Оковы глубин

Эсмеральда медленно открыла глаза, ощущая странную тяжесть в теле. Она попыталась пошевелиться, но руки и хвост были привязаны к кушетке. Паника мгновенно охватила её. Всё было размыто, но она ясно помнила, как совсем недавно лежала рядом с сестрами в своей комнате, погружённая в сон. Как она оказалась здесь?

Она резко дернула руки, пытаясь освободиться, но верёвки были затянуты слишком туго. Её дыхание стало учащённым. Не может быть. Это кошмар.

В панике она оглянулась, пытаясь осмыслить окружающее. Все было чуждо и незнакомо. Слабый свет от лампы едва освещал холодные стены. В углу стоял Эдмунд, его лицо бесстрастно, но в глазах сверкала скрытая радость от происходящего. Рядом, как тени, застыли капитан и Гвенда, их взгляды одинаково холодные и отстранённые. Но среди них был ещё один человек, которого она знала слишком хорошо.

Итан. Он стоял, неподвижный, его глаза холодно смотрели на неё, не выражая ни заботы, ни сожаления.

— Отпустите меня! — крикнула она, пытаясь освободиться, но голос дрожал, а слёзы подступили к глазам.

Она заметила, как Итан смотрит на неё, не двигаясь. Его взгляд был такой же беспристрастный, как всегда, и это сжало её сердце. Он не сдвинулся с места. Он не сделал ничего, чтобы помочь.

Слёзы навернулись, но она сдержала их, не желая показывать свою слабость. Она посмотрела на него, и в её взгляде появилась мольба. Но он так и стоял, как камень, и это наполнило её душу разочарованием.

Эдмунд шагнул вперёд, его улыбка была холодной и самодовольной.

— Я всего лишь возьму каплю твоей крови, — произнёс он, склонив голову, как будто это было не более чем простой ритуал. — Ты ведь не против, правда?

Он не ждал ответа. Он знал, что у неё не было выбора.

Эсмеральда сжала зубы, тело напряглось, но она не могла ничего сделать. Все, что оставалось — смотреть на них с горечью, с тоской в глазах, чувствуя, как её силы тают, как тает её вера в тех, кто мог бы ей помочь.

Итан оставался неподвижным, как камень. Он видел, как её глаза метались по комнате, как её дыхание становилось прерывистым, как она дергалась, пытаясь вырваться. Но верёвки не поддавались.

Тогда она взглянула на него.

Этот взгляд... Сначала он был полон мольбы. Она умоляла его без слов. Помоги. Защити. Её глаза, чёрные, бездонные, наполненные страхом и надеждой, были прикованы только к нему.

Итан знал, что она ждала от него хотя бы движения. Хоть малейшего признака того, что он не согласен с этим. Что он сделает что-то. Но он не сдвинулся с места. Не сделал ни единого движения.

И тогда её взгляд стал пустым.

Мольба угасала, как потухающее пламя. В её глазах было только разочарование. Она больше не надеялась.

Она всё поняла.

Он знал этот взгляд. Видел его много раз. Враги, пленники, даже его братья когда-то смотрели так же, когда осознавали, что надеяться больше не на что.

Но почему именно этот взгляд задел его сильнее других?

Он не отвёл глаз. Не пошевелился. Не сказал ни слова.

Его молчание сказало за него всё.

Доктор Эдмунд работал методично, хладнокровно, будто перед ним был не живой организм, а всего лишь экспериментальный образец.

Он аккуратно ввёл иглу в вену Эсмеральды, затем, убедившись, что попал точно, закрепил периферический катетер. Прозрачная трубка тут же наполнилась густой тёмной кровью, стекая в первую вакуумную пробирку.

Эсмеральда вздрогнула, её тело выгнулось в попытке вырваться, но ремни, прочно удерживающие её запястья и хвост, не дали ни единого шанса.

— Убери руки! — прошипела она, голос дрожал от боли и злости.

— Расслабься, — Эдмунд не отвёл взгляда от крови, медленно заполняющей пробирку. — Чем больше ты сопротивляешься, тем быстрее ты слабеешь.

— Прекрати... — выдохнула она, извиваясь, но ремни, что сковывали её руки и плавник, не позволяли двигаться.

Она дёрнулась ещё раз, но тело предательски теряло силы.

Первая пробирка наполнилась до нужного уровня. Доктор сноровисто вытащил её, тут же закрывая стерильной крышкой. Стекло окрасилось в багряный цвет.

Итан наблюдал молча, но его пальцы сжались в кулаки.

Эдмунд даже не сделал паузы — просто взял вторую пробирку и подсоединил её к катетеру.

Эсмеральда тут же побледнела, её дыхание стало прерывистым. Голова бессильно откинулась назад, а ресницы дрогнули, словно ей стало тяжело держать глаза открытыми.

— Хватит. — Голос Итана прозвучал тихо, но угрожающе.

Эдмунд не обратил внимания.

