Эгида

Будильник оказался бесполезен — проснулась раньше него, будто всю ночь меня били, вместо груши в спортзале. Сон пришёл только под утро, так что полноценного отдыха, как и ожидалось — не произошло. Голова гудела, тело ныло, и единственное желание, засевшее в голове — это закутаться в одеяло и не вылезать до вечера. Медленно выбралась из постели, неохотно натягивая толстовку. Прошлый день выдался длинным, перегруженным информацией, которую мозг всё ещё пытался переварить. С чашкой крепкого кофе добралась до телефона и мельком глянула на экран.

Доминик: Доброе утро. Первый прототип готов к тесту. Ждём тебя в штабе. Подтверди, когда сможешь приехать.

Прекрасно. Работа не ждёт. Но следом — другое сообщение, читать которое совсем не хотелось.

Мама: Алекса, нужно поговорить. Можешь сегодня найти время?

Взгляд задержался на смс дольше, чем следовало. В груди неприятно сжалось — не от вины, а от раздражения. Как всегда. Мы с ней редко говорили, особенно о чем-то важном. И, если быть честной, смысла в этих разговорах я больше не искала. Что она хотела обсудить? Вряд ли что-то новое. Скорее всего, это один из тех разговоров, после которого появляется чувство необъяснимой вины. Где между строк читается — «Я не понимаю, в кого ты такая». Когда-то я пыталась сократить эту дистанцию. Потом перестала. Так проще.

Я: Сегодня нет. Очень загружена. Может, потом.

Ложь ли это? Нет. Оправдание? Конечно. Телефон отбросила на стол и тяжело выдохнула. Даже сквозь экран чувствовалось: она ждёт чего-то, чего дать уже невозможно. Близости, которой между нами давно нет. А дела ждут. Время до встречи в штабе — пара часов, которое можно использовать с умом. Открыв контакты, нашла нужный номер. Несколько попыток — и получилось собрать нейтральное сообщение.

Я: Привет, Кора. Как ты? Надеюсь, тот день тебя не слишком вымотал.

Коротко, просто, по-дружески. Сообщение ушло, телефон убрала. Нужно было привести себя в порядок. В зеркале отражение поморщилось вместе со мной — вид оставлял желать лучшего. Пара минут под душем без особых мыслей, стою под струей воды, представляя, что она может очистить все домыслы о жизни. Когда вышла, снова бросила взгляд на экран. Ответа не было. Ничего страшного. Подожду.

Потянулась, разминая плечи, когда шла на кухню. В чашке ещё оставался кофе, но он уже остыл. Пара глотков — и горький привкус снова скользнул по небу. За окном серое небо. Все ещё не могу откинуть мысль, что написала мама.

Восемь лет назад, когда мне было пятнадцать, она легко оттолкнула меня. Будто я мешала её новой жизни. Родители развелись не из-за измен или скандалов. Хуже — это было медленное угасание. Они просто перестали быть семьей. Отец постоянно работал, исчезал с утра до ночи. А мама устала. Её тянуло её к чему-то большему: идеи, бизнес, свобода. Тогда появился любовник. Развод прошел тихо, а я осталась с папой. Он редко меня обнимал, не говорил каждый день как любит, но зато всегда был честен. И это лучше, чем натянутая улыбка.

А мать исчезла. У нее появились другие интересы, другая жизнь. Первые пару я лет старалась сохранить контакт: писала, звонила, предлагала встречи. В ответ — вечная занятость, поездки, и сухое: «Сегодня не получится, милая. Давай потом».

Потом. Потом. Потом. Я устала ждать.

Теперь, в двадцать три, вдруг начались её попытки вернуться. Писать, звать на встречи, интересоваться. Слишком поздно наверстывать упущенное. Между нами растянулась пропасть в восемь лет. Может, всё же стоит встретиться? Просто выяснить, чего она хочет? Покачала головой. Не сегодня.

В комнате скинула полотенце с волос, переоделась в удобное: спортивные штаны и футболка. Время до выхода можно было потратить на утренние дела. Я привела в порядок постель, проверила почту, почистила Нокс, который всегда носила с собой.

[Через несколько часов. Штаб]

В штабе стояла непривычная тишина. Не тревожная, но странная. Обычно здесь снуют десятки сотрудников: одни с бумагами, другие с пробирками, кто-то спорит, кто-то кричит в гарнитуру. Сегодня же — ощущение, что все замерли в ожидании.
Путь лежал сразу в инженерный отдел — тот самый, где в детстве проходили мои дни, пока отец был на полигоне и тестировал прототипы. Мама Доминика приносила мне молоко с печеньем и давала раскраски с принцессами. Эти воспоминания всплыли неожиданно, но тут же растворились, когда в проеме появился Маркус.

