент гомон толпы все-таки перерос в рев.
Раздался глухой удар - и Тома увидела, как кто-то помог стражнику снять дверь с петель. Даже розовый уже сдался и не нашёл ничего лучше, как кричать вместе со всеми.
Спустя несколько секунд Тайлера и Рено, обездвиженных железными цепями, помокли по земле по направлению к площади.
-Восьмой! -Закричала Салли, отступив на шаг назад. -Рено!
Тайлер обернулся - и, вытаращив глаза, начал посылать Томе, которая стояла тени, не шевелясь, последние ругательства, пока его в который раз не ударили по лицу, и на мостовую не брызнула кровь.
Мимо троих девочек в подворотне затопали люди, стекаясь на улицу, ведущую к площади, радостно крича и толкая Тому, к которой Салли вновь инстинктивно прижалась; только теперь она не могла сделать уже ничего.
-Казнь начинается! -Крикнул ей кто-то на ухо восторженно и даже подтолкнул. -Не опаздывай, займут лучшие места!
Тошнота подхлынула к горлу Томы, словно человеческий голос прозвучал подобно удару громв.
У девочки подкосились ноги, и, пошатнувшись, она схватила Салли за руку.
-Что будет, если Тома вернется, а нас не будет? -Проговорил Мёрфи, в упор глядя на Альфреда, который кусал губы, поглядывая на город.
-Мы снова разделимся, -сказал Альфред. -Ты можешь остаться.
-И то правда, -сказал Каламинго отстраненно, словно мотая себе что-то на ус.
-Как мы... как можно отыскать её в таком огромном месте, -провыл Джеверз, глядя на ворота за мостом, схватившись за волосы. -Словно иголку в стоге сена!
-Эй, -сказал Каламинго, приподняв одну бровь. Он смотрел поверх крыш на столб серого дыма, который поднимался мимо труб. -А это еще что такое?
-Пожар?.. -Прошептала Уиллдени.
-Или ведьму сжигают, -предположил Минго в свою очередь, так что не понятно было, шутит он или даже говорит серьезно, и почти сразу же все услышали душераздирающий крик Томы, бегущей по мосту из последних сил.
Следом за ней неслась Салли.
Под подхлестывающий аккомпанемент бубнов и волынок - Тайлер даже успел разглядеть людей с музыкальными инструментами, которые стояли поодаль, - Восьмого первым уронили на колени, чтобы снять цепь, и его запрокинутая голова с противным хрустом шейных позвонков безвольно упала вниз.
Из приоткрытого рта полилась струйка крови, взбивая сухую пыль вокруг образовавшейся лунки.
Кто-то взял его за волосы, заставив снова вздернуть подбородок и смотреть на раскаленный жар солнца, в котором плавали очертания конусовидной поленницы на эшафоте.
Из нее торчал высокий столб, который уже показался мальчику обугленным.
''Нет ничего хуже костра в жару'', - пронеслось в его голове незамысловато.
Но думал он о другом.
Точнее, о других.
С Рено тоже снимали кандалы, но он увидел это место только тогда, когда его подняли с земли за шиворот, начав тащить к ступенькам следом за Восьмым сквозь толпу, которая источала ругань, град камней и плевков.
-Н-нет, -вырвалось у него внезапно. Он побледнел, словно только сейчас эта часть происходящего стала для него ясна, и, споткнувшись лицом вниз, получая удар под дых, крикнул: -Тайлер! Я не хочу умирать!
Все происходило гораздо быстрее, чем они оба могли предположить.
В следующую секунду руки Тая были уже заломлены за столб, и вокруг него вилась волосатая веревка, стремительно врезаясь в тело и не давая вздохнуть.
-Я... тоже, -успел проронить он, клацая зубами и глядя на Рено, который дрожал всем телом, создавая помехи палачу, полным отчаяния взглядом.
-Стойте! -Заорал вдруг розовый, и обе жертвы вздрогнули.
Тайлер вдруг осознал, что все это время звучал, нарастая, всеобщий хохот.
Толпа, которая норовила прильнуть к эшафоту, просто сходила с ума.
-Проклятый карлик! -Визжал кто-то. -Выше его!
-Насадить его на самый верх!
Трясясь от хохота, палач подкатил к костру высокий пенек, и держа его одной рукой, другой поднял Тайлера под мышками и поставил на эту подножку, которая теперь торчала из хвороста.
