Глава 8
Дни проносились быстро, каждое занятие Ольга выжимала из них все соки. Казалось, ее вообще не раздражают их неудачи, она терпеливо корпела над каждым, пока не добивалась удовлетворяющего ее результата.
У Олега проблем с практикой вообще не было. Начиная с третьего занятия, он постоянно занимался тем, что прикладывал к Поле то ногу, то руку, то просто вис на ней, передавая свое свечение. Полю это раздражало, потому что у нее не получалось дольше всех — даже Паша на четвертом занятии зарядил в Ольгу широким столпом света.
Полина начинала отчаиваться — что проку от ее яркого свечения, если она не может помочь никому. В конце одного из занятий Ольга попросила ее задержаться. Она села напротив и внимательно посмотрела на Полю: «Полина, знаете, в детстве я мечтала, что когда вырасту, буду раздавать шоколад и теплые вещи рабочим на стройке. Ведь они почти всегда трудятся на улице, и я переживала, что им грустно и холодно. Очень переживала, потому что мой папа тоже был строителем. Я его боготворила, он был чудесным — добрым, ласковым, носил нас с мамой на руках. Они у него были такие шершавые и теплые, казалось, папа ими мог спасти от любой беды.
У нас была традиция — мы всегда ужинали вместе, только когда папа приходил домой. Поэтому каждый вечер мы с мамой усаживались у окна и ждали, когда он появится на тропинке, ведущей к подъезду. По пути с работы он обычно заходил в магазин за свежими булочками с изюмом для нас... Я до сих пор помню их запах...
Однажды, мне было восемь лет, мы ждали его у окна, но он не шел. И вот уже девять. Десять вечера. Ужин стынет на столе. А потом звонок. Какая-то незнакомая женщина в трубке сообщает нам, что папа погиб. На него напали и ограбили... Избили до смерти. Забрали все, кроме пакета с булочками».
Ольга замолчала. Полина не могла спокойно слушать эту историю. Эта женщина — такая сильная, спокойная, говорила без дрожи в голосе, но Поля буквально всем телом ощущала боль, которую Ольге причиняли эти воспоминания. У Полины в носу защипало, она почувствовала, что слезы подступают к глазам. Ольга накрыла своей теплой рукой Полину ладошку.
— Моя мама месяцы не поднималась с кровати, и я все время просиживала с ней, гладя ее лицо, обнимая. Потом она говорила, что только мои детские руки ее и спасли. Я думаю, тогда эмпатия и проявилась впервые. Я еще не знала об этом, но она открылась так. И годы спустя, когда я попала сюда, мне пришлось долго учиться передавать свет тем, кому, казалось, он не нужен. Ведь если нет трагедии, беды, зачем одаривать человека теплом?
Из-за того, что я слишком рано увидела настоящее горе, я даже не представляла себе, как можно сопереживать и помогать мерзавцам, которые этого не заслужили. Но это основная суть нашей деятельности — работать приходится с теми, кто, вероятнее всего, будет неприятен.
Мне повезло. Один прекрасный человек объяснил мне вроде бы очевидную мысль — люди могут казаться грубыми, властными, эгоистичными, спокойными и какими еще угодно, но это не значит, что им не нужно простое тепло, понимание. Чаще всего за плечами каждого стоит свое горе, своя травма, тоска. И тебе никогда не угадать, кто достоин сочувствия, а кто нет.
Поля слушала и чувствовала, что где-то внутри нее дает трещины громоздкая плотина, со скрежетом ломается стена ее недоверия и страха перед людьми. Она ощутила, как что-то потягивает ее пальцы и увидела, как из ее ладони свет переходит в ладонь Ольги, лежащую сверху. Это было так просто, ей даже не пришлось концентрироваться. Она не могла остановить этот поток, просто смотрела на их руки в изумлении. Они так и сидели друг напротив друга. Ольга улыбалась. Полина сказала:
— Спасибо, что помогли мне. Я уже начала подозревать, что все ошибаются во мне.
— Не за что. У вас огромный потенциал, просто, как и я когда-то, вы немного закрылись от людей.
— Так странно. У меня ни в чем никогда не было потенциала.
— Это потому, что вы занимались не своим делом, — Ольга улыбнулась и встала.
Они вышли из класса и попрощались. Поля поехала на девятый, чтобы ее выключили и можно было пойти домой. Она чувствовала себя практически влюбленной в эту женщину, такую обезоруживающую, теплую и спокойную.
Погруженная в новые ощущения, она зашла в 312-й и обнаружила там Олега, весело болтающего с девчонками. Ильи не было.
