Глава 3.
В этот раз тригонометрия давалась куда сложнее, чем обычно. Аня в сотый раз задела меня своим локтем, пока увлечённо записывала очередную задачу, высунув от усердия кончик языка и зажав его между зубами. Вот уж кто сегодня чуть не лопается от вдохновения по поводу математики: задачки решает, как орешки щёлкает. Я потёрла ушибленное место и бросила на неё усталый недовольный взгляд, впрочем, вполне себе без надежды на какой-либо эффект. Малышка Сандерс слишком уж погружена в "волшебный мир математики". Я вздохнула и снова застрочила в тетради, пытаясь сделать вид, что действительно что-то понимаю в этом, а не просто частично списываю у сестры, а частично – подсматриваю на доске.
Обычно я не настолько плоха в тригонометрии, как сейчас, но сегодня... Сегодня все мои мысли занимает нечто совсем другое, нежели функции и эти символы. Ручка в задумчивости, не подчиняясь занятому совершенно другими делами мозгу, выводит на полях тетради лицо богини. Её волосы, как и ночью, раздуваются несуществующим ветром, а лицо полно праведного гнева. У меня не получились глаза, в них нет того ясного и обжигающего света, который до сих пор отсвечивает где-то в глубине моей души. Однако и без того её можно узнать. Богиня Афина, почти как во сне.
Что она делала в моем сне? Почему запретила лететь в Афины? В Афины, в священный греческий город, названный её именем и заложенный в её честь? За сегодняшнее утро я несколько раз залезла в Интернет и несколько раз проверила, но никаких особенных проблем или подозрительных происшествий в греческой столице не заметила. Все, как всегда, так что же не так? Голову разрывало от вопросов, они дробили мне все привычные шаблоны. Черти, да я ведь никогда не думала дважды, перед тем, как лететь куда-либо! Все, что нужно было сделать при появлении такого желания – позвонить маме или папе, сообщить об этом, получить все необходимые рекомендации или предостережения, заказать билеты, снять деньги с карточки и стартовать ближайшим удобным рейсом. Всего шесть простых шагов.
А теперь нельзя. И кто мне запретил? Мифическая леди, в которую никто уже не верит!
Неожиданно я почувствовала злость. Карандаш в моей руке треснул, так сильно сжался кулак. Почему я вообще должна верить в свои глупые сны? Безумие какое-то! Аня наконец-то отвлеклась от своих записей и, нахмурившись, посмотрела на меня. Я только покачала головой и восстановила свой карандаш. Все, я все же не отступлю от своей цели и полечу в Афины.
На ланче наш столик снова оказался самым многочисленным, как будто не было этих месяцев, когда тут одиноко жевали свою еду только Оля, Аня и Луна. Я немного улыбнулась Калленам, Белле и Анжеле с Джесс, когда занимала своё место. Они все снова улыбались, даже больше, чем раньше. Это не могло не радовать. Эдвард стал ещё более чутким по отношению к своей девушке, хотя лично мне казалось, что ещё больше просто некуда. Он шепотом, на ушко, пытался уговорить её съесть немного пиццы, потому что утром она проспала и не успела позавтракать. Ох, как же это мило.
— Тебе купить что-нибудь, детка? — заботливо спросила Оля, касаясь моей спины, перед тем как идти за едой. Она очень-очень-очень редко называет меня деткой. Возможно, это все из-за того, что я вчера напугала её своим поведением. — Возможно, пиццы или картошку фри?
— Да, пожалуйста, я хочу Аризону с черникой и сэндвич с тунцом.
Пока Оля добрая, этим стоит пользоваться. Далеко не каждый день и не со всеми она готова так возиться. И верно, когда Аня решила обнаглеть и попросила купить ей йогурт тоже, Оля довольно-таки грубо послала её. Я словила недовольно-завистливый взгляд. Ха.
Полумна, как самая умная и самостоятельная из всех нас, к этому моменту уже вернулась со своей порцией и садилась за стол по левую руку от меня.
"С тобой все хорошо?"
Мысленный голос Эдварда заставил вздрогнуть от неожиданности. Я подняла на него глаза. Он внимательно смотрел на меня через стол глазами врача, какой взгляд я замечала у Карлайла, когда видела его за работой. Случалось это, впрочем, нечасто, но взгляд запомнился. Я порозовела и кивнула.
"Да, более чем. Извини, что так получилось вчера".
"Все в порядке, не беспокойся насчёт этого. Всегда готов помочь".
Ох, какой он все-таки хороший!..
Сестры вернулись со своими подносами, Оля поставила передо мной бутылку чая и завёрнутый в бумагу сэндвич. Я поблагодарила её и развернула его.
До самого конца ланча я молчала и поглощала свою еду, параллельно наблюдая за всеми остальными. Эдвард вежливо общался со всеми друзьями Беллы, которые обращались к нему. Так и не скажешь, что это его ещё в прошлом году избегали почти все эти люди. Да тот же Майк Ньютон, подсевший за наш стол почти в середине перерыва, сейчас вполне себе дружелюбно обсуждал с Калленом свою машину. Эдвард даже обещал как-нибудь посмотреть её. На этих словах мы с Элис одновременно фыркнули, хотя и промолчали: в этом отношении Майку лучше бы довериться Роуз. Эдвард хоть и разбирается в машинах, но всяко меньше своей сестры.
И все это было спокойно. Беллу оставили эти идиотские мысли о том, что Эдвард через секунду исчезнет, а он вроде перестал бояться её неминуемой смерти. Они почти даже решили свои вопросы по поводу её обращения.
Кажется, я больше здесь не нужна.
~~~
— Нет, ты мне просто объясни, что произошло, — потребована Оля.
