Сын Дьявола

Битый час вампир допрашивал плененного несчастного ликана, на котором уже живого места не осталось. Все лицо покрылось засохшей кровью, что делало его вдвойне устрашающим, учитывая сущность оборотня. Рик не смог вынести зрелища побоев из-за своего мягкосердечного человеческого сердечка и ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью. Парень не в меру сострадательный и слишком добродушный. Это, конечно, хорошо, но ему сложно будет жить, имея такие качества. Возможно, сострадание — это сила для слабых, но слабость для сильных. Я часто испытывал это чувство, но только по отношению к смертным. Должно быть потому, что знал: сострадание — это то, что заставляет переживающего почувствовать, что он не один. И нельзя проявлять этого к тем, кто нечист сердцем и душой. Потому и ни разу не переживал из-за очередного убитого демона или какого-либо алкоголика, который имел несчастье попасться на моем пути.
Дэниэл, напротив, не имел ни сострадания... ни чувства меры. Он бил оборотня, пытал, грозился убить, но тот и не подумал ответить хоть что-нибудь, что успокоило бы вампирский гнев. Ликантроп спокойно выдерживал удары кровососа и не издавал ни звука. Гордое молчание. В человеческом обличии он выглядел как обычный подросток примерно моего возраста, может, на несколько месяцев помладше. Темно-каштановые волосы, глаза серые, правильны черты лица, крепкое телосложение. Одет он был скромно и без лишних изысков. Серые джинсы и красная футболка, поверх которой надета простая ветровка черного цвета. «Жалко его, он не заслужил всего этого. Может, мы с Риком не того поймали? Как мог такой парень, не имея при себе никаких магических или демонских навыков одолеть вампирское логово? Для этого надо обладать не только сверхъестественной храбростью, но и нехилой силой!» Я отвернулся, когда маленький засранец Дэниэл снова ударил оборотню в нос, умудрившись сломать его. У потомков волков очень крепкие кости, потому я задаюсь вопросом: с какой же силой надо бить, чтобы сломать кость ликану? Бывали случаи, когда оборотней переезжали поезда, да и то с ними ничего не случилось.
По глазам видно, что бедный ликантроп не понимает ничего, о чем его спрашивают. Он молчал, несмотря на пытки. Смотрел не на своего злостного врага вампира, а на меня непонятным взглядом, будто испепелял меня силой мысли, презрительно всматривался в каждую черточку моего лица. Я же восхищался его выносливостью. Может, он знает того, кто напал на логово вампиров, но это точно не он. Обидно одно: он не выдает «своих». Этим качеством можно гордиться, но оно сейчас не в пользу нам. Дэниэл продолжал отчаянно бить оборотня. Я глядел на его лицо. Оно приобрело теперь другой оттенок. Губы сжаты, глаза широко раскрыты, а волосы липли ко лбу. На его счастье, вампир обратил внимание на свои окровавленные руки и вышел из комнаты, мол, пойдет отмывать их и скоро вернется. У меня появился шанс поговорить с ликаном. Заперев дверь на щеколду и подперев ее стулом, я подошел к оборотню. Взяв полотенце, вытер ему рот от крови. Он сплюнул на пол кровавую жижу и закрыл глаза, будто ждал новых побоев. Дыхание у него было неровное, а мышцы напряжены до такой степени, что казалось, будто под кожей одни камни.
— Как тебя зовут? — спросил, потупив голову. Мне было немного стыдно на него смотреть.
Оборотень так и не сказал. Повторил свой вопрос немного жестче и настойчивее. И снова ответом была тишина. Может, я не вхожу в круг его доверенных лиц? Черт, именно я привел его умалишенному вампиру на растерзание, а потом ломаю голову, почему он не хочет со мной разговаривать. Браво, Джонатан. Я дал волку напиться. Он жадно глотал живительную влагу. Впервые он посмотрел на меня не с немым упреком, а благодарностью. Он принял мою помощь, но все же молчал. Немыслимо, что со мной сделает Дэниэл, но сделаю это. Я развязал руки оборотня и ожидал, что он ринется на свободу, но он не шелохнулся. Так и продолжил сидеть на стуле. Снова повторив свой вопрос, я надеялся, что, наконец, он даст мне ответ. Собственно, мне не нужно было знать его имя. Просто надо начать с малого, чтобы наладить контакт, а потом расспросить. Дэниэл предпочитает путь кровавых допросов, а я не применяю его, когда речь заходит о невинных существах, как мне кажется. Не всегда можно добиться ответов, убивая врагов. Но и сейчас ликан нем, как рыба. Я плюнул на все это, дал ему консервов, тушеного мяса, купленного Риком. Оборотень с некоторым недоверием принял еду. Он осторожно обнюхал ее, вскрыл упаковку одним когтем и попробовал на язык кусок. Удостоверившись, что для него нет никакой опасности, он в один присест съел всю банку и утерся рукавом кофты, размазав кровь по губам. Я снова протянул ему полотенце, и без того уже грязное, и как можно более мягче повторил вопрос.
