Укротитель. Путь домой

«Почему все трясется? Что происходит? Это землетрясение? Вся повозка трещит по швам, будто сейчас развалится. Там впереди потолок провалился, обломки досок валяются на полу. Зато, через дыру мне видно небо. Хотя, это разве небо? Все затянуто серыми тучами.

Я чувствую свежий воздух. После замшелой пещеры, это даже приятно. Какие же они живучие все-таки: ни кошмары, ни волки, даже орды гоблинов их не остановили. И кто же все-таки этот новенький такой? Он пробудил во мне интерес. Как выберусь отсюда, надо будет с ним поиграться.

Что ж, посмотрим, что происходит снаружи. Странно, почему не получается воспарить над повозкой? Что-то изменилось. Что это? Амулет разбит? А ведь точно, я больше не чувствую сдерживающего барьера. Неужели я проснулась наяву, а не во сне? Я могу сесть, рассмотреть свои руки, я чувствую прикосновения своих пальцев. Смогу ли я пройтись? Ноги немного затекли, но какое же это приятное чувство! Больше не надо наблюдать за всем со стороны!

Мы остановились? Да что они вообще себе позволяют!? Увезли меня черт знает куда, да еще и такое отношение, будто не человека перевозят, а дрова! Ничего, я с вами еще разделаюсь! Я как раз очень голодная после долгого сна! И вы, господа, меня хорошенько накормите!

Надо подождать, пока они все уснут. О, мой дорогой провожатый, даже не думай стоять на страже. Твои веки тяжелеют, и ты, как будто, спишь наяву. Да, именно так, ничего не видя и ничего не слыша. Ах, тут еще твоя верная шавка. И зачем тебе этот тупоголовый верзила? У него же совсем нет своей воли. Вот, раз и спит с открытыми глазами. Думает, что сторожит, но взгляд в тумане. Потому что я так приказала!

Подожди, что за любопытные желания я считываю. Неужели этот здоровяк влюбился? Или ты просто хочешь трахнуть ту соблазнительную волчицу? Будет интересно за этим понаблюдать, давай же, дерзни, у тебя же встает на нее. Вот тебе мой поцелуй на удачу, это твой последний шанс. Не разочаруй меня.

Что ж, спите, жалкие смертные, пока я вам позволяю. Завтра у вас такой возможности уже не будет. А мне пора развеяться на свежем воздухе этой замечательной мрачной ночью. Наконец-то, долгожданная свобода! Прощай, деревянная тюрьма на колесах!»

*   *   *

Утро выдалось туманным. Прошедшей ночью все небо затянуло плотной пеленой серой мглы, от чего она оказалась особенно темной и сырой. Влажный осенний воздух проникал под одежду и гонял волны мурашек по телу. Куда ни глянь, угрюмый пейзаж тихонечко дремал затянутый густой дымкой. Ни звуков шелеста листвы, ни пенья птиц, ни уханья совы, ни мышиной возни в траве — сама природа не хотела просыпаться в этот прохладный день.

Ночь на удивление прошла спокойно: то ли наступило долгожданное расслабление после напряженного похода и тяжелой битвы с минотавром, то ли постоянное чувство тревоги притупилось и на отряд навалилась эмоциональная разрядка. Тем не менее утром, несмотря на серость дремучей пелены, разливающейся по всем направлениям на сколько хватало глаз, компания почувствовала себя отдохнувшей. Лениво поднявшись и сладко зевая, караван начал собирать лагерь.

Кучер и Брундин осматривали надломившуюся ось повозки. Колеса были целы, но угол наклона больше не позволял ехать быстро. На каждом обороте дуга со скрежетом терлась о корпус, оставляя глубокие царапины.

К ним подошел Альдвиг.

— Еще на ходу? — кивнул он на потрепанный фургон.

— Кое-как, но скорость набрать не сможем, — ответил Брундин поднимаясь. — Придется идти медленно.

— Как далеко отсюда Сильвередж?

— Несколько дней пути, но внизу, под холмом, есть заброшенный шахтерский лагерь. За час-два доберемся.

— Как нам это поможет? Даже если там остались телеги, мы же не сможем перенести наш драгоценный груз.

— Там мы найдем материалы, отремонтировать ось, — Брундин бросил скептический взгляд на собеседника.

Альдвиг бегло осмотрел повозку, сильно сомневаясь в возможностях ее ремонта, тем более без специализированных инструментов, но ничего отвечать не стал. Лишь неоднозначно покивав головой, он вернулся к Ниле, которая, сладко потянувшись, начала разминать продрогшее за ночь тело. Даже втроем, прижавшись друг к другу, тепла не хватило до утра после того, как погас костер. Гуернир зевнул, зажмурившись, и чуть не выронил свое копье.

— Ну что? — спросила волчица подошедшего компаньона.

— Следующий пункт назначения в часе или двух отсюда, — поделился информацией укротитель.

— Сильвередж так близко? — удивилась Нила.

— Нет, там будет бывший шахтерский лагерь. Брундин хочет отремонтировать повозку.

— Это корыто? — усмехнулась девушка. — Оно восстановлению уже не подлежит. Интересно, как там принцесса? Жива хоть?

— Хороший вопрос, но, видимо, он никого не интересует.

— Ну и охрана, я бы таких на работу не наняла.

— Думаю, что Финчес доверяет защитной магии. Без нее повозку в щепки бы разнесло.

— У тебя появились новые теории? Или все думаешь, что Брундин может быть причиной нападений?

— Он точно ни при чем. Кажется, я начинаю понимать. Надеюсь найти больше подтверждений по пути в лагерь.

— Ну как всегда, весь загадочный, — лишь покачала головой Нила, разведя руками.

Отряд медленно отправился в путь. Кучер уже не сидел на козлах, а вел лошадей под уздцы, чтобы дополнительно не нагружать переднюю ось своим весом. Сторм, как обычно, шел первым. Ему всю ночь являлись странные видения, он, вроде, и не спал, но в то же время, как будто, и сны видел. А во снах ему являлась полу-волчица, обнаженная, прикрывшись лишь своим хвостом, она подходила к нему и дразнила, заигрывая. Воин гнал от себя эти мысли и смотрел только вперед, пытаясь сосредоточиться лишь на своем задании.

За Стормом следовал Брундин, двое наемников шли по бокам повозки и один сзади. Альдвиг с компанией тоже не стали нарушать традицию и устроились в самом конце колонны.

Всю дорогу до лагеря Нила во всех красках пересказывала бой с минотавром. Упомянула и сокрушительные финальные удары Сторма, но, конечно же, всю основную работу сделала она сама, в одиночку изящно сражаясь против быка-великана.

Впереди уже виднелись постройки лагеря, над которым высились внушительного размера деревянные качели для погрузки руды. Пустой ковш изредка покачивался, поддаваясь слабым дуновениям ветра. Туман гулял по поселению, просачиваясь вязкой дымкой в пустые черные окна. Лагерь был брошен давным-давно, и время уже брало свое. Чем ближе отряд приближался, тем заметнее становились облупившиеся стены, обветшавшие деревянные перекрытия, поваленные указатели и стершиеся надписи. Хранилища для добытой руды пустовали, крыша над некоторыми покосилась. За прошедшие годы даже последние крохи были разграблены.

Тем не менее в лагере легко заметить следы присутствия людей. Недавно потухший костер, ящики и мешки, припрятанные в некоторых домах, кружки и другие столовые приборы, брошенные на столах, бочки с водой — все свидетельствовало о том, что здесь периодически кто-то останавливается.

Целиком поселение было маленьким, в былые времена тут посменно работали шахтеры и обслуживали лагерь примерно человек сто. Но сегодня здесь не было ни души. Отряд проехал половину улочки и остановился.

К укротителю подошел Брундин.

— Ты у нас защитник полу-людей. Иди, посмотри, кто там.

Финчес указал на противоположную сторону центральной погрузочной площади. Конечно, он больше не хотел терять своих людей и ввязываться в бессмысленный бой. Все же укротитель для этого и был нанят, чтобы разбираться с такого рода угрозами. Альдвиг, ничего не произнося в ответ, лишь проследил его жест и направился в указанном направлении. За ним поспешила и его спутница, сгоравшая от любопытства, кого еще сюда могло занести. Волчица никакой опасности не чувствовала, а поэтому обнажать оружие не стала.

Выйдя вперед, они остановились. Шуршание, скрежетание, щебетание и посвистывания доносились до компаньонов с другой стороны улицы.

— Это птица там? — Нила, приложив козырьком руки ко лбу, усердно вглядывалась в хвост и крылья, торчащие из бочки. — Нет, большая для птицы. Похожа на гарпию. Не пойму, что она делает?

— Копается в мусоре, — Альдвиг обозначил очевидные вещи. — Как я предполагаю, ищет еду.

— Какое бесстыдство, почему она вообще голая? — с напущенным негодованием воскликнула девушка.

— Их интеллект близок к животному, они не беспокоятся об одежде. Ты можешь себе представить, чтобы дикие или домашние звери носили одежду?

— Наверное, ты прав, — задумчиво согласилась волчица. Но чем дольше она наблюдала за этой картиной, тем выше нарастало возмущение. — Сколько нам еще разглядывать ее пернатую задницу?

Увлекшаяся своими поисками гарпия не сразу заметила присутствие посторонних. Когда она высунула голову из бочки, замерла, почувствовав, что за ней уже какое-то время наблюдают. Затем резко повернув голову, полу-птица стала смотреть через плечо своими огромными круглыми от возмущения глазами. Хлопая своими длинными ресницами, она вылупилась в замешательстве на двух незнакомцев, безмолвно спрашивая «а что вы тут вообще забыли».

— Вы уж извините, что помешали вашей трапезе, — обратилась Нила к гарпии.

Альдвиг с нескрываемым удивлением посмотрел на спутницу, никак не ожидая от нее столь высокопарной фразы. Разбойница мусорок икнула в ответ на наглость, не удержалась на бочке и свалилась внутрь. Птичий вопль разнесся по округе. Какое-то время до компаньонов доносились гулкие звуки удара крыльев и когтей по деревянным стенкам. Затем показалась человеческая голова и, осмотревшись, одним быстрым прыжком гарпия снова уселась на край теперь уже полностью лицом к непрошеным гостям. Расправив руки-крылья в стороны, она слегка присела, готовясь взлететь.

— Да она же совсем ребенок! — выкрикнула Нила. — Альдвиг, нельзя, чтобы ребенок копался в мусоре в поисках еды!

— Нет, вполне себе взрослая особь, — невозмутимо ответил укротитель. — Конечно, не старшая гарпия — посланница бурь, но уже давно не ребенок.

— С чего ты взял? Смотри, у нее же вообще нет груди!

— Конечно нет, — кивнул Альдвиг, соглашаясь, и, указывая на гарпию, поднял руку ладонью кверху для убедительности, добавил: — не смотря на человеческую половину, их тело облегчено, чтобы не утяжелять себя в воздухе.

Бочка под гарпией вдруг накренилась, и разбойница потеряла равновесие, закачавшись из стороны в сторону на шатающейся опоре. Беспорядочно размахивая руками, она пыталась удержаться на своем месте, но ее неумолимо тянуло к земле. Кое-как изловчившись, гарпия все же оттолкнулась от бочки и, совладав со своими крыльями, взлетела. Бочка повалилась на бок и выкатилась к ногам компаньонов. Поднявшись в небо, выше погрузочных качель, юная предвестница бурь стала летать над лагерем.

— А гарпии вообще опасны? — поинтересовалась волчица, наблюдая как та выписывала круги над их головами. — Она может на нас напасть?

— Нет, по одиночке они не нападают. Только если соберутся в стаю могут доставить неприятностей.

— Она больше похожа на... — и не договорив, Нила захихикала своим мыслям. — На огромную ворону, которая в мусоре ищет, что поесть.

— Это не далеко от истины.

Совершив несколько кругов над заброшенным шахтерским поселением, гарпия заметила и других людей, поняла, что ей уже здесь не дадут спокойно поживиться, и скрылась за лесом.

— Я уж думал, ты и птицу приручишь, — усмехнулся подошедший Брундин. — А ты ее всего лишь прогнал.

— Ты хотел разобраться с проблемой? Вот, проблемы больше нет. Мусорки лагеря теперь в безопасности. По крайней мере до тех пор, пока мы тут.

— Главное, чтобы мои люди были в безопасности.

Брундин развернулся и направился к повозке. Наемники уже разбрелись по площади в поисках инструментов и подходящих материалов для укрепления оси, чтобы та смогла дотянуть до Сильвереджа.

— Неужели, он боялся, что гарпия нападет на них? — удивилась Нила.

— Закидала бы их мусором, — иронично отозвался Альдвиг.

— Хи! — усмехнулась девушка. — Вот интересно, Брундин нам платит, получается сейчас мы работаем на него. Но при этом он не причисляет нас к своим людям.

— Мы для него — разменная монета, — пояснил укротитель. — Мы должны были умереть вместо его наемников.

— Как низко. Поспешу разочаровать: я не собираюсь умирать.

— Да и я тоже.

— Мне показалось, что вы немного сблизились после того, как ты спас ему жизнь.

— Брундин — высокомерный эгоист. Все, что он делает — это исключительно ради его собственной выгоды. Его моральный дух подорван, самомнение ущемлено, и что-то его безжалостно гложет изнутри. Он привык получать, а теперь у него отнимают то, что он считал своим. Сейчас ему стоит огромных усилий сохранять самообладание. Но он явно уже на грани. И если мы в ближайшее время не доберемся до Силвереджа, можем его потерять совсем.

— Еще несколько дней пути, говоришь. Надеюсь...

Но договаривать она не стала. Нила вдруг резко замерла и вся напряглась, уши навострились на макушке. Обнюхивая воздух, волчица настороженно осматривала площадь. Альдвиг, наблюдая за переменами в своей спутнице, внезапно осознал, что происходит. С самой ночи все были расслаблены, и никто не чувствовал тревоги и ужаса, преследовавшие отряд на протяжении всех этих дней. Но сейчас Нила почувствовала ту же смертельную опасность, что и раньше.

Укротитель бросился к повозке, озираясь по сторонам, пересчитывая людей. Одного он не досчитался, того самого, кого спас раньше из лап мимика.

— Брундин! Быстро собери всех, — крикнул он, подбегая.

Финчес стоял со стеклянным взглядом, не соображая, что происходит. Альдвиг схватил его за плечи и дернул как следует. Предводитель как будто очнулся ото сна, встряхнул головой и осмотрелся.

— Собери всех здесь! Сейчас же! — повторил укротитель.

Брундин, как будто колебался, как будто не понимал смысл, зачем это надо делать, хотя прекрасно ощущал все то же самое, что и другие: нарастающее чувство неминуемой гибели. Альдвиг встряхнул его еще раз, и у того как будто пелена сошла с глаз. Прийдя в себя, он, уже полный уверенности, кивнул и, придерживая одной рукой шпагу, побежал за остальными.

— Черт! Куда это он направился? — вдруг прогремел голос Сторма.

Укротитель проследил его взгляд. В конце улицы, уводящей в сторону леса, медленно качаясь шел тот самый оставшийся наемник. Руки его безвольно болтались вдоль тела, он периодически спотыкался, шаркал носками сапог по земле, но продолжал удаляться пока совсем не скрылся в тумане.

Сторм хотел уже бежать за ним, но Альдвиг его остановил.

— Убери руки! Я его спасу!

— Поздно! Он уже мертв.

— Что? Каким образом? — неистово орал рвущийся в бой вояка.

Брундин с остальными наемниками собрались у повозки. Гуернир и Нила тоже подоспели.

— Это могла быть гарпия? — спросил один из отряда, перехватывая меч из руки в руку. — Могла она зачаровать его и заманить к себе?

— Это не гарпия, — уже тихим голосом ответил Альдвиг. — Еще вчера хотел спросить, да забыл, пока валялся без сознания. Брундин! Что в повозке?