— Поля, ты что, плакала? — спросила Аня.
— Нет, нет, я просто... А что вы делаете?
— Если она била тебя, потому что ты хуже всех в группе, ни с чем не справляешься, и мы терпим тебя из жалости, я сейчас же поговорю с ней! Это непедагогично! — Олег изобразил негодование и сделал вид, что направляется к дверям.
— Нет, она потрясающая... И, кстати, я больше не хуже всех в группе! Я тебе покажу еще!
— Поля, ты, главное, не переживай так, — Олег подошел к ней и, склонившись в три раза, положил голову ей на плечо. Тут же от него Полине начал передаваться свет. Она и девчонки засмеялись. Они даже не заметили, как вошел Илья.
— В последний месяц меня не покидает странное ощущение. Я каждый день как будто ошибаюсь кабинетом. Вроде бы у меня в непосредственном подчинении три эмпата, но ежедневно я почему-то вынужден созерцать здесь четырех. Я что-то путаю?
Казалось, он сердится. Не поднимая ни на кого глаз, Илья прошел к своему столу.
— Илья, ты, возможно, не в курсе, но эмпатам нужны положительные эмоции для работы, нельзя держать нас в суровом заточении... — начал было свою речь Олег. Но тут Поля его перебила, желая сбить градус напряжения:
— У меня получилось, у меня первый раз все вышло, — тараторя, она подошла к Илье. — Можно?
Он поднял на нее глаза и протянул руку. Полина осторожно прикоснулась к нему. Сердце ее трепетало, было страшно, что ничего не выйдет, да и контакт с его пальцами поднимал температуру ее тела.
Как будто от бензина вспыхнул и полился в руку Ильи ее яркий свет. Поток увеличивался, и она совершенно не представляла, как унять его. Завороженная, она наблюдала за этой красивой магией. Вдруг Илья вспыхнул ярче и резко отнял руку:
— Ты молодец. Прекрасно, — он быстро отвернулся к монитору.
Поля стояла рядом, немного обескураженная.
— Илья, ты мог бы выключить меня? Я хочу домой пойти.
— Что? Да, конечно.
Поле показалось, что он немного смущен. Илья быстро дотронулся до нее, и обычное зрение вернулось. Она задержала взгляд на его лице, замешкавшись и привыкая к обычному миру. Тут к ним подошел Олег. Проследив за Полиным взглядом, он сказал:
— Илья, у тебя очень красивые скулы.
Девчонки прыснули. Полина почувствовала, как ее лицо заливает краска. У Ильи заходили желваки, казалось, сейчас он выкинет Олега из кабинета, но он только сказал:
— Спасибо, это у меня от деда. Он был из Хакасии, — Илья говорил серьезно, но Поля видела, что он сдерживает улыбку. — До завтра, не смею вас задерживать.
— Не, он все-таки живой человек, — сказал Олег, когда они выходили с работы.
— Думаешь? Иногда я сомневаюсь, — улыбнулась Полина.
— У него же есть дед! Это прямое доказательство.
На следующий день у них было намечено последнее занятие второго курса перед тестом. Они собрались в классе, где Ольга подводила итоги. «Сегодня у вас последнее занятие со мной, мы напишем небольшой экзамен по теории эмпатии, а завтра вас ждет контрольный тест в городе. Сдавать его вы будете не мне, а своему хранителю. В случае, если вы завалите тест, вам придется пройти этот курс заново, поэтому я желаю вам удачи.
Со следующего месяца у вас начнутся практические занятия, но они все будут очень простыми. И каждую пятницу мы будем собираться с каждым из вас и обсуждать ваши успехи и неудачи, я буду стараться вам помочь, чем смогу.
И, — Ольга оглядела их внимательно, — я хочу поблагодарить вас за усердие, которое вы проявляли. Было очень приятно работать с вами».
Полине стало немного грустно и страшно оттого, что придется покинуть безопасный класс ради ответственных рискованных миссий. На мгновение она даже задумалась о том, не завалить ли ей тест, но все же попыталась сконцентрироваться на вопросах.
Когда они закончили свои работы, Ольга попросила их зайти за результатами к ней после обеда.
Больше всех за свой тест переживал Паша. Полине всегда казалось, что он слишком уж много внимания уделяет учебе. Она этого не понимала — какая разница, диплом же им получать не надо, и работать придется с людьми, а не с теорией. Чтобы немного его успокоить, они с Олегом устроили голосование за место для обеда и отдали ему решающий голос. Именно поэтому они отправились в «Кофейную гущу», в торговом центре у метро. Там их ждала уединенная атмосфера с приглушенным светом и ненавязчивым блюзом. «Чересчур для обеда, но почему бы и нет», — подумала Поля, когда они пришли туда.
