Я повешу пиджак на стену - себя на галстук
Я повешу пиджак на стену
Себя на галстук
Моя судьба
Это спектакль в красных
Тонах, тонах, все будет в красных
Тонах, тонах, я тону
Девушка проснулась от сильного рвотного позыва в холодном поту. В голове всплыл очаровательный образ доктора. Его не было рядом. Оглядевшись, Лера поняла, что находится в своей спальне. Тело неприятно липло. В голову вновь ударило, мир вокруг расплылся. Далее она обнаружила, что находится вовсе без одежды, а затекшая рука лежит рядом с промежностью. Ноги не сгибались, но мочевой пузырь и холодный ветер, дувший из открытого окна все таки победили желание остаться в кровати. Кровь прилила в голову, низкий гемоглобин и недавние события дали о себе знать сразу же, как только девушка поднялась с кровати. Ахуительные черные звёздочки запрыгали перед глазами, Леру отшатнуло в сторону, она больно ударилась грудью об косяк стола.
– Блять! – собственный голос казался чужим, зазвонил будильник. Она провалялась в отключке или под кайфом всего пару часов. Надоедливый звук вынудил потянуться сначала к телефону, а потом уже к открытому окну, по которому громко барабанил дождь. В целом, этот звук как нельзя лучше описывал то, что творилось в голове у Леры. Головная боль пульсировала в такт врезающимся в окно каплям. С невероятными усилиями и каждой выпуклой поверхностью, об которую девушка благополучно ударялась, окно все таки было закрыто. Подоконник вздувался от воды.
Лера быстро натянула одежду в капельках крови. Глубокий порез на руке отзывался внезапной болью.
Приглушить ее могла только бутылка вина. Лишь эта мысль принесла хоть какое-то успокоение. Курить в комнате не хотелось, слишком холодно, утренняя прохлада давала о себе знать. Преследовало желание свалиться на кровать и заснуть.
Лера не смогла побороть рвотный позыв, через пару секунд оказавшись на коленях перед унитазом. Неприятно. Но бутылка дешёвого вина в правой руке утешала.
Дрожащими пальцами Лера поднесла к потрескавшимся губам сигарету. Кожа была бледной, почти пепельной в приглушенном, сером свете. Кисть вялая, а пальцы слегка согнуты, как будто не хватает сил полностью выпрямиться. Так и было. Отражение в зеркале напоминало покойника. Ловко открытая бутылка переместилась на полку, где находилась паста и зубная щётка. Лера не стала утруждать себя утренними процедурами, вкус зубной пасты с вином был бы отвратительным. Первый глоток алкоголя из стаканчика для зубных принадлежностей отразился теплой пульсацией в зоне груди.
Холодная плитка ванной комнаты стала алтарем отчаяния и болезненно контрастировала в согревающим ощущением. На ее бледной поверхности разрослось багровое пятно – словно кровь, пролившаяся из разбитого сердца. Разлитое вино, некогда символ праздника, теперь напоминало зияющую рану, из которой медленно утекала жизнь.
– Да ебала я это все! – стеклянный стакан, опрокинутый на пол, полетел в стену, разбиваясь на мелкие осколки.
На этом неудачи не закончились, девушка подскользнулась на разлитом алкоголе, ударившись об ободок унитаза. Утро не задалось с самого пробуждения. Опять рвотный позыв. Теперь из ее глотки выливалась не бесцветная жидкость, а вполне отчётливо багровое вино.
Девушка тяжело выдохнула, сползла по холодной стене на пол, нисколько не теплый.
В одной руке Леры, тонкой и трепетной, дымилась сигарета. Запястье вновь начало кровоточить. Каждая затяжка была как попытка разжечь угасающий огонь внутри, но вместо тепла она чувствовала лишь пепел на языке и горечь в горле.
Раковина была уже засыпана пеплом и окурками.