— Я сказал, хватит, — Итан шагнул ближе, и в его взгляде вспыхнуло что-то по-настоящему опасное.

Доктор поднял голову, его взгляд за стеклами очков выражал лишь лёгкое раздражение.

— Не волнуйся, — спокойно ответил он. — Мы работаем с уникальным образцом. Такой шанс может больше не представиться.

Итан молча наблюдал за тем, как кровь медленно заполняет вторую пробирку.

— Ты обещал взять всего два миллилитра, — он стиснул зубы, явно сдерживая ярость. — Зачем тебе ещё одна ёмкость?

— У меня изменились планы, — безмятежно ответил Эдмунд, внимательно изучая пробирку с кровью.

— Убери колбу, — Итан говорил тихо, но теперь в его голосе прозвучало предупреждение.

Эдмунд замер. Он знал этот тон.

Одно лишнее движение — и Итан не будет просто стоять и смотреть.

Эдмунд на мгновение задержал пробирку в руках, оценивая ситуацию. Он не боялся Итана — доктор верил в силу разума, а не грубой силы. Но он не был дураком.

— Ты не понимаешь, — вздохнул он, аккуратно извлекая вторую пробирку из катетера. — Эта кровь... она отличается. Её свойства могут быть ключом к...

— Я сказал, хватит, — его голос был хриплым от сдерживаемой ярости, но в нём не было ни страха, ни колебаний. Он рванулся вперёд, выхватывая пробирку из рук доктора.

Эдмунд вздрогнул, но тут же выпрямился, глядя на него с раздражённым осуждением.

— Осторожнее, Итан. Ты не представляешь, какой ущерб можешь нанести, если разобьёшь её.

Итан даже не взглянул на пробирку. Он держал её крепко, но мысли были совсем о другом.

Эсмеральда.

Она лежала неподвижно, дыхание слабое, кожа почти мертвенно-бледная. Глаза были полуоткрыты, но в них не было прежнего огня.

Как только Итан остановил Эдмунда, в лаборатории воцарилась тишина. Только слабое дыхание Эсмеральды и гул аппаратуры нарушали её.

Капитан, до этого молчаливо наблюдавший за процессом, наконец, заговорил:

— Ты мешаешь, Итан.

Его голос прозвучал низко, глухо, но в нём не было открытого гнева. Пока что.

— Я слежу за тем, чтобы доктор не вышел за рамки, — ответил Итан, не отводя взгляда от Эдмунда.

Доктор ухмыльнулся и демонстративно развёл руками:

— О, какой ты принципиальный. Что дальше? Будешь проверять каждую каплю крови?

Итан проигнорировал его и посмотрел на капитана.

— Если мы ей не дадим времени на восстановление, образец потеряет ценность.

Капитан нахмурился.

— Ты уверен?

— Дай ей пару часов, и она придёт в себя. Иначе ты просто получишь бесполезный кусок мяса, а не источник информации.

Эдмунд тяжело вздохнул.

— Ладно, ладно. Пусть отдыхает, раз уж вы все так переживаете.

Капитан изучающе посмотрел на Эсмеральду, затем на Итана.

— Хорошо. Но если она сдохнет, я возьму с тебя вдвое больше, чем с этого доктора.

Итан молчал. Он прекрасно понимал, что в голосе капитана не было шутки.

А затем раздался голос Гвенды.

— Ты ведь ей не сочувствуешь, да, Итан? — она смотрела на него с подозрением, скрестив руки.

Он перевёл на неё взгляд.

— Нет.

Гвенда чуть сузила глаза.

— Тогда почему ты так взбесился?

— Не люблю, когда ломают вещи раньше времени.

Итан медленно выдохнул, сдерживая раздражение.

Она продолжала смотреть на него, будто искала что-то в его лице.

— Конечно, — тихо сказала она, но в её голосе слышалась усмешка.

Ему это не понравилось. Но он не стал объяснять ничего дальше.

Плевать, что они думают. Это действительно не из-за неё.

Итан скрипнул зубами, медленно положил пробирку на металлический стол и шагнул к ней.

— Эсмеральда? — его голос прозвучал жёстче, чем он хотел.

Она не ответила, лишь веки едва дрогнули.

— Видишь? — Эдмунд сложил руки на груди. — Всего лишь слабость. Временная.

— Ты был готов истощить её до полусмерти ради ещё одной пробирки, — Итан повернулся к нему, глаза холодные, опасные. — Это уже не наука. Это жадность.

Доктор усмехнулся.

— Ты ведёшь себя так, словно тебе есть до неё дело.

Итан сжал кулаки.

Эдмунд прищурился, его взгляд блеснул любопытством.

— О, я понял, — он медленно кивнул. — Ты не просто наблюдаешь. Ты защищаешь её.

— Закрой рот.

Доктор лишь усмехнулся, но больше ничего не сказал.

Итан снова посмотрел на Эсмеральду.

Она не должна была быть здесь. Она не должна была так выглядеть.