Мальчик оказался так высоко, что видел затылок человека, перевязывающего веревку. Выше, чем Рено, который стремительно дышал, запрокинув голову в каплях крови и пота.
Под самым палящим солнцем, которое словно предвосхищало страшное действо, надлежащее разыграться на площади.
Контуры крыш вокруг плавали в прокаленных потоках воздуха, которым казалось уже невозможно дышать.
Крики становились все громче и громче, и номер Семьсот Один ощутил, как у него начинает звенеть в голове.
Он не чувствовал этого давно... он знал, что все эти звуки, которые сливались в один гул, от которого дрожали барабанные перепонки, могут прикончить его быстрее, чем любой способ на свете.
Дочь розового, которой судили право зажечь костер, так и не отыскали, поэтому факел был вручён маленькому мальчику, в восторженных глазах которого, прикованных к пламени, заплясали жуткие красные искры.
В один момент крики прекратились, и бубен начал отстукивать удар за ударом, пока человек, несший на плече малыша в венке с факелом, шел к эшафоту.
У Реннокио в голове образовался содрогающийся вакуум.
-Т-тайлер, -выдавил он, глядя на Восьмого, закатив глаза. -Тома... и остальные... ушли?
-Ушли, не... волнуйся... -процедил тот, чувствуя, как у него в горле катается огромный ком. В полной тишине - бубен тоже замолчал, факел опускался к просмоленному костру. -Рено, -выдавил он, глядя вниз с наворачивающимися слезами, потому что никто уже не видел его лица. Он укусил губу и вперился взглядом в приближающееся пламя -Рено... Прости меня, умоляю... прости меня.
Если бы они успели поговорить, или протянуть друг другу руки.
Слишком жестоко было лишать их возможности взглянуть друг другу в глаза.
Особенно когда он помнил, как они с остальными стояли плечом к плечу в пылающей центральной лаборатории Таймлапсиса...
Санатория.
-Прости меня за все, -сказал Рено и зажмурил глаза, глотая рыдания.
Но Тайлер не мог оторвать взгляда от факела. И от крохотного мальчика, который жадно смотрел на огонь снизу.
Он отчетливо услышал хруст сушняка, который лизнуло яркое пламя, стремительно заползая к ногам Рено, которого он предал, как и остальных.
От поваливших клубов чёрного дыма пахнуло гарью, которая когтем саданула по легким.
Тайлер вдруг вспомнил темно-синий зрячий глаз рыжего, словно искра, Двенадцатого перед собой.
''В одном я точно не отличаюсь от тебя, Мёрфи. Сам по себе я не сделаю ничего.''
Как только жар от солнца над головой стал казаться невыносимым, недра костра в полном безветрии вспыхнули как одна спичка. В следующую секунду пламя взметнулось до самого конца столба - и народ на площади разразился криками.
Сквозь Тайлера хлынула высоченная пелена убийственного пекла.
Но он не успел понять, что происходит.
Внутри него в то же мгновение разразилась ответная волна, пронизавшая льдом каждый нерв.
Мальчик инстинктивно напрягся всем тщедушным телом, стиснутым бечёвкой - откуда только взялись силы, и все увидели, что его глаз засветился ярче пламени.
Если бы он был чуть ниже, все поняли, что следы крови на лице исчезли.
Каждую рану огонь зализал без следа.
В это время солнце заслонила чья-то стремительная тень, и в самый эпицентр костра с шумом ворвался ветер, разметав рыжие языки на стоящих вокруг.
-Дух! -Заорал розовый, метнувшись прочь сломя голову. -Он вызвал духа!!! Я же говорил...
Но его уже затоптали бегущие прочь с площади люди, не смея обернуться на гигантский фантом ангела, который, спикировав с неба, встал в огне между двумя осуждёнными.
Два огромных крыла рассекли корону пламени на огненные вихри, в которых утонули скаты крыш окрестных домов.
В следующее мгновение он уже взмыл над ними и приземлился на башне, отпустив Тайлера и бесчувственного Рено в обрывках веревок.
-Не может быть, -прошептал Восьмой, глядя перед собой свозь сверкающий дым на лицо, на котором оставалась неизменной та самая благородно-печальная улыбка.
Ангел, тяжело дыша, кивнул - и его губы все же дрогнули.
-Маквел! -Завопил Тайлер что было сил, вскакивая на ноги и бросаясь тому на шею. Оба упали на черепицу под шатер гигантских крыльев, распростертых на ветру, наполненном сгорающими на лету цветами.