26 страница15 апреля 2023, 16:42

XIV. Enemy.

Чонгук вёл себя так, словно ничего и не было. Они обсуждали план по мероприятию Бонхвана целых два дня, по телефону, но больше не подкалывали друг друга. Хани было страшно. Прежние шуточки перестали быть шуточками, и лучше оставаться профессионально серьезной, потому что если Чонгук начал говорить... такое, то что будет, если они вдвоем, в конце-концов, потеряют контроль?

Недопустимо!

Культурный вечер основателя WHD послужил отличным отвлекающим маневром для чувств Хани. Полнейшая концентрация на задании, так еще и в паре был Хосок, а не Чонгук, ведь, по легенде, они не так уж и близки. Бонхвавн не должен узнать статус их отношений. Не то чтобы сама Хани была в курсе, на какой они ступени, но явно не на... как там говорит Намджун? "Просто друзья".

Главная задача: поговорить с Бонхваном с глазу на глаз.

Чонгук упирался, спорил, но, в итоге, смирился с решением предоставить всю работу Хани. Она, всё-таки, ведьма, и может прочитать человека намного быстрее, чем вампира. Родители Лиа тому доказательство. Нет ничего сложного – нужно просто подобраться к Бонхвану, вывести куда-то, где будет хоть немного пространства, где никто не услышит и не помешает.

Большой риск, конечно же, есть. Он может узнать, что Хани – колдунья, что именно она стоит за происшествиями на ринге. Возможно, у него вообще связи с Си-ван-му, и весь маскарад будет бесполезным, но ни Чонгук, ни Хани точных ответов не знают, поэтому лучше быть по-отдельности.

— Кто-то еще с нашей труппы будет? — спрашивает у Хосока, пока едут в такси к указанному адресу.

Тот задумчиво хмурится, мотает головой и машет рукой.

— Та никто не захотел. Тут же скукота смертная. Да, у мистера Пака необычные вечера, нет этой вычурности и дорогого пафоса, но... Ни повеселиться, ни бухнуть, ни попеть в караоке, — вздыхает и поправляет голубую панаму. — Мне же за всех отдуваться и показывать, что наш театр очень заинтересован и благодарен мистеру Паку. Спасибо, что хоть ты согласилась.

Если бы не расследование, она бы ни за что не пошла на сходку, главарь которого – начальник охоты на таких, как она.

— Я получила роль благодаря тебе, так что я обязана хоть что-то для тебя сделать.

— Перестань, — фыркает и вновь пальцами лезет к волосам. — Дело в том, что наш режиссер хоть и любит экспериментировать, да и новеньких никогда не пропускает мимо, но вот на рок-оперы он предпочитает брать готовый состав. Ну вот такой у него бзик.

— Всё равно, Хосок, спасибо тебе большое.

Он тепло улыбается, кивает, сияет, но когда машина тормозит недалеко от входа в многоэтажное здание.

Мистер Пак полностью арендовал ресторан, что находился на двух верхних этажах, включая крышу. Хани не сильно-то и гуглила, что за место, но Чонгук сказал, что не из дешевых. Там поместится больше ста человек, и неизвестно, какая охрана будет патрулировать входы, выходы, да и оберегать самого Бонхвана.

— Сплошные модные тачки, а мы на каком-то такси, — бурчит Хосок, оплачивает наличными водителю и выходит.

— Да ладно тебе. Ты ведь сам сказал, что хочешь выпить, а кто потом повезет?

— Ненавижу себя пьяницу, но... что поделать! Я – человек искусства, а все мы, как известно, с алкоголем на "ты", — беспечно жмет плечами, смеется и моментально оживает. Такое ощущение, что он вообще никогда не страдал ни от выгорания, ни от депрессии. Хосок и вправду человек искусства. — Ладно. Пошли. Очаруем всех и каждого, да так, что найдем еще пару инвесторов для нашего театра.

Тут он прав. Хани старалась сделать так, чтобы образ запоминался, чтобы на неё смотрели, но не с целью завести куда-нибудь в каморку или отвезти в забронированный номер отеля, нет. Они с Хосоком деятели театра, и Бонхван сам должен захотеть подойти и пообщаться.

Белая юбка в складку, с идеальной длинной – не слишком короткая, но ноги и василиска было прекрасно видно. Часть животика выглядывало благодаря белому топу на черных, толстых бретельках, который прикрывал разве что грудь. Оверсайзная, фиолетовая куртка, что отбивала розоватым и, можно сказать, космическими цветами, прикрывала татуировку дракона. Белые кеды с носочками отлично вписывались в образ, как и большие очки с золотистой оправой. Длинные, черные волосы лежали, как и всегда, без каких-либо завитушек или утюжка. Розоватая помада, легкий макияж и гитарка. Сегодня она ей точно пригодится.

