Последний из рода Нимаэ

Дирран

Не знаю сколько пролежал, и сколько сейчас времени, но, как и сказал капитану, я планировал закончить свою жизнь. Но перед этим проверил чистоту и порядок. Как парни и обещали: посуда чистая, мусор выкинут, а кухня сверкает чистотой, даже запах чистящего средства с лимоном бьет в нос. Со спокойной душой я собирался исполнить данное слово. Для этого пошел в свою комнату.

Настенные часы показывали час дня. Это значит, что солнце должно во всю палить. Несмотря на осень, дни еще солнечные, туч и проливных дождей не планировалось. Мне предстояло раскрыть шторы и стоять до тех пор, пока не сгорю полностью. Набравшись решимости, увидев перед глазами последние моменты жизни брата — дернул шторы, чтобы их распахнуть. Но произошло несколько вещей, нарушивших план.

Первое — меня обожгло, больно, очень, словно кипяток. Второе — я не смог стоять у открытого окна и на всей доступной мне скорости скрылся в тени комнаты. Я пытался много раз вернуться к раскрытому окну, но снова оказывался в углу, стоило солнцу опалить жаром кожу. Попыток было больше десяти. И я понял, что все не так просто. Прислушавшись к себе, уловил в голове и крови четкий приказ не умирать.

— Рэймур!

Брат отдал последние крохи энергии на приказ, пока я поглощал его силы с кровью. Магия его и моя смешались, сущность восприняла его, как создателя, и теперь организм отказывался совершать суицид. Очередных попыток сгореть в лучах солнца, после осознания виновного, было еще с полсотни. Но каждый раз, вновь и вновь, вплоть до темноты, я оказывался в углу между кроватью и тумбочкой. Этот скот меня переиграл! Обрек на ненавистную жизнь. Был бы некромантом, призвал бы его и еще раз упокоил.

— Сволочь, Рэм, какая же ты сволочь! — шипел я сквозь клыки, ощущая болезненное жжение на коже от влияния ультрафиолета.

Когда же солнце село окончательно, и в комнате наступила темнота, я покинул укрытие и пошел в комнату брата. С момента смерти брата я так и не решился переступить порог его комнаты. Вина за то, что он ушел в иной мир, а я так и не нашел и не призвал к ответственности виновного малефика меня останавливала. Именно поэтому я и не видел письма, оставленного им на тумбочке около нашего общего фото из детства. Когда раскрыл — рухнул на его кровать.

«Дорогой брат!

Если читаешь эти строки, значит, я мертв, а ты нет, и не сможешь. Прости меня за это, но я не мог поступить иначе. И это не считается победой. У нас братская ничья. Уезжай из города, начни новую жизнь и попробуй меня простить за то, что не оставил тебе выбора.

Р. С. Нимаэ»

— Я хотел умереть, но ты, брат, решил иначе! — сказал, смотря на фото, с силой сжимая бумагу. И как жаль, слезные железы мои пусты. Иначе, слезы гнева давно бы опалили мои щеки! — Ты всегда все решаешь за других, брат, даже в обход их желаниям. За это я тебя ненавижу. Но и люблю! — сказал, вставая с кровати. Закусив губу до крови, продрав его клыком, согласился: — Жить в облике вампира, раз это твоя последняя воля, я буду по правилам, чтобы не попадаться. — Запуская руку в волосы, которые останутся такими на все оставшееся время моей мнимой жизни, выдохнув, сказал: — Хорошо, что эти правила мне известны. Но в следующей жизни я тебе этого не прощу. Никогда и ни за что.

Все еще держа в руках его письмо, думал, что сделать с обещанным прахом. Что-то сжигать нет смысла, поэтому сделаю по-другому. Улечу в раскрытое окно, пусть думают, что я рассыпался прахом по ветру. Так будет правильно. Чем подстраивать смерть или выдавать сожженные вещи за мои останки. Собрал любимые вещи, деньги на первое время, даже палочку взял, открыл окно и призвал сущность, вылетев мышью.

***

В клане вампиров Туманного континента...

В темном, не освещаемом кабинете, за столом, в роскошном кожаном кресле, откинувшись на спинку, вальяжно и расслабленно, сидел глава самого древнего клана ночных бродяг. Аристократ, проживший не одну сотню лет, слыл как среди сородичей и слуг, так и среди смертных и волшебников, жесточайшим и кровожаднейшим кровососом тысячелетия. За оторванные головы своих противников и врагов, перешедших его дорогу, главу туманного клана прозвали Безголовым. Имя этого древнего вампира внушает страх в души и сердца даже самых матерых охотников на нежить.

— Глава, — со стуком, в кабинет Безголового зашел его заместитель, имя и личность которого, не меньше внушает страх и ужас в разум горожан Туманного и соседних континентов, — мои радары засекли весьма перспективного юношу, только перерожденного и вставшего на путь крови. — И предоставил папку с личным делом. Когда глава открыл и прочитал информацию, был впечатлён. Как родословной юноши, так и послужным списком. К тому же было упоминание о брате, о котором парень последние годы заботился. Проклятый удаленно, он угасал на его глазах, а потом стал последним пунктом в перерождении.

