Тройственное проклятие
— Что ты сделала? — повторил Кристиан, подходя ближе, его голос был сдержанным, но в нём слышалась тревога.
Луна повернулась к нему — и он впервые увидел её новые глаза. В них больше не было прежнего света. Они мерцали то серебром, то кровавым рубином, то глубоким синим огнём — как будто в ней жила не одна душа.
— Я... убила Лукаса, — её голос дрожал. — Или, по крайней мере, я думала, что убила.
Рафаэль, всё ещё тяжело дыша, сел, опираясь на стену:
— Ты не просто убила его. Ты высвободила силу. Его смерть — как взлом печати. Он... он был якорем.
Кристиан нахмурился:
— Якорем?
Рафаэль кивнул:
— Один из древнейших, кто хранил равновесие между тремя мирами — вампирским, магическим и... чужим. Теперь, когда он исчез — границы рушатся. И ты, Луна, стоишь в центре.
Луна сделала шаг назад. С каждой секундой она чувствовала, как что-то внутри неё пульсирует. Вампирская ярость. Ведьмина магия. И нечто иное... хаотичное, будто из другого измерения.
Вдруг в небе прогремел гром, хотя на часах была полночь, а небо — чистым. Ветер ударил в окна. Земля под ногами дрогнула.
— Что это? — Луна схватилась за голову, ощущая будто все звуки усилились, а в груди нарастало гулкое биение.
Кристиан подошёл к ней и тихо сказал:
— В тебе проснулись три силы. Но если ты не сможешь научиться управлять ими — они разорвут тебя. Или хуже... ты откроешь проход тем, кто никогда не должен вернуться.
Рафаэль поднял глаза:
— Мы должны найти ведьму. Ту, кто когда-то создала этот род. Ту, кто знала об этом пророчестве. Имя её — Моргейна.
— Это имя было в книге... — прошептала Луна. — Она... она ведь моя прабабушка?
— Больше, чем ты думаешь, — мрачно произнёс Кристиан. — Она не просто ведьма. Она — мать Элины. И возможно... мать тьмы.
Луна замерла.
А в этот момент в горах далеко на востоке открылась трещина, откуда вырвался темный шепот...
"Она проснулась... Врата открыты..."
— Что ты имеешь в виду — третья сила? — прошипел Кристиан, его зрачки сузились, а пальцы сжались в кулаки.
Рафаэль молчал. Он смотрел на Луну, как на нечто... запретное. В его взгляде читались страх и любопытство, смешанные с чем-то ещё — древним и личным.
Луна стояла перед ними, тяжело дыша. На её коже проступили странные метки — тёмные линии, напоминающие древние руны. А её ногти превратились в когти. Глаза вспыхнули янтарным светом.
— Что со мной происходит?! — закричала она, в ужасе глядя на свои руки.
В этот момент её тело выгнулось, и раздался нечеловеческий рёв, от которого у обоих братьев заложило уши. Словно вся природа вокруг содрогнулась. Ветер взвыл. Ветки деревьев скрутились, как будто поклонялись ей.
Рафаэль выдохнул первым:
— Это... невозможно.
Кристиан шагнул ближе, нахмурившись:
— Она не просто вампир. Не просто ведьма. Она... носитель крови оборотня.
— Гибрид трёх миров, — прошептал Рафаэль. — Такого не было с... начала времён.
Луна упала на колени, сжимая грудь.
— Это больно... я не могу... я не понимаю... — её голос срывался. Внутри неё бушевал хаос.
Кристиан, не колеблясь, подхватил её на руки:
— Нам нужно к Моргейне. Прямо сейчас. Она — единственная, кто сможет остановить это... или научить её выжить.
Рафаэль повёл машину. Они ехали через горы, через леса, под раскаты грома, словно сама природа знала — что-то изменилось.
— Если мы не успеем... — тихо сказал Рафаэль. — Она может превратиться. И тогда... убьёт нас обоих.
Кристиан посмотрел на Луну, которая уже не спала — она дышала быстро, глаза горели жёлтым светом, а кожа начинала покрываться следами будущей трансформации.
— Я не позволю этому случиться, — ответил он твёрдо.
— Не забывай, брат, — прошипел Рафаэль. — Она теперь может нас уничтожить.
Особняк ведьмы Моргейны был затерян в горах. Старый викторианский дом, окружённый вечнозелёными деревьями, скрывался за завесой тумана. Сама природа, казалось, отступала, уступая место её древней магии.
Когда Луну занесли внутрь, Моргейна уже ждала. Высокая женщина с серебристыми волосами и глазами, в которых отражались столетия, молча провела их в комнату с кругом из соли и символов.
— Положите её в центр, — спокойно сказала она.
Кристиан аккуратно опустил Луну на старинное покрывало. Рафаэль стоял в тени, его взгляд был напряжённым.
Моргейна приблизилась и положила руку Лейле на живот. На секунду ничего не произошло, но потом ведьма замерла. Её зрачки расширились.
— О, звёзды древних... — прошептала она. — Она не одна.
Кристиан нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
Моргейна посмотрела на него, затем — на Рафаэля. Её голос был хриплым, как скрип старых страниц:
— Она... беременна. Пять недель.
Рафаэль, словно ударенный молнией, шагнул назад:
— Это... невозможно.
— Нет, — холодно отрезала Моргейна. — Это произошло. Её кровь сейчас — это вихрь: вампир, ведьма, оборотень. А теперь в ней бьётся новое сердце. Ваше сердце, Рафаэль.
Кристиан не сразу понял. Он стоял в оцепенении, словно время застыло. Потом, медленно, как будто слова разрывали его изнутри:
— Это... твой ребёнок?
Рафаэль ничего не ответил. Только его взгляд пересёкся с взглядом Луны, которая всё слышала. Слёзы подступали к её глазам, но она не могла пошевелиться.
Моргейна провела рукой над её лбом и начала говорить:
— Такое уже было. В 17 веке. Элина... она была первой. Она носила кровь трёх миров. Именно поэтому вы оба... потеряли её.
— Ты знала её? — прошипел Рафаэль.
— Я — потомок её сестры, — кивнула ведьма. — И теперь история повторяется. Но этот ребёнок... может быть либо спасением, либо гибелью для всех нас.
Она взяла Луну за руку.
— Её сила растёт. И теперь, когда в ней ещё одна жизнь... она должна сделать выбор. Или сожжёт всё, что любит, или подчинит в себе свет и тьму.
Кристиан медленно шагнул к Луне, взгляд ещё дрожал от боли.
— Ты выбрала его? — прошептал он.
Но Луна не ответила. Слёзы текли по её щекам. А в её животе билось крошечное, но уже могущественное сердце.