The Rhythm Of The Night

Первая серия бонусов посвящается Намджуну!Приятного чтения!Главная музыкальная тема серии: Tears of Fears – "Head Over Heals"https://www.youtube.com/watch?v=CsHiG-43Fzghttps://open.spotify.com/track/748yv6bb3l3CcKS45a6SZ8?si=c59ba439c3924677
____________

Намджун не мог представить, что во второй раз будет свидетелем на свадьбе у Чонгука. До сих пор в голове не укладывается, что он вновь женится, что он вновь счастливый, улыбчивый и в предвкушении, наконец-то, стать мужем Со Хани.

После того, как они вдвоем разослали приглашения, Намджун приехал прямиком домой к семейству Чонов и потребовал деталей. Он, блин, должен был узнать первым! Столько ждал, столько наблюдал, столько намекал! Вообще-то, это он познакомил Чонгука с Хани, так что он должен был узнать первым не только дату свадьбы, но и воочию смотреть, как его лучший друг и начальник делает предложение, а что в итоге?

Не может обижаться. Он слишком старый, но всё равно осадок остался, от которого он, правда, сразу же избавился, как только Чонгук лично попросил быть его шафером. На прошлой свадьбе был Тэхен, и тогда он устроил самый настоящий беспредел, особенно с мальчишником, но в этот раз Намджун сделает всё так, как надо.

Правда, ему, всё же, понадобится помощь. Чимину он поручил заняться едой, что будет не так уж и просто: среди приглашенных оборотни, люди, вампиры и ведьма. Гостей немного, но все разные. Чимин не очень-то и обрадовался, он вообще не любит, когда его тревожат, но ради Чонгука и Хани согласился что-то придумать.

Тэхену достался поиск костюма для Чонгука. Ничего сложного, конечно, нет, но пусть лучше он отвлекается на что-то более примитивное, чем всё остальное, иначе будет ужас.

Сам же Намджун занимается всем остальным, кроме колец. Чонгук сказал, что сам всё купит. Они с Хани не хотели привязываться к корейским или вампирским традициям, а как ведьмы празднуют – тоже никто толком не знал. Намджун когда-тол был на свадьбе у ведьмы и оборотня, и... лучше, наверное, не говорить Хани, что после того, как жених и невеста обмениваются кольцами, они должны испить кровь друг друга.

Свадьба через месяц, и Намджун понимает, что у него есть проблема. Ему некого позвать. Совершенно. В крайнем случае, он будет один – ничего страшного. Он привык к одиночеству и не сильно-то и жалуется. В отличие от молодых и резвых Чонгука, Тэхена и Чимина, Намджун предпочитал спокойный отдых с книгой у камина, бокалом высококачественной крови и классической музыкой. "По-старчески", как часто дразнит Тэхен.

В целом, всё было под контролем, и в данный момент Намджун был в поисках хорошего и значимого подарка. Нечто осязаемое, желательно ручной работы и связанное с искусством.

Мысли привели к небольшому магазинчику на окраинах Сеула. Когда-то он заказывал тут изделия из глины и керамики на День Рождения их общего с Чонгуком партнера. Намджун был уверен, что мужчина, который заведует мастерской, сделает идеальный подарок, подскажет и предложит несколько вариантов, так еще и возьмет вменяемую плату.

Заходит внутрь, над головой звенит колокольчик. Намджун не чувствует запахов, но он уверен, что тут всё пропахло глиной. На полках пепельницы, тарелки, чашки, горшки и ковшики. Некоторые разукрашены, некоторые обладают своим истинным цветом, некоторые с узорами, некоторые гладкие. Помещение светлое, с высокими потолками, здесь всё очень аккуратно, но вот... чего-то не хватает.

Раньше, когда он заходил, он сразу же слышал стук сердца местного владельца, но сейчас – тишина. На дверце висит "Открыто", и кто-то работает в самом конце. Кто-то, у кого сердце давным-давно остановилось.