И если доктор думал, что может продолжать свои эксперименты без последствий...

...он ошибался.

Итан медленно выдохнул, пытаясь совладать с яростью. В комнате было тихо, слышалось только слабое дыхание Эсмеральды и приглушенный гул лабораторного оборудования.

Она выглядела ужасно. Бледная, безжизненная, слишком слабая, чтобы даже сопротивляться.

— Сними с неё катетер, — голос Итана прозвучал угрожающе спокойно.

Эдмунд чуть приподнял брови, будто удивлённый его тоном.

— Это лишнее, — возразил он, вновь беря пробирку и оценивающе разглядывая её на свет. — Катетер установлен аккуратно, а потеря крови не критична.

— Я не буду повторять.

Доктор покачал головой, но, заметив, как Итан сделал шаг вперёд, вздохнул и неохотно наклонился к Эсмеральде.

— Хорошо, хорошо. Не нужно драматизировать.

Он медленно, методично извлёк катетер из её вены, прижал стерильный тампон и закрепил его пластырем.

— Доволен?

Ответа не последовало. Он присел рядом с Эсмеральдой, наклонился ближе.

— Ты меня слышишь? — голос был твёрдым, но в нём проскользнула нотка беспокойства.

Её веки едва дрогнули.

— Эсмеральда, — он позвал снова.

Она с трудом приподняла веки. Взгляд был расфокусированным, будто она смотрела сквозь него.

— Тебе нужно прийти в себя, — сказал он, наблюдая, как её грудь слабо поднимается при каждом вдохе.

— Что... — голос был хриплым, слабым. — Что ты... тут... делаешь?..

Она пыталась говорить, но даже этот короткий вопрос отнял у неё последние силы.

— Забочусь о том, чтобы ты не сдохла, — резко ответил Итан.

Она едва заметно скривила губы, возможно, это была попытка усмехнуться, но сил на настоящую усмешку не хватило.

— Трогательно, — выдохнула она.

— Не начинай, — он нахмурился, переводя взгляд на Эдмунда.

Доктор закатил глаза.

— Дай ей отдохнуть, и она восстановится.

— Ты забрал у неё слишком много.

— Ну, если хочешь, можешь дать ей свою кровь, — усмехнулся Эдмунд. — Выглядит так, будто тебе действительно не всё равно.

Итан сверкнул на него гневным взглядом.

Эдмунд улыбнулся, но больше не стал его провоцировать.

Итан снова посмотрел на Эсмеральду.

Её пальцы дрогнули, но она так и не смогла пошевелиться.

— Чёрт, — тихо выдохнул он.

Она была на грани. И он не знал, зачем, но ему это не нравилось.

Итан молча смотрел на Эсмеральду. Бледную, ослабевшую, беспомощную. Она выглядела так, будто ещё немного — и потеряет сознание.

Он не собирался вмешиваться. Это не его дело. Но когда доктор потянулся за второй пробиркой, что-то внутри него щёлкнуло.

Теперь он стоял здесь, напряжённый, сжатый, с холодным взглядом, который мог пробить лёд.

— Скажи, что с ней будет дальше? — его голос был ровным, без эмоций.

— Я же уже сказал, — доктор раздражённо поправил очки. — Временная слабость. Потеря крови, лёгкое головокружение, возможно, снижение температуры тела. Пару часов отдыха — и всё будет в норме.

Итан усмехнулся коротко, жёстко.

— Ты говоришь, как будто только что не довёл её до полусмерти.

— О, брось, — фыркнул Эдмунд. — У нас на борту десятки людей, готовых убить друг друга за деньги, власть и еду. И вдруг тебя так волнует её самочувствие?

Итан медленно выдохнул, разжимая кулаки.

— Меня не волнует её самочувствие.

— Нет? — Эдмунд прищурился.

— Меня волнует, что ты выходишь за рамки оговорённых условий, — холодно продолжил Итан. — Если ты не можешь соблюдать границы, какой смысл с тобой сотрудничать?

Доктор усмехнулся.

— Вот как? Значит, это просто... принципы?

— Назови это как хочешь, — Итан склонился чуть ближе. — Но если ты решишь снова нарушить границы, у тебя будут проблемы.

Эдмунд не выглядел испуганным. Скорее, заинтригованным.

— Знаешь, ты очень интересно выбираешь моменты, когда проявлять принципы.

Итан проигнорировал его замечание.

— Разговор окончен. Если с ней что-то случится, это будет на тебе.

Он резко развернулся, не глядя на Эсмеральду.

Пусть думают, что хотят.

Это просто дело. Просто вопрос контроля. И ничего больше.

В комнате, где собираются русалки, царит тишина. Тусклый свет просачивается через окна, отражаясь на поверхности воды, создавая мягкие, волнующие блики. Вивиан, находясь в центре этой комнаты, беспокойно обводит взглядом свои сестры. Она не может пройтись по комнате, её хвост остается неподвижным, только лёгкие движения плавников иногда позволяют ей немного передвинуться с места.

