ГЛАВА 4
Она наконец-то сделала это, она действительно уволилась. Спустя столько счастливых лет работы в «Сальтамо» Джудит Доджъ покинула это место, скрипя сердцем и нервами. И все потому, что не смогла простить Ханне Макгрубер ее многократные низкие поступки.
Чаша терпения заполнилась у Джудит доверху и ее содержимое вылилось за неимением надежной опоры. А Ханна даже не попыталась оправдаться, чем и подтвердила свою полную причастность и нежелание исправиться.
Своими переживаниями Джудит поделилась только с одной молодой сотрудницей, которая провожала ее в тот день, когда секретарша вернулась-таки на свое рабочее место. Но чтобы уже оформить документы на увольнение. И все же она верила, что все в этой истории решится в положительную сторону.
Ну вот опять. Опять я проснулась в такую рань, чтоб ее!
«Не опять, а снова.»
Шесть утра. Вот мне не спится-то. Что за глупая традиция моего организма?! Хм!
Ну ладно, раньше встану, раньше и закончится весь готовящийся фарс. Но, Нирус-Ниран, как же не хочется никого видеть именно в этот день...
Сегодня мне исполнилось семнадцать лет. Это событие дает мне только надежду на то, что еще год, - еще один какой-то год, - и я смогу наконец покинуть этот ужаснейший дом с концами. Стану полноценной единицей общества. И никто не сможет меня в чем-то упрекнуть! Я стану совершеннолетней и заживу своей собственной жизнью по-настоящему. Получу заветный ключик к свободе, и смогу дышать полной грудью.
Ополоснув лицо несколько раз холодной водой, я принялась чистить зубы, вспоминая, что́ скоро мне предстоит.
Почти на каждый мой день рождения Сальватерре устраивали умопомрачительные развлечения... именно для самих себя. Мне же доставалась обратная сторона так называемого веселья. Например, на мое десятилетие Джозеф и Элина устроили «дворовые салки»: приобретенные в питомниках кошки и собаки были выпущены на заднем дворе, где гонялись друг за другом. По окончании такого «торжества» я приводила в порядок все испорченные растения. На тринадцатилетие был затеян плавательный марафон, после которого я драила до блеска огромный бассейн и всю прилегающую к нему территорию. А год назад опекуны заставили меня выступить на благотворительном приеме в самом шикарном ресторане Лилии. Где я «с огромной радостью в глазах» рассказывала многомиллионной публике, как же мне повезло жить с такими добрыми и милыми людьми, как Джозеф и Элина Сальватерре. И сколько же хорошего они сделали для меня за столько лет. А также как сильно я горжусь тем, что стала их приемной дочерью. Тем же вечером на Сибирану обрушился продолжительный ливень, а мои рыдания не смолкали до самого утра.
Ну вот: полностью продрала свои темно-фиолетовые глазки, умылась, оделась, сделала себе привычный высокий хвост и уже принесла набор изящной посуды в столовую для предстоящего завтрака. А сразу же после всего этого отправилась кормить небольшой Сальватеррский зверинец: птички, лошадки и, конечно же, песик Акиро. Так прошли мои первые два часа в качестве семнадцатилетки.
- Эй, оборванка! - звонкий голосочек с нотками яда. Ну, началось... - Я к тебе обращаюсь, сиротка! - Ну, конечно же, только ко мне так можно обращаться в этом доме. - Немедленно иди сюда, глупое ты создание. Сколько мне еще ждать?!
Нетерпеливая малютка Криста. Проснулась и, дайте угадаю, уже прибежала на кухню за завтраком.
- Уже иду, Кристабель, - сказала я, направляясь к заветному месту встречи с первой из Сальватерре. - Ты же cможешь немного потерпеть, как хорошая девочка? - Предвкушаю объем вредностей в свой адрес.
Эта девочка употребляла не мало калорий в день, и никому из родителей не мешала такая безалаберность своего ребенка в отношении своего питания.
С каким успехом Кристабель Сальватерре поглощала вредную пищу в течение своих вот уже одиннадцати лет, можно было прикинуть, что очень скоро будет потрачено не мало сил и денег, чтобы вылечить девочку от огромного набора болячек.
- Называй меня принцессой Кристалла! Ты обязана меня так называть, потому что мои мама и папа так тебе приказали! Обязана! - Она превращала разговор в очередную истерику.