Хани не уверена, что сможет словить на крючок главного затейника, которому около 50-ти лет, и который, судя по Википедии, дважды был женат на женщинах моложе не менее 7 лет, но, можно сказать, сценический вид обязан был зацепить внимание.

Хосок тоже далеко не ушел. Огромные, синие джинсы с дырками на коленях, черная майка, белая рубашка и джинсовка с невероятным количеством пинов. Большой кулон с сердцем, солнечные очки, и кольца на пальцах. Кроссовок практически не было видно, но они добавляли ему роста. Заведующий труппы редко парился над прической, но сегодня у него была стильная укладка и даже совершенно другой одеколон.

Да, они выглядели неотразимо, и явно поинтереснее всех, кто там будет, тут даже сомнений нет.

Они заходят внутрь, затем в лифт, нажимают на самый верхний этаж и терпеливо ждут, пока доедут до самого верха. У Хани очень неприятное дежавю, и она очень надеется, что в этот раз всё получится так же удачно, как и тогда.

Но... черт его знает. Она уже ни в чем не уверена, если честно. Но унывать тоже нельзя.

Двери раскрываются и первый, кто их встречает – милая девушка на ресепшене, которая сразу же попросила имена. Быстро отыскав парочку в списке приглашенных, она с благодарностью поклонилась и пропустила внутрь.

Последний раз столько растений Хани видела, разве что, в ботаническом саду. Пальмы в горшках, живые кустики у окон во всю стену, на деревянной решетке сверху расползался плющ. Натуральное освещение, теплые лампы, мягкий джаз и все занятые столики. Некоторые даже стояли просто посреди, попивая напитки и болтая на разные темы.

В голове проскочила странная мысль. Лиа ведь тоже увлекалась садоводством? Бонхван специально подобрал такой ресторан?

Нет, она уже перегибает. Не стоит становится параноиком.

Чонгука нигде не было видно, как бы внимательно Хани не осматривала посетителей, но... нет. Может, опаздывает? Может, он вообще уже сам с Бонхваном расправился?!

Не накручивай себя.

Легко сказать, особенно, когда от Чонгука вообще сейчас хрен пойми чего можно ожидать.

— Так, нам главное показаться на глаза мистеру Паку, — шепчет Хосок и быстренько хватает бокал шампанского с подноса у проходящего мимо официанта. — Хотя... мы с тобой так старались над нашими образами, что мне даже жаль вот так просто уйти.

— А что ты хочешь сделать? Сценку на двоих? — ухмыляется, наблюдая, как заведующий труппы одним глотком осушает бокал. — Я в комедии не сильна.

— Ну, мандзай мы не потянем.

— Мандзай?

— Не знаешь, что это?! Хани, ты что, не смотрела и не читала "Трогательный комплекс"?

— Эм..., — она выгибает бровь и понятия не имеет, о чем говорит Хосок.

— Не разочаровывай меня, — хмурится и заменяет пустой бокал полным. — "Трогательный комплекс" – это романтическая манга про высокую девушку и низкого парня. Они постоянно ссорятся, все говорят, что они как комедийный дуэт. То есть, "мандзай". Это такой традиционный комедийный жанр в Японии, где на сцене двое с реактивной скоростью придумывают и показывают угарные сценки. Так вот в той манге девушка сначала влюбляется в парня, потом он её целует, потом морозится, а потом, в итоге, они, конечно же, встречаются.

Боже, это что, описание отношений Чонгука и Хани? Только вот окончание их истории пока неизвестно, да и с ростом у них, вроде бы, всё в норме.

— Никогда не слышала. Я не сильна в аниме.

— Даже "Наруто" не смотрела?!

— Хосок, не кричи, — смеется и замечает, как некоторые люди оглядываются на необычайно громкого оборотня. — Мы в приличном обществе, а здесь вряд ли люди знают, что такое "аниме" или "мандзай".

— Ты права, — вздыхает заведующий труппы и вновь быстро расправляется с бокалом. — Ладно, пойдем, попробуем отыскать мистера Пака. Вокруг него должна быть толпа, вот гарантирую.

Хосок был прав. Бонхван стоял в самом конце ресторана, окруженный приглашенными. Выглядел всё так же хорошо, как для своих лет, но взгляд Хани тут же зацепил тот самый перстень с ярким, зеленым камнем. От него вновь исходила подозрительная энергия, которая настораживала, но не отпугивала.

Со стороны, мистер Пак и правда был больше похож на доброго старичка, но никак не на криминального гения. В обыкновенной белой рубашке, темных джинсах, белых нейтральных кроссовках. Он не пытался вписаться к молодым, но оделся совсем обычно.

Черт его знает. Чонгук тоже сначала снес дверь в машине Хани, а потом плакал ей в плечо.

— Подойдем? — спрашивает у Хосока, который мотает головой.