— Когда уже Эсмеральда вернется? — спрашивает Вивиан, не в силах скрыть тревогу в голосе. Она нервно хватает за хвост, ощущая беспомощность.

Сиерра, сидящая у окна и смотрящая в пустоту, не обращая особого внимания на её слова, скрещивает руки на груди и отвечает с усмешкой.

— Мы даже не знаем, куда её дели. Так что никто не может сказать, когда она вернется. Может, завтра, может, через месяц. Ты не единственная, кто переживает.

Миранда, сидя на полу и прижав колени к груди, поднимает голову, обращая внимание на своих подруг. Это её роль — думать, искать решения в любой ситуации, даже если все остальные теряются. Она вздыхает и говорит, стараясь внести хоть какой-то свет в этот мрак.

— Нам нужно попытаться узнать, что с ней. Как-то искать информацию, хотя бы намек, где она. Если мы ничего не сделаем, так и останемся сидеть здесь.

Сиерра вздрагивает, слушая её слова, а потом с невесёлым выражением на лице смотрит на свою сестру. Она устала от бездействия и понимает, как тяжело что-то изменить в их положении.

— Да, как мы это сделаем? Мы даже не можем покинуть эту комнату. Мы в этой клетке, а хвосты не дают двигаться свободно. Все, что нам остаётся, — это сидеть и ждать, как по приказу.

Зои, сидящая на кровати и задумчиво глядя на свои плавники, выдыхает, чувствуя, как мечты о нормальной жизни возвращаются в её мысли.

— Вот бы у нас были ноги, — шепчет она, не сразу обратившись к сёстрам. — Тогда мы могли бы хотя бы выйти на улицу, искать её по следам или с кем-то поговорить. С плавниками тут не поплаваешь. Одно и то же... когда ты ограничен в движении.

Тишина снова накрывает их. Вивиан, не способная вырваться из замкнутого круга, начинает двигаться, но с трудом. Ее хвост лишь слегка скользит по деревянному полу, и она чувствует, как это ограничение сковывает её, как будто тело не может быть свободным. Эти простые движения кажутся такими тяжелыми, так много боли и тоски скрыто в каждом её движении.

Сиерра сидела в углу, стиснув руки в кулаки, её взгляд был полон отчаяния. Она не могла понять, как долго они будут здесь, в этой комнате, без всякой надежды на спасение. Без Эсмеральды. Без выхода.

Её тело напряжено, плавники слегка подёргиваются от нервов, но несмотря на всю эту неподвижность, внутри неё росла буря. Внутри неё, казалось, всё взрывалось от злости. Она не могла понять, почему ничего не меняется, почему они ничего не могут сделать. Почему они должны сидеть и ждать, как бездушные создания.

— Почему ничего не происходит?! Почему мы ничего не можем сделать?! — прорывался её голос, дрожащий от боли и злости. Она сжала кулаки, так сильно, что пальцы побелели. Сёстры, сидящие рядом, исподтишка смотрели на неё, но молчали. Они не знали, что сказать. Сиерра никогда не была такой.

Её взгляд упал на тарелку, принесённую пиратами. Её зубы стиснулись от бессилия. Без предупреждения, с полным безумием в глазах, она схватила её и, не думая о последствиях, бросила в стену. Тарелка с громким звоном разбилась, осколки разлетелись по комнате, нарушив тишину. Но этого было недостаточно. Сиерра ощущала, что все её эмоции, вся её ярость так и не нашли выхода.

— Всё это бессмысленно! Мы не можем ничего изменить! — её голос, пронзительный и полный боли, рвал воздух. Она схватила ближайшие предметы, что оказались в пределах досягаемости, и с яростью стала бросать их в сторону стен. Тряпки, книги, всё, что попадалось ей под руку, летело по комнате, сталкиваясь с поверхностями с громким стуком.

Сёстры в ужасе смотрели на её истерику, не зная, что делать. Вивиан сидела, не в силах понять, что происходит. Её глаза наполнились слезами, она едва ли могла поверить, что это происходит с её сестрой. Миранда смотрела на Сиерру, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему, но её мысли были такие же сбивчивые. Зои, с застывшим лицом, старалась понять, как помочь, но не могла.

Сиерра, не в силах больше сдерживаться, рухнула на пол, её плечи тряслись от рыданий. Она закрыла лицо руками, но слёзы не могли остановиться. Они катились по её щекам, и её тело, полотно боли и разочарования, сотрясалось от рыданий. Каждый её вздох был пропитан горечью.

— Я не могу больше... — её голос был едва слышен, срывающийся, невыносимо громкий. Она, как будто, пыталась вырвать свою душу из этого мучительного состояния, но слёзы не останавливались. Это было не просто горе — это была целая буря внутри неё. Сиерра почувствовала, как всё её внутреннее напряжение обрушивается на неё.