В глубине ее глаз бушевала буря. Боль, словно острые осколки, колола изнутри, не давая ей покоя. Надежда, как маленькая свеча на ветру, трепетала, но с каждым новым глотком алкоголя с горла и затяжкой сигареты, ее пламя становилось все слабее. Она была заперта в клетке своих собственных мыслей. Добил звонок младшей двоюродной сестры.
– Мы через недельку к тебе прилетим, папа денег заработал. Бабушка хочет забрать тебя обратно в Россию и, можешь не волноваться, тебя обматерили всеми возможными матами. – писклявый голос 16-летней избалованной дуры звучал самодовольно и резал по ушам.
– Иди нахуй. – Лера бросила трубку, чуть не выкинув телефон в унитаз.
Мысли о родственниках вгоняли в отчаяние, приводили в истерики.
До боли сжатый кулак с силой и утробным криком полетел в стену. Ещё раз. И ещё раз. До того момента, пока боль в костяшках стала невыносима. Слезы не прекратились. Рука была похожа на кровавое месиво. Очередной будильник отрезвил. Ахуенное настроение.
На дрожащих ватных ногах девушка потянулась к аптечке, к бинтам. Их, благо, было много. Тремор в руках мешал ровно перебинтовать запястье. Вдох дорожки пыли помог успокоиться, но дрожь не прекратилась. Было принято решение встать под душ. Теплой воды не было. Ледяные струи смывали кровавые следы с тела, боль усилилась. Намокший бинт упал на пол. Потратила его зря, она мысленно ударила себя за это. В слив стекала розовато-красная жидкость. Было тяжело дышать, с каждой каплей воды дыхание дрожало, Лера жадно хватала губами воздух, распутывая слипшиеся от пота волосы.
Тремор только усилился, каждая упавшая с волос ледяная иголка заставляла вздрагивать.
Но забинтовать руки нужно, иначе Карлайл точно все поймет. Хотя он бы и так понял... Но изрезанная и разбитая в мясо рука может вызвать вопросы у людей в школе.
Плотно замотав правую руку до боли, от давления марли на порез, девушка вытащила из стиральной машинки смятую белую рубашку и накинула на себя, закатав рукава до локтей, так как они уже были серыми от пыли. Джинсы были вытащены оттуда же. Порванные штанины на концах раздражали, Лера попыталась это скрыть. Почему-то не хотелось представать перед Калленом откровенно бомжом. Телефон опять зазвонил.
– Ты в школу вообще собираешься? – Соня обеспокоенно говорила в трубку
– Да, я опоздаю немного... – хриплый и дрожащий голос выдавал состояние. Долгое молчание на линии уведомляло о том, что Софья все поняла.
– Не употребляй сегодня больше, пожалуйста. – строго, но заботливо шепнула в телефон Соня и сбросила звонок. Видимо, она уже находилась в школе.
Лера откинулась на стену, запрокинув голову назад, тяжело дыша, пропуская сквозь пальцы мокрые волосы, от которых рубашка на плечах полностью промокла. Холодно. Она всё ещё была под кайфом. Идти в школу пьяной и обдолбаной не самая лучшая идея. Но приход уже был, дальше ей просто должно быть на все похуй, наркотик только успокаивал и расслаблял.
Вылив на себя пол банки дешёвых духов, перепрыгивая через лужи, девушка побежала в школу. Голова раскалывалась, иногда мир в глазах содрогался. Из за этого она один раз чуть не упала лицом в грязь.
На урок все таки опоздала, завалилась в кабинет вся насквозь мокрая. Рюкзак забыла дома. Класс начал откровенно ржать. Пробежав взглядом по пространству был замечен доктор Каллен, что то усердно объяснявший классу вместе с миссис Джонс по биологии. Стало не по себе, стыдно и неловко. Карлайл обратил внимания на приближающуюся девушку ещё до того, как она вошла в кабинет. Сложно не почувствовать этот запах паленого "lost cherry" в перемешку с сигаретным дымом, перегаром и наркотой. Последнее обычные люди вряд ли бы почувствовали.