— Макс, — наконец представился он. — Что я оборотень, вы уже в курсе, как я погляжу.
— Да, мы знаем, кто ты, —  неловко улыбнулся я. — Прости вампира, он считает, что ты представляешь угрозу для его жизни. На самом деле он... не такой импульсивный, как кажется на первый взгляд. Бывает и спокойным, — я замолчал. Врать не очень хорошо. — Хотя, такое редко бывает. Ты ворвался в вампирское логово?
— Нет, — оборотень сдвинул брови, будто вспомнил самый мерзкий момент его жизни. — Тот, кто это сделал, уже мертв. Я его убил. Тот парень странствовал вместе со мной. Он... я не знаю, что на него нашло, но он пошел к вампирам. «Рассчитаться со старым дельцем», как он сказал. На следующий день я услышал, что сотворил. Я убил его и не подумал, что вампиры — мстительные твари, и пока не убьют, не успокоятся. Кровососы стали вести за мной охоту. Потому я и скрывался от них.
— Это что, такое популярное направление — уничтожать нечисть? —я вслух подумал и этого не заметил. — И ты, оборотень, убил себе подобного. Прямо полицейский среди потомков волков.
— Не знаю, демон, —он прищурился, разглядывая меня. Это не особо приятно. Меня изучают, словно подопытного кролика. В Аду была точно такая же ситуация. — А ты не представился, —заметил он.
—Джонатан. А твой новый друг, который тебя избил, — Дэниэл. Есть еще один среди нас. Тот, который ушел к себе в комнату, был смертный, Рик Сарон его зовут.
— Компашка так себе, —буркнул он, высоко вздернув густые брови. Он устало склонил голову ближе к коленям, будто готовился падать в голодный обморок. — Смертный, вампир и демон... У вас, должно быть весело? — вопрос не подразумевал ответа, как я подумал, и не стал язвить. — Выключи свет, я плохо переношу любое освещение. Глаза болят.
Что же, так даже лучше. В темноте и я прекрасно вижу. Ему не удастся напасть на меня. Я вырубил освещение, и маленькая комната погрузилась в полумрак. Лунный свет пробился сквозь задернутые занавески и отбросил слабый луч на лицо Макса. Он дернулся, но оставался самим собой. Устало откинувшись на спинку стула, он начинал растирать глаза, снимая напряжение. Полнолуние еще далеко, сейчас он в состоянии себя контролировать. Тем не менее с ним вести себя надо крайне осторожно, каждое его движение может представлять угрозу.
— Я мог бы вам пригодиться, — внезапно послышался его полусонный голос. — Не могу сказать, что от меня будет огромная польза, но все-таки смог бы с вами вести охоту на обитателей другого мира. Когда-то был опыт в подобных делах. Да и мне некуда сейчас податься, всюду в бегах, нет ни одного пристанища.
Я мог бы гордиться своими переговорами и тем, что так скоро нашел замену себе, когда уйду от них, но явно Дэниэл не будет рад. Помянешь дерьмо — а вот и оно, вампир дернул ручку двери, но она не поддалась ему. Такого поворота кровосос не ожидал, но немного подождал и с тем же легким усилием попытался открыть дверь. Когда до него дошло, что она заперта с обратной стороны, начал колотиться в нее и проклинать меня так, как только мог. Хорошо, что слова проклятий, произнесенные вампиром или любой другой нечистью, кроме демона и человека, не имеют никакого отражения на проклятом. Я тоже хотел бы ответить на вампирскую дерзость каким-либо ужасным словом, но закусил язык. Мне все-таки следует держать его за зубами. Только что-то ляпну неосторожное, как другой будет страдать. Сейчас меня просто распирало изнутри желание ответить вампиру. Это было очень жгучее желание. Сдержался, как всегда.