Шум в комнате был настолько громким, что не мог остаться незамеченным. Логан, тяжело дыша, ворвался в дверь и ошеломлённо остановился, увидев разрушенный интерьер. Комната была в полном беспорядке: на полу валялись осколки разбитой посуды, разрозненные вещи, книги, тряпки. Всё выглядело так, будто здесь только что произошёл настоящий шторм. Но больше всего его поразила фигура Сиерры — она лежала на полу, её тело было сжато в судорожном рыдании, её плечи вздрагивали от громких всхлипов, а слёзы, как река, катились по её лицу.

— Что тут происходит? — спросил Логан, его голос был полон недоумения. Он оглядел комнату с тревогой в глазах, не понимая, как могло всё так выйти из-под контроля. Он подошёл к Сиерре, стараясь подойти аккуратно, словно не хотел нарушить её состояние ещё больше. Но как только он коснулся её плеча, она резко отшвырнула его руку.

— Не трогай меня, урод! Вы все гнилые! Сволочи! — её слова прорвались с такой яростью, что Логан отступил, как будто был физически ударен. Она начала бить его руками, её движения были яростными и полными боли, её обвинения сыпались с каждым ударом. Сиерра кричала, обвиняя его, как одного из тех, кто их держит в плену. Она не понимала, что он не был частью тех, кто замкнул их в этой комнате, но ярость была сильнее всякой логики.

Логан стоял, ошарашенный, не зная, как себя вести. Он чувствовал себя так, словно он сам виноват в их заключении, хотя на самом деле имел к этому делу лишь косвенное отношение. Он, как и все остальные, был частью этой системы, частью тех, кто держал русалок в клетке. Это осознание пронизало его болью, словно камень в груди. Он ощущал, как тяжёлый груз вины опускается на его плечи, и его лицо искажает выражение боли и замешательства.

Отчаяние охватило его так сильно, что он не смог больше стоять в стороне. Схватив Сиерру за голову, он прижал её к своей груди. Она замолкла на мгновение, удивлённо вздохнув, не ожидая такого жеста. Логан тяжело дышал, чувствуя, как её тело сотрясается от рыданий. Но Сиерра не осталась безучастной. Вскоре она снова начала биться, её руки старались вырваться, её голова металась в его руках, а её крики наполняли воздух.

— Отпусти меня! — кричала она, её голос полон ненависти и боли. Но Логан не отпускал её. Он стиснул её сильнее, ощущая, как её тело снова и снова пытается вырваться, как её мышцы напрягаются от отчаяния. Он был подавлен её гневом, но не мог отпустить. Он понимал, что она не хочет его здесь, что она хочет освободиться, но в этот момент он чувствовал, что лишь в его руках она может почувствовать хотя бы малую долю безопасности.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем её борьба постепенно ослабла. Она уже не пыталась вырваться, её тело больше не напрягалось. Вместо этого, всё её существо поглотила тишина, прерываемая только её тихими всхлипами. Сиерра, наконец, успокоилась. Она больше не кричала, её дыхание стало ровным, но лицо всё ещё было мокрым от слёз. Тело, только что изрытое яростью, теперь лежало безвольно в его руках. Логан, тяжело дыша, вглядывался в её лицо, пытаясь осознать всё, что произошло.

Его руки крепко держали Сиерру, а его дыхание стало ровным, но тяжёлым. Он закрыл глаза, словно пытаясь отстраниться от всего, что происходило вокруг. Каждое его слово было наполнено отчаянием и беспомощностью.

— Прошу, остановись... — его голос был тихим, почти неразборчивым. Эти слова вырывались у него, словно он просил не только её, но и самого себя прекратить всё это. Он ощущал, как её тело всё ещё трясётся от последнего приступа ярости, но она уже не сопротивлялась. В его руках она была как хрупкое существо, лишённое сил, и он чувствовал это, словно каждый её вздох был его собственной болью.

Логан закрывал глаза, пытаясь заглушить этот внутренний крик, который не давал ему покоя. Он был уверен, что они все были в этом вместе — все в плену, все искалеченные, даже если они этого не осознавали. И хотя он сам не был тем, кто их держал здесь, его руки были связаны этим миром точно так же, как и их.

Он снова шептал, уже более отчаянно, словно эти слова могли что-то изменить, хотя он знал, что они не остановят её боли и не могут вернуть назад то, что было утрачено.

— Прошу, остановись... — снова эти слова, только теперь они звучали как нечто большее, как просьба, обращённая к самому себе, к своей совести, к тем, кто принёс всю эту боль.

Эдмунд сидел за столом уже несколько часов, поглощённый исследованиями. Перед ним стоял микроскоп, а на его страницах блокнота чернились заметки, все больше поглощая его внимание. Время шло, но он не ощущал его. Он был полностью сосредоточен на анализе крови русалки, которая теперь являлась важным объектом его научного интереса. Кровь Эсмеральды под микроскопом выглядела необычно, в ней было что-то... странное, как будто какая-то сила скрыта в этих клетках. Он делал пометки, продолжая искать, но внутри него нарастало чувство, что что-то в этом исследовании не сходится.

