Эгида

— Никакого сбоя не было, — заявил Доминик с порога. — Мы перепроверили всё по несколько раз. Единственное объяснение — перегрузка системы. Устройство не выдержало мощности.

Глянула на мониторы. Не сказать, что я так же подкована, как ребята, но что-то да мыслила. Графики показывали резкие скачки энергии в момент активации — и чем дольше я смотрела, тем меньше мне это нравилось.

— Это странно, — нахмурилась я. — Почему перегрузка? Вы же рассчитывали параметры заранее. Теоретически устройство должно было работать стабильно. Вы что-то упустили.

Маркус устало выдохнул и потёр глаза.

— Мы думали над этим несколько часов, пока тебя не было. Единственная зацепка — нестабильность импульса. Мы проверили всё: температуру, влажность, возможные электромагнитные помехи. Всё в пределах нормы.

Что-то не сходилось. Если бы дело было в калибровке — система дала бы сбой иначе. А перегрев...Меня осенило. Я вспомнила, как команда отца работала с похожим прототипом — тоже для дистанционного действия. Тогда они долго не могли понять, что мешает работе. Проблема оказалась неочевидной.

— Может, дело в радиусе действия? — обратилась я к Саре. Стажёр, всё-таки. Она могла что-то напутать. Стажер все-таки.

Она нахмурилась и быстро вбила несколько команд в систему. Пару секунд она изучала данные, потом резко выпрямилась.

— Ребят... Радиус активации — шесть метров.

Доминик резко обернулся, подлетая к панели.

— Сколько? Мы же настраивали на полтора! — он выглядел не то злым, не то разочарованным.

— Устройство пыталось покрыть слишком большую область. Это и вызвало перегрев, — подтвердила Сара.

Я вмешалась, указывая на очевидное:

— Если вы снизите радиус хотя бы до метра, система стабилизируется?

Маркус уже начал вносить изменения, когда зазвонил телефон. Он глянул на экран, тяжело выдохнул:

— Ох... Дебора. Извините, я на минуту.

Он вышел, прикрыв за собой дверь. Сара оглянулась.

— Его жена?

С такой работой часто забываешь, что у кого-то за пределами другая жизнь. Семья, дети... Я удивлена как семья Маркуса еще держится на плаву. Мы виделись с Деборой раза четыре, и по её виду, я сделала вывод что она держится из последних сил, надеясь, что Маркус все-таки уволится.

— Она не любит, когда он пропадает тут до ночи. Думает, он так от Мишель открещивается.

Вернулся он минут через пять. Лицо всё ещё напряжённое, но старался держаться.

— Всё нормально? — спросил Доминик, не отрываясь от панели.

— Пойдёт, — буркнул Маркус и снова уткнулся в код. — Давайте продолжим.

На устроение проблемы ушло по меньшей мере часов пять. Мы проверяли каждый элемент, исключая варианты один за другим. То заморозка работала с перебоями, то устройство перегревалось снова, то вдруг уходило в спящий режим, хотя по логике не должно было. Сара в какой-то момент опустилась на пол, прислонившись к шкафу и уставилась в пустоту.

— Ещё один скачок на графике — и я лягу спать под консоль, — пробормотала она. — Клянусь, после этого дня мне начнут сниться таблицы и схемы. У меня на экзамене голова так не болела, как здесь.

— А ты думала будет легко? — хмыкнул Доминик. — Лучше прекращай пить энергетики.

— Попробуй отними, — лениво буркнула Сара, а затем высунула язык.

На секунду повисло молчание, а потом все рассмеялись. Картина была абсурдной: маленькая, тихая Сара, которая обычно едва выговаривает технические термины без дрожи, сейчас огрызается с Домиником, как опытный инженер. Может, я, зря её недооценивала. Толково рассуждает, знает, что делает. Просто неуверенная.

Прошло ещё два часа, прежде чем мы закончили. Маркус передал мне кольцо.

— Попробуем ещё раз.