Острить эта не пай-девочка порой могла круче, даже чем ее мать и отец вместе взятые. И все же я не оставляла блеклых надежд на то, что в голове Кристабель когда-нибудь проснется самый настоящий разум. И она наконец-то задумается над своим поведением.
Я вошла на кухню:
- Они не приказывали, а просто попросили. - Я по привычке набросила полотенце на плечо.
Лицо подростка только сильнее раздулось и еще больше покраснело от недовольства. Кристабель стала походить на большой сочный томат. Да и в принципе-то в своем спокойном состоянии выглядела большой алой помидоркой. И если бы не ее вздорный характер, она была бы для меня желанной сестренкой.
- Ты – ничтожество и не смеешь так со мной разговаривать! Тебе достанется сполна, когда я расскажу все маме и папе! - Кристабель прошипела эту язву, подходя ко мне, с диким желанием наступить на ногу. Она вложила столько сил в это действие, чтобы в итоге проиграть - я успела отпрянуть в сторону, пока сестрица подрабатывала копушей. - Какая же ты сучья мразь!
Молниеносная реакция - одна из моих удивительных способностей. Как и та, что позволяет мне видеть в темноте без средств освещения. А может, мне это все просто кажется.
- Принесу твой завтрак в столовую, - я проигнорировала очередное оскорбление и последовала по уже отточенному маршруту.
Как бы я хотела принести ей на завтрак творога с нежирным йогуртом. Или же какую-нибудь полезную кашу с фруктами. А на обед и ужин подать отварного мяса с овощами, либо питательный супчик. Но, увы, за все мои личные попытки внести изменения в рацион питания Кристы я могу снова угодить в... в общем и целом, неприятную для себя ситуацию.
- Нет! Сегодня ты подашь его в моей комнате! И пошевеливайся, дура. - Ладно, это у нас еще нормальное общение. А с минуты на минуту я ожидаю появления куда большего зла - ее хваленных родителей. И вот тогда мне точно следует помолчать.
- Хорошо, Кристабель, - согласилась я, ответно кивнув.
- Знай свое место и выполняй свои обязанности, как положено, мразота, - громко фыркнула мне сестренка, направляясь к выходу.
«Хамка! Да чтоб тебя...»
Я проигнорировала ругательства со стороны Стеллы Энн, понимая, что в который раз бесполезная трата сил на такой разговор, и принялась раскладывать на подносе не вполне питательную пищу, которую Криста только и приемлила: жареное, сладкое и копченое.
Нирус-Ниран, я едва сдержалась от смеха, когда заметила, что Криста почти что влетела в дверь, - мимо пробежал Харлайт, почти сбив ее с ног.
Девочка быстро отряхнулась и с визгом понеслась в свою комнату.
- Да! Бойся четырех огромных лап, Кристабель, - прошептала я, улыбаясь желанному гостю. Акиро высунул язык и задорно сузил щелки глаз, когда я почесала ему за ушками, а следом положила в миску сочный завтрак из мяса с подливой.
Я рада, что Акиро тоже мог вредничать с этой девчонкой. И в основном, когда замечал ее издевки надо мной - я это точно знаю. А моя сводная сестра все равно ничего не могла с этим поделать. Родители доступно объяснили ей: кто такой Акиро и как с ним следует себя вести при ЛЮБЫХ обстоятельствах. Хотя бы за это им спасибо.
- Тебе не стоит давать себя в обиду этой несносной девчонке, - тихо вступила со мной в беседу Августина, когда на кухне, кроме меня и пса оставался только Чед - один из охранников периметра. - Но ты каждый раз терпишь все ее унижения. - Тяжелый вздох женщины заполнил помещение.
- Я уже пережила этот период. Теперь ее оскорбления совершенно не цепляют меня, - шепотом дала я пояснение.
Августина переместилась ко мне поближе, что-то перебирая руками на столешнице.
- Но Кристабель все равно нажалуется на тебя Сальватерре, и тебе снова может попасть за просто так. - Она обеспокоенно посмотрела в окно, выходящее на задний двор.
Как же мне хотелось сейчас ее обнять и сказать, что у нас у всех когда-нибудь все будет хорошо. Нужно только верить и не опускать рук.
- Это уже не так пугает, как раньше. Мне осталось потерпеть не так много, и я навсегда смогу вырваться из-под их «опеки». - Как же я жду свой следующий день рождения...
Охранник наконец допил кофе и отправился на свой пост. Даже если он что-то и услышал, то не подал виду.
В помещении стало морально легче.
