Кукольный Дом

Прохладный воздух из приоткрытого окна взметнул пыль с подоконника до высокого потолка. Кружась под порывами ветра, пылинки оседали на полках и люстре, опускались на темно-фиолетовое покрывало, скомканное и брошенное на просторную двуспальную кровать с резной черной спинкой. Со звонким звуком падали капли лекарства в раствор. От пластикового пакета шел длинный провод к еле заметной вене на загорелой руке.

Густые ресницы дрогнули, и веки медленно поднялись. Зрачки сузились до тонких полосок. Девушка еще несколько раз моргнула. Когда белый потолок перестал плыть перед глазами, она попыталась повернуть голову, чтобы оглядеться. Затекшая шея ныла. Во рту ощущался горький привкус желчи. Сердце начало колотиться. Вивиан осмотрела комнату, пытаясь понять, где оказалась. Со стороны она слышала свое прерывистое дыхание. Приказывая себе успокоиться, она сжала зубы так, что те заскрипели. В голове начало проясняться.

Тяжелая дверь с железными перекладинами не была закрыта до конца, и через тонкую щелку девушка увидела часть окна другой комнаты, из которой доносился мужской голос.

— Я уже второй день не могу отойти от нее. Жду, когда она придет в себя, чтобы отвезти ее к Правителю, — по тембру она узнала отца Алессы. — До этого ей нужно обеспечить безопасность от психопатов вроде Кендис и от стаи.

Вивиан передернуло: она вспомнила, что произошло. Мужчина ходил из одного угла в другой, и перед устройством в его руке высвечивалась голограмма.

— Это займет буквально пару часов, — уговаривал он. — Я не могу проигнорировать жрицу черных ведьм, иначе она заявится ко мне сама.

Голос смолк. Услышав, что шаги приближаются, Вивиан притворилась спящей. Маг закрыл окно и запахнул шторы. Затем он снова вышел. Наступила тишина.

Через несколько минут она услышала другой, более высокий мужской голос. Его обладатель вошел в комнату и сел в кресло напротив кровати. Через полусомкнутые веки Вивиан рассмотрела черные, даже сероватые волосы, острые черты лица с широким, как у всех вампиров, ртом и большими бордовыми глазами, делающими его женоподобным. Он устроился поудобнее с носителем в руках, приготовившись ждать достаточно долго.

Почти физическую тошноту вызывало осознание, что она снова оказалась в чужих руках, не способная сопротивляться. Больше всего ее злил собственный страх. Вивиан твердила про себя, что должна быть бойцом, никогда, ни при каких обстоятельствах не становиться беспомощной. На протяжении получаса она пыталась успокоить бешеное сердцебиение и не заметила, как снова заснула. В уставшей голове проносились тревожные видения, слышался лязг металла, перерастающий в треск и крики.

Она резко открыла глаза, поняв, что шум на самом деле слышится из соседней комнаты. По всему этажу разносились хрипы и жуткий безостановочный кашель, грохот падающих предметов и голоса. Комната была пуста. Дверь — приоткрыта. Вивиан аккуратно вытащила иглу и опустила голые ступни на ледяной камень. По коже побежали мурашки, волоски на руках рефлекторно приподнялись. Тонкая, почти прозрачная ткань сорочки не грела. Девушка на цыпочках вышла в соседнюю комнату. Осторожно, почти не дыша, она вышла в пустой зал и заглянула в ржавую замочную скважину двери напротив.

На полу у стены, размазывая кровь по темной плитке, собственному лицу и одежде, согнулся маг, не в силах остановить кашель, вырывающийся у него из горла с потоками крови. Полы мантии намокли от растаявшего снега. Все лицо и руки покрывала черная пыль, напоминавшая сажу. Вампир пытался помочь ему  встать, но это оказалось бесполезно, поэтому он сел рядом с отцом Алессы, не переставая спрашивать, что произошло за те короткие полчаса, которые маг провел у черных ведьм.