Немного подождав, пока вампиру надоест рваться сюда, я открыл исцарапанную когтями дверь и захватил Дэниэла, уже приготовившегося нападать. И пока я не влепил ему хорошую оплеуху, он не приходил в себя. После пощечины, кровососу не было столько больно, сколько обидно. Он оцепенел от ярости, жаркой волной накатившей на него. И не шелохнулся. Пока он пребывал в полусознательном состоянии, мне долго пришлось объяснять ему, что ликан не виновен и вполне безопасен для его жизни и для людской. Дэниэл отказывался в это верить. Вампир отрицал каждое мое слово, хоть в нем мелькали признаки неуверенности. Я поколебал его бдительность, но этого недостаточно. Нужно окончательно убедить его. И мне это удалось путем уговоров и обещаний, что я лично буду нести ответственность за его жизнь. Это было уже через чур, за такое не грех дать вампиру в нос. Но что ни поделаешь, ради спасения невинной жизни. Дэниэл разрешил оставить его только после этого условия. На секунду я почувствовал, что он несколько расслабился и пребывает в довольно безобидном состоянии... пока я не ляпнул, что Макс хочет присоединиться к нам. Вампир взорвался, как атомная бомба, и из него сыпались ругательства. А я умно пригрозил ему дракой и напомнил, чем закончилась наша прошлая стычка. «Делай, что знаешь, но если умрешь от руки этой твари — твои проблемы», — так он и отступил. К счастью или к горю.
Макс смущенно улыбнулся, когда я сказал ему остаться среди нас. Он порылся в карманах и достал старую потрепанную рекламную бумажку, дал ее мне. Сказал, чтобы я почитал ее, если будет время. Сам я отправил его в свою комнату отдыхать. Это были своего рода извинения за вампиреныша. Он с благодарностью посмотрел на меня и пошел туда, куда я сам ему указал. Ничего, мне сегодня не до сна. Не жалко отдавать и комнату.
В рекламе было сказано, что где-то поблизости происходит грандиозное шоу. Пара смертных из числа богачей вместе с темным магом решили вызвать демона, как я прочитал в буклете. Они набирают публику, как ни странно. И, очевидно, если демона они все-таки сумеют вызвать, он вырвется в этот мир. Не так уж и страшно, если они беса призовут или какое-либо низшее адское отродье, но то-то будет весело им, если на волю вырвется верховный демон или элита Ада. Но худшее, что может быть — маги. Меня изрядно раздражали они. Полулюди и полудемоны. Я встречал их раньше и остался недоволен. Не знаю, что они думали об этом и никогда не узнаю, ведь они замолчали уже навсегда. Раз я шел голодный по темному безлюдному парку. Никого не видел и не трогал. Идут мне навстречу эта парочка гаденышей и смеются. Тут я сначала оцепенел и не смог даже пальцем шевельнуть. Это маги решили надо мной пошутить. Наложили чары и начали всякую дрянь колдовать. Тогда я увидел свою мать впервые. Немезида убила их, чтобы защитить меня. А я прогнал ее, сказав, что никого у меня нет и не будет, нет родни, и я ненавижу ее за то, что при моем рождении она бросила меня. До того дела с призраком я ее не встречал.
А вот самого настоящего демона вызвать непомерно дорого и сложно. Ингредиенты для этого невозможно найти. Сами по себе твари из Ада делятся на несколько слоев. Первые и самые сильные падшие ангелы. Например, Азазель — высший демон, который был ангелом оружия. Вторая группа менее сильная. Мы их называем срединными. А самыми слабыми, мерзкими и отвратными являются низины. Особо распространенное название – падаль. Демоны падали не сообразительны. Они движутся, полагаясь на свои простейшие инстинкты. Именно таких чаще всего вызывают маги. Ох, надеюсь, что если смертные решили позабавиться с адскими силами, то пускай играют со страховкой и с малышами-демонятами.
Колдунам это нужно не из-за своих целей, а ради прибыли. Смертные отдают им столько, сколько у них есть, лишь бы увидеть демона. Я не знаю, зачем это людям, но явно им это нравится. Они обожают сверхъестественные силы.