— Уже здесь? Отлично, — кивнул он и жестом указал на стол, где лежал прототип.

На вид — кольцо. Но совсем не то, что ожидала. Слишком громоздкое, с тонкими углублениями по корпусу, будто сетка трещин в металле. Не похоже на что-то, что можно спокойно носить.

— Это пока черновой вариант. Может вести себя нестабильно, — донёсся голос Доминика, выглядывающего из-за монитора.

— Оно выглядит совсем иначе, чем обсуждали.

— Сейчас главное — функциональность. Внешний корпус потом сменим, — спокойно добавила Сара.

Прекрасно. Значит, если что-то пойдёт не так, узнаю об этом первой. Холод металла обжег подушечки пальцев. Кольцо оказалось тяжелее, чем я думала.

— Готова? — Маркус уже поднес ключ-карту к панели, активируя систему тестирования.

— Как будто у меня есть выбор, — пробормотала я под нос.

Кольцо село плотно, как влитое. Первые несколько секунд — ничего. Ни щелчков, ни мерцания, ни даже вибрации. А потом...Кожа вздрогнула от едва ощутимого разряда. Металл начал нагреваться. Сперва было сносно. Потом — резкая боль, как будто кольцо решило выжечь кожу.

— Ребят... — голос дрогнул, но договорить не удалось.

В ушах зазвенело. Свет мигнул, по экранам побежали помехи, либо это галлюцинации. Из соседнего отдела донеслись испуганные голоса.

— Что за чёрт?! — голос Маркуса звучал глухо, как сквозь воду.

Пальцы отказывались слушаться. Попытки снять кольцо ни к чему не привели. Всё тело налилось свинцом. Перед глазами пошла рябь. Шаг — и опоры под ногами не стало. Но упасть не дали. Чьи-то руки подхватили в последний момент. И сразу после этого — темнота. Плотная и вязкая, накрывающая с головой.

***

Летние каникулы. Мама уехала в отпуск, бабушка заболела, и десятилетнюю меня оказалось не с кем оставить. Отец, получив разрешение от Верхушки, взял меня с собой в штаб. В тот день я сияла от счастья. Мне казалось, что впереди настоящее приключение. Он устроил мне экскурсию, показал замысловатые, но безопасные гаджеты. Смотреть можно, трогать — нет. Иногда сидела в уголке инженерного отдела, тихо наблюдая за их работой. Когда требовалось проверить устройство, тётя Маргарет выводила меня в коридор — на случай ЧП.

Когда мама вернулась и узнала об этом, разразился скандал. Она кричала на отца, а маленькая я не понимала — почему. Всё ведь хорошо: жива, здорова. Что не так? Отец пообещал, что больше так не сделает и наймет няню. Я же тогда заперлась в комнате, злость кипела внутри. Почему мне не разрешают проводить время с папой, когда с ним так интересно и весело? Он ведь никогда не подвергал меня опасности. Именно тогда впервые появилось это чувство вины — бессмысленное, но удушающее.

Перед ужином отец заглянул ко мне:
— Не расстраивайся. Я буду брать тебя с собой иногда. Только маме не скажем. Это будет наш маленький секрет.

Он сдержал слово. С каждым годом приглашал всё чаще. Лет с четырнадцати, когда мне разрешили гулять одной, говорила маме, что иду к подруге — а сама бежала до прачечной через квартал, где меня подбирал на машине отец. В пятнадцать уже держала Нокс, регулировала пульс, целилась и стреляла. Меня никто не заставлял, мне самой это нравилось.

Тогда меня заметил Смит. Сказал отцу, что у меня огромный потенциал и Верхушка хочет пригласить меня на службу через год. Можно ли было так делать? Нет, но кто будет перечить руке, которая тебя кормит? Правильно — никто. Отец договорился с ними, что до семнадцати лет я буду под присмотром наставника, и никакие одиночные задания по устранению мне давать не будут. Так и получилось: я продолжала расти под наблюдением, пока не стала S-классом.

***

Медленно открываю глаза. Картинка плывёт, воздуха не хватает. Передо мной — Сара, в её руках вата, пропитанная раствором, от которого доносится ужасный запах. Она наблюдает, как я прихожу в себя.

