5 глава. Диско бенг бенг.
Сегодняшнее утро пахло чем-то приторно-сладким — то ли сахарной ватой, то ли предвкушением. Солнце било в глаза, а над городом висели ленточки и флажки — ярмарка в самом разгаре.
Юри шёл впереди, с мороженым в руке, обернувшись к остальным:
— Ладно, план такой: идём сначала на дискобенгбенг, потом — за едой. Я не хочу сдохнуть с бургером в желудке на скорости света.
— Да ты в любом случае сдохнешь
фыркнул Нираги, закинув руки за голову.
— Ты и без аттракционов в обморок падаешь, если лифт резко поедет вверх.
— Чего ты мелешь, я...
Юри хотел возразить, но засмеялся.
— Ладно, может, один раз.
— Один раз в неделю
уточнил Рен, и ребята дружно расхохотались.
Сатору молчал, шёл с краю, немного отстранённый. Он бросал косые взгляды на Кимико и Тхама, что шли рядом, беседуя и изредка смеясь.
— А тебе точно хорошо?
спросил Тхам, повернувшись к ней.
—Я помню, ты не фанат всего, что крутится, вертится и пытается выплюнуть тебя в стратосферу.
— Не фанат
хмыкнула Кимико
— но мне уже обещали сахарную вату и плюшевого медведя за смелость.
— Значит, я обязан удержать тебя, если что. Считай, уже взял на себя контракт
усмехнулся он.
— С контрактом или без, если я вылечу — ты будешь виноват
прищурилась она.
— Я и так всегда виноват, детка
пробормотал он.
Аттракцион дискобенгбенг возвышался над ярмаркой, как механический монстр из детских кошмаров. Металлический гигант вращался, взмывая вверх, бросая и разворачивая людей в неуправляемом вихре криков и хаоса. Казалось, даже воздух вокруг него дрожал от напряжения.
Кимико с самого начала была напряжена. Она уже пожалела, что согласилась. Её усадили рядом с Сатору — тот только усмехнулся, подмигнув:
— Расслабься. Это весело.
Но когда колёса закрутились, и огромная махина рванулась в сторону с лязгом и визгом металла, всё внутри у неё оборвалось. Кресло дёрнулось так резко, что ноги едва не оторвались от пола.
— Чёрт!
вскрикнула она и попыталась ухватиться за подлокотники, но руки дрожали. Сердце колотилось как бешеное. Паника накрыла с головой.
Внезапно — толчок. Тело качнуло. Сатору протянул руку, чтобы удержать её:
—Кимико! Эй! Держись!
Но было поздно.
Она соскальзывала вбок, и в тот миг, когда всё могло стать по-настоящему опасным, чьи-то руки резко, намертво, надёжно подхватили её.
— Я с тобой
прозвучал голос сбоку.
Это был Тхам.
Он оказался рядом — непонятно как, будто просто почувствовал, что она нуждается в нём. Без вопросов. Без слов.
Он прижал её к себе, так крепко, будто от этого зависела её жизнь. Кимико вжалась лицом в его грудь, вдыхая знакомый, тёплый запах кожи и чего-то чуть пряного. Его руки сомкнулись вокруг неё, будто железные скобы. Она чувствовала, как его сердце стучит — не меньше её, но он оставался собранным.
Карусель начала бешено вращаться. Всё вокруг замелькало. Мир стал невыносимо быстрым — как будто время сошло с ума.
Но между всеми этими оборотами, падениями, лязгами и хриплым визгом, она слышала только его голос — удивительно спокойный:
— Я держу. Всё хорошо.
Рывок вверх. Ветер хлестал по щекам. И в этом диком моменте — случайность. Её тело инстинктивно подалось вперёд, и его ладонь оказалась там, где не должна была быть.
— Прости...! Чёрт, я не специально...
он быстро отдёрнул руку, дыхание его сбилось, будто он испугался не падения, а её реакции.
Но она... вцепилась в него ещё крепче.
— Просто... не отпускай. Ладно?
Он замолчал на мгновение. И ответил с такой тихой, почти упрямой нежностью, что у неё защемило в груди:
— Никогда.
И в этот момент всё исчезло — страх, шум, даже тяжесть. Был только он. Его дыхание рядом. Его голос. Его тепло.
И то, как он держал её — не только на карусели. А в жизни. В сердце. В этом миге, который стал больше, чем просто глупым решением сесть на аттракцион.
Это был момент, когда всё стало по-настоящему.
Когда она поняла: он никогда её не отпустит.
Когда они сошли с платформы, колени у неё дрожали. Тхам всё ещё держал её за руку, пока они шли к остальным.
Сатору стоял чуть в стороне. Он сжал кулаки. Всё кипело внутри: то, как она смеялась рядом с Тхамом, то, как он держал её, как смотрел на неё.
— Значит, ты теперь его держишься, да?
хрипло бросил он, глядя на неё.
Кимико замерла. Голоса вокруг стихли.
— Ты о чём?
тихо спросила она.
