Крылья бабочки

Abisso — пропасть, бездна.

📍Италия, Сицилия, Палермо
ДАФНА БАРБАРОССА, 17

Я не помню, как оказалась дома, как мое платье стало домашней пижамой, я ничего не помню.

Все было смыто для меня. Я будто лишилась зрения, слуха, я делала все машинально, не замечая ничего и никого вокруг. Мне было настолько больно, что я сгорала изнутри, мне хотелось кричать, бить посуду, раскидывать вещи, ломать комнату, и все то, что делают в таких ситуациях обычные девушки, но я не была обычной.

Поэтому, я просто сидела на кровати, и смотрела куда-то в пустоту. Я была сейчас безжизненной формой человека, с которой можно было делать все, что угодно. Я не реагировала на Джехону, которая что-то говорила мне все это время, я не хотела ничего.

Казалось, что такое бывает только в фильмах, жених, который ранее признавался в любви, бросает свою невесту у алтаря, ну почти... лишь у двери церкви, в моем случае.

Но это была моя жизнь.
Какой наивной дурой я была, что думала, что у меня будет все хорошо, думала, что смогу просто выйти замуж за того, кого люблю...

Я лишилась разума из-за этого мужчины, я доверилась ему, черт возьми, а он просто не пришел.

А потом, я поняла, что мне нужно было убедиться в том, что он в порядке, вдруг, с ним действительно что-то случилось... а может...

Нет, он не мертв, Дафна, он точно не мертв. Пыталась успокоиться я сама себя.

Затем резко вскочила с кровати, скинула с себя пижаму, натянула какие-то джинсы и футболку.

— Эй, Дафна, что ты делаешь? Куда ты собралась? — и Джехона сильно дернула меня за руку, привлекая мое внимание к ней.

— Я еду в клуб. Он обычно всегда бывает там в это время, да? — и она сглотнула.

— Дафна, не думаю, что это лучшая идея.

— Я хочу убедиться, Джи, хочу убедиться в том, что он в порядке. — и она кивнула головой.

— Я поеду с тобой. — твердо заявила она.

— Я съезжу сама, тебе не нужно этого делать. — настаивала я.

— Нет, ты не поедешь одна! Я не отпущу тебя! — и мне пришлось согласиться.

— Хорошо, пойдем только быстрее. — она быстро схватила свой телефон, и мы почти были у выхода, как перед нашими лицами возник Арджан.

Черт, только этого сейчас не хватало.

— Куда это вы собрались? — спросил он, прищурившись.

— Не твое гребаное дело. — грубо ответила я ему, и его глаза распахнулись, в шоке уставившись на меня. — У меня нет на тебя времени, так что, лучше отойди в сторону.

— Тебе нельзя выходить из дома, Дафна. — твердо заявил он, перекрыв мне путь к двери, и тут, я пришла в гнев.

Я увидела длинную швабру, которая стояла у стены, быстро схватив ее, я провернула ее в своей руке и подставила край палки к его шее, где у него был кадык. От моих быстрых действий, его глаза стали еще шире, чем были, а Джи ахнула рядом со мной. Сейчас я была готова благодарить Башкима за то, чему он меня научил.

— Одним своим движением я могу убить тебя сейчас. — сказала я ему, и он напрягся. — Займись своими чертовыми делами, Арджан, и не лезь в мои. — я моментально опустила палку вниз, взмахнула ей, ударив по его ногам, и он свалился прямо на задницу, громко ахнув. Я кинула швабру рядом с ним, и двинулась дальше, Джи тут же побежала за мной, пытаясь не отставать.

— Я боюсь тебя, когда ты бываешь такой. — призналась мне подруга.

— Перестань, ты же знаешь, что я не причиню тебе боли. — и мы встретились взглядами, минуя лес.

— Знаю, конечно. — и я натянуто ей улыбнулась. Поймав какое-то попутное такси, мы быстро сели в него, и отправились к тому клубу, где я встретила Риккардо впервые. После того дня, я больше не была там.

Спустя полчаса мы заезжали на парковку клуба, и кажется, я перестала дышать, когда увидела вывеску на здании.

"Farfalla"
«Бабочка»
Так назывался клуб.

— Что это? — выдохнула я, не отрывая своих глаз от огромной, красивой вывески клуба.

— Ты что не знала? — с удивлением в голосе спросила у меня Джехона.

— Нет. — и я сглотнула. — Бабочка. — повторила я, не веря в то, что видела. — Как давно?

— Достаточно давно, Дафна. Помнишь наш первый поход в этот клуб? Буквально через пару дней после этого появилась эта вывеска. — и мои руки начали трястись, я сцепила свои пальцы в замок, чтобы скрыть дрожь.