Они уже ждали заказ, когда заметили, как в заведение вошли Ольга и Илья, живо что-то обсуждающие. Они кивнули ребятам и прошли к столику в дальнем конце заведения. Полина с огорчением отметила, что ни разу не видела никого из них таким довольным и расслабленным. У нее пропал аппетит, захотелось сбежать оттуда. Она подняла глаза на Олега и по его лицу поняла, что он догадывается о смене ее настроения. Слава богу, он не стал шутить на этот счет, Поле и без того было несладко. Ольга передала Илье какие-то бумаги и склонилась к нему, объясняя что-то. Он кивал и смотрел на нее с нежностью, как смотрят на кого-то очень дорогого. Она сказала ему что-то, и он расхохотался, прямо в голос. Это было практически невыносимо — видеть его таким. Поля удалилась в туалет.
Когда она вернулась, ребята уже разделывались с первым. Причем Олег пересел на ее место, так что ей пришлось занять его стул, спиной к столику Ильи и Ольги. Олег объяснил: «Там дует, я решил пересесть». Поля была ему благодарна, но аппетит не вернулся — на еду, принесенную официантом, она смотрела равнодушно.
— Ты же знаешь, что в случае внезапного желания поголодать, ты всегда можешь рассчитывать на помощь друзей, которые ставят себе в обязанность съесть твою еду? — спросил Олег серьезно.
— Только после того, как я поковыряюсь в каждом блюде вилкой.
— Поля, ты мерзкая, фу быть такой, — он ободряюще улыбнулся и положил голову ей на плечо.
— Олег, я знаю, что еще слишком рано говорить такое... Но, кажется, я тебя обожаю.
— Не могу сказать, что разделяю твои чувства. Ты же все еще не замолвила за меня ни словечка перед Надей.
— Я обещаю, что как только выдастся возможность...
— Ты меня этими обещаниями кормишь третью неделю. Запала на меня, наверное, — он разочарованно покачал головой.
После ужасного обеда Поле совсем не хотелось возвращаться обратно в офис, но надо было взять себя в руки и не расклеиваться. Под предлогом того, что ей надо зайти в книжный, Полина покинула ребят и решила прогуляться. Она на самом деле пошла туда, желая очутиться в особенной атмосфере этих магазинов. В окружении тысяч разных историй, чьих-то мыслей, миллионов слов ей становилось спокойно, и собственные ее проблемы как-то испарялись. Полина любила запах новых книг, поэтому выбирала наугад любую и перелистывала.
— Думаешь, это стоит прочитать? — раздался голос позади нее.
Илья, улыбаясь, кивнул на книгу «Рожденная роскошной» гламурного автора Ольги Туковой в ее руках. Поля не смогла бы объяснить свой выбор — она просто взяла первую попавшуюся книгу с полки с новинками. Она взглянула на обложку с шикарной блондинкой, прочитала название и почувствовала, как кровь прилила к лицу.
— Не уверена, но ведь не надо судить книгу по обложке, так? — спросила в ответ она.
— Отвечать вопросом на вопрос невежливо, — он вдруг стал опять серьезен. — Если ты определилась с выбором, то, может, поможешь мне?
— Давай, а что ты ищешь?
— Что-нибудь по истории войн России с Турцией.
— Их вроде около десяти, так что это должна быть большая книга, — Полинина учительница истории была настоящей стервой, но благодаря ей этот предмет она знала на отлично.
Илья посмотрел на нее с интересом. «Ты бы нашла общий язык с моим отцом, — сказал он и осекся, а потом, как будто оправдываясь, добавил. — Он обожает историю. Пытаюсь найти ему что-нибудь на день рождения».
Внутри Полины бушевала война, не хуже турецкой. После того, что она видела на обеде, благодушное расположение Ильи она связывала с тем, как влияла на него компания Ольги. Это было больно, и ей очень хотелось, чтобы эта боль перетянула на себя всю симпатию к нему и затмила ее. Но когда она оказалась с ним в магазине в неформальной обстановке, Поле стало так звеняще хорошо. В голове гудели колокола, сердце колотилось, и ноги были ватными. Звуки собственного голоса казались далекими, как будто их произносил кто-то другой.