— Ты прекрасно поняла. Я, может, и не идеален, но тебе, видимо, достаточно, чтобы тебя кто-то держал — всё равно кто.
— Слушай
резко вмешался Тхам, делая шаг к нему.
— Остынь. Это не её вина, что ты облажался в своё время. Не делай сейчас вид, что тебя кто-то предал.
— А ты не лезь, Тхам. Это между нами.
Сатору повернулся к Кимико.
— Ты же знаешь, я всё ещё...
— Достаточно
твёрдо сказала она.
—Сатору, ты сам всё разрушил. Я заслуживаю того, чтобы меня держали — и чтобы держали правильно.
— Ага
вставил Кавин, подходя ближе.
—И ты вообще кто такой, чтобы ревновать? Мы здесь отдыхаем. Не порть день своими приступами собственничества.
Сатору посмотрел на всех, потом — на Кимико. Она стояла рядом с Тхамом. Сильная. Спокойная. Уверенная. Не такая, какой он её помнил.
— Вам весело?
процедил он.
— Отлично. Рад за вас.
И ушёл, стиснув зубы.
Позже, в тени палатки с арбузами, Тхам сидел рядом с Кимико, давая ей глоток воды.
— Прости ещё раз
тихо сказал он.
— Я не хотел, чтобы сегодня тебя кто-то трогал без твоего согласия. Даже я.
Она посмотрела на него. Мягко.
— Я не против, если это ты.
Он застыл. Лёгкая улыбка появилась на его губах. Но он не ответил. Просто протянул руку, и она положила свою в его ладонь.
Карусели — это страшно. Но, может быть, не так страшно, если есть кто-то, кто не отпустит.
Ярмарка гудела, как один огромный живой организм — запах сладкой ваты, жареных кальмаров и горячего шоколада наполнял воздух, вперемешку с громкими детскими голосами, щёлканьем хлопушек и разноцветными гирляндами, переливающимися на каждом углу.
Кимико сидела за деревянной лавочкой с Тхамом, Юри и ещё парой ребят, держа в руках бумажный стакан с содовой. Она смеялась, откинувшись назад, когда Тхам в очередной раз начал спорить с продавцом, что сахарная вата «не может стоить как билет в кино».
— Да просто признай, что ты жадный
подначила Кимико, подтолкнув его плечом.
— Я экономный. Это большая разница.
Тхам надул щёки, затем бросил на неё косой взгляд.
— Кстати, если ты меня толкнёшь ещё раз, я тебя на этой лавочке и оставлю.
— Ну давай, оставь. Только потом не ной, что тебе скучно.
— Это угроза?
— Это обещание.
Смех раздался снова, но рядом, буквально в двух метрах, за соседней лавочкой, другая атмосфера.
Там, склонившись к столу и держась за деревянную палочку с такояки, сидел Чишия — в сером пальто, с мягкой полуулыбкой на губах и расфокусированным, наблюдающим взглядом. Напротив него — Хина, в лёгком розовом пальто и с чуть растрёпанными светлыми волосами, перекинутыми через плечо.
— Смотри
сказала она, тыча палочкой в сторону сцены, где дети играли на барабанах.
— Вон тот мальчик точь-в-точь как ты, когда злишься.
— У него больше волос
сухо заметил Чишия.
— Значит, когда ты был злым и пушистым
она хихикнула.
—Я никогда не был пушистым. Это миф.
— Ага. И сейчас ты не прикидываешься, будто тебе не весело?
Он не ответил, но краем губ чуть улыбнулся. Его взгляд на миг скользнул по толпе — и остановился. На чёрных волосах, на смехе, на том, как одна девушка — тонкая, с острым взглядом, будто бы мгновенно расставляла людей по полочкам — смеялась, запрокинув голову. Что-то в этом смехе звучало живо... по-настоящему.
— Что?
Хина заметила его взгляд.
— Кого-то узнал?
— Нет.
Он посмотрел снова на свою тарелку.
— Просто... странно. Кажется, она улыбается не только ртом, но и глазами.
Хина тоже перевела взгляд:
— Красивая. И парень рядом с ней ,я училась с ним раньше,он младший класс был— смешной. Они... похожи, как будто старые друзья. Хочешь познакомиться?
— А зачем?
он бросил на неё взгляд с характерной полуулыбкой.
— Ты же у меня есть.
— Пока что
она подмигнула.
— Ещё одна шутка про твою стрижку — и я уйду к этому с сахарной ватой.
— Тогда я скажу, что твоя помада пахнет рыбой.
— Ты гадкий.
— Ты знала, с кем связалась.
Они оба засмеялись, а чуть поодаль Кимико повернулась на долю секунды — и её глаза встретились со взглядом Чишии.
Мельком. Почти случайно. Почти незначительно.
Но что-то в этом взгляде будто задержало её дыхание. Она моргнула и отвернулась. А он чуть медленнее сделал глоток из стакана с лимонадом.
— Эй, ты чего?
спросила Хина.
— Ничего. Просто... жарковато стало
сказал он, но глаза уже не вернулись к тарелке.
И ярмарка жила дальше. Всё было как обычно. Почти.