Двигается на звук гончарного станка, осматриваясь, и когда подходит ближе, заворачивая за шкафы с полками, то видит женщину, что сидела к нему спиной. Одета совсем обычно, в черной футболке и штанах, с фартуком, заколотыми темно-каштановыми волосами, с белой маской на лице и с золотыми сережками в ушах. Она работала над росписью вазы, была невероятно сосредоточена, но только Намджун открыл рот, чтобы поздороваться, она сразу же повернула к нему свои ярко-красные глаза, от которых что-то внутри знакомо бахнуло.

— Добрый день. Вам помочь? — спрашивает глубоким, чарующим тембром.

Признаться, Намджун очень давно не чувствовал ничего подобного. Очень.

Моргает несколько раз, сглатывает и набирает воздуха в легкие. Ему не нужен кислород, так... что он вообще делает? Почему реагирует, как человек?

— Эм... а... здравствуйте. Я прошу прощения, но... где владелец?

— Вы про господина Судзуки? Ох, он... скончался два месяца назад, — мягко сообщает с заметной грустью, но тут же натягивает легкую улыбку. — Меня зовут Мин Ёнджи, я поставляла господину Судзуки все нужные материалы для изделий, а затем... выкупила до того, как он скончался.

— Могу ли я узнать... каким...?

— У него обнаружили рак головного мозга. Он не хотел становится ни вампиром, ни оборотнем. Пожелал умереть человеком, — тяжело вздыхает, опускает опечаленный взгляд, но затем вновь смотрит в глаза Намджуна. — Вы были знакомы?

— О, да. Несколько раз делал заказ и... мне очень понравились работы господина Судзуки, — кивает и складывает руки замком перед собой. Всё-таки, новость немного огорчила, но... Намджун видел слишком много смертей. — У него была семья?

— Конечно. Огромная, — ухмыляется Ёнджи и встает, вытирая руки о фартук. — Две дочки, трое внуков, младший брат и кузены. Не беспокойтесь, он не был покинут на смертном одре.

— Рад слышать.

Намджун не понимает, что с ним. Он не отвык от общения с женщинами, он всегда был уверенным и очаровательным вампиром. Если бы он хотел, то мог бы завладеть любой, даже в свои почти шестьсот лет.

Ёнджи что-то вызывала в нём, она казалась авторитетной, сильной, самостоятельной женщиной-вампиром. К тому же, владела гончарным мастерством, которому Намджун всё еще никак не может выделить время.

— Так... Вы хотели что-то заказать?

— Да. Если можно. У меня немного необычный заказ, — отвечает и следует за Ёнджи к прилавку.

Пока Намджун объясняет ситуацию, он не может отделаться от чувства, что любуется женщиной. Редко вообще ловил себя на том, что засматривается на кого-либо, но... у неё столь тонкие пальцы и шея. Пронзительный взгляд, густые волосы, бескровные губы.

Интересно, сколько ей лет? Она младше или старше Намджуна? И почему она вообще решила заниматься гончарством?

Есть ли... у неё кто-то?

— О! Подарок на свадьбу, — улыбается Ёнджи и что-то печатает на компьютере. — У меня часто заказывают наборы или высокие вазы, но... в Вашем случае... вампир и ведьма, верно?

— Верно.

— Могу ли я поинтересоваться, чем увлекаются жених и невеста?

— М-м... машины, музыка, эпоха 80-ых, мюзиклы..., — перечисляет и понимает, что как-то сложно сосредоточиться.

— Люди творчества? — ухмыляется, не переставая печатать.

— Их также связывают татуировки... знаю, как это звучит, — он скромно улыбается и поднимает руки, — но, например, у ведьмы дракон и василиск, а у вампира довольно много мелких тату с разными значениями, которые он бил на протяжении своей жизни. Есть облака, цветок...

— М-м..., — кивает Ёнджи, внимательно слушая. — Ясно. У меня есть несколько идей, дайте мне пару минут.

Берет блокнот размером с А4, листает на середину, из-за чего Намджун замечает напрочь исписанную и изрисованную бумагу. Быстрыми движениями делает несколько набросков карандашом, мастерски выводя каждую линию. Намджун был знаком со многими художникам, наблюдал за их работами, и в её стиле не было ничего особенного, но почему-то его впечатлило то, с какой придирчивостью она рисовала обыкновенный скетч.