— Не надо отвлекать. Освободится и сам подскочит. Лучше давай проверим, что тут в меню, кроме пузыристого шампанского, — говорит заведующий труппы и тянет Хани к бару.

Пить сегодня тоже не хочет. Вновь заказывает лимонад, пытаясь не обращать внимания на огромные глаза Хосока, но он ничего не говорит, хотя видно, как же ему хочется набухаться не в одиночку.

Нужно сохранять трезвый рассудок, если Хани хочет, чтобы всё вышло.

Поправляет очки и вновь сканирует помещение. Чонгука всё еще нет. В сети был два часа назад. Он, вроде, должен прийти с Намджуном, но тот тоже уже довольно давно в оффлайне.

Если честно, чувствует себя не очень-то и хорошо. Что-то давит, сжимает, будто бы щипает. Хани трет шею, хмурится, ощущая странные волны, словно не она одна тут ведьма.

Не она одна тут ведьма.

Хани как молнией ударяет, но она пытается не показывать виду. Продолжает медленно попивать лимонад, слушая щебетание Хосока, и пробегается взглядом по посетителям. Никто не выделяется, все выглядят, как обычные люди, вампиры и оборотни, но...

Здесь точно есть ведьма. Возможно даже не одна.

Хани чувствует, и чем больше она находится в закрытых стенах, тем лучше распознает поле. Слабо, но оно есть.

Во время планирования, она учла, что у Бонхвана может быть охрана, но никак не ведьма. Разве тот, кто охотится на темных колдунов, может взять себе за защиту одного из них? Он не убивает их при первой же возможности?

Кто же это? Кто же, черт возьми, эта ведьма?

— А-а-а, вы, всё-таки, пришли! — Бонхван появляется неожиданно. Хани слишком сильно углубилась в мысли.

— Мистер Пак! Конечно! Как мы можем пропустить?! — громче положенного произносит Хосок и кланяется вместе с Хани в знак приветствия. — Я слышал, Ваш департамент последнее время делает невероятные успехи?

— Можно и так сказать, — по-доброму улыбается, кивает и машет бармену. — Есть у нас сейчас одна ведьма, которую никак не можем поймать. Может, слышали... на ринге по бою без правил? — щурится и смотрит исключительно на Хосока.

— Что-то припоминаю, — кивает оборотень, но затем кидает взгляд на Хани. — Слышала?

— По новостям, — мягко улыбается, включает актрису и вздрагивает. — Если честно, аж мурашки по коже. Надеюсь, Вы скоро её поймаете.

— О. Так Вы не очень любите ведьм? — Бонхван удивленно вскидывает брови. — Вы были похожи на очень смелую девушку.

— М-м... я не знаю, как описать своё отношение, но их сила меня пугает.

— Вот как, — тянет, кивает и берет стакан джинтоника у бармена. — Тут не могу не согласиться. Ведьмы бывают чересчур могучими. Их невозможно контролировать, управлять, так что никто не знает, какой шаг будет следующий, но, я Вас уверяю, мисс Со, мы обязательно её поймаем.

— Я Вам верю, — улыбается, делает глоток лимонада и замечает, как мистер Пак смотрит куда-то ей за спину.

— О. Неужели сегодня придут все, кого я пригласил?

Деятели театра тут же разворачиваются, а Хани чуть не давится лимонадом.

Чонгук и Намджун. Просто Чонгук и Намджун, но то, как Чонгук был одет, заставило её лишь на секунду забыть, где она находится, и восхищенно выдохнуть.

Они не виделись с того момента, как он убежал с её квартиры. Переписывались, созванивались, но не виделись.

В какой раз Хани убеждается, что цвет Чонгука – чисто черный. Пиджак, брюки, рубашка, пояс, туфли. Как будто он прилетел сюда в виде летучей мыши и применил человеческую форму буквально при входе. Волосы словно мокрые, спутанные, пышные, падают тонкими локонами на лицо. Белоснежные клыки и красные глаза особенно выделялись. Несколько серег в ушах, перстни, кольца, браслеты.

Хани так по нему соскучилась...

Но у него заметны синяки, вены немного вздулись, бледность усилилась. Не тот кошмар, что был тогда, когда они впервые увиделись, но Чонгук всё равно выглядел не слишком здорово.

И как только она ловит его взгляд, как только замечает, как он осматривает её с ног до головы, останавливаясь на татуировке и открытой ключице, то видит, как его кадык дергается, но Чонгук сразу же перемещает внимание на мистера Пака и надевает скрипучую улыбку, от которой даже Хосок сглотнул.

Намджун был в полном контрасте. Белый костюм, черная рубашка, открытое лицо, светлые пряди. Выглядел он тоже не очень-то и довольным, но он явно не мог отпустить Чонгука одного.

Интересно, как старший Чон объяснял ему цель посещения?

— Мистер Пак, — вежливо здоровается Чонгук.