Почему?
Почему он делал это?
Что, черт возьми, с ним не так?

— Синьоры, мы приехали, вы будете выходить? — недовольно пробормотал водитель такси, и мы вышли из машины, а я продолжала смотреть лишь на эту вывеску.

— Зачем он это делает, Джехона? — резко спросила я у подруги, которая стояла рядом со мной.

— Он любит тебя, Дафна. — и я тяжело вздохнула.

— Тогда почему он не пришел, Джи? Почему? — прошептала я.

— Я не знаю. — и я закрыла глаза, пытаясь стабилизировать свое сбившееся дыхание. — Малышка Дафни, я не знаю, что случилось в его жизни, не знаю, почему он так жестоко поступил с тобой, но я точно знаю, что он безумно сильно любит тебя, это видно в его взгляде, в его движениях, касаниях, в его заботе, и ласке по отношению к тебе. — и я распахнула свои глаза, уставившись на подругу.

— Я надеюсь, что ты права. Я очень надеюсь. — и она натянуто мне улыбнулась. — Потому что, если это не так, то он сломает меня, окончательно. — и лицо Джи стало каменным.

Я ринулась ко входу в клуб, который явно еще был закрыт, но я знала, что там были работники. Дойдя до главного входа, я начала стучаться в двери, как сумасшедшая, пока голова одного из охранников не показалась в проеме двери.

— Я сейчас нахрен вышвырну вас отсюда! — зарычал на меня охранник, и Джи тут же кинулась на него, пытаясь выцарапать ему глаза.

— Как ты смеешь так разговаривать с моей подругой? — кричала она на него.

— Где Риккардо? — и здоровяк замер, схватив мою подругу за руку, и останавливая ее удар по его лицу. — Мне нужен твой Босс. — снова повторила я, и он как-то напрягся. — Поверь, он оторвет тебе яйца, если узнает, что ты плохо с нами обращался, и что ты не выполнил мою просьбу.

— Две минуты. Ждите тут. — он отпустил Джи, и скрылся за дверью, закрыв ее.

— Сукин сын. — выплюнула ему Джехона в спину. — Я всегда ненавидела мужчин, но сейчас, еще больше.

Спустя две минуты, дверь открывается, и выходит Уго. Его лицо каменное, глаза стеклянные, какие-то печальные. Он выглядит сейчас устрашающе в своем черном одеянии.

— Где Риккардо? — тут же набрасываюсь я на него с вопросом. Наши взгляды встречаются.

— Он больше не желает тебя видеть, Дафна. Между вами все кончено. — твердо заявляет мне Уго, и я теряю дар речи, мое сердце будто останавливается. Я больше не слышу своего сердцебиения.

— Пусть этот трус выйдет, и скажет мне все в лицо. — выплываю я Уго в лицо, и он напрягается.

— Его нет здесь, Дафна. — отвечает мне тут же мужчина. — Но вы больше не увидитесь. Никогда. Забудь про Риккардо, слышишь? И уезжай отсюда, тут небезопасно.

Я не выдерживаю, и со всей мощи бью кулаком в лицо Уго, пуская ему кровь. Его глаза округляются, когда он понимает, что я сделала.

— Передай ему это. — говорю я в последний раз. Он ничего не отвечает, лишь разворачивается и уходит, закрывая за собой дверь. — Все кончено. — шепчу я сама себе под нос, затем тоже разворачиваюсь и иду куда-то вперед.

— Дафна! — слышу я пронзительный крик своей подруги, оборачиваюсь, и чувствую жуткую боль в своем теле. Одна пуля, вторая... а потом, я вижу глаза Джехоны, ее лицо прямо перед моим, она толкает меня на землю, закрывая своим телом.

Ее лицо искажается от боли, ее глаза, больше не те глаза, что я знала... они стеклянные, безжизненные.

Я падаю, ударяясь сильно головой об землю, это что...

Наш конец?
Мы умерли?

И темнота полностью забирает меня.
И последнее, что я видела, были глаза Джи, которая пыталась меня спасти ценой собственной жизни.

Но не смогла.
Мы обе умерли.

«Я стою в каком-то темном, узком коридоре, и смотрю на дверь, из которой прямо сейчас выходит женщина. Свет, льющийся из этой двери, освещает фигуру этой женщины, которая так... так похожа на меня. На вид ей лет сорок, может немного больше или меньше, но у меня есть ощущение, что я смотрю на себя в будущем, как будто бы, это мое отражение, но через несколько лет.

У женщины длинные, темно-каштановые волосы, возможно, чуть темнее, чем у меня, но глаза... глаза такие же, в них тот же самый янтарь, что и в моих. Я будто действительно смотрю на более взрослую версию себя.

