Ангельская пыль
Благословенны могущественные и да почитаемы будут среди людей. Прокляты немощные и да стёрты будут они с лица земли!
***
За окном мелькал редкий свет от фар машин. Мир погрузился в оглушительную тишину. Завтрашний день предстоял быть не самым лучшим на памяти Леры, или уже сегодняшний? Скорее да, ведь часы уже показали отметку в 5 утра, через некоторое время город должен начать оживать.
Именно с первым пением птиц и звуками за окном, девушка подошла к своему письменному столу, взяв черную ручку и открыв свой дневник, чиркнув пару строк. Все невысказанные ею слова превратились в ядовитые острые шипы. Единственный путь – падение в бездну.
"Голова болит от лишнего шума
Везде звонки, кто их придумал?
Меня хотят вовлечь во все тяжкие,
Мне нельзя."
Лере быстро наскучил этот обычный черный текст. Ее глаза сверкнули безумным изумрудом, а руки потянулись к складному ножику в углу стола. С совершенно безумным выражением лица девушка чиркнула лезвием по своей вене, сталь блеснула в тусклом полумраке комнаты. Движение было быстрым, точным, резким, словно инстинкт, запрограмированный заранее. На коже расцвела алая роза. Она снимала с кожи капли крови кончиком ножа, продолжив писать. Слова выцарапывались на бумаге, словно шрамы, оставляя след ее эмоций.
"Ты поймёшь потом, что это было
Мою войну с уебищным миром
Мою любовь к тебе одинокую
Такова жизнь C'est la vie"
Ее талант был проклятием.
Лера отдавала часть себя, чтобы создать что-то новое, но этого было мало. Дрожащей окровавленной рукой девушка потянулась к небольшому, спрятанному в Сатанинской Библии Антона ЛаВея, пакетику с коричневатым порошком. Губы исказились в предвкушающей улыбке.
Сердце билось как пойманная птица, рвущаяся на волю. В животе расцветал ледяной цветок, щекочущий нервы обещанием забвения. Ее душа тянулась к этому, как засохшая земля к дождю. Это был единственный глоток воздуха в душной комнате.
Вдох.
Мир поплыл, распадаясь на пиксели, как старая пленка. Звуки затихли, превращаясь в приглушенный шепот из другого измерения.
Все вокруг стало мягче, цвета – ярче, звуки – приглушённее. Время растянулось, как жевательная резинка, теряя свою форму и смысл.
Где-то на фоне заиграла песня. До ее ушей доносились звуки из старой колонки, делая атмосферу ещё более приятной.
– Ангельская пыль –
Это сон и быль,
Безумец, беглец
Дороги нет!
Ты видишь неверный свет!
Твой ангел зажёг
Мираж огня!
Он хочет убить тебя!
Слова песни, доносившиеся из динамиков, звучали особенно глубоко и проникновенно. Она понимала их, как никогда раньше. Иронично слушать песню про ту самую пыль и вдыхать ее в этот же момент.
Слизистые носа начало неприятно жечь, но девушка не придала этому значения.
Мысли разлетались как бабочки, а тихая музыка из хрипевшей колонки окутывала, поглощала, заставляя двигаться девушку в такт невидимому ритму.
Расплывчатый, затуманенный взгляд девушки наткнулся на строки в сатанинской Библии:
"1. Жизнь есть величайшая милость, смерть – величайшая немилость. И, посему, надо прожить большую часть жизни – ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.
2. Скажи сердцу своему – я сам себе повелитель!
3. Благословенны сильные, ибо будут вершить они судьбу мира. Прокляты слабые, ибо наследство им – ярмо.
3. Благословенны могущественные и да почитаемы будут среди людей. Прокляты немощные и да стёрты будут они с лица земли!
4. Благословенны победители, ибо победа – основа права. Прокляты покорившиеся, ибо будут они вассалами навек!
5. Благословенны смелые и да пребудут они властелинами мира.
Прокляты праведно скромные и да растоптаны они будут раздвоенными копытами."
На лице Леры растянулась блаженная улыбка, она положила ноги на стол и закинула руки за голову, пребывая в эйфории, отдаваясь ритму тихой музыки, играющей фоном. Искаженное лицо сатаны с плаката над ее кроватью, кажется, подмигивало ей.
Вдох.
И вот она упала в глубокий колодец, где не было ни света, ни звука, ни времени. Только пустота, обволакивающая и убаюкивающая. Где то на границе сознания всплыл образ Карлайла Каллена, такой теплый, мягкий, приятный... Или это реально? Граница стёрлась окончательно, девушка потеряла сознание с отчётливым желанием подрочить.