— Приятно удивлен. И Вы, мистер Ким.

— Не мог отпустить своего любимого начальника одного, — широко улыбается Намджун, подмигивает Хани и кивает Хосоку. — Приятное место, живые растения, и не так много людей.

— Рад, что Вам нравится. Заказывайте, что хотите. Моя цель, чтобы все отдохнули, насладились напитками, едой, общением, музыкой. Может, я и произнесу формальную речь, но то если, знаете, алкоголь еще не успеет ударить в голову, — смеется, выглядит дружелюбно, не подлизывается, но Чонгук всё равно напряжен и не может скрыть неприязни.

— Мы, наверное, отойдем, — говорит Хосок, и Хани мысленно благодарит его. Нельзя, чтобы Чонгук был рядом с ней. — Мы не до конца тут всё осмотрели, а вид ведь отсюда...!

— Конечно-конечно! Хочу потом с Вами обсудить будущие проекты. Я слышал, что совсем скоро будет "Иисус Христос супер-звезда". Не ожидал, что Вас возьмут на роль Марии Магдолины, мисс Со, — улыбается мистер Пак, не скрывая радости.

Блять.

Хани прямо чувствует взгляд Чонгук на себе. Взгляд осуждения, обиды и шока.

— Как Вы узнали? — хлопает глазками и смотрит на Бонхвана, который жмет плечами.

— Я всегда всё узнаю первым, всё, что касается моего любимого театра.

Какой же, блин, молодец.

— Ну, ладно, мы пойдем, — она хватает Хосока под руку, и тот аж дергается. — Мистер Чон, мистер Ким.

Судя по Намджуну, который с трудом сдерживает смех, то он просто невероятное удовольствие получает от того, что происходит между Хани и Чонгуком. Для него, наверное, это как сериал или книга, где главные герои всё никак не сойдутся.

Когда всё закончится, то она всё ему расскажет. Вообще всё, и тогда посмотрим, кто будет смеяться.

— А можно вопросик? — спрашивает Хосок, когда они подходят к окну и рассматривают вечерний город.

Хани вздыхает, предугадывая, но всё равно кивает.

— Валяй.

— Помнишь, ты мне в автобусе говорила про...

— Нет, это не Чонгук, — отвечает, глотает лимонад и не смотрит на Хосока, который явно ей не верит.

— Ты уверена?

— Да.

— Ну ладно, — щурится, поджимает губы, медленно попивает мохито, не отрывая взгляда от Хани.

Нет. Нет! Никто. Не. Должен. Знать. Особенно Хосок. Он же разболтает всей труппе, что их актриса мутит с Чон Чонгуком, так еще и является той самой нашумевшей "Вонючкой"! Рано, слишком рано. Да и, зная Хосока, он превратится в гиперболизированную версию Намджуна, а потом еще и решит поставить мюзикл, который сам и напишет на основе их истории.

Всё так и будет.

Но они быстро забывают о вампирах и переключаются на любые другие темы. Немного сплетничают про посетителей, прикидывая, кто в какой сфере крутится, а кто – такой же бедный деятель искусства, как они.

Хосок когда-то сказал очень интересную мысль. Те, кто наслаждаются искусством, впитывают его, читают, слушают, смотрят – успешные, ментально здоровые и счастливые люди. Но те, кто создает искусство – космические фрики, которым чужда подобная жизнь.

Так и здесь. Если бы в ресторан пришла вся труппа, то тут был бы ураган, самое настоящие бедствие, как для бармена, так и для остальных приглашенных, но те, кто снуют туда-сюда, хихикают, прикрывая ладошкой рот, обсуждают новые модели от Гуччи и разницу между итальянским и французским вином, никогда не создадут то, что создают они.

Философствуя, Хани не заметила, как Хосок перешел уже на четвертый бокал коктейля, но всё еще держался молодцом. Периодически, она осматривалась, замечая, что Чонгук с Намджуном также общаются с другими, возможно, набирают полезные контакты.

Конечно же, вокруг двух вампиров крутились женщины. Кто они? Жены богатеньких дядь? Эскортницы? Стоят, блин, в этих платьях, со сделанными буферами и виляют жопой так, будто завлекают на течку. Да как они смеют!

Не заводись.

Сложно. Хани не может даже за ручку его взять, а они трогают за рукав, толкают в плечо, хихикают и чуть ли не на колени падают, лишь бы Чонгук обратил на них внимание.

Но он... ведет себя, как и должен. Улыбается, вежливо общается, отвечает на все вопросы и никого не берет за руку, чтобы те к нему не прикасались. Он терпеливо выдерживает женское очарование и ведет себя так, будто... женат.

Ох, не туда что-то понесло.

Намджун ведет себя точно так же. Сдержано, почтительно и деликатно. Отказывает всем, кто приглашает выпить за столиком, и держится Чонгука, следуя за каждым шагом. Может, он тоже заметил перемену в своем друге? По крайней мере, внешнюю, и испугался?