— Как что? — резко ответил предводитель. — Невеста там спит волшебным сном.

— Открывай! Проверим, там ли она еще.

— Даже не подумаю! На повозке защитная печать. Ее нельзя открывать!

— Уже нет никакой печати, не работает больше магия!

— Ты сомневаешься?!

— Либо повозка пуста, либо вы перевозите совсем что-то другое.

— Ты меня за дурака держишь? Я своими глазами видел, как туда садилась девушка, и старик запечатывал ее.

— Брундин! То, что было внутри повозки и является причиной нападений!

Предводитель молчал, где-то в глубине души он и сам до этого догадался, но для него оставалось загадкой, как спящая девушка могла приманивать монстров и зверей.

— Именно она — причина гибели твоих товарищей!

Тут уже смута поселилась среди всех в отряде.

— Я не собираюсь умирать из-за какой-то девки! — выкрикнул кто-то.

— Если она причина, давай проверим, как хорошо ей спится! — подхватил другой.

Брундин поднял ладонь. Оба умолкли. Затем он медленно взялся за ручку дверцы. Чуть помедлив, вкладывая всю свою решимость в свои пальцы, Финчес дернул дверь на себя. Та, еле державшись, легко слетела с петель и упала на землю. Человек со страхом взглянул в темноту повозки. Поднявшись на ступеньку, он аккуратно наклонился внутрь. Не веря своим глазам, поднялся полностью и начал обшаривать руками обустроенное ложе.

Спрыгнув обратно, Брундин облокотился спиной о кузов и начал вглядываться в туман, где скрылся наемник. Он ничего не говорил, но смятение на его лице было гораздо красноречивее.

Альдвиг вскочил на ступеньку и тоже сунул голову внутрь. Быстро окинув взглядом повозку, он развернулся к остальным.

— И? — спросил Сторм. — Если там никого, то где она?

Укротитель нервно подергал головой вверх-вниз, а затем кивнул в сторону леса.

— Она голодная и злая.

Не успел он закончить фразу, как вокруг, в без того плотном тумане, начала сгущаться мгла. Небо потемнело. Чувство первобытного ужаса нарастало, тела сковала паническая дрожь, мутнело в глазах, далекий голос раздавался в головах, сводил безумием. Холодные пальцы трогали руки и лицо.

Кучер, окончательно потерявший рассудок, заорал истошным воплем и бросился бежать. Его внезапный крик словно слегка припугнул напасть, стало чуть светлее, а может и вовсе не темнело, и это была всего лишь галлюцинация. Хотя руки еще чувствовали следы ледяных прикосновений, а по спине ручьями тек холодный пот, у присутствующих появилась возможность отдышаться.

Но не успели они оправиться от внезапно накатившего ужаса, как над повозкой в воздухе появилась женская фигура с белоснежно бледной кожей в простом сером длинном платье, запятнанным кровью, с широкими рукавами до локтя. Ее длинные черные волосы развивались, слово на ветру, хотя над лагерем погода стояла тихая. Кровавого цвета глаза были широко раскрыты, выискивая свою следующую жертву. Лицо же не проявляло совершенно никаких эмоций.

Заметивший ее наемник в испуге отшатнулся назад. Но, встретившись с ней взглядом, не смог и пошевелиться, когда она на него налетела и, вцепившись ему в шею, вновь поднялась в воздух, высасывая из него жизнь. Остальные переполошились, выхватывая оружие, и замерли, безмолвно наблюдая за названной гостьей.

Напившись крови, вампир отпустила опустошенное тело, шмякнувшееся на землю словно мешок с пшеном, и развернулась к напуганным, но еще живым людишкам. Теперь ее лицо украшала безумная улыбка, из уголка губ тонкой струйкой стекал алый ручеек, капая ей на грудь.

— Предатель! — крикнула вампир. — Убью всех!

Кому предназначались эти слова, было не совсем понятно: то ли Брундину, как предводителю отряда, взявшегося отвезти девушку, куда она не хотела, то ли кому-то из своей деревни, кто ее обрек на такую судьбу или усыпил обманом в повозке.

Гуернир выскочил вперед, готовый защищаться, но Альдвиг, подхватив его за подмышки, переставил назад и закрыл рукой. Полу-оса даже не понял, что случилось, как оказался за спинами остальных и лишь удивленно смотрел за начавшейся паникой. Далее все случилось в считанные секунды.

Брундин застыл словно мертвый. Сторм, загородив собой господина, вытянул вперед меч. Нила в прыжке замахнулась на кровопийцу. Последний наемник стоял с трясущимися руками. Вампир, быстро окинув всех взглядом, метнулась в сторону, уворачиваясь от удара волчицы. Оказавшись у нее за спиной, сбила нападающую вниз, в груду ящиков. Затем она возникла сбоку от Сторма и ледяными губами поцеловала его в щеку. Тот дернулся, размахивая мечом. Но белокожей девушки там уже не было. Она пронеслась прямо перед Альдвигом, загадочно хихикая, и схватила оцепеневшего воина. Скрывшись с ним за повозкой, она впилась ему в шею. Истошный по началу, но быстро ослабший крик, перешедший в предсмертный стон, пронесся по лагерю.

Альдвиг и Сторм стали оббегать повозку. Гуернир, прохлопавший все глазами, заметил лежащую в обломках волчицу и устремился к ней на помощь. В это время из-за фургона выскочила вампирша, нацелившись на Брундина.

У Финчеса стучало в висках. Он, подняв шпагу, махнул перед самым лицом нападающей, от чего ей пришлось сменить траекторию, и она начала виться вокруг него. Предводитель отряда, справившись с накатившим страхом, собрался с силами. В нем появилась уверенность, раз смог отразить одну атаку, то и сможет дать хороший отпор. Брундин, приняв боевую позицию, стал кружить за вампиршей, парируя ее выпады.

Но ненасытная кровопийца была быстрее. Пока Альдвиг и Сторм выбегали обратно, она успела расцарапать руку и грудь своей жертве. Девушка быстро переключилась на вновь прибывших, и атаковала воина с двуручным мечом. Он даже не успел поднять оружие, как был сбит с ног, и своей спиной разбил в щепки колесо повозки. Та накренилась и нависла над ним. Укротитель же успел отпрыгнуть в сторону, когда вампир набросилась на него следом и, сделав круг, вновь оказалась перед Брундином, оставив когтем алую полоску на его шее. Запах крови ее дурманил, девушка, опьянев, совсем потеряла голову и накинулась на человека перед собой. Финчес начал пятиться выставляя шпагу вперед, но вампир выбила оружие из его рук. Она вцепилась клыками в его шею, но тут прямо между ними раздался огненный взрыв, раскидав их по разным сторонам улицы.

Альдвиг закрылся руками. Такого он еще не видел, неужели Брундин владеет магией. Укротитель бросился к Финчесу. Вампир, изрядно подгорев, взвыла и кинулась прочь. Уже вскочивший на ноги Сторм закинул свой меч за спину и побежал за ней следом. Нила с помощью Гуернира выбралась из завалов разломленных ею ящиков. Заметив скрывающегося в тумане воина, она перевела взгляд на своего партнера. Альдвиг, подбежав к еще живому Брундину и закрыв руками его раны, поднял голову и кивнул спутнице. Та без слов поняла, что надо вернуть Сторма обратно, или его ждет такая же участь, как и других наемников, и поспешила в догонку за воином.

Финчес кашлял кровью, раны на его груди и шее были слишком глубокими. Лицо было искажено болью, но глаза, полные решимости как никогда, цепко впились взглядом в укротителя. Он дрожащей рукой расстегнул камзол и достал небольшой сверток.

— Вьен, Лю-мивард, — простонал он. — Передай ему.

— Не разговаривай! — крикнул Альдвиг, заматывая обрывком ткани шею Брундина.

— Отдай брату, — слабым хрипом вырвались последние слова.

Глаза погасли. Жизнь ушла. Голова упала, гулко ударившись затылком о камень. Укротитель сидел на коленях над бездыханным телом, безобразно распластавшимся на земле. Смерть не бывает красивой. Отряд сопровождения, потерпев поражение, был окончательно разбит, так и не выполнив свою задачу. Закрыв ему веки, Альдвиг взял сверток и размотал его. Там хранился фамильный кинжал с коротким изогнутым лезвием, больше похожим на ритуальный, чем на боевой. Рукоять была украшена странными письменами, но укротитель разбираться не стал, завернул кинжал в ткань и поднялся.

*   *   *

В тумане проглядывалась фигура воина. Когда Нила подошла ближе, человек, не замечая ее присутствия, смотрел вверх, на утопающие в густом тумане стволы деревьев. Его взгляд был пустым, лишенным собственной воли.

— Эй, Сторм, — окликнула его волчица. — Вот ты где! Пойдем, Брундин ранен, надо вернуться в лагерь.

Но воин ничего не ответил. Он медленно опустил голову и, поднеся руку к груди, стал смотреть себе под ноги. Затем перевел взгляд на подошедшую девушку и, внимательно ее осмотрев с головы до ног и обратно, развернулся к ней лицом и сделал шаг навстречу. Нила невольно отпрянула назад. Что-то пугающее было в его глазах.

Сторм настиг волчицу и, схватив ее за руку, потянул к себе. Девушка не сразу поняла, что происходит и растерялась вначале, стоя в замешательстве. Когда воин начал ее прижимать к себе одной рукой, а другой схватил за талию, нащупывая, как снять с нее штаны, Нила попыталась высвободиться, но сильные руки ее крепко удерживали. Ей ужасно не нравилось, что происходит, однако она колебалась дать отпор, еще сомневаясь враг перед ней или нет. Тогда Сторм предпринял попытки то ли ее поцеловать, то ли облизать, но волчица завертелась из стороны в сторону, не позволяя до себя дотронуться, и укусила его за руку.

Воин, издав хриплый стон, ослабил хватку, и Нила, вырвавшись из его объятий, побежала прочь. Но Сторм, одним прыжком догнав свою вожделенную жертву, обхватил девушку за талию и еще агрессивнее начал сдирать с нее пояс. Когда пряжка слетела, одной рукой начал тянуть штаны вниз, другой схватился за грудь. Волчица отбивалась ногами и руками, но никак не могла достать стоящего сзади. Затем вывернувшись, у нее получилось ударить локтем в ухо, отчего насильник слегка покачнулся, выпустив свою жертву.

Нила пятилась назад, но Сторм вновь начал свое наступление. Ухватившись за висящую пряжку, он дернул ее к себе. Выскользнув из шлевок, пояс остался в его руках, а волчица, падая на землю, наотмашь когтями располосовала лицо обезумевшему воину. Тот взвыл, закрывая рваные раны на щеке. Кровь стекла между пальцами вниз, по запястью и под рукав коричневой рубахи, окрашивая ее в багряный цвет.

— Ты будешь моей! Живая или мертвая! — в гневе крикнул Сторм, утирая лицо. — Я хорошенько с тобой повеселюсь!

Его бешеный взгляд был полностью лишен рассудка, он лишь хотел заполучить объект своего необузданного желания, манящий его на протяжении всего похода. Отстегнув со спины свой меч, воин встал в боевую стойку. Нила, уже полностью убедившись в том, что вразумить этого человека не получится, вскочила и, подтянув приспущенные штаны, по-волчьи приготовилась к сражению. Стоя на носках, ее колени были согнуты, руками почти касаясь земли, девушка была готова к любому трюку противника.

Сторм сделал выпад первым. Размахивая мечом, он рубил воздух, стараясь сразить волчицу, но та ловко уворачивалась, меняя стороны, чем сильно дезориентировала нападающего. Воин, подловив маневр, сделал прямой удар лезвием туда, где только что оказалась девушка, но она ловко взмыла в воздух, пробежавшись по лезвию, прыгнула через голову. Сторм широким круговым ударом рубанул позади себя, но меч вошел в дерево, на половину его разрубив, и крепко в нем застрял.

Нила, спрыгнув с ветки вниз, нанесла удар воину. Но тот, как будто и не заметив этого, схватил девушку и прижал ее к тому же дереву и, ударив кулаком по животу, сразу замахнулся, целясь в лицо. Волчица отклонилась, и Сторм попал по треснутому стволу, от чего тот гулко заскрипел и завибрировал от корней до самой макушки. Из тумана над ними посыпались разноцветные листья. Воин, не сбавляя темпа, стал наносить мощные пинки коленом в бок прижатой девушке, но из-за небольшого расстояния между ними, удары по большей части пришлись по дереву. По коре пошла большая трещина, ствол надломился в месте, где торчал меч, и рухнул вниз, прямо на человека.

Сторм попытался увернуться, но тяжелый обломок упал на плечо. Сбросив бревно в сторону, он озлоблено посмотрел на волчицу. Его правая рука, истекая кровью, непослушно болталась вдоль тела, не способная больше подняться.

— Даже с одной рукой, но я тебя поимею! Раздевайся по-хорошему, и тогда, возможно, буду с тобой нежен.

Нила, ничего не отвечая, обошла обрубленное дерево и приготовилась к новому раунду. Бок ныл от сильных пинков, но, превозмогая боль, девушка сконцентрировалась на противнике. Воин, с затекшими кровью глазами, бросился на нее. В последнее мгновение перед ударом волчица увернулась, открывая острый конец меча принять на себя тяжелое тело безумца, не успевшего остановиться. Сторм захлебываясь застонал. Схватившись за лезвие, он пытался вытащить меч из дерева, но оружие не поддавалось. Нила, припав к земле, схватилась за бок. Тяжело дыша, она смотрела, как негодяй беспорядочно размахивал руками в предсмертных муках. Густая кровь лилась по лезвию, торчащему из спины, собираясь в лужу на траве.

Девушка, не оборачиваясь, еле перебирая ногами, пошла прочь. Медленно отойдя в сторону, Нила остановилась и облокотилась об осину перевести дух. Тело ее ныло от ударов, а разум пытался переварить случившееся, почему же верный Брундину воин вдруг напал на нее. Отсюда в тумане уже не было видно места их боя, но волчица боялась даже смотреть назад. Неспешно, экономя силы, она направилась обратно к лагерю.

*   *   *

Когда Нила вернулась в поселение, она обнаружила Альдвига и Гуернира складывающими кострище на отшибе. Укротитель, заметив приближающуюся спутницу, опустил деревяшку на землю и облокотился на нее, сделав передышку. Волчица, подойдя ближе, лишь покачала головой. Компаньон, понимающе кивнув в ответ, не стал ее расспрашивать, что случилось, чему она очень обрадовалась, насколько это возможно в данной ситуации. Пересказывать произошедшее было бы не самым приятным занятием.

Заметив среди тел Брундина, волчица лишь грустно вздохнула. Над выжившими нависала тяжелая атмосфера. Все из отряда Финчеса погибли, выполняя задание. Кого-то даже похоронить не смогли, а предводителя хоронят не так, как подобало бы прощаться со знатью. Покусанные вампиром тела нельзя оставлять, их нельзя закапывать в землю, можно только сжечь.

Гуернир приносил солому и подпихивал ее в пустое пространство в аккуратно уложенной деревянной конструкции. Более широкие бруски образовывали каркас, каждый следующий слой шел поперек предыдущего. Между ними место заполняли хворост, щепки и сено. Несколько высоких досок стояли вертикально, по направлению поглощения огнем дерева. Кострище несколькими кольцами опоясывалось камнями, чтобы разбушевавшееся пламя не ускользнуло с отведенного ему места. Когда постройка достигла высотой плеча Альдвига, компаньоны погрузили на нее тела погибших, уложив их по центру.

Нила разожгла в стороне небольшой костер. Каждый взял по горящей головешке и вместе, обойдя выстроенную конструкцию, начали поджигать солому у основания. Занялся огонь, неспешно расползаясь по брусьям. С довольным треском лаская дерево, он поднимался выше и выше, разгорался ярче и ярче. Всем пришлось отступить подальше от жара голодного пламени, жадно пожирающего тела. Едкий запах горящей плоти наполнил воздух.