— Ты как? — она спросила так беспокойно, что я на секунду забыла, как она меня подбешивает.

Я кивнула, пытаясь собраться с мыслями. Голова гудела так, будто мне по затылку приложили чем-то тяжелым.

— Я... В норме. В норме. Убери эту штуку, пожалуйста, — указала на вату, от запаха которой хотелось вывернуть содержимое желудка наружу.

Маркус стоял в углу, наблюдая. Когда он окончательно убедился в моем состоянии, то резко повернулся. Несмотря на свою спокойную натуру, в этот раз его глаза источали не скрываемую злость. И причина этой злости стояла справа от него.

— Чем ты думал, придурок?! Ты не проверил его перед тестом?

Доминик не оправдывается — лишь машет рукой:
— Проверял! Сам не понимаю, в чём дело...

— Проблема в том, что ты идиот, Дом, — огрызается Маркус, и голос у него уже граничит с угрозой.

Сара, всё время стоявшая рядом со мной, решила вмешаться. Это не было на неё похоже, но кажется, если Маркуса не остановить, он прямо на месте убьет Доминика за то, что тот подверг меня опасности еще до исполнения.

— Успокойтесь. Подождите, — Сара аккуратно встряла между ними, обращаясь к Маркусу. — Это не его вина. Скорее всего калибровка сбилась, поэтому он выпустил разряд, не рассчитанный на людей.

Маркус взял себя в руки и, нахмурившись, сел за стол, начав что-то перепроверять в чертеже. Доминик в это время подошел ко мне, виновато осматривая.

— Тебе лучше? Прости, что так вышло. Мы доработаем кольцо и еще раз проверим калибровку.

Я потихоньку начала вставать, хоть равновесие удавалось держать с трудом. Ноги всё ещё были ватными.

— Всё в порядке, не волнуйся. Ты не виноват.

— Тебе надо отдохнуть. Давай подвезу до дома?

— Нет, не стоит. Мне лучше пройтись.

Он хочет возразить, но я, не дождавшись ответа, бреду к лифту. На улице мысли понемногу проясняются. Свежий воздух и легкий ветерок действуют успокаивающе. Присаживаюсь на бетонный выступ, прикрываю глаза — и в этот момент приходит уведомление.

Кора: Привет! Боялась, что ты не напишешь... Спасибо ещё раз за спасение.

Ещё одно сообщение:

Кора: Мне неловко, что не отблагодарила тебя. Может, встретимся? Я знаю место с потрясающими чизкейками!

Я: Я не прочь отведать вкусного чизкейка. Когда?

Кора: Сегодня вечером, часов в 8. Подойдёт? Адрес позже скину.

Я: Отлично.

[В это время: штаб]

Доминик стоял у мониторов. Графики, как назло, отображали идеальные показатели, но результат явно противоречил ожиданиям. Он с раздражением провёл ладонью по лицу.

— Это абсурд! По графикам всё в норме,— огрызнулся он, заметив, что Маркус по-прежнему сосредоточенно склонился над чертежами.

— Может, упустили что-то? — пробормотал тот, прикусывая губу.

— Исключено. Всё перепроверили.

Сара, до этого лишь наблюдавшая молча, наконец подала голос:

— А её состояние перед тестом? Возможно, это как-то сказалось?

Доминик изогнул бровь, с сомнением посмотрев на неё:

— То есть предполагаешь, что эмоции могли повлиять на устройство?

— Я не утверждаю... но она явно нервничала.

Маркус тяжело вздохнул, решив не копаться в гипотезах.

— Нужно перезагрузить прототип и проверить калибровку. Второй сбой недопустим — иначе она спалится до того, как выйдет на Красную.

Отчет №451

Дата: 06.05.ХХ

Ответственные: Доминик Ф., Маркус Л., Сара Н.

Тестируемый прототип: Кольцо-имитатор аномальной способности №01 (модель: FA-01)

Цель: Оценить стабильность устройства в реальных условиях, выявить возможные неисправности и отклонения в работе.

Результат:
— Энергетический выброс вызвал помехи на оборудовании в инженерном отделе.
— Импульс был слишком сильным для обычного человека, что вызвало перегрузку устройства.

Рекомендации:
— Пересмотр калибровки для предотвращения перегрузки.
— Установка дополнительных микро-предохранителей.
— Повторное тестирование после корректировки.

Заключение: Прототип требует доработки и повторного теста.