Продолжалось это несколько минут. Затем из груди вырвался хриплый булькающий выдох, и он замолк. Глаза мага остекленели. С приоткрытых губ к земле потянулась капля густой темной крови. Вампир пощупал пульс и замер. Несколько минут прошли в молчании. Он нервно зашагал по комнате, то и дело бросая взгляды на побелевшее тело.

Кисть лежащего шевельнулась. Спустя несколько секунд воздух, со свистом ворвавшись в легкие, тут же вышел из горла мага вместе с новой волной крови и более вязких тканей. Отец Алессы начал хвататься за грудь и оглядываться безумными глазами. Вампир бросился к нему, не обращая внимание на то, что приступы кашля уже забрызгали его рукава кровью.

— Просто скажи, да или нет. Это заклинание?

Маг сумел покачать головой, все еще шумно хватая воздух ртом.

— Яд?

Он пытался что-то выговорить, и вампиру пришлось наклониться к нему почти вплотную, чтобы разобрать слова.

— Позвать Кендис?

Девушка понимала, что должна бежать, — другого выхода нет. Сейчас тот, кто должен был обеспечить ее безопасность, умрет, и неизвестно, в чьи руки она попадет дальше. Хрипы стали надрывистыми и вскоре снова смолкли. Вампир исчез. Несколько минут картина не менялась.

Вивиан встала и начала оглядывать пустой зал. Единственная дверь вела в тупик. Оставалась лишь комната с магом. Под окнами шел достаточно широкий карниз. Не потрудившись смахнуть с него снег, она уже успела поставить ноги на обжигающе ледяной камень, но услышала новый голос, от которого ее передернуло. Вивиан замерла, полностью обратившись в слух.

— Уже мертв, — говорила женщина. — Позови, когда он воскреснет.

Слышались шаги, хрип и кашель, еще громче и страшнее предыдущих. Затем — шорох ткани в коротком промежутке тишины, неразборчивые слова, гортанный звук изливающейся крови.

— Помочь тебе? — переспросил женский голос. — Зачем? Сам подумай: если ты умрешь окончательно, я продолжу наше дело в Совете. Ты возродишься еще через двести лет и начнешь все заново. Снова. Это не так уж плохо.

Ответом служил шепот.

— Была бы я проклята, как ты, Доминик, пользовалась бы бессмертием, а не тратила его... вот так... — она заговорила тихо и быстро: — Своим затянувшимся трауром ты поставил Совет в опасное положение. Ты не оставил мне выбора.

Вивиан совсем перестала разбирать слова.

— Я предупреждала тебя, — сквозь сдержанный тон прорывалась злость. — Я не позволю ему распасться. Хочешь остаться в живых — отдай место главы.

Девушка слышала лишь неразборчивые глухие хрипы.

— Можешь злиться сколько угодно, это не поменяет моих условий. Хочешь умереть так, от рук черных ведьм?

Подошвы зашлепали по крови.

— Так что? Согласен?

Повисла полная тишина. За окном завыл ветер.

— Тогда я созываю Совет.

Вивиан, движимая нарастающей паникой, понимала, что если бежать, то прямо сейчас. Она не знала, куда идти, а потому вылезла из окна, держась за неровности крупных камней, и осторожно, останавливаясь при каждом порыве ветра, пошла по карнизу к следующему окну.

***

— Сержант Сайел, — вместо приветствия произнес мужчина и указал Кариссе на стул напротив стола. Ведьма села.

Капитан передал ей носитель.

— В чем дело? Что это? — она интуитивно почувствовала подвох.

— Прочти.

Повисла долгая пауза. Карисса, отказываясь понимать написанное, перечитала документ еще несколько раз.

— Я не понимаю, почему?

— Читай-читай. Пункт 3.6.

Она перелистнула страницу. На голубом экране высвечивался один из пунктов этического кодекса: «Не допускает, чтобы его политические и религиозные убеждения влияли на принятие решений, связанных с исполнением служебных обязанностей».