Трое провожали павших в последний путь. «Да найдут их души переправу через Реку», мысленно наставил на добрую дорогу Альдвиг. Погребальный костер разгорелся во всю прыть. Высотой пламя уступало лишь изредка поскрипывающим погрузочным качелям, одиноко нависавшим над опустевшим поселением. Длинный день клонился к вечеру. Медленно темнело, но лагерь хорошо освещался ритуальным огнем. Погода так и не прояснилась, и лес по прежнему стоял укутанный туманом, а неба все так и не разглядеть.

Укротитель со своими спутниками вернулись в лагерь, высвободили лошадей из плена развалившейся повозки, и, отведя их в стойло, дали им сена и воды. Затем трое устроились на ночлег в одном из домов. Печью давно не пользовались, но растопить ее труда не составило. Приготовив скромный ужин, команда молча, под звуки потрескивающих дров, перекусила. Когда последнее полено догорело, Альдвиг закрыл задвижку на трубе, чтобы тепло от тлеющих углей не уходило наружу. Нила и Гуернир приготовились ко сну. Укротитель первым решил остаться в карауле. Выйдя на улицу, он долго смотрел, как вдали неспешно унималось пламя погребального костра.

*   *   *

Закончив утреннюю пробежку вокруг лагеря, Нила вернулась к дому их временного пристанища. Гуернир еще дремал, но Альдвига нигде не было. Ночью волчица сменила его на посту, отправив своего компаньона спать. Видимо, он проснулся на рассвете, когда ее не было рядом. Девушка нашла его у горы пепла, служившей групповой могилой сожженным накануне воинам.

— Кажется, тут наш поход и заканчивается, — сказала она, встав рядом с укротителем.

— Еще нет, — возразил Альдвиг. — Эту вампиршу нельзя так просто отпускать.

— Почему? Это же не наша работа была, довезти ее до Сильвереджа.

— Она опасна, и может терроризировать ближайшие деревни.

— Может, тогда подождем пока она не начнет действовать? Боюсь, что если мы с ней разберемся сейчас, нам за это никто не заплатит.

— Она уже начала действовать, когда разбилась печать. Возьмем авансом из запасов их отряда, им все равно уже ни к чему.

— Хе, я бы тогда прихватила шпагу, — хитро улыбнулась волчица.

— Ее больше нет, похоронена вместе с хозяином.

— Что ж, жаль, красивая была, — пожала плечами Нила. — Куда теперь путь держим?

— Вампир, вроде, умчалась в сторону Сильвереджа, туда и направимся. Попробуем узнать, кому предназначалась эта посылка.

Они вернулись к дому, где полу-оса сладко спал на лавке. Казалось, его вообще не заботили ни вампиры, ни гарпии, ни погибший отряд сопровождения. Самое важное для него — это служить своему хозяину и защищать его, что би ни случилось. Правда, пока в основном защищали его, но храбрый мальчуган ничего не боялся.

— Эй, Гарнир! Поднимайся! — разбудила его Нила. — Нам пора!

Полу-оса потянулся и перевернулся на другой бок, не проявив никакого интереса.

— Вставай, соня! — крикнула волчица, склонившись над ним.

Гуернир подскочил на лавке и сел, сложа руки между коленями, захлопал глазками. Но дрема его не отпускала, и, широко зевнув, он снова закимарил, клюнув носом. Его копье, стоявшее за лавкой, со скрежетом поползло по стене и звонко грохнулось на пол. От поднявшегося шума мальчик снова вздрогнул и, подпрыгнув на месте, теперь уже стоял на ногах, озираясь. Обнаружив свое оружие валяющимся внизу, он аккуратно взял его и стал наблюдать за Нилой, собиравшей тем временем их вещи.

Пока волчица будила осу, Альдвиг вышел на площадь, где стояла брошенная повозка. Он внимательно изучил повреждения корпуса, затем залез внутрь. Кузов скрипуче покачивался под его ногами. Укротитель продолжил осматривать осколки разбитого амулета и прочие разбросанные по кабине вещи. Амулет оказался не единственным оберегом, на выломанной дверце наложено защитное заклинание, а по стенам были начертаны руны. По полу валялись огарки свеч и разбитые блюдца. От всех предметов и символов чувствовались слабые следы чар, погружающих в сон, магии укрепления конструкции и заклинания сдерживания нежити. Кто бы ни заточил вампира здесь, он обладал разнообразными познаниями в волшебных искусствах, хотя и наложены они были не самым качественным способом, чтобы удержать угрозу внутри. К тому же непредвиденные осложнения во время перехода через пещеру смогли пробить защиту и вывести из строя амулет, что развеяло и другие ограничения.

Выбравшись наружу, Альдвиг обошел повозку сзади, где был уложен багаж отряда Брундина. Здесь лежали мешки, посуда, долго непортящаяся еда, бурдюки с водой, инструменты по уходу за оружием — иначе говоря, ничего ценного, что могло бы пригодиться в пути для таких опытных путешественников, как Альдвиг и Нила.

Когда волчица с осой вышли на площадь, укротитель выглянул из-за повозки, пережевывая кусок вяленого мяса.

— Где взял? — воскликнула Нила и впилась голодными глазами в компаньона. — Я тоже хочу!

Альдвиг протянул ей и Гуерниру по ломтю. Волчица радостно схватила еду и целиком засунула в рот. Оса повел носом и отказался, мясо он не ел. Тогда Нила схватила его порцию и принялась жевать еще быстрее, торопясь приняться за новый кусочек.

— А фто -ам е-е есть? — спросила она с набитым ртом.

— Немного специй и воды, фрукты, — Альдвиг перечислил замеченные им съестные запасы.

Гуернир заинтересовался при упоминании о фруктах и скрылся за повозкой, решив сам проверить содержимое багажа. Через мгновение он вернулся с горстью сушеных яблок. Теперь оса стоял рядом с волчицей, и вместе они уминали каждый свой неожиданно вкусный завтрак.

— Ты хочешь сказать, что там не было ни денег, ни трофеев? — уточнила Нила, закончив с трапезой.

— Вообще ничего, ни единого эсо, — безразлично ответил Альдвиг.

— Получается, мы остались без аванса, — с улыбкой вздохнула полу-волчица.

— Думаю, если и было что-то ценное, оно осталось на лошади Брундина. Что ж, подкрепились? Нельзя терять времени, пойдемте.

Команда направилась к стойлу с лошадьми. В каморке с боку нашлись старые потертые седла, хоть и не в отличном состоянии, но еще пригодные для использования. Выбирать не из чего, а иметь стремя и седло под собой гораздо приятнее, чем биться попой о спину скакуна.

— Все же лучше, чем пешком идти, — обрадовалась волчица, запрягая коня.

Альдвиг посадил Гуернира с собой, Нила оседлала вторую лошадь, и они помчались по дороге на восток, в сторону Сильвереджа.

Дорога некоторое время тихо петляла между холмами, покрытыми серебристым инеем, затем вышла на узкую равнину и устремилась, никуда более не сворачивая, прямо к горизонту. Когда путники миновали витиеватый участок, их обдало пронизывающим ледяным порывом. Закрывшись рукой Альдвиг доверил лошади выбирать путь, но, довольно быстро привыкнув к погоде, он вновь сосредоточился на дороге. В лицо беспощадно дул холодный восточный ветер и, проникая под ворот, пробегал дрожью по озябшей коже.

По южной стороне от тракта продолжали перемежаться, выступая друг из-за дружки, маленькие и повыше холмы, скрывавшие за собой бескрайние голые поля Ривенанта. Множество ферм уже собрали урожай, подготовив запасы на зиму и для продажи на шумных рынках больших и малых городов региона. Перепаханная сырая земля грустно чернела в ожидании первого снега.

По северной стороне дороги путников сопровождала восточная половина высоких Фьёдленских гор, отделяемая широкой полосой густого леса. Исполинские горы только казались, что стоят близко. На самом деле, если кому-нибудь взбрело бы в голову прогуляться к ним напрямик через лес, то бродить им по чаще пришлось бы целый день, не меньше. И то, к подножию вышли бы в глубокой ночи, когда уже тропы не отличишь, а там легко и заблудиться под высокими тесно растущими деревьями. Сизые пики, величественно возвышаясь молчаливыми гигантами, пронзали небо своими снежными вершинами. Легкая дымка окутывала склоны, клубами спускаясь вниз, к кронам деревьев. Туман поредел и казался менее плотным, чем накануне. Призрачными сгустками он блуждал между темными стволами, цепляясь за ветви и увязая в еще не опавшей листве. Пейзаж рисовался таинственным и мистически жутким, будто души давно умерших заблудились в лесу и безвольно скитались от дерева к дереву.

Затянутое хмурыми тучами серое небо порой разрывалось косыми лучами солнца. Острые золотистые полоски света как будто пронзали старую плотную вуаль в потертых местах, нежно подсвечивая розовым с персиковым отливом исхудавшие участки бескрайней пелены. Теплые лучи падали на холодные склоны гор, слегка касались лесного полотна, пробегали по зеленым бугоркам и исчезали далеко в полях за холмами.

Многочисленные ручейки текли из источников высоко в горах. Они то резво сбегали вниз по крутым склонам, то небольшими водопадами преодолевали уступы и пороги, а, спустившись на равнину, сливались воедино в более бурный поток, иногда образуя запруды в углублениях вдоль дороги. Но некоторые ручьи продолжали в одиночку прокладывать себе путь. Добегая до тракта, речушки уходили в аккуратно выложенные щебнем канавки, через которые были переброшены мостики для караванов, когда-то перевозивших руду в Сильвередж. Вода, весело журча, стремилась далее в низины между холмами и скрывалась в высокой траве.

Изредка совершая остановки, путники спускались к ручейкам напиться холодной воды, заодно и размять затекшие в седле ноги. Вместе они единогласно решили не терять времени на обед и постараться пройти как можно дальше до наступления темноты. Оставалось только гадать, куда делась вампир и каких бед она уже успела наворотить. Хотя во второй половине дня животы уже начинали о себе напоминать громким урчанием, команда все же не подавала виду и продолжала погоню.

Путники мчали навстречу темнеющему горизонту. День мерк, и серая пелена над головой становилась все мрачнее. Лучи заходящего солнца более не могли найти лазеек в сгустившихся тучах, чтобы в последний раз осветить равнину своим золотом. Когда дорога стала совсем неразличимой, изрядно изголодавшаяся команда остановилась на привал.

Устроившись у костра, путешественники перекусили из своих скромных запасов, голод слегка притупился, но отступать не собирался. Не насытившись сполна, Нила отправилась на охоту в лес. Ее отменный волчий слух и глаза позволяли ей без особого труда ориентироваться в темноте. В другой раз она поймала бы добычу полегче, как зайцев или белку, но сегодня ее живот требовал чего-то покрупнее. Обдумывая не выследить ли ей некрупного оленя, волчица наткнулась на следы кабана, хорошего, упитанного кабана. При одной только мысли о кабане слюна потекла сама собой. Теперь он не шел из головы, и Нила принялась за охоту.

Через час хищница вышла из леса с добычей на плече. Дикий поросенок оказался как раз в меру накормить компанию. Учитывая, что Гуернир мяса не ел, то порции двоим хватит с лихвой, еще и на завтрак останется. Сбросив тушу на землю, Нила вывернула карманы, набитые орехами, и протянула их полу-осе.

— Откуда у тебя это? — удивился Альдвиг.

— Нашла беличье дупло, — рассмеялась Нила. — Хозяйка недосчитается немного.

— Ничего, еще наберет. До зимы есть время, — согласился укротитель, с улыбкой наблюдая, как спутница выкладывала награбленное перед Гуерниром.

Оса не то, чтобы любил орехи, но сушеных фруктов не напасешься, а потому его черные глаза радостно засверкали при виде еды, и он с удовольствием разнообразил свой рацион питательными орешками. Альдвиг со спутницей тем временем разделывали кабана.

— Как думаешь, вампирша явится ночью? — спросила Нила.

— Нет, магия Брундина ее сильно подпалила, — уверенно рассуждал укротитель. — Скорее всего, она сбежала в поисках безопасного места, залечить раны и продумать, что ей делать дальше.

— Она, вроде, мстить собиралась, — вспомнила волчица.

— Мы не знаем кому, в этом вся проблема.

— Раз она отправилась в сторону Сильвереджа, может, у нее там родня есть?

— Думаешь, ее родственникам решили сбагрить?

— Какой смысл тогда бежать именно в ту сторону? Она, как будто, знала, куда ее везут.

— Наверняка знала, — согласился Альдвиг. — Если она наблюдала за всеми и натравливала монстров, то уж это она точно знала. Вопрос, зачем на самом деле ее туда везли? Родственники у нее там или нет, но тут бежать то больше некуда. Путь назад разрушен. Даже если вампирша захочет вернуться в родные края ради мести, ей сперва надо восстановить силы.

— Как же мы ее искать будем? Мы не знаем, кому ее везли, не знаем имени, даже не знаем, откуда ее увезли.

— На месте разберемся. Осмотримся, поспрашиваем. Уверен, чутье подскажет.

— Надеюсь, — пожала плечами Нила. — Успеть бы во время, пока она действовать не начала.

Альдвиг в ответ лишь покачал головой.

Отужинав жареным кабаном, получившимся слегка жестким и довольно пресным, компаньоны, не смотря на уверенность в сегодняшней безопасности, все же договорились об очереди дежурства ночью.

По утру, без лишней возни и траты времени, они снова отправились в путь. Погода не торопилась меняться, и серое небо по прежнему низко нависало над путниками, периодически роняя на их головы тяжелые холодные капли. До Сильвереджа оставалось еще немного, команда надеялась достичь городских стен до наступления вечера, если ничего не случится в дороге. Пешком этот путь занял бы гораздо больше времени: четыре или, возможно даже, пять дней. Тем не менее, чтобы не загнать лошадей до потери пульса, они делали остановки и короткие передышки.

С северной стороны горная череда удалялась от дороги, а с южной — пейзаж начал неспешно меняться. Холмы стали ниже и почти совсем сравнялись с землей, открывая обзор на широкие запустелые поля. Вдали проплывали мимо одинокие деревья и небольшие островки кустарников. Начинались и заканчивались заросли, буреломы и рощи, а чем ближе оставалось до города, тем ближе к дороге подбиралась природа. Вскоре путники ехали окруженные лесом.

Протяженный отчаянный вопль донесся до компании и заставил придержать коней. Остановившись путники в растерянности начали оглядываться по сторонам в поисках его источника. До этого на пути им никто не встречался, этой дорогой давным-давно не пользовались, и их бдительность слегка притупилась. Заставший врасплох крик напомнил путешественникам о возможных опасностях в округе.

— Кажется, оттуда, — Нила указала в сторону к северу от дороги.

Свернув с тракта компания настороженно направилась в глубь леса. Когда деревья стали плотнее, им пришлось спешиться и продолжить поиски, ведя лошадей за собой. Вопль больше не повторялся, и ориентироваться приходилось лишь на чутье Нилы. Гуернир не мог помочь, от чего он понурый плелся сзади. Раненое крыло не позволяло взлететь, чтобы осмотреть местность с высоты. Его тяготило собственное бессилие, ведь и ему хотелось оказаться полезным. Пока он себя ощущал лишь грузом своему хозяину. Но Альдвиг этого не замечал. Не потому что, ему был безразличен полу-оса, а потому что считал, что хозяин должен заботиться о тех, кому дал Имя. И, зная о проблеме с крылом, не позволял Гуерниру подвергаться излишней опасности. Хотя и не Альдвиг первым Именовал полу-осу, все же между ними установилась довольно прочная священная связь Имени после того, как они вместе пытались вспомнить его первое Имя в таверне Транкиля.