Протягивает альбом, демонстрируя варианты, от которых Намджун не может удержать краткое:

— Ого.

Две миски, которые, если соединить, превратятся в Инь-Янь; подставка для украшений в виде полумесяца; летучая мышь, что вешается на стену, и в своих лапках держит маленькие свечки; череп аллигатора с раскрытой пастью, куда идеально поместиться миска с поп-корном.

Но больше всего Намджуну понравилась ваза с мелкими облаками, которую окутывает дракон и будто бы сжимает её, будто бы она резиновая. В нем очень много деталей, чешуи, открытая пасть, которая угрожающе кидается в сторону, а на голове два рога, одно из которых сломан. Почему-то именно этот вариант заставил Намджуна застыть, дабы детальнее ознакомиться с возможным изделием.

Признаться, он бы никогда не придумал что-то столь искусное и завораживающее.

— Вот этот вариант, — он касается пальцами дракона, и Ёнджи кивает. — И я бы хотел что-то в синих цветах. Сможете?

— Без проблем! — широко улыбается. Намджун замечает клыки, острые и тонкие, а затем мысленно дает себе щелбан. — Смогу сделать через неделю. Вам будет удобно?

— Да. Конечно, — кивает и опускает взгляд на руки Ёнджи. Они немного измазаны в глине.

Договариваются о цене, оплате, доставке... но Намджун сразу же отвечает, что сам приедет. Предоставляет свои контактные данные и принимает визитку, надеясь, что на ней указан не рабочий номер, а... другой. Тот, на который он может написать или позвонить просто так.

Что-то он вообще не может нормально соображать.

Намджун выходит из мастерской и тяжело вздыхает.

У него особо не было предпочтений. Человек, вампир, оборотень, ведьма. Он всегда был сторонником истинной, чистой любви, той, что посчастливилось испытать Чонгуку, причем дважды. Вот же везунчик.

Намджун любил. Пару раз. Может, трижды. Он не хотел больше отношений, не хотел быть привязанным, хотя искренне радовался за Чонгука и Хани. Наблюдать со стороны – отличное занятие, но самому учавствовать в чем-то подобном? Он слишком стар.

Тем не менее, не может сдержаться и тратит полчаса на то, чтобы найти аккаунт Ёнджи в социальных сетях. Хорошо, что его никто не видит, иначе бы засмеяли, а еще хуже – запомнили на всю жизнь.

Сидя в машине, Намджун листает Инстаграмм, удивляясь количеству постов без самой Ёнджи.

Несколько изделий, фотографий мастерской, архитектура Италии и Испании, компания из трех людей, двух вампиров, включая Ёнджи, и оборотня, наброски из альбома, картинная галерея, музеи, поезд в движении, зоопарк, море. Внимание Намджуна привлекло селфи, где она за штурвалом вертолета, улыбается широко, смотрит прямо в камеру, пока рядом сидит кто-то еще. Он явно сошел с ума, раз листает весь профиль, в надежде, что это единственная фотография с молодым вампиром и, к счастью, больше он не мелькает.

Внезапно, Намджун останавливается, хмурится и отодвигает телефон. Чем он вообще занимается? У него совещание через два часа, а он сидит в машине, в подземном паркинге и изучает профиль вампирши, с которой познакомился сегодня с утра.

Что за...?

Мотает головой, блокирует телефон, выходит и направляется к лифту. Совсем уже сдурел. Взрослый же вампир, уверенный в себе мужчина, так почему бы просто не позвонить и не пригласить на чашку первой положительной? Он не боится отказа, скорее, он не знает, что делать, если она согласится.

Здесь ничего такого нет. Понравилась ему женщина, симпатичная и умелая вампирша, у которой, судя по Инстаграмму, очень активная и интересная жизнь. У неё много друзей, увлечений. Сдержанная, спокойная, с тонкими клыками и лисьими глазами. Интересно, кем она была до превращения?

Да что ж такое?

Намджун раздраженно вздыхает, трет пальцами виски, надеясь, что он засматривается на женщин только из-за заразительных флюидов, что исходят от Чонгука с Хани. Но почему-то он думает о Ёнджи до конца дня и, всё же, решает приехать в мастерскую на следующий день, в обед, одетый в светлые штаны, черную кофту, черные ботинки и в солнцезащитных очках.