Доктор указал на свободное место, а Миссис Джонсон отчитала девушку, но вскоре продолжила урок. Лера не слушала, лишь наблюдала за каждый движением Каллена, за тем, как трепыхаются его идеально уложенные волосы от случайных сквозняков, за тем, как он жестикулирует, когда объясняет тему. Со стороны выглядело, будто она очень увлеченно слушает лекцию, но проблема была в том, что смысл она не улавливала, не понимала ничего, да и не хотела. Не в том состоянии. Башка просто гудит, взрывается. Кажется, сейчас разорвется на части, позвоночник вылезет через рот, а глаза выльются на парту.
Мокрая насквозь рубашка прилипала к телу, становилось ещё холоднее. Лера задрожала от холода, тремор вновь усилился.
Блять.
Взгляд Карлайла на мгновенье остановился на дрожащем подростке, после чего мужчина подошёл к последней парте у окна, где сидела девушка. Он снял с себя обычную кофту на замке и протянул ей.
– Погода сегодня не очень. – Каллен одарил всех присутствующих доброй улыбкой.
Лера сначала не отреагировала, уткнувшись в одну точку, а потом лениво и сонно переместила взгляд в сторону. Смутилась.
– Спасибо, Доктор Каллен, но не стоит, я закаляюсь... Типо. – пробило на шутку, по пошутить не получилось. Мда. Не нужно было пить вино перед выходом.
Из всех, усмехнулся только Карлайл, а мисс Джонсон укоризненно посмотрела на источник сигаретного запаха. Каллен не отреагировал на отказ, только заботливо накинул свою кофту на плечи Лере. Его взгляд зацепился на бинты на запястьях, прикрытые напульсником. Но на одной руке марля выступала на костяшки и ладонь. Девушка вздрогнула от еле ощутимого прикосновения пальцев Карлайла, но поспешила скрыть это, опять уставившись в окно остекленевшими глазами.
Так она отсидела все уроки и уже сидела в кресле в кабинете Каллена, ерзая, пытаясь усесться поудобнее. Да и нервы сдавали. В мыслях промелькнуло: "нужно все таки закинуться оксикодоном, он полегче, не будет так херово, как от герыча."
Каллен с совершенно спокойным лицом сидел и смотрел на нее, ожидая пока она будет готова заговорить. Кажется, его мертвое сердце пропустило удар ещё в тот момент, когда он почувствовал от девушки запах наркотиков.
– Привет, как день прошел? – начал с непринужденного
– Здравствуйте, дерьмово. – не стала врать.
Доктор слегка кивнул головой и продолжил серьезно.
– Наркотики – это не шутки. И я бы на твоём месте не стал напиваться перед школой.
– С чего вы взяли, что я употребляю? – сердце заколотило в бешенном ритме, зрачки расширились, закрывая почти полностью изумрудную радужку.
– Ты весь день ходишь под эффектом, от тебя пахнет алкоголем. И что тогда лежит сейчас у тебя в левом кармане?
"Ебаный в рот, как он узнал? Сначала эта дура Джонсон доебывается, а теперь этот в душу лезет, хоть и весьма располагает на откровения. Я его почти не знаю, не могу довериться иза тупой влюбленности. Я чувствую себя слабой."
Девушка скрипнула зубами
– Не ваше, блять, дело. – по лицу забегали желваки, вены на шее напряглись.
– Успокойся, я не хочу причинить тебе вред. И это твой выбор, каким бы плохим он не был. Я никому не скажу. – Каллен протянул девушке руку. Она не отреагировала.
"Он чё прикрывать меня собрался? Вот сука, какого хера? Не верю, упекет в психушку и все."
Лера мысленно послала его протянутую руку на хер, она не будет доверяться ему. По крайней мере, сейчас.