Пробравшись через заросли кустарника, компания вышла к неширокой прогалине, где по земле стелилась густая трава в перемешку с широкими листьями папоротника. В низинах хлюпала влажная почва. Несколько старых поваленных деревьев, поросших трутовиками и опятами, валялись поперек поляны. Альдвиг и Нила оставили коней на краю и доверили их Гуерниру, а сами, переступив через здоровое полое внутри бревно, целиком покрытое мхом, вышли на середину. На другой стороне в самой неудобной позе, что только можно представить, висела попавшаяся в сети охотников гарпия. Согнутая пополам, с крыльями сложенными за спиной, доставая коленями почти до подбородка, она болталась над землей, крепко связанная, спиной к укротителю и его спутнице.

— Кажется, эту пернатую задницу я уже где-то видела, — задумалась Нила.

Кое-как изловчившись, гарпия обернулась на шум. Ее глаза значительно расширились, заметив подошедшую компанию, и она стала дергаться в сетях, от чего еще сильнее запутывалась в них. Возможно, в этой время она подумала «кто угодно, только не они»!

— Не наша ли эта знакомая птичка, что в мусорке рылась в лагере? — предположила волчица.

— Именно она, — подтвердил Альдвиг, направляясь к ловушке. — Скорее, помоги ее развязать, а то удушится совсем.

Охотничья ловушка, судя по виду, была установлена довольно давно. Возможно, охотники, отчаявшись ждать добычи, про нее просто забыли и сюда больше не возвращались. Тем не менее она сработала качественно, а сети, сохранившие свою прочность, крепко удерживали свою жертву. Несколько путов обвились вокруг шеи полу-птицы и затягивались сильнее, когда та пыталась выбраться сама.

Укротитель подбежал к ловушке, установленной на дереве, и начал ее развязывать, ослабевая бечевку. Волчица же подскочила к дергающейся гарпии, лицо которой уже начало синеть от удушения, и стала разрезать кинжалом веревки.

Когда сети ослабли и полу-птица смогла вздохнуть полной грудью, она снова принялась истошно лупить своими крыльями, издавая хриплый злобный писк. Лапы ее пока оставались связанными, и гарпия повисла вниз головой. Эта недоптица уже изрядно бесила волчицу. Нила, уворачиваясь от ее беспорядочных атак, пыталась высвободить ее до конца, но, получив сполна царапин на руках, бросила это занятие и отступила в сторону. Альдвиг закончил со второй половиной ловушки, и сети, потеряв натяжение, обмякли, выпуская жертву. Гарпия плюхнулась на землю и замерла. Волчица испугалась, вдруг та шею себе переломала, и подбежала ближе проверить. Но полу-птица резко вскочила на лапы и забила крыльями, еще сильнее ранив свою спасительницу.

— Глупая гарпия! — завопила Нила и отпрыгнула назад, зажимая поцарапанное предплечье.

Гарпия же в ответ по-птичьи заорала на волчицу, затем обижено высунула язык и, надув щеки, побежала прочь, оглядываясь через плечо на непрошеную компанию.

— Крыльями не забывай махать! — крикнула Нила ей в догонку и сама замахала руками, будто крыльями, демонстрируя полу-птице, что ей надо делать.

Гарпия от возмущения и негодования совсем не смотрела, куда бежит. Как вдруг откуда ни возьмись прямо на ее пути возникло дерево, приняв твердым стволом в свои объятия беглянку. Гарпия в последний момент от неожиданности дернулась, но было уже поздно, она плюхнулась на землю и крылом потирала ушибленный лоб.

Альдвиг хотел к ней подойти, но она вскочила и спряталась за деревом. Затем выбежала на свободный от ветвей над головой участок и запрыгала на месте, размахивая крыльями. Через пару попыток ей все же удалось взлететь и, взмыв выше леса и сделав круг над поляной, унеслась прочь.

— Бесит она меня! — рычала от злости Нила. — Неблагодарная недоптица!

— Зато жизнь ей спасли, — сказал Альдвиг, подходя к спутнице.

— Она меня всю исцарапала! — продолжала возмущаться девушка и вытянула вперед руки. — Вот! Посмотри!

— Вижу, — согласился укротитель. — Пойдем, обработаем тебе раны.

Тут волчица вспомнила следы лечебных трав на своем теле, когда она проснулась в Транкиле, и ощутила себя слегка неловко. Хотя ей было очень приятно почувствовать заботу своего компаньона, все же, представив, как он залечивает ей порезы, засмущалась и раскраснелась. «Где еще нужно обработать?» с милой улыбкой спросил укротитель, подняв вверх палец с перетертыми на нем в кашицу травами. «Вот тут», Нила болезненно показала на кисть. «И еще тут», дрожащей рукой она указала на плечо. «Теперь вот здесь», томным голосом сказала, указывая на свою щеку, куда ее компаньон начинает нежно целовать, крепко обняв за талию, а потом переходит к изнемогающим от долгого ожидания губам.

— А? — очнувшись, Нила смущенно убрала руки за спину. Ее хвост начал нервно повиливать. — Не надо, все в порядке, это всего лишь царапины.

— Лишь бы зараза какая туда не попала. Но, как знаешь, — пожал плечами Альдвиг.

— Не беспокойся, правда, это всего лишь царапинки, — робко захихикав, уверила Нила. — Ничего серьезного.

Троица вернулась на дорогу и, оседлав лошадей, вновь отправилась в путь. Волчица ехала молча, пребывая в своих мечтах. Один вопрос ее мучал уже очень давно: а как долго они еще будут оставаться товарищами, или же Альдвиг никогда не захочет переступить эту черту?

Через несколько часов компаньоны выехали на развилку.

— Тут еще есть деревни? — спросила волчица, оглядываясь кругом.

— Скорее всего, там шахты находятся, — ответил Альдвиг.

— И такие же заброшенные лагери как тот, откуда мы уехали?

— Да, Брундин говорил, что добыча везде была остановлена. Так что, там могут оказаться лишь авантюристы или бандиты, рыщущие по подземельям в поисках чего-нибудь ценного.

— Этого еще не хватало, — возмутилась Нила. — Темнеет, похоже, мы к вечеру не доберемся до Сильвереджа.

— Поспешим, я уверен, мы уже близко.

— Хотела бы я эту ночь провести в мягкой кровати, — вздохнула волчица, пришпорив лошадь вслед за компаньоном.

Но желанию Нилы не суждено было сбыться. Город оказался дальше, чем рассчитывали путешественники, и им прошлось сделать привал, вновь заночевав под открытым небом.

К полудню следующего дня лес расступился и компаньоны въехали в Сильвередж.

*   *   *

Город встретил путников типично промышленным районом, частично пустующим, а частично переоборудованным под другие нужды после закрытия шахт. Одни склады были заброшены, другие стали использоваться для хранения дерева, зерна и различных заготовок. Плавильные печи больше не перерабатывали руду, какие-то помещения переделаны в кузницы, мельницы, лесопилки, другим не нашлось применения, и они стояли мрачным напоминанием о былой роскоши. Когда последние запасы ископаемых железа и серебра были распроданы, местные жители начали поиски иных способов заработать и сохранить Сильвередж процветающим.

Правда процветание удержать не получилось. Казна истощалась, и когда-то богатый город, куда деньги текли рекой, худел на глазах. Любые попытки запустить новые виды производства не приносили даже сотой части былого дохода, жители начали нищать, но со временем, адаптировались к новой реальности. Были и те, кто уехал, как на пример семья Финчесов, чтобы создать новые торговые пути. К сожалению, Сильвередж не входил в их число, находясь в стороне от нового денежного потока, шедшего из Хорайма, столицы северо-западного региона, в Люмивард.

Остались еще те, кто помнил о золотом веке Сильвереджа. За кружечкой хмельного они могут с радостью поведать о былых временах и посетовать на нынешнее. Новое поколение живет скромнее и радуется тому, что, не смотря на все трудности, город удалось спасти от полного разорения. Контракты со столицей по поставке дерева и муки значительно помогли выстоять в тяжелое время.

Как часто бывает, в упадке начинает развиваться преступность. Такая судьба не миновала и Сильвередж, который все чаще стал называться в народе просто Эдж, ведь никакого серебра тут больше не осталось. Как бы власти ни боролись за безопасность, ночью разгуливать по городу может стоить жизни.

Путники проехали по улице, провожаемые угрюмыми неприветливыми взглядами немногочисленных рабочих. Через несколько кварталов они оказались в центре города, где картина несколько сменилась и стала более городской: тут находились пекарни, цветочные магазины, рынки, зеленые аллеи. Тем не менее внешнее состояние зданий не производило впечатление благоустроенности. Многие постройки давно не ремонтировались, краска облезла, стены где-то поросли мхом, деревянные ставни чернели от времени, а некоторые окна были наглухо заколочены.

Альдвиг со спутниками сбавили ход и ехали, осматривая окружение и выискивая постоялый двор или хотя бы стойла, где можно оставить лошадей. Миновав центр, они оказались в восточной части города, где обнаружили оживленный трактир, а за ним небольшую конюшню, где и оставили своих скакунов.

Забрав поклажу с собой, компания вошла в харчевню и уселась за один из столиков у стены. Колорит местных завсегдатаев пестрел разнообразием рас. За одним столом сидели два человека, полу-кот и одноглазый полу-крыса. Серьезный и внимательный хаунд, сопровождающий своего хозяина, контролировал всех присутствующих, неспешно попивая свой напиток. Больше всего полу-пес заинтересовался новыми незнакомыми лицами и не сводил с них глаз. Альдвиг обратил внимание на маленькую компанию четырех низкорослых полу-мышей, вместе тихо сидевших и, в отличие от других полу-рас, без присутствия своих хозяев. Уж очень это сомнительно, чтобы здесь спокойно разгуливали безымянные полу-люди. Группа гномов в другой стороне таверны по своему обыкновению весело шумела. Возможно, это потомки осевших здесь первых гномьих династий, когда-то живших в величественных чертогах внутри центрального Фьёдлена. Корчмарю же помогал принимать и разносить заказы совсем юный мышонок.

Нила, порывшись в сумке, бросила на стол несколько эсо: в основном медяки, среди которых нашелся и один серебряный.

— Все, что осталось после Транкиля, — вздохнула волчица, понимая, что на долго этого не хватит.

— Если тут негде обменять камушки, найдем работу, — спокойно ответил Альдвиг. — В таких местах всегда есть те, кому нужна помощь.

— Но смогут ли они заплатить хорошо?

— Не время торговаться. Лишь бы на крышу над головой хватило. Как разберемся с посылкой, отправимся дальше. А пока отобедаем, на это у нас хватит денег.

Когда полу-мышь, приняв заказ новоприбывших, скрылся на кухне, в таверну вошла компания охотников, человек семь. Они радовались своей вылазке, очевидно, удачно завершившейся, и, устроившись за угловым столом, заказали выпивку и начали праздновать.

— Не слишком ли они шикуют? — удивилась Нила. — Или это их первая добыча за год?

— Согласен, как будто с войны вернулись, а не с охоты, — кивнул соглашаясь Альдвиг.

Опустошив свои первые кружки, охотники вдруг затихли и молча переглядывались какое-то время и, как будто с сожалением, кивали друг другу, приободряя. Между ними была общая тайна, нечто, что их всех связывало между собой. Почтив минутой молчания свой секрет, они снова подняли новые кружки к верху и, шумно дружно ухнув, продолжили свое веселье.

Мышонок проскользнул мимо к группе охотников, держа поднос над головой с очередной порцией выпивки. Хозяин поставил на стол перед компанией Альдвига их скромный, но вкусный обед, хорошо приправленный специями. Соли и перца сильно не хватало в походе, от чего еда зачастую казалась безвкусной. Перед товарищами стояли две порции отварного картофеля с зеленью, овощной салат, корзинка свежего мягкого хлеба и печеные куриные ножки с чесноком и лимоном. Последнее блюдо предназначалось для волчицы, оборотню как ни как надо поддерживать запас своих сил.

— Скажи, хозяин, — обратилась Нила. — Это такая традиция тут: отмечать удачную охоту?

Корчмарь перевел взгляд на раззадоренных охотников и широко улыбнулся, довольно кивая.

— Нет, — усмехнулся он. — Они не с охоты вернулись. Последние несколько месяцев нас сильно донимала арахна, поселившаяся неподалеку. Вот они уже давно собирались с ней расправиться и наконец-то исполнили свой план.

— Они ее убили? — спросил Альдвиг.

— Кого? — удивился хозяин.

— Арахну, — уточнил укротитель.

— Нет, — протянул корчмарь, отмахиваясь. — В их плане не было ее убивать, они хотели ее только прогнать. Думаю, все прошло успешно, вон как празднуют. Да сами спросите, они охотно расскажут.

С этими словами хозяин ушел к другому столу.

— Прогнать арахну непростое дело, — сказал Альдвиг, задумавшись. — Как бы им боком эта затея не вышла.

— Да это же работа для нас! — чуть ли ни воскликнула Нила. — Пришли бы на день раньше, смогли бы взять это задание себе.

— Как бы нам последствия не пришлось разгребать, — укротитель недовольно скрестил руки на груди. — Подождем, как побольше выпьют, развяжутся языки, попробуем потом порасспрашивать.

И компания принялась за еду. Гуернир, не тратя время на разговоры, уже закончил свою порцию и довольно растянулся на стуле, вытянув ноги вперед. Альдвиг не сразу заметил, что оса застыл на месте, не отрывая от чего-то своего взгляда. Он пребывал словно в гипнозе, зачарованно уставившись в одну точку. Укротитель, стараясь не привлекать внимания, слегка оглянулся, в ожидании увидеть их кровопиющую посылку, но не обнаружил ничего необычного. Затем он поднял глаза и, забыв, что искал, замер с вилкой на полпути до рта.

На стене висел невероятной красоты пейзаж, созерцая который останавливалось дыхание. Речка, как будто живая, бежала в лесу укутанным утренним туманом. Казалось, можно было услышать с полотна журчание воды и звонкие трели ранних птичек. На фоне, над зеленым покровом, возвышались горы, вершины которых подсвечивались нежными лучами восходящего солнца. В какой-то момент зритель ощущал себя в самом центре изображенной природы, охваченный звуками, запахами и ощущениями дикого леса. Картина была написана в серых тонах, но исходящая от нее аура была очень светлой.

— Альдвиг! — позвала Нила и похлопала компаньона по руке. — Охотники уже достаточно набрались, можно идти, расспрашивать.

Укротитель словно очнулся ото сна, встряхнул головой и потер лоб. Оглянулся кругом: он все еще находился в таверне, держа вилку на весу.

— С тобой все хорошо? — спросила волчица, озабоченная видом товарища.

— Да, я в порядке, — ответил он и еще раз посмотрел на картину. Теперь она не произвела на него столь сильного эффекта, хотя Альдвиг до сих пор считал ее восхитительной. — Взгляни на стену за тобой, что там видишь?

— Картина, — обернувшись, ответила Нила и пожала плечами. — Красивая. Видимо, окрестности города. Так что? Идем к охотникам?

— Идем, — согласился Альдвиг, а сам задумался, почему же на его спутницу этот пейзаж не произвел такого же сильного впечатления.

Может, на оборотней эта магия не действует? Или просто его самого застали врасплох? Или же он увидел в картине что-то, что недоступно другим, и сам позволил чувствам собой овладеть? Но Гуернир тоже зачаровался этой аурой, исходящей от полотна. С другой стороны, это не ловушка, никакого вреда картина не нанесла. Даже наоборот, снизошло ощущение спокойствия и умиротворения.

— Позвольте присоединиться к вашему веселью, — спросил Альдвиг, подойдя к угловому столу.

— Что празднуете? — поинтересовалась Нила, хитро улыбаясь.

— Победу празднуем! — ответил один из охотников. — Присоединяйтесь, чего нет, так веселее.

— Кого победили? — Альдвиг старался непринужденно задавать вопросы, подсев к компании.

— Арахну прогнали, уж много хлопот доставляла эта паучиха!

— Неужели на город нападала? — изумился укротитель.