Она идет прямо ко мне, и резко останавливается в двух шагах от меня, она немного выше и полнее меня, ее черты лица слишком схожи с моими. Такой же ровный нос, разрез глаз и даже форма губ. Что за черт?

— Ты должна вернуться, Дафна. — твердо заявляет она мне, но я не понимаю, о чем она говорит. — Ты должна это сделать.

— Я не хочу. — выдыхаю я полушепотом, вспоминая о том, как Риккардо бросил меня прямо перед нашей росписью.

— Ты не должна быть здесь. — снова повторила эта женщина. — Твое время еще не пришло.

— Кто ты? — спрашивая я, и женщина будто напрягается.

— Я - та, кого ты ищешь, та, о ком ты хочешь больше знать. — и мои глаза округляются, когда я начинаю понимать.

Боже мой, я что схожу с ума?
Она же умерла, это не может быть она.

— Ты жива? — спросила я у нее, сглотнув и продолжая разглядывать ее лицо. Мы очень похожи.

— Нет. — и мои глаза округляются.

— Я умерла? — тихо спрашиваю я.

— Ты на грани. — быстро отвечает она и хватает меня за плечи, но я не чувствую ее касания. — Очнись, Дафна!

— Я не хочу. — твердо заявляю я ей.

— Ты не можешь остаться здесь! — и она уже начинает кричать на меня.

— Я хочу остаться здесь, с тобой. — и я уже сама не понимаю, что говорю, будто жизнь уходит из меня окончательно. И я вижу, как женщина начинает тяжело дышать, в ее глазах испуг.

— Ты нужна своим родным, тем, кто стал для тебя семьей. — и я сглатываю, они справятся без меня, я уверена. — Ты нужна своему дедушке, своему родному дедушке, Дафна. У него никого нет кроме тебя. — и наши лица так близко, я вижу, как напряглись ее вены на руках, как сжались ее пальцы на моих плечах, но я не чувствую ничего. — Твоя бабушка. Родная бабушка. Она тоже жива. Найди их. — и по лицу женщины скатывается слеза. — Очнись, Дафна! Очнись!

— Кто ты? — спрашиваю я, и ее лицо начинает рассеиваться перед моими глазами. Она толкает меня назад, и я наконец-то чувствую ее руки, я начинаю падать, и вижу, как эта женщина почти исчезла.

— Твоя мать. — отвечает она, и мои глаза распахиваются»

Свет тут же ударяет мне в лицо, и я морщусь, но не только из-за него, а еще из-за жуткой боли в моей голове, мне так больно, что мне хочется кричать.

— Дафна! — слышу я знакомый голос, и свет приглушается, я медленно открываю глаза, и понимаю, что жутко хочу пить.

Когда мне удается сфокусировать свое зрение, то я вижу морщинистое лицо... своего дедушки? Что он тут забыл?

— Врач! Срочно! Сюда! — кричит он, и я снова морщусь. Его голос слишком громкий, слишком грубый для меня сейчас.

Я слышу топот чьих-то ног, и свет снова становится сильнее, я вновь морщусь, и громко стону.

Надо мной нависает женщина, и еще какой-то мужчина в очках, оба они в возрасте, им лет за сорок.

— Ты слышишь нас, Дафна? — спрашивает женщина так, как будто, я какая-то умалишенная.

— Да. — тихо отвечаю я, и черт, я не узнаю свой голос. — Вода. — прошу я, и мужчина протягивает мне вместо стакана или бутылки воды, какую-то трубку в рот.

Что происходит? Где я?

Я делаю несколько глотков, и мне становится легче.

— Мне больно. — говорю я, снова почувствовав резкую боль в голове.

— Это нормально после ЧМТ. — отвечает женщина, и продолжает меня осматривать, переодически что-то говоря своим коллегам, которых оказывается тут больше, чем два человека.

— ЧМТ? — переспрашиваю я, но она будто игнорирует меня.

Причем тут черепно-мозговая травма?
А потом, я понимаю, что мне с трудом удается вспомнить, что я делала последнюю неделю. Черт, и я начинаю нервничать.

— Вы помните этого человека? — и женщина тыкает ручкой в сторону моего дедушки, который стоит в моих ногах.

И только сейчас, я понимаю, что лежу на какой-то непонятной больничной койке, мое тело скрыто от моих глаз одеялом.

— Да, это мой дедушка Ачиль. — тут же отвечаю я, и женщина кивает, что-то говоря другим медсестрам.

— Сколько ему лет?