- Чармидикс, милая, я говорю это не просто так. Я ведь все равно переживаю за тебя, - сказала Августина немного громче, но не менее встревоженным голосом. - Многое может измениться за целый год, пойми же это.
Звуки работающей кухонной техники рядом совершенно не мешали. Они, скорее, маскировали нас, двух прислуг, которые завели душевную беседу.
- Не переживай, Августина. Я уже достаточно взрослая девочка и смогу за себя постоять, если жизнь очень сильно прижмет меня, - отметила я, подмигнув. - А вот тебе, - я положила руку ей на плечо, - стоит поберечь себя. Для Люси. Ты ей гораздо нужнее, чем мне. Она нуждается в тебе сейчас, как в самой огромной защите.
Люси - дочь Августины - совсем недавно вышла из комы и теперь лежала в больнице, находясь под пристальным надзором различных врачей. По словам самой Августины, ее девочка еще не до конца понимала, что же произошло за последнее время: почему она находится в медицинском учреждении, и почему папа не приходит к ней также часто, как и мама. Поэтому женщине предстояло приложить еще много сил на то, чтобы быть рядом с дочерью в те моменты, когда она узнает полный расклад дел своей семьи.
И хорошо, что у Августины все еще оставалась в распоряжении некоторая сумма денег, которую я передавала ей в строжайшей тайне несколько лет подряд. Эти деньги им очень пригодятся.
- И нет, я все еще люблю тебя так же, как и всегда. И благодарна за то, что ты помогала меня воспитывать, являлась добрым другом. Этого я не забуду никогда, уж поверь мне, Августина, - я сказала правду, изобразив милый реверанс с улыбкой.
Сердце каждый раз трещит по швам, когда я вижу переживания Августины, написанные на ее лице. В том числе, и за меня. И, к сожалению, я не могу заставить этого прекрасного человека перестать беспокоиться слишком часто. Такова ее натура.
На плите что-то зашипело, и наидобрейшая кухарка тут же подлетела это исправлять. В ее глазах уже заблестело.
- Спасибо, Чарми. Спасибо тебе за все! - Я понимала смысл каждого ее слова. - Я обязательно расскажу про тебя Люси. А также про то, что, если она приложит все свои силы и сможет выздороветь в ближайшее время, то ты... ты станешь важным членом нашей семьи. И в топку любые юридические бумаги - ты, Чармидикс, всегда желанна на пороге нашего с Люси дома, как... названная дочь!
Вот тут я оторопела, схватившись за край футболки.
- Августина, ты хочешь, чтобы я стала жить с вами? - На всякий случай я уточняла. А то мало ли, может, я просто снова витаю в своих фантазиях.
Утренний теплый воздух заполнил пространство, смешавшись с ароматами еды. Запах из духовки от любимых пирожков с капустой в который раз глубоко заполз мне в ноздри.
- Всегда хотела. Я даже мечтала удочерить тебя, Чарми, чтобы ты больше не подвергалась унижениям в этом месте. - Вот это признание. Августина никогда мне не рассказывала об этом.
Насколько же добра эта женщина ко мне, на столько же злы Сальватерре. И я уверена: будь Августина моей приемной матерью, я бы не нуждалась в чем-то особенном, я была бы счастлива по-настоящему. Хотя бы потому, что великим счастьем можно назвать душевное спокойствие и нахождение рядом такого существа, которое дарит тебе только положительные эмоции, поддерживает и искренне улыбается. Просто потому что сам этого хочет.
Сейчас я смотрела на эту женщину, и сама начинала собирать в своих зеркалах души слезную жидкость. На языке жестов я ответила Августине обо всем, что сейчас чувствовала. Но, Нирус-Ниран, еще бы немного, и мы бы обе разревелись в голос.
- Сальватерре не будет до конца дня. Они уехали еще ночью. Какое-то важное дело на Алимеде. Я решила обрадовать тебя этим событием утром, - сообщала Августина, чем-то громко зашуршав, а потом достала с самой верхней полки шкафа небольшой сверток. - С днем рождения, Чарми. - Протягивая мне подарок, она потрепала меня по щеке очень душевно.
Она делает мне подарки на каждый день рождения и любой другой праздник, какой только отмечает. И мне всегда так неловко получать их, не отдавая чего-то взамен. Ну, правда, когда я еще была ребенком, я дарила ей свои веселые рисунки, которые только могла изобразить остатками карандашей и фломастеров.
- Я успела сказать тебе сегодня, как сильно я тебя люблю?