— Да не, на путников накидывалась, что с востока идут, — пояснил один.

— И на севере тоже появлялась, где заготовки леса ведутся, — добавил другой.

— И как же вы ее прогнали? — Альдвиг неподдельно заинтересовался, что же эти люди придумали.

— Нашли ее гнездо и сожгли его! — возбужденно выкрикнул сидевший рядом с Нилой охотник.

— Ничего себе! Смело! Как вы это сделали? — волчица расспрашивала с горящими глазами, охочая до захватывающих историй. — Выкладывай все в подробностях!

— А вы вообще кто? Я вас в Эдже раньше не видел, — вдруг подал голос охотник, сидевший в самом углу и до этого молча наблюдавший за происходящим.

— Путники, что идут в столицу. Мы тут всего день, а о героях, победивших арахну, уже слухи ходят, — начал выкручиваться Альдвиг. — Поведайте историю спасения города, напишу о ней, и о вас узнают все в регионе.

Гордыня и жажда славы сыграли свое. Возможность вновь прославить людей Сильвереджа полностью усыпила бдительность подвыпивших охотников, и они наперебой стали рассказывать о злодеяниях арахны и о том, как выслеживали ее и прогнали прочь. Тем не менее периодически охотники запинались, были небольшие пробелы в истории и легкие несоответствия, о чем-то эти мужи дружно умалчивали даже в затуманенном алкоголем состоянии.

Оказалось, что паучиха нападала на путников, но что именно она от них хотела, осталось неизвестным. Месяц назад она убила одного молодого парня, его тело нашли в реке, и тогда местные поняли, что мириться с арахной больше нельзя. Охотники собрались и начали обдумывать план, и ничего лучше не придумали, чем сжечь ее гнездо. Паучиха должна понять, что ей здесь не рады, нельзя убивать местных, и ей надо уйти. Они несколько недель выслеживали ее в лесу и обнаружили логово. Потом охотники ждали удобного момента, и когда арахны не было на месте, устроили поджег. На этом история оканчивается.

Альдвиг и Нила не стали задавать более вопросов, не желая поднимать подозрений. Ведь непонятных моментов в рассказе осталось много, и было бы не разумно допытываться до правды — это могло спровоцировать агрессию.

Распрощавшись с охотниками, укротитель с волчицей вернулись к своему столику, где Гуернир продолжал любоваться картиной на стене, даже не заметив отсутствие своих товарищей.

— Что думаешь? — спросила Нила.

— Поведение арахны не связано с нашей посылкой, — пояснил Альдвиг. — В начале я предположил, что она могла поддаться воздействию вампирши, но эта история началась задолго до того, как Брундин взялся за задание. Но паучиха наверняка захочет отомстить.

— Охотники сожгли ее гнездо со всей кладкой яиц, — кивнула волчица. — Неудивительно, если арахна придет в ярость.

— Вот, вот, — согласился укротитель. — У меня ощущение, что эти мужики боятся ее, но в то же время не хотят причинять ей вред. Возможно, раньше арахна была довольно безобидной и, вероятно, даже знакома с каждым из них.

— Почему тогда она убила парня? — спросила Нила.

— Не знаю, — пожал плечами Альдвиг. — Но пока отложим этот вопрос. Сейчас нам стоит выяснить, для кого мы сопровождали посылку. Хозяин!

— Чего изволите? Еще добавки? — поинтересовался подбежавший корчмарь.

— Работу ищем, не подскажете, надо ли кому справиться с нежитью или монстрами?

— Так вам заплатить нечем? — удивился хозяин.

— На еду нам хватает, хотели бы комнату снять и провести ночь с крышей над головой.

— Ах, а то я уж перепугался, — облегченно выдохнул корчмарь. — Работа конечно есть, тут и краж много, и бандиты орудуют, и крысы запасы зерна жрут на складах. Но вот с нежитью у нас все в порядке. Пару лет назад в Эдже поселился один охотник, он-то и оберегает город от чернухи.

— Позвольте узнать, кто это, вдруг ему помощники нужны?

— Он — странный тип. Пришел с востока, всегда работает один. Но попробуйте, авось повезет. Отсюда идите прямо четыре квартала, — хозяин указал направление рукой. — Потом свернете на север. Минут через двадцать увидите домик с черными стенами и невысокой башенкой, будет стоять на окраине. Вот там он и живет.

— Имя есть у этого славного господина?

— Синг Хелван.

Альдвиг расплатился за еду и, кинув еще раз взгляд на картину, поднялся. Гуернира пришлось растолкать и выдернуть его из мечтаний об утре у реки в дикой природе. Выйдя на улицу, компаньоны отправились в указанном направлении.

Под серым небом, в окружении серых зданий, провожаемые недоверчивыми встречными, компания шла по алее, отсчитывая пройденные кварталы. Чем дальше от центра, тем более запустелым казался Сильвередж: редкие жители встречались на пути, почти не было открытых лавок или магазинчиков, многие дома с покосившимися окнами пустовали. Минуя подворотню, в тени между постройками, путники заметили девушку, выгнувшуюся, облокотившуюся на стену, а сразу за ней стоял здоровенный мужик в приспущенных штанах и, задрав ей юбку, совершал тазом быстрые поступательно-обратные движения, крепко держа ее за талию. Наслаждаясь друг другом, они были так сильно увлечены процессом, что совершенно не обращали внимания на проходящих мимо, не стесняясь и не скрываясь.

Свернув с главной улицы на север, путники шли, оглядываясь по сторонам. Им казалось, что ошибиться они не могли, но уж очень долго им пришлось петлять по трущобам, пока дорога не привела их в тупик. Нила насторожилась и резко обернулась. Сзади стояла группа головорезов с дубинами на перевес. Лица их были скрыты повязками. Из-за спин людей, находясь чуть в стороне, подпирая стену, выглядывал огромный полу-человек, выше остальных на три головы. В тени сложно различить, но его темный силуэт был похож на полу-медведя.

Товарищи приготовились к бою, обнажив оружие. Когда бандиты накинулись толпой, троица заблудших путников без особых усилий парировали удары преступников. Убивать никого они не собирались, а потому сражались не в полную силу. Несколько покалеченных головорезов отползли назад. Тогда здоровенный полу-человек отлепился от стены и, поблескивая клыками, разминая плечи и шею, вышел вперед и яростно заревел. Остальные из банды, кто еще мог стоять на ногах, хромая отошли прочь. Настроен он был серьезно и не собирался поддаваться нездешним пройдохам.

Когда медведь сделал шаг вперед, перед его мордой пролетел болт и звонко воткнулся в каменную стену. Через мгновение что-то взорвалось под ногами, и вверх поднялось облако пыли. Головорезы в панике поспешили кто как мог подальше из переулка. Полу-медведь закашлялся, завертелся в пыли, замахал огромными мускулистыми руками. Не в силах справиться с напастью, со слезившимися глазами он бросился прочь.

Альдвиг поднял голову. На крыше здания стояла фигура в темном плаще и широкополой шляпе, скрывавшей лицо. Спрятав под подол оружие, незнакомец спрыгнул вниз, вытащил арбалетную стрелу из стены и развернулся к чужакам.

— Я этой швалью обычно не занимаюсь, — сказал таинственный мужчина низким голосом и приподнял голову. Глаза блеснули из-под шляпы, внимательно рассматривая троицу. — Не моя работа. Но вы в конец тут заблудились, аж смотреть тошно было.

— Не без этого, — согласился Альдвиг. — Могу поинтересоваться, кому обязаны за помощь?

— Синг, — коротко бросил он и пошел прочь.

— Это вы — господин Хелван? — зачем-то уточнил укротитель. — Мы, как раз, вас искали.

— На кой черт? — Синг остановился, но даже не подумал обернуться.

— Кажется, вы разбираетесь в нежити. Знаете что-нибудь о вампирах?

— У вас ко мне работа? Или праздное любопытство?

— Первое, — солгал Альдвиг. — Но прежде хочу удостовериться, что вы — тот самый Синг Хелван, которого мы ищем. Мы можем поговорить где-нибудь в безопасном месте?

— Что ж, хоть вы мне и неприятны, но матушка меня учила, что с клиентами надо быть вежливым, — человек в шляпе махнул рукой. — Иди за мной.

*   *   *

Заперев на засов дверь за гостями, Синг прошел в глубь комнаты, больше похожей на оружейный склад. Вдоль стен располагались стеллажи со склянками, колбами и алхимическими ингредиентами, на комоде лежали арбалеты, кругом стояли ящики с металлическими болтами, заготовками наконечников и древка, бочка рядом была набита дымовыми шашками, на раме покоились кинжалы и ножи, на специальной подставке хранился лук без тетивы, а на полу под ним валялись несколько колчанов со стрелами, стол в углу был завален всевозможными инструментами. На другой стене висели щиты, топоры и мечи — явно предназначенные только для декорации, хозяин ими не пользовался.

В помещении царил вечный полумрак, окна были заколочены как снаружи, так и изнутри. Человек пересек комнату и, подкинув дров, разжег камин, затем запалил свечу и поставил ее на круглый стол в центре гостиной. Вытащив из-под плаща арбалет, уселся в кресло и закинул ногу на ногу, положив оружие на колени. Снял шляпу и ловким, отточенным движением закинул ее на крючок на стене у двери. У него были длинные черные вьющиеся волосы, собранные на затылке в хвост, несколько кудрявых прядей огибали его серьезное угловатое лицо. В свете от огня казалось будто один его глаз не имел зрачка.

— Слушаю, — лишь сказал хозяин дома, пристально рассматривая гостей.

— Нам сказали, ты — охотник на нежить, — произнес Альдвиг, усаживаясь в противоположное кресло. — Это так?

— Ну, — лишь хмыкнул Синг.

Гуернир присел на треногую табуретку, а Нила осталась на ногах, разгуливая по комнате и рассматривая многочисленное оружие. Краем глаза укротитель заметил картину, висящую на стене между двумя парами скрещенных топоров. Она моментально привлекла его внимание, и он повернул голову, рассмотреть ее внимательнее. На ней был изображен городской пейзаж в тех же тонах, что и полотно в таверне. И точно так же от нее исходила сильная аура. В этот раз застать Альдвига врасплох не удалось, и он смог оторваться от чарующего шедевра и перевел взгляд обратно на охотника.

— Какая же нежить угрожает городу? — спросил укротитель, сосредоточившись на беседе.

— Всякая. В основном та, что лезет из проклятых шахт вокруг Эджа.

Альдвиг припомнил рассказ Брундина о каком-то зле из глубин, которое разбудили жадные до наживы люди.

— Что тебе известно про арахну и ее сожженное гнездо?

— Хочешь спросить, моих ли рук дело? — усмехнулся охотник. — Нет, не моя работа. Я за такое гнусное дело не берусь. Местные сами с ней разобрались. Не самым разумным способом, но, видимо, ума на большее не хватило. Давай к делу! Что там у тебя за вампир?

— Известно, на самом деле, не многое, — начал Альдвиг. — Мы сопровождали карету, которая должна была быть доставлена сюда, в Сильвередж. Как нам сказали, внутри девушка, спящая зачарованным сном. Но по пути она смогла покинуть повозку, перебила отряд и скрылась.

— И эта девчонка и есть ваш вампир? — перебил Синг.

— Да, она от нас сбежала три дня назад, у пещеры через центральный Фьёдлен.

— Не вы ли это там шуму наделали? Аж здесь земля тряслась.

— Гоблины взорвали тоннель, теперь там не пройти.

— Хм, ясно, — с деловитой ухмылкой охотник покачал головой. — И теперь ты хочешь найти сбежавшую девчонку?

— Для начала узнать, кому ее надо было доставить.

— А тебе не сказали?

— Нет, мы к отряду присоединились позже. Не ты ли мог бы оказаться получателем?

— На кой черт мне девка-вампир? Я таких сразу убиваю. Появись она в городе, я об этом уже знал бы.

— Есть предположения, кому она предназначалась? Найдем получателя, найдем и вампиршу.

— Почему ты думаешь, что она здесь?

— Ей больше деться некуда, ее хорошенько подпалило огнем, и пока она залечивает раны, будет сидеть тише воды.

— Ранена значит, понятно, — Синг, скрестив ладони у рта, погрузился в раздумья. Его сосредоточенный взгляд был устремлен на пламя свечи. — Будь она в Эдже, от меня это не ускользнуло бы. Раз тут не объявлялась, значит, она в...

Но он не договорил, умолк и еще некоторое время продолжал сидеть, уставившись в чуть дрожащий огонек. Затем он улыбнулся и поднял взгляд на собеседника.

— Это отличная для меня работенка! — наконец, радостно воскликнул Хелван и поднялся.

— Есть идеи, где ее искать?

— Конечно есть, — лишь ответил Синг и, спрятав арбалет под плащом, направился к выходу.

— Даже не скажешь, где она?

— И зачем мне это? — удивленно обернулся охотник и снял шляпу с крючка. — Вы пришли не работу предлагать. Я сам с ней разберусь, конкуренты мне не нужны. Хороший вампир — это вампир, сожженный в прах.

И, нацепив шляпу, он снял засов с двери и вышел из дома, оставив гостей в одиночестве полу-мрака.

— Что это было? — озадаченно спросила Нила.

— Помнишь, ты говорила, что это не наша работа? — Альдвиг сидел в задумчивости.

— Сопроводить посылку до города, помню, — кивнула волчица.

— Так вот, может, это и правда больше не наша забота? — с сомнением в голосе произнес укротитель и расплылся в кресле, усаживаясь в нем поглубже. — Может, ты права, Синг защищает город от нежити, и он сам разберется с вампиром. Больше это не наше дело. Мы предупредили об опасности, дальше нас это не касается. Можем идти в столицу.

— Ты не заболел? Не похоже на тебя, чтобы ты так легко сдался.

— Почему сдался? У нас же цель одна — покончить с вампиршей, чтобы она не причинила бед. Видимо, ему помощь не нужна, и мы тут задерживаться не станем, у нас еще есть дела.

— А вдруг это вампиршу надо защищать, а не город. Вдруг на самом деле жертва — она. Да и не спокойно мне как-то, что этот охотник сам отправился за ней. Чувствую я, не добром все это кончится.

Альдвиг поднялся и прошелся по комнате вдоль стеллажей, специально избегая взглядом замеченную ранее картину, задержался у шкафа с колбами, заполненными различными субстанциями зеленого, красного и синего цветов. Некоторое время он изучал неизвестного предназначения жидкости, осмотрел соседние полки в надежде найти подходящие ингредиенты для их создания, чтобы хоть как-то отдаленно понять, какой эффект они могли оказать, но не нашел ничего полезного, что обычно использовалось бы в алхимии.

Нила повела ушами, уловив какие-то приглушенные звуки снаружи, словно кто-то громко разговаривал, но речи невозможно разобрать. Она попыталась подсмотреть в щелку между досками на окнах, но смогла заметить лишь сапоги охотника. Его собеседника видно не было. Как бы волчица ни старалась подслушать, у нее не получилось понять и слова.

— Там кто-то ругается с Сингом, — сказала она.

— Это все выглядит слишком опасно, — проговорил себе под нос Альдвиг, не обратив внимания на замечание спутницы. — Все-таки прежде, чем принимать меры по уничтожению вампиршы, было бы не плохо сначала разобраться, кому ее везли и зачем.

— Нам надо поспешить! — замахала руками Нила. — Там что-то намечается!

Укротитель отвлекся от химикатов на полках и перевел взгляд на паникующую волчицу. Она подскочила к компаньону и стала дергать его за рукав.

— Давай уже, поторопись! — настаивала девушка.

Они направились к двери.

— Гарнир! Уходим! — крикнула Нила, уже стоя у выхода.

Гуернир закимарил, сидя на стуле, ведь и обстановка к этому располагала: приятная полу-тьма в помещении, тепло от камина разливалось по комнате. Когда волчица крикнула ему, оса вздрогнул и, подскочив, побежал вперед, но, наткнувшись на кресло, замер и огляделся. Его компаньонов в доме уже не было, и он поспешил за ними.

