глава 8
С тех пор, как она произнесла эти слова, мир изменился.
Не сразу.
Не громко.
Но внутри всего стало иначе.
Он больше не исчезал на недели.
Не прятался за дверью.
Не смотрел сквозь неё.
Он был рядом.
Молча.
Постоянно.
Будто боялся, что если отойдёт слишком далеко — всё исчезнет.
Каждый день он приходил.
Не рано.
Не поздно.
В одно и то же время.
Как будто теперь у него появился новый ритуал.
Она — его центр.
Он приносил еду.
Теплую.
Питательную.
Разнообразную.
Иногда с фруктами, которые здесь почти не росли.
Иногда с травяным чаем, который пах лесом и дождём.
Он не говорил, где достал всё это.
Она не спрашивала.
Он садился рядом.
Не всегда рядом с ней.
Иногда просто в углу комнаты.
Иногда у окна.
Но всегда так, чтобы видеть её.
Чтобы знать — она здесь.
Жива.
Цела.
С ним.
Его взгляды стали другими.
Не такими жесткими.
Не такими холодными.
Они всё ещё были тяжёлыми, но уже не давили.
Теперь они… заботились.
Она начала чувствовать ребёнка.
Не в движениях — их ещё не было.
Но в теле.
В мыслях.
В сердце.
Она знала, что он или она там есть.
И это давало силы.
Лекс тоже начал замечать изменения.
Она стала мягче.
Не в характере.
А в движениях.
В дыхании.
В том, как ласково прикасалась к своему животу.
Он видел, как она улыбается, когда думает, что он не смотрит.
Он не улыбался в ответ.
Но глаза менялись.
Становились чуть теплее.
На мгновение.
Только для неё.
Он стал следить за её состоянием.
Спрашивал других вампиров, кто знал о людях.
О беременности.
О детях.
О жизни, которая могла зародиться там, где раньше не могла.
Ему не находили ответов.
Такого не бывало.
Такого не должно быть.
Но оно было.
И он не мог этого игнорировать.
Он начал читать.
Старые книги.
Забытые тома.
Записи прошлых поколений вампиров.
Про людей.
Про связь.
Про любовь.
Про рождение.
Он ничего не находил.
Но продолжал искать.
Потому что должен был понять.
Должен был защитить.
Она заметила, как он иногда задерживал взгляд на её животе.
Как проводил пальцами по коже, аккуратно, почти невесомо.
Как проверял, тепло ли ей.
Не болит ли что-то.
Не хочется ли чего-то странного.
Она не просила его об этом.
Он делал это сам.
Он стал меняться.
Не внешне.
Не в разговорах.
Внутри.
Он перестал спрашивать себя, почему он это делает.
Просто делал.
Она стала спать чаще.
Уставала.
Иногда засыпала прямо на середине дня.
Он не тревожил её.
Просто сидел рядом.
Слушал её дыхание.
Смотрел, как поднимается и опускается её грудь.
Он чувствовал, как её жизнь становится частью его.
Не намеренно.
Не осознанно.
Просто — становится.
Иногда он приносил ей новые книги.
Не те, что раньше.
Не романы.
Не истории о любви.
Книги о материнстве.
О детях.
О родах.
О жизни, которую он не знал.
Она читала.
Иногда вслух.
Иногда шепотом.
Он слушал.
Не всегда понимал.
Но запоминал.
Она стала расти.
Не сильно.
Но он видел.
Он замечал каждое изменение.
Каждый новый изгиб.
Каждое движение.
Он начал покупать ей одежду.
Широкую.
Удобную.
Ту, в которой ей будет комфортно.
Он не говорил об этом.
Просто оставлял на столе.
Она благодарно касалась тканей.
Не говорила «спасибо».
Он не просил.
Иногда он сидел и просто смотрел на неё.
Как она спит.
Как просыпается.
Как ест.
Как прикасается к животу.
Как улыбается, не зная, что он видит.
Он не улыбался в ответ.
Но внутри что-то двигалось.
Что-то, чего он не знал раньше.
Он не называл это любовью.
Он не называл это привязанностью.
Он не знал, как это назвать.
Но он чувствовал.
Она чувствовала тоже.
Она знала, что он меняется.
Медленно.
Осторожно.
Но меняется.
И она не боялась его так, как раньше.
Он всё ещё был вампиром.
Он всё ещё был главным.
Он всё ещё был тем, к кому боялись приближаться.
Но для неё он стал чем-то большим.
Не мужчиной.
Не возлюбленным.
А защитником.
Он знал, что другие вампиры замечают изменения.
Слышал их шёпот за стенами.
Видел их взгляды, когда они входили в комнату.
Но он не объяснял.
Не оправдывался.
Просто продолжал быть рядом.
Он не рассказывал никому о ребёнке.
Даже им.
Он не был готов.
Она тоже молчала.
Не потому что боялась.
А потому что знала — это их секрет.
Их тайна.
Их новая жизнь.
Он стал проводить больше времени с ней.
Даже если просто молчал.
Даже если просто сидел рядом.
Даже если просто держал её руку в своей.
Она не спрашивала, почему.
Он не объяснял.
Но каждый день становился чуть легче.
Каждый вечер — чуть светлее.
Каждая ночь — чуть добрее.
Он не сказал ей, что любит её.
Он не сказал, что хочет быть отцом.
Но он показал это действиями.
Медленно.
Осторожно.
С любовью, которую не умел выразить словами.
Она не требовала слов.
Она принимала его таким.
С молчанием.
С прикосновениями.
С тенью в глазах.
С сердцем, которое начинало биться иначе.
И хотя они не говорили об этом,
Оба знали —
Это только начало.
Их история только начинается.