— Занятно, — клыкастая, белоснежная улыбка и алые радужки, сверкнувшие в темноте кабинета, дали понять заместителю, что он угодил главе. — Хочу с этим юношей пообщаться, — и все. Эти слова были понятны вампиру, стоящего перед ним. Раз глава хочет, то он это сделает в ближайшее время и в лучшем виде.

— Как прикажете, глава! — и с поклоном покинул кабинет древнего.

Перехватить мальчишку Нимаэ, не проблема для заместителя. Но чтобы все было в лучшем виде, нужна была боевая поддержка, особенно с его-то послужным списком. К тому же, он маг высшей ступени, признанный советом древних родов, как сильнейший глава рода. И он явно владеет, даже после перерождения, дарами своего рода. Перестраховка не помешает.

Собрав отряд из сильнейших и способнейших кланников, владеющих магией, заместитель Безголового, прозванный Снежным аспидом, за ледяные магические способности, направился к пристанищу юноши, которое ему предоставил один знакомый торговец информацией. Некий кумихо по имени Ю Та Ру, к которому Нимаэ обратился за документами и новой личностью. Ночной клуб с выпивкой на любой вкус и принадлежность была известна в Туманном своей репутацией. Здесь, или за наличные, или за услуги кормили и ночного брата. Чаще за наличность.

В танцующей толпе, разгоряченной и поглощенной страстью и похотью, косящие под гостей клуба вампиры Туманного клана искали Диррана. Но он их нашел и раскрыл намерения быстрее, чем те их озвучили. Статус и навыки не пропадут, даже если сменить принадлежность и сущность. Не потревожив гостей заведения, бесшумно, не пролив и капли вампирской крови, Дирран подобрался к заместителю туманного.

— Вы по мою душу, Снежный? — спросил Нимаэ шепотом, на ухо, — так вот я, тут, — и снова пропал, растворился в толпе.

Заместитель, осознав, что его жестко поимели, заманив в ловушку и обманув, как малолетнего, желторотого птенца, с рыком и гневом вылетел из клуба, прихватив спутников, находящихся в бессознательном состоянии. Он уже представлял и видел перед глазами алую бездну глаз главы, когда скажет, что упустил перспективного кланника. Снежный готовился к смерти из-за невыполненного приказа, но Дирран перед ним появился, сказав:

— В мои планы не входит быть частью какого-то клана, — облик его спокоен и непринужден. Такое чувство, что он не боится, ни Снежного, ни самого Безголового. И, как оказалось: — магия рода Нимаэ при мне, уважаемый Снежный, — и показал палочку, зажатую в его руке.

На конце черного древка горел едва заметный фиолетовый огонек. Мало кто знает, что именно обозначает это свечение. Лишь маги, владеющие подобным искусством и потомки древних родов, воспитывающихся в традициях предков. Снежный, как выходец Нефритового континента, не в курсе, что именно планировал сделать Нимаэ.

— Что ты... — к его глотке, совсем неожиданно, непредсказуемо, опаляя жаром полудня, подступил рвотный комок. Сдержать его заместитель туманного главы не смог. Рухнув на колени, не видя перед собой ничего, кроме черно-фиолетового марева, застилающего глаза, Снежный извергал и выворачивал наизнанку недра желудка, не в силах с позывами бороться. — Прок...ля...тие... — догадался заместитель, падая без сил. — Су...ка... — рычит вампир, с кровавой рвотой на губах, обещая: — до...ста...ну!

— Попробуй! — усмехнулся Нимаэ, и обратившись летучей мышью, взмыл вверх, оставляя позади Туманный. Путь его лежал в Звездный. Там он собирался начать новую жизнь, с чистого лица, с новым именем Натаниэль Нимаэ, как и обещал брату.

***

Как и предполагал Снежный, глава клана был не просто в ярости, а в бешенстве. Когда заместитель, отойдя от родового проклятия, вернулся в поместье, на доклад к господину без мальчишки, первое, что почувствовал, как его сердце, остановившееся много десятков лет назад, сковало леденящим страхом. Боль, которую он ощутил, находясь под давлением главы была невероятной. То, что он испытал из-за проклятия Нимаэ ничто в сравнении с этими страданиями. Разум от ярости и злости главы содрогался и бился в конвульсиях, мозг плавился. Из носа, глаз и ушей текли багровые струйки крови. Захлебываясь, заместитель молил главу о милости, прося дать ему один шанс.

— Я сам! — рыкнул глава, усиливая мощь и давление на разум и сердце своего подчиненного, — ты упустил свой шанс, Шармьян!