Когда Альдвиг и Нила вышли на улицу, Синга уже и след простыл. Перед ними спиной к дому стоял незнакомец.

— Куда он успел подеваться!? — воскликнула Нила, поразившись тому, с какой скоростью охотник исчез.

Человек обернулся и осмотрел компанию. Одет он был скромно и опрятно: простые брюки и пиджак, без шика, но за внешним видом следил, от чего даже недорогой костюм выделял его на фоне остальных жителей города.

— День добрый, мое имя Корлин, — представился он. — Позвольте поинтересоваться, с кем имею честь разговаривать?

Альдвиг сперва немного растерялся от неожиданности встретить в прогнившем городе столь вежливого человека. Пауза в несколько секунд показалась вечностью, но мужчина молча ждал ответа, не двигаясь с места. Оценив его с точки зрения потенциальных угроз, укротитель посчитал его довольно безобидным и ответил.

— Альдвиг, это Нила и Гуернир.

— Не сочтите за грубость, я хотел бы уточнить цель вашего визита к господину Хелвану.

— Это останется между нами и Сингом, — Альдвиг не спешил доверять Корлину, даже не смотря на его вежливость. — Почему вас это интересует?

Корлин улыбнулся. Но улыбка его совсем не показалась хитрой или насмешливой, скорее наоборот, сочувствующей и понимающей.

— Видите ли, у нас с господином Хелваном разные взгляды на методы решения общих проблем Сильвереджа. Он — сильный и бесстрашный охотник, готовый уничтожить на своем пути всех противников, не разбираясь что к чему. Я же стараюсь помочь каждому из них, спасти их души, направить их к свету.

— О каких противниках идет речь? — уточнил Альдвиг.

— В основном это нечисть, которая лезет из глубин проклятых шахт. Это преимущественно главное место, где возникает конфликт наших интересов. Людские проблемы его мало интересуют, а поэтому чаще горожанам помогаю только я.

— Простите, а все-таки вы кто? — спросила Нила.

— Я скромный пастырь, служу в церкви, — ответил Корлин.

— Тут церковь есть? — удивился Альдвиг. — В таком типично шахтерском городе церковь — последнее о чем задумываются.

— Ее построили не так давно.

Укротитель не из тех, кто с легкостью доверится кому-то, кого знает всего лишь десять минут, но пастырь перед ним способен был усыпить бдительность даже самого мнительного человека. Вспомнив рассказы Брундина, сопоставив это со словами Корлина и представив в голове все возможные варианты развития событий, Альдвиг решил, что стоит все-таки уточнить, а не церковный ли служитель должен быть получателем посылки.

— По пути в столицу мы встретили небольшой отряд, сопровождающий повозку. Как нам сказали, доставляют невесту жениху, и наняли нас в помощь. Невеста же спала крепким сном и не выходила из своей кареты.

— Я так полагаю, не довезли? — спросил пастырь.

— Не довезли, — повторил Альдвиг. — Невеста сбежала, когда разбилась печать.

Корлин вздрогнул и изменился в лице, перестал улыбаться и покачал головой.

— Нам надо спешить. Нужно опередить господина Хелвана, пока не случилось непоправимого.

— Так вам известно, кто был в повозке?

— Да, известно, — ответил пастырь, разворачиваясь. — Ведь это я отправил книги и описал, как нужно запечатать карету, чтобы доставить ее невредимой.

— Неужто вы хотели взять в жены вампира? — вдруг с удивлением воскликнула Нила.

— Конечно нет, это история для прикрытия.

— И куда мы теперь? — спросила волчица.

Корлин глубоко вздохнул, будто набираясь сил, и тихо вымолвил:

— В крипту.

*   *   *

Вечер спускался на город. Следуя за пастырем, путники шли темными улицами. Многие здания, окутанные мраком, наводили ужас своими черными пустыми окнами. Редко когда тусклым отблеском виднелось дребезжание огня от камина или свечей.

— Почему в городе так темно? — спросила Нила. — Неужели, у вас нет светящихся камней?

— Когда-то были, — грустно ответил Корлин. — Разграбили да продали. Не осталось ни одного, поэтому на улицах не видать и зги. Если у кого еще имеются личные камни, то последнюю неделю погода такая пасмурная стояла, что тех недолгих минут, когда появлялся солнечный свет, просто недостаточно напитать их.

— И что же местные делают зимой? — озадаченно спросил Альдвиг. — Темнеет то рано, а по улицам, как мы уже убедились, гулять опасно.

Пастырь, слегка сбросив шаг, обернулся и удивленно смерил взглядом укротителя, казалось бы, это же вполне очевидные вещи. Люди здесь вечерами заняты тем же, чем и в любом другом городе после заката: сидят по домам или кабакам, редкие трудяги могут быть заняты работой.

— Вы просто непривыкшие, — ответил он, помедлив. — Спустя столько лет, проведенных в упадке, среди нищеты и воровства, уже не обращаешь внимания на такие детали, как отсутствие освещения по ночам.

Альдвигу в этот момент вдруг вспомнился обрывок из далекого прошлого, как он, спотыкаясь и еле передвигая ноги, пробирался по улице через сугробы в зимнюю стужу. Ледяной ветер истошно завывал, кружа над головой. Теплые одежды не спасали совсем, и тело синело от холода в считаные минуты. Кругом не видно было вообще ничего, лишь слабые, блеклые очертания стен мелькали сквозь снежные вихри. Ночь длилась уже месяц, и надежды вновь увидеть свет почти не осталось, весну ждать еще долго. Тем не менее, хоть многие в том поселении и страдали из-за климатический условий, все же жизнь не останавливалась, даже через бурю, под покровом нескончаемой тьмы местные продолжали работать.

Конечно, Корлин прав, решил Альдвиг, вернувшись в действительность. Для здешних это стало нормальным, привычным образом жизни.

— Далеко крипта находится? — поинтересовался он, переводя тему.

— Ехать будем всю ночь, — предупредил пастырь. — Запаситесь терпением. Если повезет, утром догоним господина Хелвана.

Укротитель задумался. Посещение крипты в его список дел не входило. Не смотря на запутанную историю вампирши, все же у него есть дело поважнее: спасти фею, попавшую под влияние неизвестного существа в доме его учителя. По мнению Альдвига, пастырь вместе с охотником должны справиться с этой угрозой. К тому же Корлин явно собирался защищать девушку.

— Боюсь, у нас другие планы, — возразил Альдвиг. — Мы и так потеряли много времени, нам нужно спешить. Думаю, вдвоем с Сингом вы вполне справитесь с вашей принцессой.

— Я бы с радостью с вами согласился бы, — вежливо ответил пастырь. — К сожалению, без вашей помощи не справиться. Позвольте, мне рассказать вам историю этой крипты и угрозы, нависшей не только над Сильвереджем.

Альдвиг тяжело вздохнул и решил, что выслушать рассказ можно, а потом уже делать выводы.

— Ладно, — согласился укротитель. — Только покороче.

— Конечно, я не хочу утомлять вас долгой историей. Вы наверное уже слышали, что окрестности были богаты железом и серебром, — Корлин, вопреки обещанию, начал рассказ с самого начала. — История эта начинается тысячи лет назад, когда эти места были заняты гномами. Достоверно уже никто не знает, почему они ушли. Все свидетельства были уничтожены во время войны, развязавшейся между Западом и Востоком. Перевал через горы был важной стратегической позицией, за которую шли очень жестокие сражения. Противостояние длилось около двухсот лет, то обостряясь, то затихая. После окончания войны, когда Люмивард отстоял свое право называться столицей всего региона, на месте военного лагеря основали Сильвередж, люди заняли пустующие гномьи тоннели, и город стал центром промышленности, куда стекалась вся добытая руда со всех шахт Фьёдлена. Это обеспечило процветание на несколько сотен лет, пока освоенные залежи не истощились, и шахтеры принялись копать глубже.

Альдвиг с Нилой одновременно зевнули. Но Корлин этого не заметил и продолжал свою историю.

— Чем глубже шахтеры рыли, тем более странные вещи начинали твориться. Некоторые кончали жизнь самоубийством, другие сходили с ума и начинали убивать, кто-то даже вырезал всю свою семью. Ненависть, вражда и безумие постепенно захватывали рабочих. Сердца тех, кто спускался в недра гор наполнялись чернью. Кровопролитиям не было конца. Так продолжалось до тех пор, как несколько смен шахтеров пропали без вести в глубинах бездны. Никто не вернулся. И вот после началось нашествие нежити. Несмотря на то, что нечисть лезла лишь из нескольких шахт в округе города, закрыли их все. Тридцать лет назад начался период борьбы за выживание. Когда, казалось бы, со злом расправились, и местные освоили другие виды производства, тогда главную шахту передали в святилище почтить память погибших. Но скверна из глубин снова пробудилась, и нечисть вновь полезла наружу. Ходят слухи, что там открылся портал, откуда все это и просачивается в наш мир. Но правды никто не знает, никто живым не возвращался.

Пастырь сделал паузу, и, набрав воздуха, приступил к заключительной части рассказа.

— Господин Альдвиг, вы слушаете? — Корлин обернулся к укротителю. Тот вздрогнул от неожиданности и поспешно кивнул в ответ. — Когда я приехал в город на зов о помощи, первым делом запечатал крипту барьером. Если печать падет, то все живое будет уничтожено. Все, что вы знаете и все, ради чего сражаетесь, перестанет существовать.

— Понятно, — задумчиво протянул Альдвиг. — Церковь тогда уже стояла в городе?

— Нет, ее построили около пятнадцати лет назад, точно не помню.

— Святилище не помогло, и решили обратиться к Богине за помощью, — скорее утверждающие, чем вопросительно произнес Альдвиг.

— Все верно, — согласился пастырь. — Тогда я и приехал в город и начал словом Богини Азуры очищать эти места. Но сил не хватает, и периодически нечисть прорывается в наш мир.

— Когда Синг присоединился к охране города?

— Пару лет назад пришел охотник на нежить. Господин Хелван стал их убивать. Направился в крипту и начал спускаться вглубь. Чем кровопролитнее он устраивал резню, тем сильнее накапливалось зло, которое, словно чума, растекалась по округе.

— И за ним приходится вновь очищать шахты от скверны?

Корлин молча закивал головой. После небольшой паузы, он добавил:

— Мы из-за этого часто ругаемся, оба пытаемся спасти Сильвередж, но методы у каждого из нас свои. С ним договориться почти невозможно, но все же нам удалось разделить ответственность. Пока я в силах сдерживать нечисть внизу и очищать проклятую крипту святым светом, он занимается безопасностью снаружи.

— Я так понимаю, что дела внизу идут не очень успешно, раз у Синга так много работы тут.

— К сожалению, это так, — вздохнул пастырь. — Все души спасти нельзя.

— Почему ты считаешь, что вампирша направилась именно в крипту? — спросила Нила.

— Это место притягивает таких как она, — пояснил Корлин. — Ей там будет проще всего восстанавливать силы и наводить ужас на город.

— Зачем вообще ее надо было сюда привозить? — с негодованием в голосе воскликнула волчица.

— Потому что здесь я могу ей помочь, — с грустью ответил пастырь.

Холодное пасмурное небо темнело быстро, пропало всякое ощущение времени, и все вокруг вселяло чувство, будто на дворе уже давно стоит глубокая ночь. Корлин вывел компанию из города на северную дорогу, ведущую мимо лесопилочных участков вверх по холму и далее через рощу к горам. Пройдя аккуратно уложенные заготовки срубленного дерева, путники оказались на пустыре. За пустырем не вдалеке они заметили небольшое здание, стоявшее особняком на фоне чернеющей опушки. Пастырь стремительным шагом направлялся именно туда.

— Это скромная местная обитель нашей Богини света, — представил Корлин и стал обходить церквушку, возвышающуюся мрачной тенью над Сильвереджем. — По другую сторону находится кладбище.

Пройдя вдоль стены до самого конца, он скрылся за поворотом. Послышался скрип дверей, а следом донеслось ржание лошади. Через некоторое время из-за угла выехала запряженная повозка без верха, предназначенная для транспортировки дерева или сена, а возможно и мертвых тел.

— Залезайте скорее, — поторопил Корлин.

Нила первой вскочила внутрь, Альдвиг подсадил Гуернира, для которого ступенька сзади повозки оказалась слишком высокой, а затем и сам взобрался наверх. Все уселись на деревянных скамьях, установленных вдоль кузова. Вся конструкция трещала от малейшего движения, эта телега, видимо, была старше церкви, а возможно и самого пастыря. Корлин погнал лошадь, колеса заскрипели, и повозка понеслась по дороге, подскакивая на каждой кочке. Компании, расположившейся в кузове, никак не удавалось удержаться на месте, каждый хватался за что мог, того и гляди рискуя выскочить наружу.

Кузов трясло так сильно, будто пассажиры прятались от смертоносного урагана в соломенном шалаше. Альдвиг попробовал сесть на дно повозки, но его мотало из стороны сторону, крепко прикладывая головой, спиной или плечами о крепкое дерево скамьи. Тогда он выпрямился в полный рост, но это оказалось еще более рискованным, кузов буквально уходил из-под ног, стараясь выкинуть человека наружу. Нила и Гуернир вцепились в края повозки, пытаясь поймать ее колебания, чтобы двигаться с ними в такт, но в ответ получали лишь новые синяки на теле. Ночь, проведенная в такой тряске, не сулила ничего хорошего, изнуряющая поездка могла полностью выбить их из сил. И выбила бы, но кучер наконец сбавил ход, и повозка поехала ровнее, не подскакивая и шатаясь. У пассажиров появилась возможность отдышаться и отдохнуть. Но их руки все равно продолжали крепко держаться за кузов, на случай если вдруг тряска возобновится.

Рассвет застал компанию тихо дремавшей в кузове. Пастырь, не смокнувший и глаза всю ночь, больше не гнал лошадь, и под равномерный скрип колес пассажиров сморило легким сном.

Альдвиг приоткрыл глаза, вокруг уже было светло, хотя ему казалось, будто он не спал вовсе. Голова его опущена на грудь, руки, крепко прижатые к телу, скрещены на груди. Его взгляд, еще слегка размытый, сверлил одну точку на основании противоположной скамьи. В утренней прохладе укротитель старался не шевелиться, сохраняя свое накопленное тепло. Разлепив веки и встряхнув головой, он обратил внимание на волчицу, сладко дремавшую на лавке перед ним. Она лежала, поджав ноги к груди, прикрывшись пушистым хвостом, щекой вжималась в свою мягкую волчью лапу. Ее острые уши всегда гордо торчали на макушке, улавливая каждый шорох даже во сне. Альдвигу сейчас его спутница показалась очень милой и даже довольно привлекательной. Он никогда раньше не расценивал Нилу как-то иначе, чем своего делового партнера. И даже не смотря на то, что он дал ей Имя, она оставалась для него надежным боевым товарищем. Но в последнее время укротитель начал замечать в себе пробудившийся интерес к своей спутнице, как к девушке. Сложно сказать, связано ли это с тем, что у него давно не было сексуального партнера, или же за столько времени, проведенного вместе, он наконец-то преодолел старую травму утерянной любви и проникся к спутнице новыми чувствами. Пока укротитель сам не мог в себе разобраться, стараясь держать свое необъяснимое влечение в стороне. Погрузившись в свои раздумья, он и не заметил, как волчица проснулась.

Нила открыла глаза и замерла, боясь пошевелиться. Встретившись взглядом с Альдвигом, от неожиданности у нее перехватило дыхание. «Он смотрит на меня?» растерялась волчица, мысленно соображая, как себя вести в такой ситуации. «Ч-Что мне делать?» она не двигалась, не смея даже дышать. Затем, резко выпрямившись, села и, зажмурившись, потянулась.

— Мы уже приехали? — зевнув спросила Нила, делая вид, что ничего не заметила.