Внутри несколько клиентов, поэтому он ждет, пока все выйдут. Хотелось поговорить наедине, хотелось вновь увидеть её, полюбоваться тонкими чертами лица, услышать голос... может, стоило приехать с букетом цветов?

Да какие цветы?! Вампиры же не чувствуют запахов!

Посетители выходят, Намджун проскальзывает внутрь. Ёнджи стоит спиной, выставляет на полках вазу, что она делала вчера. Выкрашенная в черно-золотой, высокая и узкая. Кажется, будто сделана из мрамора.

Она разворачивается, и Намджун застывает. Хорошо, что не видно, какой же у него тупой взгляд. Улыбка скрипучая, странная, но он надеется, что не отпугнет, что его сейчас не выгонят.

— Мистер Ким?

— Здравствуйте. Простите, что так внезапно, я... в общем...

— Вы хотите отменить или изменить заказ? — спрашивает и подходит ближе.

Сегодня вместо заколки – высокий, конский хвост, благодаря которому открывается лицо. У неё густые ресницы, ровные брови, а еще она совершенно не пользуется косметикой. Многие вампиры усиливают красоту подводкой или тенями, но... Ёнджи была и так безумно красивая.

— Мистер... Ким? — выгибает бровь, не понимая, почему он молчит.

— А... нет. Нет-нет! Я просто... хотел узнать, может... Вы хотите вместе выпить чашку вампирского кофе? М? У Вас же бывает обед? — засовывает руки в карманы штанов, иначе начнет теребить пальцы, а ему нельзя показывать хотя бы капельку сомнения или нерешительности.

Выражения лица Ёнджи не меняется, но заметно, что она приятно удивлена. Кратко улыбается, кидает взгляд на настенные часы, что-то считает в уме, а затем вновь смотрит на Намджуна, только в этот раз более... волнительно и притягательно.

— Через полчаса я могу сделать перерыв на час. Подождете?

— У меня не остается выбора, — облегченно выдыхает, широко улыбается и приподнимает очки.

Колокольчик звенит. Новые клиенты, которые сразу же забирают всё внимание Ёджин. Возможно, Намджун просто утешает самого себя, но она, кажется, немного повеселела. Всё равно ведет себя профессионально, не показывает лишних эмоций. Возможно, она тоже довольно зрелый вампир.

Ожидая перерыва у Ёнджи, Намджун рассматривает товар, замечая некоторые старые изделия, которые делал господин Судзуки. Ни одной пылинки – всё чисто, протерто. Обычные вещи, мусор для вампира, но она пытается всё продать, даже со скидкой, ничего не выкидывает, заботится. Обычно, вампиры избавляются от ненужного, зная, что всегда могут приобрести лучше, новее, зная, что у них впереди очень много возможностей, но не Ёнджи.

— Я всё, — подходит, улыбается и Намджун чуть не роняет тарелку с узором улитки, когда видит вампиршу с распущенными волосами, без фартука, с небольшой сумочкой и телефоном в руках. — Я знаю рядом хорошее место, там всё делают для вампиров. Не против?

— Ничуть, — он вздыхает подозрительно романтично, но затем осекается. Что это только что было вообще?

— Могу ли я поинтересоваться, чего вдруг... Вы захотели выпить со мной кофе? — она улыбается, смотрит на вампира, и она явно знает ответ, но уж очень сильно хочет услышать от Намджуна, который представить не мог, что всё еще способен испытывать нечто, схожее с легким смущением.

Он не будет мямлить или скулить. Возможно, на первый взгляд, он действительно волнуется, но он ни за что не будет так легко теряться. К тому же, что-то ему подсказывает, что, несмотря на свой стойкий характер, она не прочь поцеловаться на первом же свидании с ним.

— Вы мне очень понравились, — жмет плечами, не выключает в себе джентельмена ни на секунду. — Восхитила Ваша преданность делу, Ваши работы, Вы..., — он позволяет своим губам растянуться в ухмылке, и он слышит, как Ёнджи сглотнула.

Ему ведь не показалось?