Тенью, неуловимо и бесшумно, глава клана покинул свой кабинет. Мальчик решил покинуть Туманный континент, перебраться в Звездный. Но сделать это незаметно для магического патруля границ не так то просто. Нужны или связи, или знание особого места, которое не контролируется патрульными. Нимаэ, благодаря кумихо знал это место. Именно там глава и собирался его перехватить.

— Переломаю руки и ноги, но в клане ты окажешься, строптивец! — пообещал себе Безголовый, уже поджидая упрямого мальчишку.

— Приветствую, уважаемый! — услышал глава голос с нотками иронии, — меня ждете? — глава, как и планировал, начал разговор с приглашения. Попробует сперва по-хорошему с Нимаэ договориться, а уже потом, если воспротивиться, применит жесткие меры и силу.

— Дирран Нимаэ, если ничего не путаю? — молодой вампир согласился, не стал разглашать новое имя, пусть для Безголового он останется Дирраном. — Вы мастерски раскрыли замысел моего заместителя, — лесть — вот что подкупает многих волшебников и смертных, но не Нимаэ, — предугадать замысел — не каждому под силу... — улыбался во все клыки глава, сокращая между ними расстояние. От Нимаэ это не скрылось. Все-таки не за красивые глазки в элитный отряд охотников принимают, и не за заслуги предков магического рода, а за личные, кровью и потом накопленные и полученные.

— Глава Саньёр, — обратился Нимаэ к древнему вампиру по имени его рода, — мне приятно ваше внимание, и уверен, приглашение в клан, да еще из ваших уст — весьма почетно, но... — глаза мальчишки сверкнули алым, в руке мелькнула палочка, с горящим на кончике черно-фиолетовым свечением, означающее:

— Это... — ноги древнего вампира, не заметившего со стороны Нимаэ ни единого движения, сковало стальными путами, не давая пошевелиться. Каждая попытка вырваться — приносила неимоверную боль, так как проклятие, использованное молодым вампиром, несло в себе частицы серебра, парализующего любую нежить, даже древнюю. И оно энергетически вообще никак не ощущается, никакого магического флера или остаточного действия.

— Я уже сказал один раз, но повторю, исключительно в знак моего к вам уважения, — подойдя близко, на расстоянии вытянутой руки, Нимаэ сказал: — в мои планы не входит быть частью чьего-то клана, глава Саньёр. Я буду жить так, как хочу, — уточняя, — исключительно по правилам, — на этой фразе мальчишка обращается летучей мышью и улетает прочь с Туманного континента, оставляя главу обездвиженным. Но ненадолго.

— Нимаэ! — рычит глава вслед улетающему мальчишке, — я тебя все равно достану! — даже несмотря на то, что Безголовый весьма силен и могуч, паршивцу удалось его не просто обездвижить, но сделать это незаметно. Мало кто на подобное способен. — Талантливый, сука! — зло процедил сквозь зубы глава, покидая берег и возвращаясь в поместье клана.

***

А далеко, за морем, в соседнем государстве, оказываясь на берегу, рухнул без сил тот самый, сбежавший от Безголового главы юноша. Едва стоя на ногах, сдерживая рвущееся в лоскуты сердце, готовое вырваться из глотки по частям, он ищет дневное убежище от жгущего светила. Не помешало бы подкрепиться, но не на открытом месте. Ловя перед собой картинку, расплывающуюся и убегающую в разные стороны, обращенный в вампира волшебник идет по наитию. Почему-то, именно вперед и чуть-чуть левее. Ему кажется, что именно там он сможет переждать день и не рассыпаться прахом.

— Гребанный Безголовый, — цедил сквозь зубы и боль в теле и груди Нимаэ, уперто передвигая ногами, — весь свой резерв в проклятие вбухал! Силен, сволочь!

Ругаясь на главу Туманного клана, вознамерившегося сделать Нимаэ его частью, вампир шел вперед, на запах жаренного мяса и тепла. И не важно, что еда человеческая ему теперь не нужно. Запах и тепло означало, что впереди есть укрытие. А оно очень нужно. Ведь обращенный в вампира волшебник кожей чувствовал приближающийся рассвет. Еще немного и алый диск поднимется из-за горизонта, а это значило, что он поджарится до хрустящей корочки, а после и вовсе сгорит в прах.

— Спасен! — произнес Нимаэ, переступая порог не использующейся беседки.

Здесь еще чувствовалось присутствие живых. До сих пор стояли запахи поглощенной еды и распитых напитков. Но главное для Нимаэ, никого не было. Беседка пустовала. А значит, он может ей воспользоваться. Переждать день, поспать, восстановить силы и выпить поздний ужин, любезно предоставленный другом-кумихо.

— Добро пожаловать на Звездный континент, Натаниэль Нимаэ! — сказал он сам себе, отключая сознание и погружаясь в сон, предварительно надежно закрыв дверь и окна, плотно зашторив и добавив магией. — Сладких мне снов! — и провалился в темноту бессонной дремы...