Рик неожиданно коснулся моего плеча. Я нисколько не испугался, просто рефлекторно вздрогнул. Смертный без лишних слов выдернул из рук бумажку и пробежался глазами по ней. За его спиной с недовольным видом Дэниэл блуждал взглядом в разных уголках комнаты, осознанно пытаясь не встречаться взглядом со мной, хотя прекрасно понимал, что я в упор смотрю на него. Но мое терпение подошло к концу. Устал играть в эту бессмысленную игру. Наконец Рик громко выдохнул, окончив чтение. Он оглянул нас с кровососом и кинул рекламу на стол.
— В таком случае один вопрос: когда выходим? — спросил он. — Заодно и испытаем в физическом плане оборотня. Посмотрим, насколько он готов быть с нами, биться плечом к плечу с нами, парни. Хорошо?
— Я никуда не пойду с ликантропом! — взревел вампир. — Он может обмануть нас или того хуже! Вы только представьте, что он может сделать... А если это ловушка, если там нас поджидают его товарищи! Или, к примеру, мы попадем в такую...
— Заткни кровососку, Дэнни! — я уже не мог сдерживать свой гнев. — Мы уже несколько раз попадали в западню, но выбирались снова. Значит, даже если твои мозги в порядке и твои слова окажутся правдой, все равно выживем, выползем и вылезем из любого дерьма, в какое бы мы веселенькое приключение ни вляпались.
— Две беды пронесло, соглашусь, а третью не минуем. Знаешь, есть такое поверье, что, играя со смертью, два раза всегда прокатывает, но следующий — обязательно попадешься, сыграешь в ящик. То есть, дважды тебя предупредили, и третий — смерть. У меня эти «два раза» уже произошли. У Рика тоже, наверняка. А про тебя я вообще молчу. Ты же демон.
— Спасибо, что наступил на больную мозоль! — вскрикнул я, но на последнем слове изрядно сбавил тон. — Ключевое здесь слово —«поверье». И вообще, мы же самоубийцы, раз ввязываемся в опасные дела. И сейчас нам подвернулся еще один шанс доказать, что мы неплохие ребята и готовы пожертвовать жизнью ради спасения рода людского. Верно говорю, Рикки?
— Я Рик, будь добр так меня называть, Джонатан, — устало произнес смертный.
— А этого, друг мой, не совершится, — самодовольно вскинул подбородок я с выражением горделивости и напыщенности. Для меня это поведение неестественно, но выглядеть противным парнем у меня выходит очень даже неплохо. Податься бы в актеры! — Я люблю делать всем противно, да, маленький вампир Дэнни?
— Заткнись, горгулья старая! — отмахнулся он. — Еще раз назовешь меня таким поганым именем, самолично вырву твою глотку и отдам ее твоему драгоценному Максу на корм. Надеюсь, он, как и все псы, любит косточки? Особенно политые свежей кровушкой.
— Замолчите, — вставил Рик, уже не в состоянии с нами бороться.
Как ни странно, его слова меня ничуть не задели. Даже наоборот, немного позабавили. На секунду захотелось вновь почувствовать себя ребенком и подразнить мелкую кровавую тварь. Впрочем, я всегда был любителем подраться. Сейчас это желание стало сильнее, чем обычно. И я не смог сдержаться. Пока Рик отвернулся, пока в комнате царила нерушимая тишина, я аккуратно подошел сзади вампира, попросту взял и толкнул его со всей силы. Дэн пролетел пять метров и впечатался в оконное стекло напротив. Выглядела эта цена до ужаса смешной, может, даже немного печальной. Дэниэл потрясенно упал на пол. Казалось, вот-вот расплачется с досады. Но это не давало мне повода не засмеяться. Глядя на беспомощного злодея вампира и ошарашенного моей выходкой смертного, отступил несколько шагов назад и один в сторону. И как раз вовремя, ведь тарелка, пущенная вампиром, просвистела в том месте, где ранее стоял я. Усмехнувшись над лицами товарищей, пошел по направлению в гостиную — там решил переночевать. Но резкое эмоциональное ругательство в мою сторону остановило меня. Развернулся и ответил:
— Нет, не надо на меня наезжать, — поднял вверх указательный палец. — Рикки, ты же сказал, чтобы мы замолчали. А про то, что нельзя драться ты не говорил.
— Можно я его убью? — проскрежетал Дэниэл.
— Чуть позже, может быть. Пока он нужен нам, — ответил Рик. — Но, безусловно, в конце концов ты сможешь делать с ним, что душе твоей угодно.