— Тогда... справедливости ради – Вы тоже привлекли моё внимание.

Намджун глубоко вздыхает. То ли с облегчением, то ли с удовольствием. То, что он привлекает внимание других – он прекрасно знает, но ему важно, чтобы внимание Ёнджи было у него.

— Чем же?

— Я знаю, кто Вы, но... не из-за этого, а из-за того, что Вы приехали в Богом забытую мастерскую на окраине Сеула, когда, обладая всеми ресурсами, могли бы заказать вазу в одной из самых дорогих и успешных гончарных в центре города. Но... нет, Вы приехали сюда, потому что Вам понравился господин Судзуки, — улыбается Ёнджи и скрещивает руки на груди. — К тому же... Ради своих друзей Вы действительно стараетесь. Редко могу встретить вампира, кому не всё равно на остальных.

Что ж, ничего подобного Намджун не ожидал.

— Много вампиров знаете?

— Достаточно, — жмет плечами и замедляется у витрины с антикваром. — Мне почти пятьсот пятьдесят лет, так что я успела, скажем... обрести достаточно знакомств.

Намджун поражен. Он уже очень давно в Сеуле, и с тех пор, как они открыли с Чонгуком компанию, он еще ни разу не встречал столь же древних вампиров, как и он. Ему казалось, что большинство его возраста... или старше, отказываются от того стиля жизни, которому следует Намджун. Обычно, они отправляются в горы или леса, дабы вернуться к истокам, дабы познать покой.

Но он слишком сильно привязан, он слишком сильно любит ту семью, которая у него есть.

— Что Вы тут делаете?

— М-м... работаю. Занимаюсь тем, чем всегда и хотела, — объясняет, а затем продолжает путь в сторону заведения. — Разве у Вас нет ничего такого? Каждый вампир обладает определенным умением, которое он желает лишь усовершенствовать. Ни за что в жизни не поверю, что у Вас на уме только работа... и мистер Чон.

Намджун издает легкий смешок.

— Никогда не задумывался. Раньше, я очень любил музыку. Писал, овладел всеми инструментами, даже стальным барабаном или укулеле, — ухмыляется, замечая, что глаза у Ёнджи светятся любопытством. — Думаю, работа и... кое-какие еще дела забрали у меня всё свободное время. Я очень быстро устаю. Возраст.

Ёнджи смеется. У неё такой красивый смех, тихий, незаметный, как будто он идет по цветочному саду, где шелестят лепестки и летают маленькие шмели.

Намджун хмурится. Он, конечно, вампир начитанный, но прежде никогда не сравнивал женский смех с чем-то столь художественным и поэтичным.

— Сколько Вам? Примерно семьсот?

— Я так плохо выгляжу? — вскидывает брови и смотрит на Ёнджи, которая вновь смеется. Так обворожительно.

— Вы выглядите восхитительно, если Вам действительно семьсот.

— Скоро будет шестьсот, — вздыхает немного расстроенно. — Казалось бы, что можно уже и уйти на покой, но не могу.

— Интересно. Мне тоже уже пора, но... такое ощущение, что еще не все в жизни увидела. До того, как меня превратили, я была обыкновенной простолюдинкой, которая... мечтала сбежать, увидеть мир. Стандартные запросы на то время, — ухмыляется и машет рукой. — Превратили меня против моей воли, и я думала, что покончу с собой, ведь я стала убийцей, но... что-то изменилось, — жмет плечами и кивает в сторону небольшого кафе, с названием "Клыки". — Вот. Тут я часто беру обед или кофе.

Намджун задумчиво смотрит на двери, на посетителей, затем на Ёнджи. Так спокойно рассказала ему, хотя, обычно, вампиры не делятся столь личным с незнакомцами. По крайней мере, такие обычаи касаются оборотней, людей и ведьм, но вот поведать собственную историю до превращения другому вампиру – доверить остатки души. Если кто-то другой знает, то это негласное принятие, как друга.

Намджун чересчур зацикливается. Может, сейчас такого и нет, но... Ёнджи практически его возраста, она ведь не просто так рассказала?