— Мисс Со, всё в порядке?

Вздрагивает, не замечая, как мистер Пак подошел к ним. Хосок отошел неизвестно когда, болтая с кем-то по телефону, и, кажется, прилип к какой-то группке парней и девушек, судя по всему, оборотней, оставляя задумчивую Хани наедине.

— А... эм... да... Всё хорошо. Отдыхаю.

— Может, Вам обновить? — он улыбается, кивает на пустой стакан, но Хани тут же машет головой.

— Я сегодня без... алкоголя. Недавно с подругой выпивала и, знаете, не очень хочу повторять тот опыт, — ухмыляется и убирает стакан на ближайший столик.

— Помню себя в молодости. Такое вытворял! Мог выпить бутылку текилы и через два часа сесть за руль, — смеется, а Хани никак не может прощупать его. Он действительно выглядит, как обычный старик, но разве обычные старики могут управлять департаментом по ловле ведьм? — Раньше еще курил, но бросил. Здоровье, возраст, сами понимаете.

— Вы бы отлично вписались к нам в труппу.

— Я поэтому и люблю театр! Будто бы заново стал студентом, особенно, когда рядом с такими артистами, как Вы и Хосок, — он тепло улыбается, смотрит на заведующего труппой, который, конечно же, уже с кем-то пил шоты из самбуки. — Знаете, меня поражало, как Вы можете совмещать работу.

— Простите?

— Вы же еще и няня у Минхо, насколько я помню? — он щурится, пытается вспомнить, смотря куда-то в потолок. — Тогда, после "Короля Льва", он подарил Вам букет. Если честно, я удивлен, что Вы с Чонгуком не так близки.

— Я редко его вижу. Моя работа – его ребенок, а не он, — жмет плечами и достает сигарету. — А где тут можно покурить?

— Пойдемте. Так уж и быть, тоже украду у Вас сигаретку. Если Вы не против?

— Нет-нет! Без проблем.

Мистер Пак ведет к выходу, на веранду, где стояла парочка курящих. При виде Бонхвана, они махнули, перекинулись словами и сразу же ушли, говоря, что хотели бы ближе пообщаться.

— Мои партнеры. Когда-то работал с ними, — говорит и принимает сигарету у Хани, а затем позволяет зажечь. — Премного благодарен. Ох. Да. Забыл уже, какого это.

— Вам хоть плохо не станет? — выгибает бровь, делает затяжку и прячет всё в карманы куртки.

— От одной сигареты точно нет. Это же не сигара, — хмыкает и рассматривает горящий кончик. — После того, как я основал департамент, то курил очень сильные сигареты. Мог пачку в день. Такой стресс всегда был, а сейчас..., — жмет плечами и делает затяжку. — Не понимаю в этом смысла.

— Могу ли я спросить, как Вам вообще пришла в голову идея основать такое?

— Хм, — мистер Пак не видит подвоха, опять вдается в воспоминания, смотря в лилово-оранжевое небо. — Даже не знаю.

— Я читала на Википедии, что Вы начинали с маленьких магазинов?

— Да! Точно! — он смеется и смотрит на Хани. — Боже, Интернет о моей жизни знает больше, чем я сам. Да, начинал с магазинов запчастей для стиральных машинок, микроволновок... техника, в общем. Потом поднялся до складов, потом заводы, выше и выше, пока... не увидел достаточно. Точнее, пока у меня не появились люди, кому могу доверять, и кто поможет мне в этом.

— Но это не описывает причину, — ухмыляется Хани. — До Вас ведьмы были более... свободными.

— Да. Есть такое. Но, знаете... кажется, у Вас тоже нет родителей, да? Мне Ваш режиссер рассказывал, про Вашу судьбу. Признаться, мне очень жаль и, отчасти, я Вас понимаю.

Хани хмурится, медленно втягивает в себя дым и внимательно смотрит на мистера Пака.

— В каком смысле?

— Моих родителей... мою мать, убила ведьма, а отец, испугавшись, сбежал, — совершенно спокойно рассказывает Бонхван. — Почему? Зачем? Не знаю до сих пор, но тогда я понял, что хочу очистить мир от своеобразной гнили. Я ведь обычный человек. Не вампир, не оборотень. Я не могу быстро бегать и не обладают вечной жизнью. Поэтому я поставил себе вопрос: "Как я могу разделаться с тем, кто убил мою мать, не имея никаких сверхъестественных способностей?". Тогда-то я и понял, что помощь в прошлом, там, где отлавливали и убивали всех не таких, как люди.

