21. Невидимая нить
— Да ты вообще веришь в то, что говоришь? — фыркнул Чхве Соль У, зевая и причмокивая, и сел прямо перед вентилятором, — Губы себе слюной бы помазал, раз врешь.*
— Тогда намажь, Соль У-я.** Намажь мне слюной губы.
— А-а... Да прекрати, серьезно!
Каждый день без перерыва продолжались их дурачества: то щекотка под подбородком и в подмышках, то резкий захват сзади за шею до хрипа, то обнимашки до тех пор, пока один не начинал умолять отпустить.
Соль У, откашлявшись, бросил взгляд искоса. Интересно, кто вообще согласится выйти замуж за этого ленивого здоровяка? Лежит, почесывая живот, — просто жалко смотреть.
— Соль У-я... Я же просил намазать слюной...
В такие моменты Вон Дэён выглядел бесконечно жалким. И именно тогда Соль У всерьез начал изучать эту личность. Какой же непостоянный человек.
Когда в четыре часа дня Дэён неизменно приходил за ним, широко расставив руки, Соль У испытывал странное чувство. Они почти ровесники, но в одежде, в словах Дэёна было что-то более взрослое, зрелое.
От него иногда пахло едким табачным дымом — как от сигарет, которые курила госпожа Чхве. Порой он улыбался странной, невеселой улыбкой. А иногда, приняв звонок и выходя за калитку, делал такое лицо, что становилось страшно. Однажды, когда Соль У спросил, придет ли он в четыре, Дэён не ответил и ушел, а появился чуть позже назначенного времени — с царапинами и синяками на тыльной стороне ладони.
Как-то издали Соль У видел его с какой-то девушкой в мини-юбке. Когда Дэён обнимал за плечи не его, а кого-то другого, и смеялся, Соль У злился — казалось, что ту девушку он ценит куда больше.
Он знал, что этот человек опасный, и дружба с ним ни к чему хорошему не приведет. Но он не мог отказаться от Дэёна, который каждый день в четыре часа дня неспешно шел за ним, шлепая тапками.
Однажды днем со стороны калитки послышался девичий смех. Девчонки, не в силах ждать, забрались на забор и что-то швырнули во двор.
— А-а, идиотка! Что будем делать? Быстро забери обратно!
— Как я заберу? Ты же сказала бросить!
Услышав разговор, Соль У вышел во двор. Он собирался сбегать на второй этаж и позвать Дэёна. На земле лежали красная пачка от сигарет и маленькая голубая коробочка, похожая на жвачки.
DUREX — классические и удобные презервативы, 3 шт. — в тот момент, когда Соль У поднял коробочку с этой надписью, на лестнице раздались шаги.
— Положи это.
— ...Что?
Ожидалось, что Дэён накричит на девушек, перелезающих через забор, но вместо этого он резко нахмурился и повысил голос на Соль У:
— Я сказал, положи.
Он выхватил голубую упаковку из его рук. Лишь выйдя за ворота, Дэён наконец перевел взгляд на девушек.
— Блядь, вы совсем ебнулись?
Громкий хлопок железных ворот заставил Соль У вздрогнуть.
–––––––––––––
Соль У купил шоколадное эскимо со скидкой по карте лояльности магазина. Упаковка не открывалась, и он, кряхтя у мусорного бака, привлек внимание работницы. Та предложила помочь, но он резко отвернулся, и женщина с обидой отошла.
«Классические и удобные Durex» — видимо, мне нельзя на такое смотреть. Но почему тогда у Дэёна и его друзей это есть?»
Хоть он и перестал играть в Шерлока Холмса и доктора Ватсона, внутренний монолог продолжал строить догадки. Выйдя из магазина, он побрел по улице в сторону большого проспекта, где виднелся Центр искусств. Под раскатистое стрекотание цикад он продолжал размышлять:
«Кажется, бабушка была права. Вон Дэён — опасный тип. Неужели всё так и есть?»
В момент, когда сомнения достигли пика, кто-то сильно толкнул его. Соль У упал на землю, но первым пришло не ощущение боли, а недоумение. Он шел вплотную к стене — столкнуться с кем-то было невозможно, если только не намеренно.