Заказывают кофе, десерты, садятся у окна друг напротив друга. Намджун снимает очки, складывает руки замком на столе. Ёнджи двигается плавно, спокойно, никуда не торопится, держит спину ровно. Так хочется потрогать её волосы...

— Меня не превращали, — говорит Намджун и встречает легкое удивление. — Я умер, а затем восстал из гроба. Я не был убийцей или насильником, я вел обыкновенный образ жизни, владел кое-какой землей, а затем... стал вампиром. Мне кажется, виновата одна ведьма, которую я когда-то знал, но ведь мы появляемся и без обрядов, — смеется и не может не чувствовать легкое покалывание, когда чувствует восхищенный взгляд Ёнджи. — Раньше только так и становились – просили ведьм поколдовать.

— Она была к Вам привязана?

— Немного, — улыбается, вспоминая отрывками, как бегал с ней по полю и лесам. — Умерла через двадцать лет после того, как превратила меня.

Ёнджи ухмыляется, подпирает голову рукой, с интересом смотрит, нет... рассматривает Намджуна. Не пугается, остается всё такой же вдумчивой и деликатной.

— Я знаю одного вампира, который тоже восстал из мертвых, и ему около 800 лет. Живет сейчас на островах, не пугается жары, отдалился от всего мира и... рыбачит, — фыркает и смотрит на официанта, который расставляет заказы. — Иногда даже приглашает приехать, но я так не люблю жару. Вообще не понимаю, как он переносит солнце...

— Постоянно мажется кремами и принимает препараты?

— Ага. Раз в месяц ему привозят на остров всё необходимое для комфортной жизни. Ему нравится, — жмет плечами и приступает к еде.

Намджун наблюдает, как она делает глоток кофе, облизывает губы. Он редко мог проводить время... вот так. Общаясь с другой вампиршей в тихом кафе, поедая кровавые десерты и пробуя на вкус свежий кофе. Казалось роскошью.

Намджуну сложно найти кого-то, с кем ему было бы комфортно. Чонгук, Хани и Минхо – отдельная ситуация. Да, он часть их семьи, но... может, и ему пора хоть кого-то найти? Несмотря на его возраст, тоже иногда ловит себя на мысли, что хотелось бы взять кого-то за ручку или посидеть у камина, обсудить новости, книги, прошедший день...

Неужели и вправду предстоящая свадьба так влияет на него? Заразительно.

Они общаются целый час, и Ёнджи совсем забывает, что затянула с обедом. Не похожа на болтушку, и Намджун такой же, но вместе они говорили обо всём подряд, не желая расставаться.

— Спасибо, что заехали...

— Заехал, — Намджун улыбается, и Ёнджи дарит ему мягкую улыбку. — "Спасибо, что заехал".

— Да. Я была бы не против еще как-то встретиться, но не в рабочий день. Ты вообще бываешь свободен на выходных? — спрашивает и ключом открывает мастерскую.

— У меня скоро свадьба...

— Ах, ну да, — она смеется. — Забыла, что я тебе должна вазу. Шучу! Не забыла!

Намджун не понимает, как можно вообще умиляться чему-то столь примитивному, но он умиляется и глупо улыбается.

— В субботу на семь вечера, жду тебя с вазой. Пришли мне свой адрес, — без заиканий и сомнений говорит Намджун и видит, как она на миллисекунду вздрагивает. Он ей нравится, он ей точно нравится, и это не может не радовать.

— Хорошо. Как скажете, мистер Ким, — сдерживает улыбку и кланяется.

У Намджуна до конца дня невероятно хорошее настроение. Он улыбается, ни капельки не раздражается на работе, даже не обращает внимание, когда Чен разливает кофе на принтер в офисе. Чонгук с подозрением наблюдает за своим лучшим другом, и явно хочет спросить, но Намджун не дает ему повода – узнает, когда нужно. Будет отличная месть за то, что не рассказали о свадьбе в первый же день.

Так рад свиданию, и совершенно спокойно принимает все чувства, которые пробудились внутри. Даже приходит немного вдохновения, и он, сидя у себя дома, пишет стихи, которые сто лет (в прямом смысле) не писал.

Он должен отдать это Ёнджи. Обязан.

Как же хорошо жить на свете.