В какой-то момент, Хани ощутила что-то... гнилое. Мистер Пак не казался злым, но от него исходила еле заметная жестокость, жажда мести, жажда приструнить не только ведьм. Он не подавал вида, что, если бы была возможность, он бы порешал всех и вся, кто не такой же, как и он, кто может навредить ему, но Хани чувствовала и практически видела это.

Сложно было полностью прочитать. Вокруг Бонхвана будто бы была защита, и почему-то мысли возвращались к тому саму зеленому камню. Что это? Может, стоит поискать побольше информации о нем?

— А Вы как считаете?

— То есть?

— Вы ведь человек? Разве Вам не хочется чего-то большего?

Он прощупывает её? Пытается вывести на чистую воду? Хочет, чтобы она раскололась?

Мистер Пак – непонятная личность. С одной стороны, он действительно ведет себя, как обыкновенный богатый и успешный старик, но с другой стороны, в нем что-то не то, что-то опасное, что-то, что копится внутри и может вспыхнуть ярким пламенем, стоит только стукнуть камнем о камень.

— Нет. Я считаю, что все имеют право жить. Вампиры, оборотни, ведьмы... Разве такой, как, например, Чонгук не имеет право наслаждаться жизнью? Он ведь стольким людям помогает, спасает тяжело больных, и... его сын всё еще человек.

Мистер Пак смотрит на неё нечитабельно, прямо. Тушит сигарету, вздыхает, заводит руки за спину и смотрит вдаль.

— Вы смотрели новый мюзикл? "Матильда"?

Какого хера он так резко меняет тему?

— Нет. Не было времени. Последнее время очень занята, — отвечает, тушит сигарету и чувствует легкое напряжение, опасность.

— Жаль. Там есть персонаж, учительница, самая добрая и отзывчивая, так вот её зовут мисс Хани. Как мед, как... дорогая или, если Вам угодно, любимая, — улыбается мистер Пак. — Почему-то сразу вспомнил о Вас.

— Спасибо? — она правда не понимает, к чему это. — Но Вы не ответили на мой вопрос.

— Я всегда чувствовал, что Вы можете быть очень настырной. Поэтому, я хочу сделать Вам предложение, — он поворачивается к ней всем корпусом, не снимая улыбки, но взгляд твердый, можно сказать, убийственный. — Я знаю, зачем Вы здесь. Знаю, зачем Чонгук здесь, — Хани правда пытается не показывать шока, но она дергается, сглатывает и сжимает ладони в кулаки. Бонхван замечает и поднимает ладонь. — Прошу, выслушайте. Я не хочу причинить Вам вреда.

Как давно он знает? Откуда он знает? Он знает и об расследовании?

Но можно пойти ва-банк. Как там говорилось? Если хочешь узнать правду, скажи ложный факт, ведь человек захочет тебя подправить. Но будет ли это верным ходом? Не сильно ли она рискует? Нельзя ошибаться, ведь... это убийца ведьм, таких, как Хани.

Ты должна вывести его на чистую воду.

Но как?

Хани хмурится, сжимает челюсти, выдыхает и смотрит прямо в глаза Бонхвану.

— Мистер Пак, Вы ведь не просто так пригласили того, чью жену убили?

Он ухмыляется и несколько удивленно дергает бровями. Не выглядит так, будто его поймали с поличным, но и не спешит отрицать.

Может, и не он убил, может, там замешан кто-то еще, но все стрелки указывали на WHD, а его рукой были подписаны указы.

— Как я и сказал. Я хочу сделать Вам предложение, — терпеливо говорит Бонхван. — Я скажу, кто убил Лиа, но... я также могу сказать, что случилось с Вашими родителями, Хани.

Нет.

Делает шаг назад, инстинктивно, теряется всего лишь на какое-то мгновение. Сглатывает, моргает, как будто её кантузило.

Она всё правильно услышала?

— Что?

— Да. Я обладаю и такой информацией, — кивает мистер Пак. — Могу рассказать в деталях, что с ними произошло, как и почему, ведь Ваш опекун не хочет Вам рассказывать.

— Откуда...?

— Я могу рассказать всё, что Вы хотите, при одном единственном условии. Вы станете моей личной ведьмой, той, кто будет меня охранять, сопровождать и выполнять любой приказ.

Чт...? Что?

Что?

Хани тяжело дышит. Ощущает, как страх хватает за ноги, как она не может двинуться. По спине что-то пробегает, а в горле неприятно сдавливает. В голове сплошная каша, сердце будто бы совсем остановилось.

Он знал. Он знает.

Шок. Она шокирована, она не понимает, как действовать дальше, ведь она совсем не рассматривала такого исхода. Они с Чонгуком даже не задумывались над тем, что Бонхван захочет нанять Хани. Он точно хочет её убить, но нанять...

— Почему? Почему Вы хотите меня?

