глава 7
Т/И проснулась в полной тишине.
Свет едва пробивался сквозь плотные шторы.
Ночь уходила медленно, будто не хотела отпускать её в новый день.
Она лежала, прижав руки к животу.
Под пальцами было тепло.
Жизнь.
Маленькая, хрупкая, только начинающая биться.
Она знала, что больше не может молчать.
Это уже не только о ней.
Не только о страхе.
Не только о том, как он вошёл в неё без любви, без слова, без права.
Это стало чем-то большим.
Чем-то, что требовало защиты.
Что требовало выбора.
Она встала.
Медленно.
Ещё не чувствовала тяжести, но движения стали осторожнее.
Как будто внутри кто-то напоминал ей — теперь ты не одна.
Она подошла к окну.
Отодвинула штору.
За решёткой виднелась темнота ночного сада.
Деревья качались на ветру.
Тени двигались.
Не реальные.
А может, и настоящие.
Она не знала, сколько прошло времени.
Может, минуты.
Может, часы.
Но дверь открылась.
Тихо.
Без стука.
Как всегда.
Он вошёл.
Лекс.
Высокий.
Тёмный.
С глазами, которые никогда не говорили то, что хотелось услышать.
Он не подошёл близко.
Остановился у порога.
Посмотрел на неё.
Долго.
Молча.
Она не опустила взгляд.
Впервые за много месяцев.
Впервые после той ночи.
Она сделала шаг вперёд.
Потом второй.
Остановилась в нескольких метрах от него.
Руки лежали на животе.
Не защитно.
Просто… так.
Он заметил.
Она видела, как его взгляд скользнул ниже.
Как на мгновение замер.
Как снова вернулся к её лицу.
Он ничего не сказал.
Но что-то изменилось.
Чувствовалось.
Она глубоко вдохнула.
Голос был тихим, почти шепотом.
— Я беременна.
Слово повисло в воздухе.
Тяжёлое.
Несущее всю тяжесть мира.
Он не ответил сразу.
Стоял, как каменная статуя.
Глаза не мигали.
Дыхание замедлилось.
Она ждала.
Не дрожала.
Не плакала.
Просто ждала.
Он сделал шаг.
Потом второй.
Оказался рядом.
Посмотрел на неё сверху вниз.
Провёл пальцами по её животу.
Легко.
Осторожно.
Будто боялся сломать.
Она не вздрогнула.
Не отстранилась.
Просто закрыла глаза.
Он не верил.
Он не мог верить.
Люди не могут забеременеть от вампиров.
Так было всегда.
Так было со всеми.
Но сейчас перед ним стояла женщина.
Его женщина.
Его пленница.
Его...
Он не знал, как закончить эту мысль.
Он не знал, как принять это.
Он не знал, что делать дальше.
Она открыла глаза.
Посмотрела на него.
— Это твой ребёнок.
Он не ответил.
Не кивнул.
Не отступил.
Просто смотрел.
Она продолжила:
— Я не знаю, как это возможно.
— Но я беременна.
— От тебя.
Он закрыл глаза.
На лице мелькнуло что-то болезненное.
Страдание?
Радость?
Страх?
Он не понимал.
Он не знал, что чувствует.
Она ждала.
Она знала, что он не скажет «прости».
Знала, что он не обнимет её.
Но она надеялась, что он не уйдёт.
Он не ушёл.
Он протянул руку.
Прикоснулся к её щеке.
Холодными пальцами.
Но прикосновение было мягким.
Она не отстранилась.
Он не убрал руку.
Минуты тянулись медленно.
Тишина между ними была густой.
Не пугающей.
Не тяжёлой.
Просто — тишина.
Он наконец заговорил.
Шепотом.
— Почему?
— Почему это случилось?
Она не знала ответа.
— Не знаю.
— Но оно есть.
— И я не позволю ему исчезнуть.
Он смотрел на неё.
Долго.
Потом кивнул.
Один раз.
Он отошёл.
Подошёл к двери.
Остановился.
Не обернулся.
— Я вернусь.
Щелчок замка.
Дверь закрылась.
Она осталась одна.
Но уже не так одиноко.
За стеной он остановился.
Прижал ладонь к стене.
Закрыл глаза.
Он не знал, что значит быть отцом.
Он не знал, что значит любить так, чтобы защищать.
Но он знал одно.
Этот ребёнок — его.
И если мир решит иначе —
Он будет против всего мира.
Она легла на кровать.
Прижала руки к животу.
Прошептала:
— Всё будет хорошо.
И поверила в это.
Он вернулся через несколько часов.
С книгой.
С новым одеялом.
С чашей горячего супа.
Он не сказал ни слова.
Просто поставил всё рядом с ней.
Просто сел рядом.
Просто положил руку на её живот.
Она не спросила почему.
Он не объяснил.
Но они оба знали —
Всё изменилось.
И для неё.
И для него.
И для мира, который не готов был принять это.