Удар был сильным. Ладони содрались. Подняв упавшее эскимо, он увидел морщинистое лицо мужчины в шапке — пожилого, с виду чиновника.
— Извиняюсь...
— Ах ты, сучонок! Блядь! Пошел вон, тьфу!
Соль У замер, не в силах вымолвить ни слова, пока на него лился поток ругани. Почему-то тело не слушалось.
Он не знал, что этот старик специально выбирал беззащитных детей, чтобы выместить на них злость.
В тот момент на улице никого не было. Мужчина выкрикивал слова, которых Соль У раньше не слышал. Среди них часто мелькало «твою мать». Хотя язык заплетался от пьянства, каждое слово впивалось в сознание.
Грязный... что-то порвалось... как тебя рожали... мужики, что за отродье...
Соль У тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Когда сознание прояснилось, мужчина в шапке уже исчез. Запоздалый стук сердца рвал грудь, будто пытаясь вырваться наружу.
Соль У перешел дорогу и подошел к таксофону. Позвонив в 112, он обнаружил, что его эскимо куда-то пропало.
Сердце бешено колотилось, будто вот-вот вырвется из груди. Вскоре приехали двое полицейских. Выслушав объяснения Соль У, они посадили его в машину и начали объезжать окрестности, пока не вышли на след того мужчины. Тот сидел на скамейке у подножия горы Умён, невозмутимо потягивая макколли с пожилым приятелем.***
— Да он просто все выдумал! С чего бы мне орать такое на нашего местного пацана? Эй, старина, я ведь тут с тобой сидел, да?
— Ага, мы вместе пили.
— Вот видите! Да этот парнишка совсем оборзел. Ни с того ни с сего на человека наезжает!
Полицейские выглядели растерянными. Один присел рядом с Соль У и мягко заговорил:
— Давай-ка ты пойдешь домой, отдохнешь. Мы тут сами разберемся, поговорим с дедушкой как надо...
— Кто с ним будет «разбираться»?! Посадите его! Хотя бы на неделю! Я не прощу этого!
Они еще долго уговаривали его, но Соль У лишь слышал одно: «Ничего не поделаешь». Отказавшись от их сопровождения, он рванул обратно в магазин.
Задыхаясь, он рухнул на стул. Невыносимая усталость смешалась с тошнотой. Прошло какое-то время, прежде чем кто-то вошел внутрь и сел напротив. В чёрной кепке, Вон Дэён наклонился к нему:
— ...Что случилось?
— Разве нет какой-то «книги жалоб»? Хён, зарепость его через смартфон, пожалуйста...
— Ты чего? Иди сюда.
— Хён, я... устал.
Соль У медленно опустил голову на стол. Дэён пересел поближе. Сознание начало меркнуть — видимо, снова сбой. Когда он очнулся, Дэён уже гладил его по волосам.
Когда Соль У рассказал об услышанных оскорблениях, лицо Дэёна застыло: губы поджались, а взгляд стал холодным, как лёд.
Дэён знал, где найти ту беседку, в которой старик играл в бадук. **** Взяв обессиленного Соль У на спину, он направился к скамейке у подножия горы.
Птицы пели, закат окрашивал горную тропу в багрянец. Дэён вызвал мужчину в сторонку, где никого не было.
— Аджосси, извинитесь.
Тихий, но чёткий голос отозвался в груди Соль У. Когда старик начал юлить, Дэён спокойно переспросил:
— А, вы не делали этого? Понятно.
— Ну да, не делал.
— Аджосси... только вот...Даже если не делали — извинитесь. Просто извинитесь.
Его голос стал еще тише, но каждое слово било точно в цель. В повисшей тишине Соль У крепче сжал пальцами плечо Дэёна.
— ...Извините. Прошу прощения.
Старик несколько раз сглотнул, прежде чем выдавить из себя эти слова. Но Дэёну было мало. Он привел пример. Заставил повторить слово в слово:
— Мне стыдно, что я, недостойный старик, оскорблял тебя словами, которые даже повторить нельзя.
— Мне стыдно, что в моем возрасте я позорю твою семью, а сам веду себя как ублюдок.