— Что именно? — раздраженно отозвалась Аня. — Что я должна тебе объяснить? Это моё личное дело, знаешь ли.
— Ах, твоё? Да ты...
Я засунула в уши наушники, включила первую попавшуюся песню и незаметно выскользнула из дома. Пока Луна и Элита пытались загасись начинающуюся ссору между моими сёстрами – причём заранее зная, что загасить не удастся, – мне пришло в голову свалить куда подальше от этой сумасшедшей семьи. Все равно они сейчас не заметят моего отсутствия. Когда эти двое начинают вопить, лучше уходить, иначе ещё обвинят во всех смертных грехах.
В резервацию бежать не хотелось, а просто гулять казалось скучно. Одиночество, чтоб его. Я углубилась в лес, шагом, но иногда переходя на лёгкий бег. Воздух ночного леса так приятно расслаблял, наполнял лёгкие свежестью, что в какой-то момент идти дальше стало просто невозможно. Ноги подкосились, и я рухнула навзничь на ближайшей поляне. Трава поглотила шум падения и мягко приняла меня в свои объятия. Одежда немного промокла от успевшей к этому времени выпасть росы, это ощущалось на бёдрах и под лопатками, но... Кого интересует влага в такие минуты? В такие минуты весь интерес забирает небо.
Тёмные пышные облака, обычно занимающие небеса над Форксом, в этот раз немного разошлись. В промежутках их проглядывало небо, то самое кристальное чистое небо, которое хранит на себе все звёзды мира. Крошечные огоньки мерцали, мигали и пересвечивались друг с другом и со мной через колоссальные расстояния, но я все равно видела их. Я попыталась увидеть какие-то созвездия, но, как всегда, потерпела в этом поражение. Все звёзды являли собой единое полотно, которое никак не хотело кроиться на отдельные части. Когда-то мама объяснила мне, пыталась показать и научить находить созвездия, но я оказалась безнадежной ученицей.
Впрочем...
Одну звёздочку я находить-таки научилась. Ту, в честь которой меня назвали. Альфа Центавра. Это система звёзд, но видится для нас как одна единая звезда. Третья по яркости на небосводе. Я нашла её и в этот раз. Её мерцание успокаивало. Я деда не заметила, как наушники выпали из ушей и наступила шуршащая тишина ночного леса. Где-то далеко спали олени, ночные птицы вылетели на охоту, а я, здесь, смотрю на звёзды.
Центавра.
Это слово молнией пронеслось на задворках сознания, сказанное чужим голосом. Я замерла. Неужели показалось? Но нет, этот голос, этот голос принадлежит Палладе, Афине из моего сна. Именно она там называла меня Центаврой. Почему второе имя? Почему не первое или, скажем, третье? Центаврой меня никогда не звала даже мама. Максимум Альфа, и то, очень редко.
Ох, от этого всего голова кругом.
Отмени полёт, Центавра.
Я вздрогнула. Этого мне точно показаться не могло. Отменить полёт? Точно нет.
Мой телефон оглушительно зазвонил, разрезая всю благодатную тишину. На дисплее высветилась фотография мамы.
— Привет, мама, — приветствовала я.
— Привет, — поздоровалась мама в ответ. Её голос звучал как-то встревоженно, как если бы она долго-долго над чем-то думала, долго по чему-то расстраивалась, и только потом, когда не смогла больше терпеть, решилась позвонить. — С тобой все хорошо, детка?
— Да, мам. А с тобой? Ты в порядке? Ты звучишь не очень воодушевленно.
— Ох, да, я просто...
— Мама? — чуть-чуть надавила я.
— Ты бронировала билет в Афины?
Ох. Я действительно забронировала билет в Афины на послезавтра, ещё вчера, когда мы с Эдвардом сидели в кафе. Возможно, это и вызвало мой сон? Но что об этом могла знать мама? Я планировала сообщить ей и папе об этом завтра, чтобы увериться, что они не против и так далее.
— Да, — вздохнув, призналась я, — я хотела позвонить тебе завтра.
Моим родителям не приходят сообщения, когда я снимаю деньги с карты или покупаю с неё что-то, потому что моя карта не привязана к их счётам. У меня и сестёр есть свои собственные, независимые. Так что я могу тратить деньги как хочу. Почти.
— Может, ты не поедешь? — осторожно предложила мама. — Мне как-то неспокойно.
Я не поверила своим ушам. Как такое может произойти?
— Мам, ты что, против путешествий? — Мой голос стал слишком громким под конец фразы. Возможно, даже чересчур.
— Нет, малышка, нет, я не против. Лети, куда хочешь, но, пожалуйста, не Афины.
— Да почему? У тебя с ними связаны какие-то плохие воспоминания?
— Нет, — задумчиво пробормотала мама. — Наоборот. Мне там так понравилось. Правда, я была там последний раз во время медового месяца с твоим отцом. Ах, нам там было так хорошо!..
Я отказываюсь что-либо понимать. Каким таким образом маме нравятся Афины, но меня туда не пускают?
— Так почему ты тогда против?
— Не знаю. Я просто... Просто не лети, хорошо? В мире столько других мест, куда ты можешь уехать на время.
— Мама! — воскликнула я. — А как ты вообще узнала? Я же не...
— Мне сон приснился, — ответила мама. — Что ты засыпаешь где-то в Парфеноне... — Ее голос задрожал. — Навсегда. — Мама всхлипнула, но быстро справилась с собой. — Локки, я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое там.
Я застонала. Неужели я на самом деле никуда так и не попаду? Да это же несправедливо! Я не нужна здесь больше, все проблемы решены, я хочу уехать! Но спорить с моей мамой – не самая лёгкая задача. Когда она чувствует, что не справляется, то может позвать папу. А это уже тяжёлая артиллерия.
Я надула губы и вздохнула.