— Шестьдесят. — и я хмурюсь, не понимая, что происходит. — Дедушка, что ты делаешь в Палермо? — и его лицо становится каменным.

— Ты в Катандзаро, голубка. — отвечает мне он, и я в недоумении смотрю в его глаза. Что я делаю в городе дедушки? Как я тут оказалась? Почему я этого не помню?

— Давайте не будем отвлекаться. — снова слышу я голос этой женщины, и я хочу ударить ее, но не могу поднять руку. — Вы помните своих родственников?

— Конечно, помню! — повышаю я на нее свой голос, и она резко замирает. — Моя бабушка, Ардита, где она?

— Она скоро будет тут, голубка моя. — отвечает дедушка, и я не понимаю, почему он так ласков со мной, так аккуратен.

— Что со мной? Говорите! — твердо заявляю я этой женщине, и она смотрит на моего дедушку, он медленно кивает головой в знак согласия.

— Вы были в коме целую неделю. — и мои глаза широко раскрываются. — У вас черепно-мозговая травма, после которой вы сразу же потеряли сознание, и больше не приходили в себя. Вашими родными было принято решение о транспортировке вас из Палермо, где вам оказали первичную медицинскую помощь, провели операцию, и стабилизировали ваше состояние, сюда, в Калабрию.

— Операцию? — переспросила я, не веря в услышанное.

— Да, несмотря на то, что вам очень повезло, и мы не обнаружили в вашей голове никаких черепно-мозговых кровоизлияний, или других серьезных повреждений, тем не менее, из вас вытащили две пули. Одна в вашем плече, поэтому мы не можете поднять руку, а другая - в бедре. Вам понадобится длительнее восстановление, чтобы вы смогли ходить нормально, без какой-то опоры, и хромоты. И еще... — но дедушка тут же перебил ее, и мне это не понравилось, что они от меня скрывали, черт возьми.

— Вам нужно отдохнуть, синьора, медсестры все время будут с вами, они введут вам несколько лекарств, а потом, вы сможете поесть. — заявил мне другой врач-мужчина.

— Нет, что вы хотели еще сказать? — уже стала кричать я на эту женщину.

— Лишь то, что вам нужно набраться сил сейчас, чтобы вы быстрее могли восстановиться. — она быстро развернулась, и ушла.

— Она врет мне. — твердо заявляю я, и встречаюсь взглядом с дедушкой. — Скажи мне правду.

— Оставьте нас. — сказал дедушка, и все покинули мою палату.

А потом, я резко схватилась за голову, картинки, одна за другой, стали проноситься в моей голове. Я увидела глаза Джехоны, это было последним, что я видела.

— Что? Что не так? — тут же подбежал ко мне дедушка, и уже снова хотел позвать врачей, как я распахнула свои глаза.

— Где моя подруга? Где Джехона? — и я сглотнула, лицо дедушки стало каменным, и он моментально отвел глаза от меня, отойдя немного назад. — Почему я здесь? Почему не в Палермо?

— Там слишком опасно для тебя, особенно после того, что произошло. — тут же ответил он, и я напряглась еще больше.

— Где Джехона? — снова повторила я, и в палату зашла моя бабушка. Она выглядела не так идеально, как обычно. Ее волосы, которые всегда были распущенными, сейчас были собраны в гульку на голове, и зацеплены крабиком сзади. Она была без макияжа, что не было похоже на нее, и ее глаза были печальными.

Бабушка тут же побежала ко мне, нежно дотронулась до моей щеки, и поцеловала в лоб.

— Ты жива. — и она выдохнула.

— Бабушка, где Джехона? — продолжала повторять я. И лишь на секунду я увидела в ее взгляде некую боль, а потом, ее лицо стало бесстрастным.

— Тебе нужно больше отдыхать, солнце мое. — и она хотела отойти, как я крепко схватила ее за запястье своей здоровой рукой.

— Где моя подруга? — и мой голос уже дрожал.

— В Палермо. — ответила наконец мне она, но она что-то мне недоговаривала.

— Что с ней? Что с ней, черт возьми? — уже перешла на крик я, и моя бабушка напряглась, явно не ожидая от меня такого. Моя голова жутко раскалывалась от моего же крика. — Скажи мне!

— Дафна, мне жаль. Мне так жаль. — и моя рука обессилено упала на кровать, соскользнув с запястья бабушки. — Она мертва. — и я посмотрела на потолок, как часто делала со своей подругой.

Весь мой мир рухнул прямо сейчас.
Вокруг все начало темнеть, звуки стали тише, бабушкин крик был где-то очень далеко.

Моя подруга, моя сестра, моя Джехона.
Ее больше нет.

И я вновь провалилась в пропасть.