— Смотри, — сказал Доминик, — принцип работы достаточно интересный. Внутри кольца встроена система охлаждения на основе эффектов магнетокалорического материала — при воздействии переменного магнитного поля он резко поглощает тепло. Сверхпроводящие катушки создают высокоинтенсивное магнитное поле, а встроенный лазер запускает фазовый переход вещества на поверхности объекта — буквально меняя его агрегатное состояние мгновенно. Вся система управляется квантовым контроллером, который отслеживает тепловые флуктуации и регулирует подачу энергии с точностью до наносекунды. Результат — локальное и быстрое замораживание, без перегрева устройства и с минимальными потерями энергии.

По всей видимости у меня на лбу было написано: "Господи, помилуй. Что ты несешь?" и заметив это, Сара решила объяснить проще. Маркус вывел схему кольца на экран:

— Давай по-простому. Всё основано на трёх вещах. Первое — электромагнитное поле. Оно помогает стабилизировать поток энергии внутри кольца, не давая ему "расплескаться". Без этого кольцо не работало бы так, как нужно — примерно, как фреон в микроволновке, если не контролировать его поток, — начала Сара.

Я кивнула, ее объяснения были гораздо проще.

— Второе — резонансная частота. Мы подбирали её так, чтобы она идеально подходила для материала объекта. Когда кольцо приближается к поверхности, оно считывает характеристики и начинает вибрировать на нужной частоте, а это в свою очередь ускоряет процесс охлаждения.

— То есть, как в микроволновке, только наоборот? — уточнила я.

— Именно, — усмехнулся Маркус. — Вместо того чтобы нагревать, кольцо забирает тепло. И последнее — система самообслуживания. Она следит за тем, чтобы не было перегрева. Если энергия начинает слишком быстро накапливаться, то система автоматически снижает мощность и перераспределяет нагрузку, чтобы устройство не сгорело.

Я покрутила кольцо в пальцах, чувствуя холод.

— А итоговый радиус?

Сара кивнула.

— Мы выставили его на метр. Это максимум, при котором устройство остается стабильным. Дальше — теряется точность, и в результате...Бам...перегрев. Так что — преимущественно близкий контакт, иначе эффект будет неполным или опасным.

— То есть если я поднесу его, скажем, к стене...

— ...она покроется инеем в точке соприкосновения.

— И да, не вздумай использовать на людях, — подколол Маркус.

Надев кольцо, я почувствовала, как металл быстро охладил кожу. Все посмотрели на экран, показатели стали стабильными.

Прототип выглядел просто: без ярких деталей, гравировок или камней. Широкий ободок из тёмного матового сплава с легким графитовым оттенком. На первый взгляд — безделушка, купленная в переходе у метро. Но если приглядеться, становилось видно шершавую поверхность, внутри — тонкие, почти невидимые линии похожие микросхемы.

— Возьми что-нибудь металлическое, — предложил Доминик.

Я наклонилась и коснулась пальцами поверхности стального стола. Реакция была мгновенной: металл покрылся инеем, но перегрева не случилось. Температура упала ровно до заданного уровня, и система осталась стабильной.

— Отлично, — кивнул Доминик.

Маркус тихо присвистнул:

— Ура, мы это сделали.

Я аккуратно сняла кольцо. Лёд на столе начал медленно таять. На часах было около трёх ночи. Моя команда уже начала собираться домой.

— Пора на отдых, — сказал Маркус, закидывая вещи в рюкзак.

— Я останусь, — отозвалась я, не отрывая взгляда от прототипа.

— Ты уверена? Поздно уже, — спросила Сара, слегка зевая.

— Да. Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть к нему.

Никто не стал спорить. Один за другим они вышли, оставив меня в тишине лаборатории. Я осталась одна с кольцом, экранами и гулом в голове.

Почти час я работала в одиночестве, стараясь привыкнуть к тонкостям управления. Штаб к этому времени полностью опустел — последняя смена ушла вместе с командой. В коридоре было тихо. Я повторяла одни и те же манипуляции, стараясь добиться наилучшей отдачи от устройства.

Тишину нарушил тихий звук открывающейся двери. Инстинктивно подняла голову. В отдел вошёл Смит. Он на секунду задержался в проёме, окинул помещение внимательным взглядом и только потом подошёл ко мне.

— Как продвигается дело? — спросил он. Голос низкий, немного усталый, как будто ночь тоже давалась ему тяжело.

