Соблазн тьмы

Прошло три недели с тех пор, как Моргейна открыла страшную правду: Луна ждёт ребёнка от Рафаэля — гибридную душу, в которой смешаны все три древние силы. Всё это время Луна жила в уединении в доме ведьмы, окружённая чарами, защищающими её от внешнего мира — и от самой себя.

Каждый день начинался с магических ритуалов. Моргейна обучала её контролировать ведьминскую силу, чувствовать магию природы, слышать шёпот мёртвых деревьев и читать знаки в звёздах. Ночью Луна училась слышать зов своей вампирской крови, а по утрам — бороться с яростью оборотня внутри.
Беременность только усиливала её дар: она чувствовала, что ребёнок уже связан с её силами.

— У тебя нет выбора, дитя, — говорила Моргейна, обводя рукой древний символ на полу. — Тебе придётся принять всё это. Свет, тьму, ярость... Только так ты выживешь. И защитишь его.

— А если я не справлюсь? — шептала Луна, сжимая живот. — Если он разрушит меня?

— Тогда ты разрушишь этот мир, — ответила ведьма.

Но Моргейна скрывала одно. В одном из старинных манускриптов, который она читала по ночам, говорилось о проклятии перворожденного гибрида. О том, что он может либо возродить древнюю расу, либо стать началом конца вампиров, ведьм и оборотней. И чаша весов — это мать.

В это же время Кристиан исчез. Он искал способы разделить душу Луны и Рафаэля, спасти её от связи, которую она не выбирала. Он спускался в самые тёмные уголки магического мира, заключал сделки с демонами и пробуждал древних.

Рафаэль, напротив, оставался рядом. Он наблюдал за каждым шагом Луны, защищал её, но начал замечать перемены: её взгляд стал холоднее, её действия — решительнее. В её венах бурлила тьма, которую он сам помог пробудить.

Однажды ночью Луна проснулась в крике. Её живот пульсировал, будто внутри билось сердце не одного, а двух существ. Из её глаз текли алые слёзы, вены на руках сияли серебром. Моргейна ворвалась в комнату.

— Это начинается, — сказала она с ужасом. — Перворождённый пробуждается... слишком рано.

В небе раздался гром. За окном деревья начали гнуться, будто под порывами не ветра, а древней магии. Моргейна поспешно начертила защитный круг, но магия Луны вырывалась за его пределы.

— Кто-то... зовёт меня, — прошептала Луна.

И она была права. В этот же момент, далеко в горах, пробуждался древний враг — тот, кто знал Элину лично... и кто однажды поклялся уничтожить всё, что выйдет из её крови.

Прошло три месяца. Луна стала сильнее, её тело — вместилищем хаоса и света. Магия подчинялась ей, но не слушалась. Иногда она засыпала под шёпот древних голосов, а просыпалась с кровью на губах, не зная, где была ночью.

Беременность развивалась быстро. Это был не обычный ребёнок — Моргейна чувствовала это. Его аура затмевала всё вокруг, в нем кипели силы четырёх стихий, и даже время начинало вести себя странно рядом с ним.

— Он... не просто гибрид, — однажды сказала Моргейна, глядя в чёрное зеркало. — Он покровитель стихий. Перворожденный, носитель древней печати. Таких не должно существовать. Он принесёт разрушение, Луна.

— Я не позволю тебе убить его, — холодно ответила Луна. — Это мой ребёнок.

— Ты не понимаешь! — голос ведьмы задрожал. — Если он родится, начнётся новое столетие ужаса. В нём пробудятся силы, которые даже ты не сможешь контролировать. Он может разрушить магию. Уничтожить всё.

— Значит, я научу его быть светом. А если ты хоть раз приблизишься ко мне с этой мыслью... я не пощажу, — в глазах Луны вспыхнули серебристо-красные искры.

В это же время...

В подземельях, погребённых под руинами старого храма, пробудилось зло.
Он был древнее Кристиана, Рафаэля и даже Элины. Его имя давно забыто, но он знал всё о перворождённых.
Один из тех, кого изгнали за попытку захватить контроль над всеми расами.
Он чувствовал силу младенца ещё до его рождения.