Старик, бледнея, бормотал это, глядя в землю.
— Все? Теперь на колени.
Соль У резко поднял глаза. Лицо мужчины, наполовину скрытое за спиной Дэёна, стало пепельным.
— Разве слова сотрут уже нанесенную боль? Может, если встанете на колени, тогда другое дело. Покажите искренность.
Зрачки старика бешено дрожали. Дэён, секунду сверливший его взглядом, вдруг усмехнулся.
— Мы же договаривались, да? Что больше такого не повторится. Вы же извинялись перед моими друзьями. Если хотите продолжить разговор — приходите на виллу у китайского ресторана в переулке. Я всегда рад вас видеть, дедуля. Да? Отвечайте.
Его тон был мягким, но в нем змеилась сталь. Соль У впился пальцами в плечо Дэёна, и тот, будто смягчившись, рассмеялся:
— Он правда собрался вставать на колени, ха...
На этом они ушли. Соль У боялся, что Дэён ударит старика, но, к счастью, этого не случилось.
–––––––––––
На следующий день Соль У стал свидетелем странной сцены. Разбирая материалы американского учебника в комнате Дэёна, он наткнулся на незнакомые предметы.
Под столом стояли флакон Effkill'а и загадочная стеклянная бутылка.
— Что это?
— Поручение.
Но «поручение» не исчезло ни на следующий день, ни через неделю. Оно так и оставалось под столом.
Спустя семь дней Соль У понял: это было не поручение.
К дому пришли люди — много людей, двое полицейских, а за ними и соседи. Десятка полтора человек столпились у входа.
— Это же смертельная доза! Да во что ты вырастешь? В убийцу! Боже, вы подмешали отраву в алкоголь... слабым старикам!
Впереди всех стояла женщина, готовая разразиться гневной тирадой.
В блестящих серёжках, юбке до колен и туфлях на каблуках — хозяйка второго этажа — смотрела на Вон Дэёна с выражением глубочайшего раздражения. Её взгляд, полный презрения, говорил сам за себя.
«Если бы это была госпожа Чхве, она бы уже вступила в схватку с этими людьми, защищая меня», — мелькнуло у Соль У.
Но тётка лишь скрестила руки, всем видом показывая, что ей «всё равно». От этого настроение Соль У стало еще хуже.
Его дыхание перехватило от громких голосов и множества незнакомых лиц. Но Дэён, кажется, наслаждался этим. Он смотрел на толпу свысока, и в его глазах читалось явное удовольствие от их беспомощной ярости.
Один из полицейских шагнул вперёд:
— Имя. Школа.
Дэён ответил коротко:
— Вы же знаете, что не можете допрашивать меня без доказательств?
Полицейский замялся:
— Ладно, тогда просто скажи... Где ты был вчера днём?
Прежде чем Дэён успел ответить, Соль У распахнул дверь и выбежал во двор:
— Вчера и всю прошлую неделю он был со мной! Мы учились вместе!
Это была ложь — та самая, которой он научился у того старика-чиновника, увиливавшего от ответственности.
И в тот момент, когда Дэён посмотрел на него, в его глазах было не только удивление, но и что-то более глубокое — ощущение связи.
После этого случая между ними возникла невидимая нить — её нельзя было объяснить или потрогать, но она определенно существовала.
По крайней мере, для Соль У.
Где бы он ни был — он всегда чувствовал эту связь с Вон Дэёном.
Эта фраза содержит корейский культурный контекст. Если врун смажет губы слюной перед ложью, его слова станут «скользкими» и обмануть будет легче.
** Суффикс "-я" — ласково-фамильярная форма обращения в корейском языке. Подчеркивает нежность, снисходительность, поддразнивание, флирт. «Соль У, дорогой», «СольУшечка».
*** Макколли — традиционный корейский слабоалкогольный напиток (крепость обычно 6–8%), который делают из риса, пшеницы или других злаков путем ферментации.
**** Бадук — это настольная логическая игра, похожая на «Крестики-нолики».
–––––––––––
Другие переводы Jimin на тг-канале
Корейский дворик новелл