— Я видел, на что Вы способны. Ринг, клуб за городом. Моё кольцо вибрирует, когда Вы пытаетесь считать с меня энергию, — он показывает тот самый перстень. — Никто еще не мог заставить его хотя бы двинуться. Знаете, что это? — мотает головой. — Мне, как тому, кто сражается с ведьмами, нужна от них защита. Самая лучшая, как известно, часть тела другой ведьмы, ведь у вас же кодекс – "Не нападать на себе подобную", — ухмыляется, явно понимая, что Хани еще молодая, что она практически ничего не знает. — Внутри этого камня часть глаза сгоревшей ведьмы. Если бы у меня не было дополнительной охраны сегодня, и если бы Вы применили силу на полную, то он бы, возможно, треснул.

Хани в растерянности. Она смотрит на кольцо, понимая, что у Бонхвана может быть еще несколько оберегов, и неизвестно, с чего он их делал или сделает. Хани слишком мало знает о ведьмах, и сегодня она впервые понимает, что уделила слишком мало времени тому, чтобы больше изучить себя и себе подобных.

Она ведь всегда ставит в приоритет Чонгука.

— Вы не боитесь мне всё это рассказывать?

— А чего мне бояться? — он смеется, раздвигает руки, но затем вновь сцепляет за спиной. — Вас? Хани, Вы не имеете представления о своей силе, а я уничтожал тех, кто мог одним щелчком пальцев уничтожить половину Сеула, просто так.

Хани сглатывает. Сердце начинает стучать всё быстрее и быстрее. Ощущения очень схожи с теми, когда её выкинули на сцену, к вампиру и оборотню.

Да. Никто ей не поможет. Даже Чонгук.

— Если... если я откажусь? Если я узнаю всё от тети Сонми, а с Чонгуком найду всё, что надо, чтобы...

— Тогда, после "Короля Льва", меня очень восхитила привязанность маленького мальчика, который потерял свою маму, и нашел новую в виде обыкновенной девушки, — улыбается Бонхван. — И я задал себе очередной вопрос. Что будет, если с ним что-то случится? Особенно, по Вашей вине, Хани? Что скажет Чонгук?

Мистер Пак всё еще выглядел и смотрел на неё, как добрый дедушка из ближайшего магазина овощей, где всё сам выращивает и продает, но его угрожающий взгляд, слишком слащавый голос, приторная улыбка и аура...

Хани открыла рот, чтобы что-то сказать, но понимала, что не знает, не может.

Опускает взгляд, хмурится, отворачивается обратно к городу. Солнце село за горизонт, жара исчезла, заменяясь легкой прохладой, но Хани словно не чувствовала температуры. Всё тело дрожало не от холода, а по спине стекала капелька пота не от жары.

Она... не знает, что делать.

Голос молчит. Голос будто задавили, заглушили, оставляя её одну.

— Возраст делает меня добрее, поэтому я даю Вам три дня, чтобы подумать, — говорит Бонхван. — Если Вы согласитесь, то Чонгук и Минхо полностью забудут о Вас, чтобы в дальнейшем не было соблазна, — улыбается и глубоко вздыхает. — Я никогда не нарушаю обещаний, так что... три дня. Вы можете связаться со мной по этому номеру, — он протягивает визитку, и Хани принимает её на автопилоте. — Надеюсь, Вы останетесь на десерт, — подмигивает, кланяется и удаляется, закрывая за собой дверь.

Ти-ши-на.

Ни-че-го.

Ветер колышет волосы, на небе проступают звезды, но на горизонте внезапно появились тучи. Хани не может себя контролировать, она вообще ничего не может. Просто стоит, просто дышит, будто бы отключилась, потому что...

Всё это не может быть реальностью. Не может.

Захотелось вернуться в дом Чонов, в тот первый день, когда она только увидела Минхо. Как он стеснялся, как он рассказывал про наборы Лего, показал коробку с машинками, как сел за руль Мицубиши. Хочется вновь туда, на самое-самое начало, и остановить себя.

Почему всё так сложилось? Почему всё только ухудшилось? Почему...?

Сглатывает, приходит в себя и втягивает свежий, летний воздух. Смотрит в небо, когда падает первая капля. Люди внизу удивленно поднимаю головы, ведь на сегодня не передавали дождь.

Хани тяжело вздыхает и понимает, что ей нужно уйти.

Но не успевает схватиться за ручку двери, как та распахивается.

Конечно. Конечно, это он.

Чонгук явно увидел Бонхвана, а затем понял, где Хани. Он смотрел прямо в глаза, затем за спину, в небо, и по его лицу было видно, что он всё понял. Хмурится, сжимает губы и подает руку, показывая, что он рядом, что в этот раз он точно рядом.

Но какая от этого польза в дальнейшем?

Голос молчит. Почему?

— Идем?

— Идем.

Хани берет его за холодную ладонь и лишь слегка облегченно выдыхает. Не думает, не следит, просто идет за ним, смотря под ноги. Слышит голос Намджуна, который просто соглашается отвезти их домой, но затем их кто-то останавливает прямо у входа.