Он внимательно посмотрел на нее. Ей показалось, что она уловила на мгновение такое теплое сопереживание, как будто Илья понимал все ее состояние: и колокола, и пульсирующую кровь, и вату в ногах — и очень сочувствовал ей.
Они вошли в секцию с книгами по истории и стали искать что-то по теме войн с Турцией. И тут Илья сделал довольно неожиданную вещь — он достал из своей сумки потертый очечник, вынул очки и надел их. Поля заулыбалась, он стал похож на профессора. Илья поднял на нее глаза и произнес:
— Знаешь что! Вообще ничего смешного нет. Это все из-за компьютера, врач рекомендует носить их постоянно, но я не могу привыкнуть, — казалось, он действительно смутился.
— Да, да, я понимаю, эти технологии убивают нас, — она не могла сдержать улыбку.
Он буркнул что-то под нос и присел на корточки, чтобы осмотреть нижние полки, пока она искала на верхних. Она смотрела, как он гладил корешки книг длинными пальцами, перебирая их, и по животу ее разливалось тепло. Откуда-то снизу он произнес деловито, возвращая беседу в рабочее русло:
— Завтра приходи в час, я вернусь с задания, и мы сразу отправимся тебя тестировать.
— А куда мы пойдем?
— Вот и узнаешь, не беги впереди паровоза, — он замолчал и через какое-то время произнес. — О, вот, я похоже, нашел что-то интересное.
Илья показал ей книгу «Россия и Турция. История противостояний», на обложке которой красовался почему-то только один Суворов. Она подняла большой палец вверх:
— Кажется то, что надо.
— Ну, с твоего одобрения... Если что, свалю всю вину на тебя, — он хитро улыбнулся.
— Лучше на Суворова. Он тут как бы сулит своим видом грандиозные истории.
Илья хмыкнул, упер руки в колени и попытался встать, но разогнулся только наполовину, чуть не завалившись на полку. Его лицо исказила гримаса боли. Поля подхватила его под мышки и помогла выпрямиться. Она не успела сообразить, как оказалась где-то в районе воротника его белой рубашки. От его тепла и запаха парфюма у нее потемнело в глазах. На несколько секунд они застыли в таком положении: его рука на ее плече, он тяжело дышит ей в волосы.
— Спасибо, — он отстранился. — Я, наверное, все же дойду до врача по поводу спины.
— Да, ты бы поторопился, — она попыталась пошутить, желая, чтобы кровь перестала бушевать в ее венах.
Илья вдруг стал серьезным: «Полина, после этих десяти минут вместе ты, наверное, думаешь, что твой хранитель ни на что негодный старик. Я тебя уверяю, что в случае опасности тебе ничто не угрожает, я смогу тебя защитить». Произнеся это, Илья вдруг поймал себя на неприятнейшей мысли — впервые за долгое время он забеспокоился о том, что о нем подумают.
«Какие забавные у него тревоги», — пронеслось у Поли в голове. А вслух она произнесла: «Мне это даже в голову не приходило, но к врачу ты все же сходи».
Всю дорогу к офису они шли молча. Поля судорожно пыталась подобрать темы для разговора, но ничего в голову не шло. О чем думал Илья, было совершенно непонятно.
Уже когда они ехали в лифте, он сказал: «Ольга очень хвалила тебя за тест и вообще. Молодец».
Воспоминание о том, как он хохочет над чем-то, сказанным Ольгой, кольнуло где-то в груди. Поля только и сказала:
— Ага, здорово, — и вышла на седьмом этаже, там, где находился кабинет Ольги.
Полина постучала в дверь и вошла. Ольга стояла спиной к ней и внимательно, как будто первый раз видела, рассматривала висевшую на стене картину, изображавшую куст сирени и девушку на его фоне.
По характерным мазкам Полина узнала работу Врубеля. От неожиданности Ольга вздрогнула и обернулась:
— А, Полина. Вы последняя, — она улыбнулась. — На этот раз балл превосходный. Вы меня очень порадовали, надеюсь, завтра все пройдет так же замечательно. Ольга передала ей результаты теста.
— Мне будет не хватать наших занятий, честно говоря, — смущаясь сказала Полина.
— Ну, мы будем еще в течение месяца встречаться по пятницам. И знайте, вы всегда можете найти меня здесь, — Ольга посмотрела на нее пристально и тепло.
Этот день был так переполнен эмоциями, что уснуть у Полины не получалось. Еще и мысли о завтрашнем тесте с Ильей не приносили успокоения. Она крутилась на постели, пока не погрузилась в долгожданный сон в пять утра.