14
Тусклый свет рассвета проникал сквозь стеклянные стены дома Калленов. Он окрасил всё в холодно-серебристые тона — будто весь мир затаил дыхание между ночью и днём.
Мария сидела в кресле, поджав ноги, укрывшись пледом. Она наблюдала за Эдвардом, который всё так же лежал на диване, будто в забытьи. Его лицо было спокойным, но напряжённость не уходила из черт.
Она вздохнула.
— Ты ведь не спишь, — произнесла она тихо.
Молчание.
— Я не знаю, зачем ты здесь. Почему ты не исчез снова. Но если ты пришёл... тогда скажи хоть что-то.
Тишина потянулась.
И вдруг — он открыл глаза.
Жёлтые, глубокие, как тлеющие угли. Он медленно повернул голову в её сторону. Долго смотрел, не говоря ни слова.
— Я слышал тебя, — наконец сказал он. — Всю ночь. Даже когда ты молчала.
Мария сглотнула. Его голос был тише обычного, почти треснувший.
— Тогда почему ты молчал?
— Потому что если я начну говорить... мне придётся признать слишком многое.
— Например?
Он сел. Медленно, будто боялся, что этим разрушит весь хрупкий воздух между ними. Его глаза не отрывались от её.
— Что я чувствую. Что ты... меняешь меня. И я не знаю, к лучшему ли это.
Мария встала, подошла ближе. Она не прикасалась — но была рядом. Совсем рядом.
— Я ведь не прошу тебя быть кем-то другим.
— Но ты уже сделала меня другим, — выдохнул он. — Просто тем, что осталась.
Он сжал кулаки, будто борясь с внутренним решением.
— Я не могу быть рядом с тобой, Мария. И не могу уйти. Это как... боль и утешение одновременно.
— А я, — сказала она, тихо, — тоже не знаю, кто я, когда ты рядом. Но впервые — мне не страшно быть собой.
Эдвард поднял на неё взгляд.
— Не отпускай меня, — прошептал он.
Она не ответила словами. Просто села рядом. Положила голову ему на плечо.
И впервые — он не отпрянул.