— Она... беременна, — шептал он, вырываясь из темницы. — Перворождённый снова на этом свете. Я... заберу его.

Вместе с ним пробудились и его тени — древние фантомы, питающиеся магией. Они начали искать Луны, оставляя после себя выжженную землю и высохшую кровь.

Тем временем Луна сидела в круге огня, читая новые заклятия.
Рафаэль приходил каждую ночь, чтобы держать её за руку.
Кристиан всё ещё не знал правды о ребёнке...
И не знал, что старое зло уже в пути.

Ночью Луна проснулась от крика, который раздался в её голове. Крик был... внутри неё.
Сердцебиение ребёнка стало бешеным, а живот начал светиться. Все элементы — вода, огонь, воздух и земля — начали крушить комнату.

— Он чувствует его, — прошептала Моргейна, вбегая в комнату. — Он близко. И он хочет твоего сына.

Пламя бушевало. Моргейна вычерчивала защитные руны, а Луна стояла в центре круга, едва держась на ногах. Ребёнок внутри нее снова начал светиться, как будто не он нуждался в защите — а мир от него.

В тот момент, когда дом содрогнулся от магического толчка, Кристиан появился в дверях. Он чувствовал тревогу с той самой секунды, как Луна перестала отвечать ему мысленно. Но то, что он увидел... выбило воздух из его груди.

— Луна... — он подбежал, подхватывая её на руки. — Что с ней?

— Она носит твоего племянника, — устало произнесла Моргейна. — Но не просто ребёнка. Он — воплощение всех стихий. И кто-то... или что-то... пришло за ним.

Прежде чем Кристиан успел задать хоть один вопрос, стены особняка начали трескаться. Лёд полз по полу, а воздух завибрировал от чудовищного присутствия.

Кол.
Древнее зло.
Созданный в магическом хаосе, он был изгнан тысячелетия назад. Но теперь он вернулся — за новым источником силы.

В темноте проявилась его фигура — высокая, словно вытянутая из самого кошмара. Его глаза были абсолютно черны, а голос напоминал шёпот могильной земли:

— Отдай мне мальчика, ведьма. Он не должен быть рожден.

Рафаэль, будто почувствовав угрозу на расстоянии, влетел в дом через разбитое окно. Кровь хлынула в его глаза — он был готов убивать.

— Ты не тронешь моего сына, тварь, — прошипел он, встав между Колом и Луной.

Кристиан подошёл рядом.
— Мы не дадим тебе её. Ни её, ни ребёнка.

Кол ухмыльнулся.
— А если она станет такой же, как я? Если он — принесёт гибель вам всем?

Луна вдруг заговорила, голос дрожал, но в нём была сила:

— Если он обречён... я сама решу его судьбу. Но ты его не получишь.

Бой вспыхнул мгновенно.
Кристиан и Рафаэль — два вампира с древними силами — столкнулись с Колом, их удары разрывали воздух. Моргейна сдерживала магию, чтобы Луна не пострадала.

Рафаэль бросился на Колa, но тот ударом отбросил его в стену, пробивая её телом. Кристиан зарычал и прыгнул сверху, вонзая когти в плечи врага. Кол отступил, но не пал.

И тут произошло невозможное.
Из живота Луны вырвался всплеск света — мощный, ослепляющий. Ребёнок защищал свою мать.

Кол взвыл. Его плоть трещала, он не выдерживал свет этого младенца.
— Я вернусь... — прошептал он, исчезая в тени.

Все упали на колени.
Дом был разрушен, но они выстояли.

Рафаэль, еле дыша, прижался к Луне.
Кристиан стоял рядом, не находя слов, глядя, как его брат впервые обнимает ту, которую он тоже любит... и их нерождённого ребёнка.
— Он спас нас, — прошептала Луна. — Наш малыш... он знает, кто враг.

Рафаэль поцеловал её лоб.
— И у него будет отец, который разорвёт весь мир, чтобы защитить его.

А Кристиан прошептал себе:
— И дядя, который никогда не отступит.