Эсмеральда лежала на кушетке рядом, её бледное лицо было бессознательным, почти как изваянная статуя, оставленная временем. Её губы были белыми, а дыхание слишком слабым. Эдмунд время от времени поглядывал на неё, уверяя себя, что это всего лишь слабость, что она скоро проснется, но глубоко внутри он чувствовал, что что-то не так.

В дверь лаборатории вошёл капитан. Он тяжело поставил свою руку на дверную ручку, словно его мысли были чем-то более тяжким, чем обычная забота.

— Она всё ещё спит? — его голос был тихим, но с явным беспокойством. Он подошёл к кушетке, и его взгляд упал на Эсмеральду. Губы русалки, казалось, стали ещё бледнее, а лицо не выражало ни малейшего признака жизни. — Что-то мне подсказывает, что она явно не здорова. Посмотри на её лицо.

Эдмунд, не отрывая взгляда от микроскопа, осторожно отодвинул его в сторону и поднял взгляд на капитана.

— Она просто переутомилась, — ответил Эдмунд, его голос был спокойным, как будто он успокаивал сам себя. — Не стоило ей тратить столько энергии на сопротивление. Всё равно же перелил кровь...

Капитан, не дождавшись ответа, подвинулся к столу, где стоял микроскоп и лежал дневник Эдмунда. Его взгляд метнулся на записи, и на лице мелькнуло что-то вроде любопытства.

— Что-то выяснил? — спросил он, не отрывая взгляд от дневника.

Эдмунд повернулся к столу и снова пригляделся к результатам. Его глаза стали чуть напряжёнными, он обмакнул перо в чернила и, на мгновение, замер.

— Я проверяю, — сказал он, его голос не выдавал ни волнения, ни уверенности. В его тоне было что-то скрытое, что заставляло капитана еще раз задуматься. Эдмунд снова вернулся к микроскопу, продолжая исследовать, но уже не был так уверен в своих выводах.

Тишина в лаборатории была почти ощутимой, как будто каждый звук становился неуместным в этом холодном, научном мире.

Эдмунд открыл свой дневник и, перевернув несколько страниц, протянул его капитану. Сосредоточенно глядя на строки, он начал объяснять:

— Это книга одного из ученых, исследовавших русалок. Она охватывает все аспекты их биологии. Я проверяю факт о их крови. Русалки, как оказалось, обладают уникальной способностью поддерживать функциональность крови в условиях, которые человеку были бы смертельны. Например, кровь русалок регулирует содержание соли в организме, что позволяет им перемещаться как в пресной, так и в солёной воде, не испытывая вредных последствий. Это также объясняет их способность трансформироваться, когда они оказываются на суше. Хотя, конечно, это не без трудностей.

Капитан слушал его, внимательно, как обычно, кивая.

— Так что, ты подтверждаешь, что это правда? — спросил он, продолжая наблюдать за Эдмундом, который продолжал работать с микроскопом.

— Да, я проверил. Их кровь действительно сохраняет функциональность в воде, что позволяет им адаптироваться. Я проверял состав — особенно эритроциты. Оказались хорошие показатели, почти как у человека, но с определенными отличиями. Например, у русалок больше элементов, отвечающих за фильтрацию и поддержание солевого баланса в организме. Это позволяет им легко перемещаться в разных водах, а также трансформироваться при необходимости.

Эдмунд поднял взгляд от микроскопа и добавил:

— Сейчас я заканчиваю проверку эритроцитов. Они, похоже, могут не только переносить кислород, но и работать с токсинами, что делает кровь более выносливой в экстремальных условиях.

Капитан скинул напряженное выражение с лица и, подойдя ближе, заглянул в микроскоп, но быстро отвел взгляд, не осилив столь пристальный взгляд в столь мелкие детали.

— Ясно... это может быть полезно, если нам нужно будет больше узнать о них и, возможно, использовать это в дальнейшем, — сказал он, задумчиво поглаживая подбородок.

Эдмунд откинулся на спинку стула, задумчиво постучав кончиком пера по дневнику. Затем, словно вспомнив что-то важное, он резко выпрямился и, торопливо перелистывая страницы, заговорил с восторгом:

— Если эта книга действительно верно описывает русалок, у меня хорошее предчувствие!

Капитан наблюдал за ним с настороженным выражением лица, скрестив руки на груди. Эдмунд нашёл нужную страницу и, притянув книгу ближе к свету, показал её капитану.

— Смотри сюда.

На пожелтевшей странице была нарисована русалка, чьё тело выглядело почти полупрозрачным, с плавниками не только на хвосте, но и на руках и голове, что делало её похожей на нечто среднее между человеком и рыбьим созданием. Тексты, окружающие изображение, были написаны аккуратными, ровными строками, а чуть ниже располагалась строка на китайском.