От неожиданности я выпрямилась, почти машинально вставая в стойку.

— Всё идёт по плану, мистер Смит. Устройство стабилизировано. Я провела несколько дополнительных тестов — показания в норме. Пока удаётся избегать перегрева, — отчеканила я, автоматически переходя на официальный тон.

Смит вздохнул и скривил губы. Недоволен? Но чем? Заметив моё недоумение, он тут же сменил выражение. Улыбнулся — по-настоящему.

— Да брось ты этот официоз. Здесь только мы, — сказал он, отходя от косяка и опускаясь на ближайший стул. — Ты не на службе.

Я на секунду замялась. А потом кивнула — он прав. В первую очередь он был хорошим другом моего отца. Человеком, который знал меня с тех пор, как я впервые появилась здесь ребёнком. Я всегда держала дистанцию, но его присутствие никогда не раздражало. Напротив — рядом с ним было спокойно.

— Ладно, Уильям, — я позволила себе перейти на ты. — В общем, кольцо работает. Но мне нужно ещё немного времени, чтобы привыкнуть к чувствительности.

Смит кивнул, слушая внимательно. Потом вдруг сменил тему:

— А как обстоят дела с Корой?

Помедлила, не зная, стоит ли открывать все карты, учитывая, что весомого результата я не добилась. В конце концов, решила, что Смит не тот человек, от которого нужно скрывать информацию. Это как минимум бессмысленно.

— Кора... — начала я, задумавшись. — Мы немного поговорили. Она закрыта, видно, что трудно доверять людям. Я решила не наседать сильно, чтобы не спугнуть.

Он молча слушал, кивнув пару раз. И когда я закончила, заговорил тихо, почти задумчиво:

— Маршалл говорил, что с такими людьми всегда нужно постепенно, чтобы не напугать. Он сам с таким не раз сталкивался. Налаживай контакт, но не спеши. Пусть доверие выстраивается шаг за шагом.

Слова придали уверенности. Он был прав. Надо быть осторожной, но не упустить.

— Постараюсь, — кивнула я.

Он посмотрел на меня с лёгким вздохом. Словно что-то в моей усталости тронуло его.

— Ты, наверное, вымоталась, Алекса. Иди домой, отдохни, — он поднялся, положил руку мне на плечо. — Не торопись с выводами. Всё получится.

***

Это было первое настоящее задание — не тренировка, не симуляция. Настоящий выезд. Всё могло пойти не так... и пошло. Один из агентов среагировал с опозданием, кто-то из гражданских получил травму, координация получилась слабой. Я не допустила роковых ошибок, но и не помогла так, как должна. Как хотела.

Помню только как я уставилась в пустую форму отчёта, не в силах написать ни слова. Никто не говорил, что я облажалась. Но и не похвалил. Никто не подошёл, не сказал: "Хорошая работа". Я чувствовала себя крошечной букашкой, как будто все беды упали только на мои плечи. Уставшая. Злая. Противно было от себя.

Смит нашёл меня под утро. Дверь открылась тихо, без стука — он всегда так делал, когда не хотел спугнуть. Несколько секунд просто стоял, смотрел, как я сижу загруженная, потом подошёл ближе. В его голосе не было даже намека на критику. Только спокойный, хрипловатый голос:

— Я видел, как ты действовала. Ты никого не подвела, Алекса.

Я даже не обернулась. Отмахнулась, буркнув:

— Ну конечно. Если не считать одного травмированного, двух растерянных охотников и... кашу в голове.

Он не спорил. Просто присел рядом и, к моему удивлению, поставил передо мной еду — сендвич и бутылку воды.

— Ты не должна всё тащить одна, — сказал он тихо. — У тебя есть отец. И я рядом. Всегда.

Он не был мягким. Не сюсюкался. Не хватал за плечи и не тряс со словами "Так держать, ты молодец!". В интонации не было ни капли формальности. Это не приказ, не наставление. Это был человек, который видел — семнадцатилетнюю девчонку, решившую, что уже достаточно взрослая и справится со всем.

В тот момент я впервые задумалась: если бы у Смита была дочь — говорил бы он с ней так же?