— Подъезжаем, — отозвался спереди Корлин.

Альдвиг вздрогнул, выдернутый из своих размышлений, и развернулся на месте, сев лицом по направлению движения. Любопытная волчица поднялась и, подойдя к началу кузова, тоже стала рассматривать ландшафт. Погода за ночь ни на каплю не улучшилась, и пасмурное небо по прежнему не позволяло солнечным лучами приласкать холодную землю. Впереди исполинской стеной возвышались непроходимые горы, увенчанные снежными вершинами. Повозка медленно ехала вверх по холму, приближаясь к подножию Восточного Фьёдлена. Лес остался позади, и из растительности встречались лишь кустарники и редкие одинокие деревья. Затем дорога повернула в сторону и пошла вдоль серых скал, местами покрытыми бедными островками пожухлой травы.

Невдалеке показались серые, местами грязные стены высеченной прямо в горе постройки. Трещины поднимались по камню, обвитому плющом. Некоторые окна, покрытые мозаичным стеклом, были разбиты, а где-то и вовсе чернела пустота на их месте. Над угловой крышей, вымощенной черепицей, возвышалась полуразрушенная башенка. Святилище выглядело заброшенным и всеми позабытым.

Разбудив Гуернира и приказав ему охранять повозку, товарищи в сопровождении пастыря вошли внутрь. В небольшом помещении царил беспорядок: кругом валялись каменные глыбы поваленных постаментов, прогнившие обломки деревянных скамей, разноцветные стеклышки разбитых окон. В стенах по обе стороны находились ниши, уставленные свечами разных размеров, но ни одна из них не горела. На полу разбросаны потухшие огарки и увядшие, практически превратившиеся в пыль сухие цветы, еле-еле сохранившие свою форму, но рискующие ее потерять при малейшем дуновении ветра. Крыша поддерживалась высокими почерневшими у основания колоннами. Сквозь дыры в потолке можно рассмотреть хмурое небо, того и гляди готовое обрушить дождем всю свою накопившуюся горечь.

— Здесь раньше был вход в шахту, — пояснил Корлин, когда они дошли до длинного коридора в конце зала. — Дальше будем спускаться вглубь горы.

В следующем помещении в несколько длинных рядов располагались саркофаги, покоящиеся на невысоких пьедесталах. На каждом из них были выгравированы шахтерские шлема и кирки, сверху их венчали множество свеч, а перед ними стояли таблички с высеченными списками имен.

— Жуткое место, — Нила вздрогнула от холода, дрожью прокатившегося по телу. — Аж мурашки по коже. Надеюсь, они не восстанут.

— Не беспокойтесь, госпожа, — с грустью в голосе ответил пастырь. — Внутри нет ничего кроме праха. Лишь пепел остался с тех времен.

— Значит, нечисть не отсюда вылезает? — недоверчиво уточнила волчица.

— Нет. Туда, откуда они лезут, еще никто не спускался. Ни один живой не может пройти сквозь ужас и страх глубин этих пещер.

От этих слов показалось, будто воздух потяжелел, а холод, став гуще и плотнее, обрел форму, словно мороз спустился с заиндевелых стен и начал царапать ноги непрошеных гостей.

Выйдя в следующий зал, компания оказалась на перекрестке. Слева нагромождением камней был наглухо завален проход, давным-давно разрушенный взрывом в отчаянии пытавшихся спастись людей. Справа коридор скрывали огромные металлические ворота, запертые несколькими массивными перекладинами, намертво приколоченными к дверям и стенам, а проржавевший замок теперь не открыть даже отряду могучих бойцов. Всю центральную часть помещения занимала конструкция, похожая на шахтерский подъемник для транспортировки добытой руды с нижних этажей. Она возвышалась до самого потолка, вверху на толстых канатах болтались несколько крюков, свисавших с главного кольца. Другой конец веревок тянулся к сломанной, больше не вращающейся катушке, когда-то приводимой в движение несколькими рабочими. Проем в полу под подъемником полностью замурован, чтобы никакая нечисть не смогла пробраться наружу.

Пройдя на другую сторону зала, пастырь заметил мертвое тело и бросился к нему. Склонившись над ним, он начал тихо читать молитву. Нила обратила внимание своего компаньона на арбалетный болт, валявшийся недалеко от трупа. Укротитель кивнул, Синг уже тут прошел.

— Зачем ты это делаешь? — спросил Альдвиг. — Ведь это даже не человек.

— Рожденная в глубинах бездны нечисть появилась из людской боли и страданий, — дрожащим голосом пояснил Корлин. — Лишь уняв их муки, можно положить этому конец.

Затем, сложив кисти рук замком у своего лба, он снова начал бормотать себе под нос. Когда пастырь закончил, они отправились дальше. Следующий коридор под крутым наклоном вел вниз, уводя путников в недра горы. По пути им все чаще и чаще попадались мертвые тела, и чем ниже они спускались, тем следы борьбы становились ожесточеннее. Помимо арбалета Хелван уже использовал и кинжалы, и метательные дротики, и какие-то из своих бомбочек, оставивших в воздухе едкий запах. Корлин старался уделить время каждому павшему, осветив его Словом Богини дабы очистить кусочек его человеческой души, если от нее хоть что-то осталось в этих тварях. Но всех обойти было сложно, команда продвигалась очень медленно, чем рисковала вовсе не догнать Синга.

По большому счету Альдвигу было все равно, кто расправится с вампиром: он с напарницей, охотник или пастырь. Но даже ему стало беспокойно от столь неразумной, на его взгляд, траты времени. Нила тоже начала нервничать и все чаще замирала и прислушивалась, чувствуя исходящую из глубин тревогу. Пастырь и сам уже спешил, читая всего по несколько слов молитвы над кучками расчлененных мертвецов.

Снизу до группы, звонко отражаясь от стен, донеслось эхо громкого хлопка. Все встрепенулись от неожиданности и замерли. Несколько секунд хватило, чтобы оправиться от внезапного шока, и Альдвиг с Нилой, не сговариваясь, обернулись на пастыря, ожидая его дальнейших действий. Корлин в замешательстве глубоко дышал, затем переведя взгляд на укротителя и волчицу, он кротко кивнул, и все вместе поспешили дальше по коридору.

Чем глубже они спускались, тем запутаннее становились комнаты подземных пещер. Из каждого темного угла, поворота и закоулка на компанию пыталась напасть нечисть. Спасать их души времени не оставалось, и Альдвиг с Нилой прорубали дорогу дальше холодным оружием. Пастырь, ни на секунду не прерываясь от своего тихого бормотания, уверенно вел спутников сквозь лабиринт.

Спустившись в самое сердце крипты, за которым уже не было человеческих построек и начинались владения нежити, команда оказалась в просторном зале с высокими сводами, каменным полом и колоннами из черепов и костей. Из дальнего угла на компанию налетел сильнейший ветер, густой непроглядной тьмой над ними кружила громко пищащая стая летучих мышей. Пока застигнутые врасплох загораживались руками, припадая к земле, чтобы не потерять равновесие, следующий мощный порыв все же сбил их с ног.

Когда мыши разлетелись и ветер стих, Альдвиг, осторожно осмотревшись перед собой, поднялся. Нила, лежавшая пряча голову под лапами, пошевелила ушами и, убедившись, что ничего не мешает, вскочила и приготовилась выхватить оружие. В центре зала скованный тьмой по рукам и ногам висел Корлин. Перед ним парила девушка в черном коротком платье с кроваво-красными кружевами, пышной юбкой, на ногах чулки сеткой, на руках шелковистые перчатки до локтя, волосы ее были заплетены в две косы. Альдвиг узнал в ней сменившую образ вампиршу, недавно убившую весь отряд Брундина.

— И что же эти жалкие смертные существа ищут среди мертвых в царстве тьмы и вечной жажды? — надменно спросила девушка, явно не ожидая ответа.

Корлин безвольно болтавшийся в воздухе кряхтел и дергался, пытаясь высвободиться.

— Смею предположить, вы проделали этот путь, чтобы склониться передо мной, вашей богиней и повелительницей тьмы. Ваше самоотверженное жертвоприношение во славу моего имени не будет забыто! Ведь лишь мне под силу нести спасение и избавление от бремени смертной плоти немощным людишкам, прогнившими душой в своих алчных притязаниях!

— Мы здесь, чтобы помочь тебе, — простонал пастырь.

— Как тебе, ничтожный обитатель мира дневного света, возможно сколько-нибудь немного приблизиться к пониманию боли создания ночи, пленной чужой прихотью, ставшей невольной заложницей беспощадной судьбы? — вампир злилась от наглости своего пленника, дерзнувшего ей ответить. — Измученная вечным ненасытным голодом, моя жизнь, пропитанная отчаянием, превратилась в бесконечное страдание! Не признавая силу дарованную самой непроглядной ночью, подобно призраку в тумане, я вынуждена была скрываться в мире дневного света по темным уголкам, навсегда окутанным покровом непроницаемой тени!

— Тебе самой нужно спасение, — Корлин пытался вразумить девушку.

Но она его не слушала и продолжала свой спектакль, полный драматизма и сострадания самой себе. «И как долго она репетировала эту речь», подумала Нила, наблюдая за сценой. Волчица хотела выбежать вперед, но не смогла, не в силах пошевелиться ноги застыли словно вкопанные.

— Вам, невежественным до чужих невзгод, неведом истинный ужас безисходности. Оказавшись в паутине предательства и обмана, мне, плененной принцессе, обращенной к тьме, пришлось искать спасение в мрачных глубинах этого подземного царства!

— Позволь помочь, и ты вернешься к свету, — умолял пастырь.

— Как смеешь, ты — низший смертный, бросать вызов самой сути моего существа упоминанием своего фальшивого света!?

Корлин, прикрыв глаза, начинал тихо шептать себе под нос. Обратившись в глубины своего сознания, он взывал к Богине оказать помощь заблудшему во мраке ребенку, провозгласившему себя всемогущим. Читая молитву, пастырь готовил заклинание, чтобы, собравшись с силами, изгнать тьму.

— Создания лишенные вечной жизни и неутолимой жажды не могут понять невольную жертву, брошенную на истязания палящего солнца, — вампир, возведя кисти к вверху, отпрянула назад и взмыла еще выше, демонстрируя свое превосходство. — Принятие великого дара, ранее ошибочно спутанного с проклятьем, открыло новые чарующие возможности к выживанию в этом мире, несправедливом к детям ночи. Мне, высшему существу, рожденного тьмой, сотканного из тьмы, поклоняющемуся тьме, не нужны сострадания и жалость столь ничтожных душ!

Пастырь раскрыл глаза и собирался уже выкрикнуть последние слова, но девушка в этот самый момент махнула рукой, и путы, удерживающие заложника, швырнули его в сторону. Ударившись спиной о колонну, человек рухнул на пол и замер.

— Корлин! — крикнула Нила. Но в ответ была тишина. Пастырь не двигался.

Затем вампир спустилась на землю и уже вальяжным шагом подошла ближе к оставшимся гостям. Обведя их взглядом полным игривого любопытства, она улыбнулась и, облизав губы, сверкнула удлиненными клыками.

— Мои таинственные гости! Ведь мои глаза меня не подводят, вам удалось пережить мое небольшое испытание и предстать передо мной все еще в полном составе, — хихикнула девушка и посмотрела на волчицу. — Неужели, у толстолобого раба, потерявшего рассудок, не вышло справиться со своими низменными чувствами? У него же вставал лишь от одной мысли о тебе, дорогуша. Или же он всё-таки тебя трахнул? Ммм?

Нила застыла в замешательстве, так оказывается пес Брундина, зачарованный вампиром, был полностью лишен собственной воли. Волчица не рассказывала своему напарнику о той схватке и что произошло в туманном лесу. И теперь ей овладело неловкое чувство, будто ее поймали на лжи.

— О чем это она вообще? — спросил Альдвиг, переведя взгляд на спутницу.

— Сторм на меня напал. Я защищалась. Он мертв.

— О, как это интригующе! — с ликованием воскликнула вампир. — Перед нами раскрывается глубокая сцена сложных чувств, не терпящих друг друга, но идущих вместе рука об руку: любви и ревности!

— Замолчи! — крикнула Нила.

Вампир рассмеялась сначала игриво, но постепенно ее смех перешел в злорадный хохот. Альдвиг дернул за руку напарницу и указал в заднюю часть помещения, где рядом с каменным троном был установлен огромный деревянный крест. На том кресте висел распятый Синг. На его обнаженном торсе виднелись следы истязаний. Он еще был жив, хоть и не подавал на то заметных признаков.

— Твое присутствие нарушает предреченное тенями переплетение судеб, — вдруг серьезно сказала девушка, обращаясь к оборотню. — Самим мирозданием было предначертано мне развлечься с твоим хозяином, пробудившим в недрах моего сознания глубочайший интерес во время нашего путешествия. Мое утонченное чутье нашептывает мне, что всепоглощающая тьма для нас двоих не пустой звук. Преисполненная предвкушением, жду с нетерпением, когда оба наших существа сольются в единое и преобразятся могущественным Повелителем Ночи, дабы погрузить этот ничтожный мир света в кошмар под вечно сияющей луной!

— В мои планы это не входило, — отрезал Альдвиг и обнажил оружие.

— Ах, как жаль, — вампир склонила голову на бок, на ее лице растянулась улыбка безумия. — Тогда приготовьтесь расстаться с хрупкой жизнью, ведь рассвет вам уже не встретить!

Альдвиг с Нилой оказались совершенно не готовы к этому бою. Накануне у них совсем не было времени разжиться хоть каким-то оружием, способным убить вампира. Они понадеялись на пастыря, у которого, как показалось товарищам, должен был быть план по спасению кровопийцы, и поспешили в крипту догонять охотника на нечисть. Но что-то снова пошло не так. К счастью, у укротителя не нашлось и секундочки поразмыслить над этим, так как он был всецело сосредоточен на отражении атак вампира.

Нила тем временем уже подумывала, а не обратиться ли ей в волчью форму. Но не смотря на тяжесть схватки, все же она сомневалась в правильности своего намерения, ведь трансформация занимает время да и в целом это довольно болезненный процесс. Их противница, быстрая и ловкая, точно не упустит шанса воспользоваться уязвимостью волчицы в процессе обращения. И завершающим доводом стало нежелание потом проваляться в отключке несколько дней.

Корлин пошевелился, но еще не спешил открывать глаза. Щекой вжимаясь в холодный каменный пол, он медленно приходил в чувства. В ушах звенело, по телу пробегала дрожь. Попытавшись подняться, руки подвернулись, и пастырь вновь рухнул, распластавшись на земле. Зрение подводило его, что с открытыми веками, что с закрытыми — кругом все было одинаково черным. Сквозь мерзкий пронзающий скрежет до него донеслись звуки сражения: топот ног, лязг металла, махи, разрезающие воздух, выкрики, стоны и тяжелое дыхание — все это разносилось невыносимо воющим эхом, разрывающим голову. Скорчившись от сильного головокружения, Корлин все же сел и припал спиной к колонне. Спину в нескольких местах пронзило резкой острой болью, от чего человек издал хриплый протяжный стон.

Глаза пастыря постепенно восстанавливались, и он смог различить несколько темных силуэтов, танцующих во мраке каменного зала. Медленно переведя взгляд в другую сторону, Корлин заметил возвышающийся крест, на котором безвольно болтался Синг. Его рот был закрыт кляпом, тело сияло множеством ран, синяков и следов укусов. Лишенный сил он тяжело дышал, но глаза цепко следили за ходом сражения.

Бой тем временем принял более ожесточенный характер. Вампир схватила Нилу и пронесла ее по залу в воздухе, разбивая ей кувшины, урны, постаменты из черепов и в завершение разбила в дребезги своей жертвой колонну. Волчица рухнула на пол. Ее тело ныло от ударов, но сдаваться она не собиралась, превозмогая дикую боль, поднялась и, сплюнув кровью, вновь заняла боевую позицию.