— Русалки — мифические существа, обитающие в самых глубинах океана, скрытые от глаз людей, — начал читать капитан, медленно водя пальцем по тексту. — Несмотря на их кажущуюся хрупкость и обаяние, они обладают силой и магией, которые могут быть опасными. Их тела, полупрозрачные и утончённые, иногда сравнивают с водными существами, настолько они сливаются с океанскими водами. Каждая русалка наделена уникальной силой, которая активируется исключительно под водой...

Капитан поднял голову и бросил быстрый взгляд на Эдмунда, но тот лишь одобрительно кивнул, призывая его читать дальше.

— В Древнем Китае русалок называли "Мэи", что означало «водяной дух». Эти существа были связаны с луной и водными путями, считаясь хранителями воды. Мэи обладали магией, исцеляя и очищая с помощью силы воды. Они могли появляться лишь ночью, отражаясь в спокойных водах, и только самые чистосердечные могли их увидеть. Мэи были как защитниками, так и опасными существами, если их стихия была нарушена...

Капитан оторвался от текста, переведя взгляд на Эдмунда, который смотрел на него с возбуждённым блеском в глазах.

— Какой силой они обладают? — спросил он. — Почему они не пользуются ею?

Эдмунд ухмыльнулся, словно предвкушая нечто великое.

— Их сила действует только в воде. На суше они ослабевают, становясь уязвимыми.

Он склонился ближе к книге, вглядываясь в изображение русалки, и, наклонив голову, добавил тихим, но проникновенным голосом:

— Но ты и представить не можешь, насколько их сила может помочь нашему миру...

На его лице появилась злая улыбка.

Итан сидел на палубе, опершись локтями на колени, и молча смотрел в ночное небо. Звёзды висели высоко, мерцая холодным светом, а внизу простирался безбрежный океан, темный и таинственный. Волны мягко накатывали на борта корабля, создавая тихий, размеренный шум, который обычно действовал успокаивающе. Но не сегодня.

Внутри Итана бушевала буря.

Он медленно перевел взгляд вниз, наблюдая, как лунный свет играет на поверхности воды. Казалось, море было бесконечным, как и его мысли. В этот момент он чувствовал себя таким же бездонным и холодным, как этот ночной океан.

Что-то не давало ему покоя. Что-то, что глубоко засело в груди и не давало дышать. Что-то, что он не мог объяснить словами, но чувствовал каждой клеткой своего тела.

Эдмунд.

С момента, как русалка оказалась в его руках, этот человек словно забыл о всём на свете, заперся в своей лаборатории и не выходил часами. Итан не знал, что именно он там делает, но нутром чуял — ничего хорошего. Стоило ли ему проверить? Или лучше не рисковать, ослушиваясь его?

Он сжал зубы.

Нет, ему плевать на риск.

Взгляд потемнел, а движения стали резкими. Он поднялся с места и уверенно зашагал по палубе, приближаясь к капитанскому дому. Шаги были почти бесшумными, но быстрыми. Он сам не заметил, как оказался перед дверью лаборатории.

Рука легла на холодную дверную ручку.

Без лишних раздумий Итан толкнул дверь и вошёл.

Итан шагнул в лабораторию, его взгляд сразу упал на Эсмеральду, лежащую на кушетке. Она всё ещё спала, её кожа оставалась бледной, губы — почти белыми. Что-то здесь было не так. Он резко перевёл взгляд на Эдмунда, его глаза сузились от злости.

— Почему она всё ещё спит? — голос был сдержанный, но внутри бушевало раздражение.

Эдмунд, казалось, не особо удивился его вопросу, он лишь лениво пожал плечами:

— Она переутомилась. Завтра проснётся.

Итан сжал челюсти, чувствуя, как гнев нарастает.

— Почему ты ещё не спишь? — раздался голос капитана.

— Не хочу, — отрезал Итан, не отводя взгляда от Эдмунда.

Тот, заметив его напряжённость, махнул рукой, приглашая подойти ближе.

— Не переживай, всё путём. Лучше взгляни на это, — в его руках оказалась старая книга, ту же самую он до этого показывал капитану.

Но Итану было плевать на книгу. Его беспокоило другое.

Капитан, заметив, что Итан не двигается с места, произнёс уже строже:

— Подойди.

Итан сжал кулаки, но подчинился. Подошёл к столу, не сводя глаз с Эдмунда, всё ещё держа в поле зрения спящую русалку.

Эдмунд, не обращая внимания на его напряжённое выражение, развернул книгу и ткнул пальцем в одну из страниц:

— Смотри сюда.

Итан посмотрел в книгу и увидел рисунок странной русалки. У неё были плавники не только на хвосте, но и на руках, а также гребень, тянущийся по голове, словно у морской хищницы. Он пробежался взглядом по тексту рядом и, нахмурившись, прочитал про себя. Затем посмотрел на Эдмунда вопросительно и спросил:

— Это та сила, о которой ты говорил?

Эдмунд кивнул, самодовольно усмехаясь.