— В ходе проверки выявили, что ты имеешь титул в нечеловеческом сообществе.

— Ч-черт...

Ведьма откинулась на спинку стула, уперев сложенные ладони в переносицу. Она не двигалась несколько секунд, пытаясь осмыслить произошедшее.

— Меня лишат звания?

Капитан смерил ее долгим взглядом. Во время стажировки ведьмы он был лейтенантом и относился к ней с большим дружелюбием. Даже сейчас Карисса видела истинное отношение за напускной суровостью.

— Пока нет. Тебя отстранят от должности с правом восстановления в течение полугода. Если хочешь вернуться, придется отказаться от титула.

— Мне придется заново проходить стажировку? — спросила она, все еще не размыкая век.

— Решим на месте.

Карисса не двигалась еще две минуты и, казалось, могла просидеть так вечность, если бы не вопросительный взгляд двух бесстрастных глаз. Ей хотелось рассказать, что она стала свидетельницей поражающего злоупотребления полномочиями со стороны членов Совета, но ведьма прикусила язык. Если бы Служба устроила им проверку, это бы разворошило их осиное гнездо, и Карисса бы потеряла возможность выяснить хоть что-то. В этот момент она приняла решение собрать достаточно веских доказательств их деяниям, и только потом сдать их властям.

Все еще не веря в происходящее, ведьма пролистала страницу назад и поставила подпись под заявлением об уходе, понимая, что у нее нет выбора. Ей хотелось оправдаться, но она проглотила застрявшие в горле слова.

— Сдай оружие, значок и компьютер со служебными файлами. И распишись здесь, что у тебя нет копий конфиденциальных документов. Отпускные переведут на карту в течение недели. У тебя есть полгода, чтобы восстановиться. Очень советую сделать это, сержант, иначе снова начнешь с дорожного патруля. А у тебя, учитывая нехватку кадров, были хорошие шансы стать лейтенантом.

Аккуратно прикрыв дверь кабинета, Карисса пошла между столов коллег, не чувствуя собственного веса. Ведьма видела злой символизм в том, что должна вернуть только недавно заряженное и еще не использованное служебное оружие. Не случилось ничего непоправимого, но она чувствовала себя паршиво. В ней проснулась злость на мать и на собственную глупость, смешанная с чувством стыда за такой нелепый промах.

Естественно, в Кодексе этики прямо не указывался запрет иметь титул. Зато в нем присутствовал целый набор положений о независимости ликвидаторов от каких-либо органов, и в том числе магических. И без того бледная ведьма выглядела совсем больной в желтом освещении, подчеркивающем только наметившиеся морщины резким контрастом. Она бездумно смотрела в зеркало, пока холодная вода стекала с подбородка на серый воротник.

В уме она просчитала, что при нормальной дозировке, таблеток ей хватит еще на пару недель. На кредиты матери она прожила бы сколько угодно, а вот собственных сбережений осталось не так много. Ведьма понимала, что обязана восстановиться, — не для того она потратила полжизни, чтобы все ее усилия рассыпались по щелчку пальцев.

Она хотела бы прямо сейчас связаться с матерью и заявить, что уходит из Совета, вернуться в органы и забыть об этом инциденте, как о страшном сне, но Карисса уже не могла стереть из памяти все, что видела. Совет и Правитель были единственной зацепкой, ведущей к Бовио. А после событий последних дней она не могла позволить ведьмам, возомнившим себя выше закона, оставаться безнаказанными, пусть даже одна из них — ее мать.

Ведьма вытерла лицо бумажным полотенцем, в последний раз взглянула на себя в зеркало, даже сумела изобразить спокойствие и уже взялась за ручку двери, но голова неожиданно закружилась, желтая плитка поплыла перед глазами и начала менять очертания. Перед ней открылось пустое пространство, из которого постепенно появлялись каменные стены, длинное узкое окно, младенцы-ангелы в углах под потолком, мраморные рельефы, цепь от люстры, паутина, пыль и кровь. Много крови.