– Вот чё вы лезете? И так херово, и так предки прилетают на следующей неделе! – слова сами вырвались. На эмоциях Лера сжала забинтованный кулак и тут же зашипела от боли. На белом бинте проступили красные капли.
Каллен мгновенно и аккуратно взял ее руку, без особых усилий разжав.
– Лера... – глаза доктора вмиг погрустнели, его пальцы нежно поглаживали руку девушки. – Это не выход. Все это не выход, – голос звучал бархатисто и успокаивающе. – Заглушать внутреннюю боль физической не самое лучшее решение. Ты можешь убить себя по неосторожности.
Лера опустила глаза, не заплакала, нет. Она бы не позволила никому видеть ее плачущую. Карлайл обошел стол разделявший их, присел на его край и начал распутывать красноватые в некоторых местах бинты. Девушка резко отдернула руку.
– Что вы делаете, мать вашу?
– Не бойся, я перебинтую нормально. То, что сделала ты – не самая лучшая перевязка, от этого тебе и больно. – окинул подопечную нежным взглядом, от которого захотелось залезть к нему на руки, свернуться в клубочек и замурчать.
Лера все таки позволила доктору снять бинт, его глаза становились все более грустными по мере того, как он открывал своему взору больше изрезанных участков кожи. Когда на его глаза попали костяшки, его губы сложились в тонкую напряжённую линию. И либо Лере показалось, либо очаровательные янтарные глаза доктора потемнели.
– Ты дралась? – Каллен нежно проходил пальцами с какой то мазью по порезам, заставляя девушку вздрагивать от каждого едва ощутимого, но нежного касания. Лера засмотрелась на его идеальные длинные пальцы, поэтому ответила не сразу.
– В каком то смысле, да... Со стенкой в ванной.
– В каком смысле? – Глаза у Каллена выдавали удивлёние, но он ни на секунду не отвлекся от раненой руки, с профессионализмом и аккуратностью, отточенной многими годами практики, накладывал ровные бинты на запястья.
Его прикосновения не доставляли боли, но от них по коже бегали мурашки. Либо из за самого факта, что это он, либо из за того, что его руки были слишком холодными.
– Двоюродная сестра позвонила, сказала, что она и кто то ещё из родаков сюда приедут, хотят меня в Россию утащить. Не хочу. Не позволю. – все тело напряглось.
– Я надеюсь, вы сможете найти общий язык. – Карлайл закончил перевязку, разгладив и помассировав затёкшие пальцы Леры.
От этого щеки окутал едва заметный румянец, сердце отбивало чечётку, а сквозь тело пробежала приятная теплая искра.
Доктор Каллен не стал нагружать девушку, не стал давить, но и не переходил эту грань "врач–пациент". Любовался ею на расстоянии разделявшего их стола, хоть и выглядела Лера сегодня довольно растрепано: ужасно мятая грязная рубашка и такие же джинсы, нерасчесанные волосы и пьяное состояние. Это не мешало Карлайлу находить девушку красивой, милой и притягательной. Хотя милая к ней, наверно, не очень применимо. Ей ведь палец в рот не клади – откусит.
Она ушла два часа назад, а Каллен все ещё сидел на кресле и улыбался своим мыслям, которые заполнял весьма конкретный человек.
Только придя домой, Лера поняла, что всё ещё находится в кофте Карлайла. И почему он не напомнил отдать? Пообещала себе, что завтра обязательно отдаст, хотя не хотелось. От кофты исходил его запах, такой приятный. Если бы так можно было сказать, она бы сказала, что он теплый. До невозможности приятный, миндаль, кажется, и бергамот...
Не отдавая себе отчёта в действиях девушка упала на кровать в той же одежде, что и ходила в школу, в обнимку с его кофтой, и прижимая ее к себе, как нечто самое ценное в ее жизни, уткнувшись носом в нее и растворившись в этом запахе.