Капитан, стоявший рядом, перевёл взгляд с книги на Итана и произнёс:

— Нужно перелить кровь остальных русалок. Она отличается у всех.

Итан резко закрыл книгу, его пальцы сжали обложку, костяшки побелели. Он прикрыл глаза на мгновение, сдерживая злость, затем глубоко вдохнул и сказал, стараясь не выдать эмоции:

— Что вы собираетесь делать с этим? Хотите использовать их силу для чего?

Эдмунд хмыкнул, скрестив руки на груди:

— Для великих открытий, конечно. Русалки — живое доказательство того, что природа способна создавать нечто за гранью человеческого понимания. Их кровь — это ключ к разгадке их силы. А если её правильно использовать...

Он не договорил, но Итан прекрасно понял намёк.

Капитан заговорил спокойно, но твёрдо:

— Мир принадлежит тем, кто умеет брать то, что ему нужно.

Итан медленно выдохнул. Он бросил взгляд на Эсмеральду, которая всё ещё лежала без сознания, её лицо оставалось бледным. Внутри всё сжалось от неприятного предчувствия.

Он вновь перевёл взгляд на капитана, в его глазах промелькнула тень угрозы:

— Что именно вы собираетесь делать?

— У меня есть три варианта, — спокойно начал Эдмунд, отложив перо и сцепив пальцы в замок. — Первое: их магия связана с водой. Если её правильно направить, можно использовать для создания бурь, затопления вражеских флотов или контроля погоды. В древности магию стихий ценили как оружие. Если мы разгадаем, как это работает, то сможем наводить штормы или, наоборот, делать море спокойным, когда нам нужно.

Капитан медленно листал книгу, нахмурив брови. Итан не сводил с него глаз.

— Второе, — продолжил Эдмунд, — их кровь обладает уникальными свойствами. Она приспосабливается к среде, изменяет свою структуру. Я уже заметил, что у неё есть регенерирующие способности. Возможно, если её изучить и правильно использовать, можно создать эликсиры, продлевающие жизнь, исцеляющие раны... или даже обращающие старость вспять.

Капитан тихо хмыкнул.

— Думаешь, их кровь — ключ к бессмертию?

— Я думаю, что в ней скрыто гораздо больше, чем просто исцеление, — уверенно ответил Эдмунд.

— И третий вариант?

Эдмунд чуть наклонился вперёд, словно раскладывая перед ними хитрую комбинацию карт.

— Кровь русалок меняет свою структуру в зависимости от воды. Это значит, что, возможно, её можно вживить человеку. Если я смогу понять, как она работает, можно будет создать гибридов. Людей, способных жить под водой, адаптироваться к суровым условиям, а может, даже получить часть их силы.

Наступила напряжённая тишина.

Капитан закрыл книгу и задумчиво посмотрел на спящую Эсмеральду. Потом перевёл взгляд на Итана, который стоял с каменным лицом, но его кулаки были сжаты так сильно, что костяшки побелели.

— А ты что думаешь? — спокойно спросил капитан.

Итан медленно перевёл взгляд на Эдмунда, в его глазах сверкнул холодный огонь.

— Я думаю, — процедил он сквозь зубы, — что вы играете с тем, чего не понимаете.

Эдмунд усмехнулся, глядя на Итана с легким высокомерием.

— Ты слишком категоричен, — произнёс он. — Наука всегда шла вперёд благодаря тем, кто не боялся рисковать.

— Ты называешь это наукой? — Итан склонил голову, глядя на него исподлобья. — А я называю это безумием.

Капитан тихо вздохнул, откинувшись на стол и сцепив руки в замок.

— Итан, — произнёс он спокойно, — ты ведь знаешь, что я не занимаюсь ерундой. Если кровь этих существ может дать нам силу, почему бы не воспользоваться этим?

Итан смотрел на него долго и пристально, прежде чем глухо произнести:

— И что дальше? Ты сделаешь из них оружие? Создашь армию мутантов? Или будешь продавать их кровь по каплям, как панацею?

Эдмунд усмехнулся.

— Почему бы и нет? Любой из этих вариантов принесёт нам власть и богатство.

Итан опустил глаза на Эсмеральду. Она дышала тихо, но её лицо оставалось бледным, губы слегка подрагивали во сне, будто она видела дурные сны.

— Ты сказал, что их сила проявляется только в воде, — глухо сказал он.

— Да.

— Значит, если ты их слишком ослабишь, они не смогут её использовать.

Эдмунд хмыкнул.

— Поэтому нам нужно действовать аккуратно.

Капитан положил ладонь на книгу, стукнув по ней пальцами.

— Значит, решено, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Завтра возьмёшь кровь у остальных.

Итан резко повернул голову.

— Ты серьёзно?

— Вполне, — спокойно ответил капитан. — Нам нужны ответы.

Итан медленно выдохнул, борясь с желанием что-нибудь перевернуть.

— А если они не захотят?

Эдмунд пожал плечами.

— У них нет выбора.