Медленно ковыляя, шатаясь, Корлин со слезящимися от невыносимой боли глазами пытался добраться до охотника. Периодически отключаясь, он хватался за окружающие предметы и падал на пол. Цепляясь за мертвый камень, царапая пальцы в кровь, пастырь полз дальше. Ухватившись за основания креста, человек подтянулся и, поднявшись, начал развязывать веревки на ногах Синга.

Вампир уже атаковала укротителя, кружа вокруг него и оставляя тонкие порезы острыми словно лезвие когтями. Альдвиг, предугадав ее следующее движение, пронзил кровопийцу мечом прямо в живот. Девушка взвыла и отпрянула назад, выдернув меч из рук своего соперника. Затем, вытащив из себя оружие, она злорадно рассмеялась.

— Примитивное железо глупых смертных не способно навредить высшему существу, — объявила о своей неуязвимости вампирша. — Мне не понятен мотив твоего отрицания нашей предначертанной близости! Ты должен перестать игнорировать свою судьбу и стать моим верным рабом! Вместе наш союз изменит непоколебимость течения времени и перепишет всю историю этого бренного мира!

Тяжело манерно вздохнув, она вновь закружила вокруг безоружного человека.

Освобожденный Синг, очутившись на полу, стоял на четвереньках и тяжело дышал. Вытащив кляп изо рта, он попытался подняться, но ноги его подвели и, подкосившись, Хелван вновь упал на колени и уперся руками в камень. Корлин сполз вниз по кресту и, завалившись на бок, старался не двигаться, чтобы хоть как-то унять ноющее тело. Синг поднял голову и вцепился в вампира взглядом, полным лютой ярости. Оскалившись от злости, он пополз к своей сумке, валявшейся по другую сторону от трона.

Кровопийца, вцепившись руками в горло укротителю, подняла его в воздух и начала душить. Нила попыталась ее остановить, но вампир, растворившись в черном дыме и появившись за спиной волчицы, в очередной раз бросила полу-человека в груду черепов. Альдвиг снова почувствовал твердую почву под ногами и закашлялся после крепкой хватки, схватившись за грудь. Но не успел он перевести дух, как этот неубиваемый монстр вновь оказалась рядом. Обняв его со спины, она провела руками ему по груди и хотела уже вцепиться клыками в горло, напиться крови, но человек дернулся, высвобождаясь из ее объятий. Вампир лишь сладко улыбнулась, положив пальчик на губы, и тут же снова накинулась на свою жертву и стала его душить сильнее прежнего.

Тем временем Синг, вытащив из своей сумки несколько колбочек, уже полз к своему брошенному арбалету так быстро на сколько хватало его воли. Оставалось еще совсем чуть-чуть, но охотник поскользнулся и, ударившись подбородком об пол, выронил одну колбу. Альдвиг дергался в мертвой хватке вампира, стараясь ударить ее ногами, но та как будто и не замечала этого. Хелван приподнялся и потянулся к своему оружию. Пальцы скользнули по рукояти, арбалет качнулся, но в руки не дался. Подтянувшись Синг крепко схватил за дугу и, сев, начал заряжать последнюю колбу с темно-зеленой, болотной жижей вместо болта. Прицелившись, он спустил курок.

Колба разбилась о затылок вампира. Она от удивления выпустила свою жертву и схватилась за голову. Под ее рукой что-то сильно зашипело. Девушка почувствовала жгучую боль, расползающуюся по всему телу. С удивлением взглянув на свою пузырящуюся плавящуюся руку, кровопийца завизжала и забилась в истерике. Ее тело вспыхнуло синим пламенем. Истошные вопли разнеслись по всему подземелью. Через несколько секунд все стихло, лишь далекое эхо еще блуждало по лабиринтам крипты. От вампира осталась лишь горстка черного пепла.

— Живой? — Нила подскочила к задыхающемуся компаньону.

Укротитель, откашлявшись, покивал головой, затем, глубоко набирая воздух в легкие, наконец-то выпрямился и посмотрел на охотника. Хелван, найдя свою разодранную рубашку, одевался. Вся в крови, с лохмотьями вместо рукавов и рваных порезах смотрелась она на человеке ужасно. Сверху он одел чуть в лучшем состоянии жилетку с оторванными пуговицами, которая немного прикрыла собой дыры сорочки.

— Снова я спасаю ваши задницы, — буркнул Синг, встретившись взглядом с укротителем.

— У тебя это хорошо получается, — ответил Альдвиг, отдышавшись.

Охотник лишь скривился в улыбке. Накинув плащ, он достал небольшую флягу из внутреннего кармана и прихрамывая направился к пастырю. Укротитель с напарницей последовали за ним, по пути прихватив валявшуюся в пыли шляпу. Присев рядом с Корлином, Синг протянул ему питье.

— Ох, крепкое, — вздохнул, зажмурившись, служитель Богини.

Охотник следом и сам сделал глоток, даже не моргнув единственным видящим глазом.

— Это алкоголь? — уточнила Нила. — Я думала, пастыри не пьют.

— Я не всегда служил в церкви, — с веселой улыбкой ответил Корлин. Ему становилось лучше, боль уходила. — Да и Богиня не запрещает. Главное, не злоупотреблять ее доверием, а то еще дар отнимет.

— Сам то цел? — спросил Альдвиг Синга и протянул ему шляпу. — Она тебя вроде покусала.

— Цел. Моей крови ей не досталось, — рассмеялся в ответ охотник, одевая головной убор. Теперь его мрачный образ был полностью восстановлен. Затем он серьезно добавил, кивнув на раненого пастыря, — уходите, ему нужна помощь. А мне надо здесь закончить кое-что, пока нечисть снизу не повалила.

— Ты же сам ранен. Тебе помощь не нужна? — с беспокойством поинтересовался укротитель.

— Валите уже, — бросил в ответ Хелван и отвернулся.

Альдвиг с Нилой подхватили Корлина и направились к выходу. Всю дорогу назад разгоряченный алкоголем пастырь рассказывал о своем прошлом военного, прерываясь лишь для того, чтобы дать указания, куда идти дальше. Хотя Альдвиг его совсем не слушал, погрузившись в свои мысли, все же иногда ему поддакивал в ответ. А из головы он никак не мог выкинуть образ Сторма, нагло пристававшего к верной спутнице. Главное, что его мучало, ему никак не удавалось представить себе реакцию Нилы на это поведение, понравилось бы ей или нет? Конечно, нет, она же дала ему отпор. Даже успокоив себя, что его напарница не поддалась бы на попытки Сторма, от самой мысли, что кто-то может начать флиртовать с ней, его бросало в ярость. Будь у Альдвига сейчас такая возможность, он сам бы набил морду этому верзиле, даже не смотря на то, что эта глупая шавка Брундина раза в два больше него.

Укротитель уже злился, что не может справиться с эмоциями, захватившими его. В груди бился и кололся комок нервов, словно гнев пытался выбраться наружу. Стараясь подойти рационально к своей проблеме, он начал разбираться в причинах ревности. Ему нравилась Нила, она привлекала его физически. Но почему вдруг возникло странное чувство собственничества? Неужели, это может быть обратный эффект от силы Имени? Технически Альдвиг является хозяином волчицы, так как именно он дал ей Имя. Могут ли они быть теперь привязаны друг к другу? Тем не менее укротитель никогда не относился к спутнице, как к рабыне или вещи, принадлежавшей ему. Он всегда считал Нилу равной себе и никогда не покушался на ее свободу. Они — деловые партнеры. Волчица может уйти в любой момент, и у нее есть полное право иметь романтические отношения с кем угодно. А поэтому у Альдвига не должно быть никаких оснований для непозволительной ревности.

Когда он закончил себя убеждать в заключении, которое сам и вывел, группа наконец-то выбралась из подземелья. Стояло ясное утро, склон горы был залит ярким солнечным светом, беспощадно ослепившим компанию, чьи глаза успели привыкнуть к темноте пещеры. Они провели в недрах горы чуть больше суток, и встретить столь лучезарный пейзаж оказалось приятной неожиданностью.

Их поприветствовал обрадовавшийся знакомым лицам Гуернир, храбро защищавший повозку все это время, которое выдалось для него непростым: из святилища периодически выползала нежить, о чем можно было судить по количеству мертвых тел в окрестности. Но телега стояла на месте и рядом с ней целый и невредимый конь. Водрузив раненного Корлина внутрь, задремавшего в тот же миг, как очутился на горизонтальной поверхности, Нила и Гуернир сели в кузов, а Альдвиг, заняв место возничего, направил повозку в обратный путь к Сильвереджу.

— Какая чудесная погода, — с облегчением вздохнула Нила, растянувшись на лавке. — Кажется, будто вечность прошла без солнца.

— Видимо, это как-то связано с нашей вампиршей, — предположил укротитель.

— И зачем? Погрузить мир в кромешную мглу?

— Нет, прятаться от солнца, чтобы беспрепятственно передвигаться и днем.

— Так она же все время сидела в подземелье.

— Рано или поздно голод ее оттуда выманил бы, и вампирша пошла бы в город на охоту.

— Верно, — угукнула соглашаясь волчица. — Мне теперь даже любопытно, что же наш названный принц собирался с ней делать, если бы мы ее доставили сразу по назначению?

— Молитву бы читал, — пожал плечами укротитель. — Может, он знает способ, как держать жажду крови под контролем.

— Вот бы увидеть ее лицо, когда вместо принца ее встретил бы пастырь.

— Подумала бы, что ее под венец ведут, — усмехнулся Альдвиг.

— Точно! — расхохоталась волчица. — Из кареты сразу на свадебную церемонию!

— Да уж, принцесса оказалась не для принца. Она решила остаться для самой себя.

— Кажется, эта вампирша тебя хотела выбрать своим принцем, — вдруг вспомнила Нила. — О каком таком Властелине Тьмы или Ночи шла речь? Уж не помню, что за бред она несла.

— Понятия не имею, — Альдвиг замотал головой. — Ее манеру выражения мыслей довольно сложно понять. Кто ж знает, что за чушь и откуда это взялось у нее в голове. Может, вычитала в каких сказках и теперь возомнила себя темной принцессой, защищающей, как она сама выразилась, детей ночи.

— Надо пастыря будет поспрашивать, — предположила волчица и зевнула. — Вдруг, он что знает об этом.

После утомительного путешествия в глубины горы у команды закончились силы на дальнейшее разговоры, и всю оставшуюся дорогу до города они провели в молчании. Повозка ехала вниз по склону холма сквозь лесную чащу. День стоял ясный, играя светом и тенью в густой листве могучих деревьев. Старые дубы скрипели ветвями, птички радостно распевали свои витиеватые трели. Ветер игриво шуршал в траве и приносил бодрящую прохладу с горных вершин. Высокое безоблачное небо накрыло путешественников глубоким синим куполом безмятежности.

Вечерело. Альдвиг не гнал лошадь, наслаждаясь закатным пейзажем, раскрашенным нежно оранжевыми лучами заходящего солнца. Нила дремала, устроившись по удобнее на скамье. Далеко впереди уже просматривался конец леса, за которым открывался вид на Сильвередж, располагавшийся у подножия холма.

Желтый диск солнца уже спрятался за горами, и предсумеречная тень опустилась на город, когда компания наконец-то остановилась, выехав на пустырь, где на расчищенном от леса участке стояла каменная церквушка с деревянной крышей. Рядом стояла скромная келья, а сзади с одной стороны была маленькая конюшня, с другой — небольшой огород. Они были довольно непримечательны, и в ночной темноте, когда товарищи прибыли сюда в первый раз, их невозможно было рассмотреть. Поодаль виднелась часовня и невысокий забор, скрывавший за собой кладбище.

Корлин, уже проснувшийся к этому времени, попытался подняться, но его тело еще сильно ныло от боли, а голова продолжала кружиться. Тем не менее пастырь на трясущихся ногах поковылял распрягать коня, но Альдвиг его остановил, отвел к скамье у кельи и вернулся к повозке заняться лошадью. Нила отправилась с ведром к колодцу за водой, а Гуернир получил важное поручение: собрать хвороста для растопки печи.

Когда с делами снаружи было покончено, пастырь пригласил товарищей в келью, где ему снова не позволили ничем заняться, а лишь усадили за стол. Укротитель с волчицей принялись готовить ужин. Через некоторое время теплый вкусный аромат наполнил комнату, напомнив всем собравшимся, что они уже как два дня ничего не ели. Животы дружно заурчали в нетерпении.

Трапеза была скромной, но никто не жаловался. Разморенные теплом и едой, довольные товарищи растеклись на лавках за грубым деревянным столом. Силы к ним возвращались. Нила, отодвинув тарелку в сторону, потянулась и улеглась на стол, подложив лапы под голову. Альдвиг откинулся назад и уперся затылком в стену, рассматривая потолок. Затем его взгляд упал на картину в простой коричневой раме, висевшей на противоположной стене, за спинами пастыря и Гуернира. На ней была изображена церковь на холме, а рядом — небольшая келья, от которой исходило странное, успокаивающее тепло, окна светились блеклым огнем, а из трубы шел дым. Укротителю показалось, будто он наблюдает со стороны, стоит снаружи и смотрит на церковь и келью, в которой расположились он сам со своими товарищами. Будто он смотрит через окно и видит, что вот они только что закончили ужинать и расслабились за столом.

Альдвиг обернулся посмотреть в окно. Снаружи конечно же никого не было. И сам он сидел на лавке, а не подглядывал за всеми с улицы. Вдруг его осенило, ведь это полотно написано тем же самым художником, кто написал картину, висящую в таверне, и ту, что была у Синга. Укротитель еще раз взглянул на завораживающий шедевр. На этот раз его не унесло в этот безмятежный нарисованный мир, наполненный внутренним теплом и гармонией. Альвдиг был собран и не позволил себе оказаться в ловушке.

— Откуда у тебя эта картина? — задумчиво спросил укротитель, не отводя взгляда от полотна.

— Какая? — переспросил Корлин и обернулся. — А, эта? В городе живет очень талантливая художница. Она создает невиданной красоты шедевры.

— Это я заметил. Чарующее ощущение, — согласился Альдвиг. — Она продает свои работы?

— Продавала раньше, — махнул рукой пастырь. — В основном проезжим. У местных денег нет их покупать. Как она сама говорит, ей не хочется, чтобы ее работы пылись в каморке. Ей приятно от того, что ими будут любоваться, поэтому она раздала некоторые из них.

— И кто же эта художница? — поинтересовался укротитель.

— На самом деле, я о ней мало что знаю. Даже не помню, когда она появилась в городе. Работает тихо в своей мастерской, на улицу редко выходит, ее в городе почти никто никогда не видел.

— А имя у нее есть? — допытывался Альдвиг, видя, что собеседник не понимает либо специально уходит от ответа. — Знаешь, где живет?

— Зовут ее Шейлихэ. Я думаю, она не зря не показывается, избегая людей. Скорее всего у нее есть на то причины, — сдался Корлин и, опередив вопрос своего гостя, добавил, — если же хочешь купить ее работу, это можно сделать через корчмаря в таверне.

— Нет, я не собираюсь покупать картины, — безразлично отозвался Альдвиг. — Но с удовольствием с ней познакомился бы, любопытно узнать больше о том, как она пишет свои шедевры.

— Позволь поинтересоваться, зачем тебе это?

Укротитель понял, что пробиться сквозь пастыря, вставшего стеной на пути к художнице, будет не просто. Но и обосновать своего желания тоже не находилось слов. Одно было очевидно: если девушку так сильно оберегают и прячут, она явно не простой человек, способный создавать магические картины. А это подогревало любопытство еще сильнее.

— Не скажешь, значит? — переспросил Альдвиг.

— Да это и не секрет вовсе, — Корлин сменил гнев на милость. — Это уже стало профессиональной привычкой — оберегать жителей города. Вернемся к этому утром, уже поздно, пора и отдохнуть.