Честно сказать, она думала, что это мистер Пак, который решил нанести финальный удар, но, нет.

Девушка. Вся в белом. С белыми кудрями, нежным личиком и большими, голубыми глазами. Она впихнула что-то Хани в руку, незаметно, быстро, молниеносно. Так, что даже Чонгук с Намджуном не заметили, будто они её и не видели.

Хани не успела развернуться и проверить, не померещилось ли ей, но маленькая, скомканная записка ощущалась реальной.

Решает прочитать только тогда, когда садится на заднее сиденье вместе с Чонгуком, пока водительское занимает Намджун.

Аккуратно было выведено всего лишь три предложения: "Не сдавайтесь. Вы должны его прикончить. Ты не должна сдерживаться."

Что?

— Так... кхм... что-то случилось? — спрашивает Намджун, смотря на Хани через зеркало заднего вида.

— Я... выпила что-то не то. Поплохело, — хмурится, пальцами трет висок и незаметно протягивает Чонгуку записку, который тоже читает и тоже не понимает ничего.

От кого? Кто это был вообще? Ведьма?

...ты...осторожнее...

Хани хмурится, прислушивается и выглядит так, будто у неё действительно болит голова.

...опасно...

...много... ведьм...

Кто-то обрывал меня, блокировал.

Сомнений нет. Там была ведьма, возможно, очень сильная.

Не возможно, а точно.

Но почему тогда Бонхван не натравил её на Хани?

Потому что ведьма не вредит ведьме.

Точно.

Как же она мало знает про ведьм, и у неё нет времени на то, чтобы за три дня освоить всю историю, письменность, заклинания, зелья, печати, возможности... что ей делать?

Ты должна рассказать Чонгуку.

Но...

Ты. Должна.

Хани тяжело вздыхает, поднимает очки на голову, трет лицо и устало вздыхает. Чувствует взгляды Чонгука на себе, видит, как его ладонь лежит посредине, между ними, будто он очень хочет коснуться чужих пальцев, но из-за Намджуна не может.

Они говорят о чем-то, обсуждают мероприятие, мистера Пака. Чонгук злится, его друг тоже. Они не рады, что сходили. Хани тоже, если честно. Может, если бы не было этого разговора, то... она бы не попалась на наживку Бонхвана. Если бы она не пришла, то... что бы тогда? Как бы он действовал? Словил бы после выступления?

— Мы приехали.

— Спасибо, Намджун, — хрипит Хани, не узнавая собственного голоса, и выходит.

— Наверное, она останется у меня, так что... можешь ехать, — говорит Чонгук и тоже вылезает из машины.

— Надеюсь, у вас всё хорошо, — вздыхает Намджун. Видно, что он очень хочет помочь, но понимает, что не стоит лезть туда, где он абсолютно ничего не знает.

Он выезжает за территорию как раз в тот момент, как Хани с Чонгуком заходят внутрь и хлопают дверью.

Здесь немного лучше. Здесь знакомая энергетика, запахи, здесь чувствуется безопасность. Сюда никто не доберется, но Минхо...

— Хани.

Голос Чонгука всегда громче мыслей, громче сердцебиения, громче внезапного ливня, что бьет по окнам и крыше. Он всегда помогает, всегда показывает, где свет, куда идти.

Хани поднимает слегка напуганный и рассеянный взгляд на Чонгука, который был прямо перед ней, который выглядел обеспокоено, но и в то же время устало. Красные глаза согревали бордовым, как вино, и...

Не сдержалась.

Обняла его крепко-крепко, утыкаясь носом куда-то в шею. Никогда еще не ломалась перед ним, никогда не была слабой или убитой, ведь это её задача не давать Чонгуку унывать, она должна всегда быть в приподнятом настроении, готовая сражаться и отбиваться.

Но не сейчас. Не сегодня.

Старший Чон выдыхает ей на ухо и сразу же обнимает в ответ. Дает время, дает возможность надышаться таким родным одеколоном, почувствовать, что всё хорошо, что они со всем справятся. Он гладит по спине, плечам, сам зарывается носом в волосы, но не позволяет себе втянуть аромат Хани.

Почему они должна двигаться дальше? Почему время не может остановиться? Почему всё должно быть вот так?

Хани не видит выхода. Она просто его не видит, и это впервые.

Расскажи ему.

Расскажет, но не уверена, что в этот раз послушает его вариант решения.

________

мандзай* (яп. 漫才) — это традиционный комедийный жанр в Японии, который подразумевает выступление двух человек на сцене — цуккоми и бокэ, шутящих с большой скоростью. В то время как бокэ делает или рассказывает на сцене что-то глупое, цуккоми пытается над ним подшутить (ист. Википедия)

26 страница15 апреля 2023, 16:42