Слизерин - особый факультет

ГАРРИ ПОТТЕР.
***
Сегодня в Большом зале собрались все четыре факультета Хогвартса и Слизерин впервые за все годы моего пребывания в академии посетил нас. Девчонки всего Хогвартса просто на ушах стояли от радости, и наперебой приглашали парней с ночного факультета на танцы. Те, как джентльмены, не могли отказать дамам. За день до «Весеннего бала» мне в комнату принесли коробку. На мой вопрос: что это и от кого? Курьер (парень из Когтеврана) ответил, что это мне лично передал глава ночного факультета Слизерин. Я удивился, но коробку из рук парня принял. Каково же было моё удивление, когда я увидел в ней чёрный фрак, шелковую рубашку, брюки и прекрасные туфли из чистой валийской кожи, очень мягкие и удобные. Сверху лежала записка, в которой каллиграфическим почерком было написано следующее:

«Гарри, я надеюсь, что завтра мои глаза увидят тебя в этом костюме. Я очень хочу потанцевать с тобой. Люблю тебя. Д. Л. М».

Днем нас четверых, а именно: Гермиону, Невилла, Рона и меня вызвала в свой кабинет Минерва МакГонагалл.

— Праздник будет грандиозный, дорогие мои, — сказала ректор, — и вы будете во все глаза наблюдать за происходящим. Вы четверо знаете, что из себя представляет ночной факультет, и прекрасно осведомлены, кто учится в нем. Я всецело доверяю главе ночного класса, Драко Малфою, но не уверена в некоторых студентах Слизерина.

— Надо думать, госпожа ректор. Один Маркус Флинт чего стоит, — проговорил Рональд.

— Ты прав, — улыбнулась женщина, -- но он — не единичный индивидум вампиров, которому «море по колено» на устав академии. Он держится лишь благодаря Малфою, уважает его и в некотором роде даже боготворит.

— И что они все нашли в этом холеном выскочке? Подумаешь, чистокровный. Он и весь этот Слизерин — ублюдки! — возразил Уизли, но Грейнджер дала подзатыльник парню.

— Ты из рода чистокровных магов, Рон, — усмехнулась гриффиндорка, — а ведешь себя в обществе хуже тролля, который жил у нас в подземелье, до недавнего времени, пока не вылез и не начал все крушить. Да-да, Рональд, и не смотри на меня так.

— Так, что дальше, ректор? — глянув презрительно на сладкую парочку, поинтересовался Лонгботтом. — В чем заключается наше патрулирование на празднике Весны?

— Не дать слизеринцам уединяться со студентами дневных факультетов где-нибудь в укромных местах. Нельзя. Есть опасность, что они не смогут сдержаться. Вампиры и этим все сказано. Смотрите в оба. Вам не придётся повеселиться. И ещё… К нам в Хогвартс перевелась девочка из академии Шармботон, из Франции, она вампир и зовут её Лукреция Лестрейндж.

При упоминании фамилии «Лестрейндж», Невилл вспыхнул, пальцы его сжались в кулаки, а между бровями появилась «морщинка гнева», как её называют.

— Она — сводная сестра Родольфуса и Рабастана Лестрейндж, девочка из рода вампиров и будет, соответственно, учиться на Слизерине. Она приезжает сегодня после заката солнца. Встретить её в Хогсмиде приказано Невиллу и Гарри, карета, запряженная фестралами будет ждать у главного входа на ж/д вокзал.

— Во сколько это по-времени? — спросил я.

— В 19.00 пребывает Хогвартс-экспресс, — кивнула МакГонагалл, — что не ясного, мистер Поттер? Я слышала, что её будет сопровождать какой-то парень.

— Ненавижу Лестрейнджей! — возмутился Лонгботтом. — Все они — ублюдки те ещё, а главная между ними — Беллатриса.

— Но ведь она умерла, — возразил я, — ты сам сказал, что Сириус убил её. Да и Беллатриса — не урожденная Лестрейндж, она — кузина моего крёстного, она тоже Блэк.

— Мои родители убили Родольфуса за год до того, как Беллатриса пришла с расправой в наш дом, мстя за мужа. Дельфини из Слизерина — дочь Беллатрисы и Тома Реддла. Она родилась в промежутке, пока Родольфус был заключен в Азкабан, а Тёмный Лорд начал свою войну против всего мира. Будучи вампиром, он смог зачать, оставив свое семя в любовнице — Беллатрисе. Семя это проросло, явив миру Дельфини. Пока я жил в кампусе Слизерина, узнал, что фамилия у Дельфи — Реддл, какая была у её отца. Тёмный Лорд никогда не видел дочь, когда стал гибридом (смесь вампира и оборотня), но он знал, что его любовница родила в имении Малфой-мэнора девочку-вампира. На днях, пока ты бегал мириться со своим любимым Драко, Сириус мне сказал, что Беллатрикс Лестрейндж жива.

— Правда, жива? — удивился я. — Но если она жива и жив Том Реддл, значит грядёт великая битва?

— Да, Гарри, — ответил Лонгботтом, — а тут ещё эта Лестрейндж появилась.

В обед, пока все были в Большом зале, я побежал в ночной класс, чтобы увидеться с Малфоем. Глава Слизерина как раз был внизу, в гостиной факультета, он давал всем ЦУ о том, как вести себя на балу, что можно делать, а что — нет. Парень, увидев меня, распустил ребят и подошел ко мне.

— Гарри, что случилось, ты такой взволнованный? — поинтересовался он, сев на диван и похлопав рядом с собой, чтобы я подошел к нему ближе. — Иди ко мне, расскажи, что произошло?

Я рассказал все парню и блондин обнял меня.

— Мои ребята накрепко уяснили, что можно делать завтра в Большом зале, а что ни в коем случае нельзя, — ответил он. — Что насчёт новой ученицы? Да, была у братьев Лестрейндж сводная сестра по имени Лукреция. Она очень слабая здоровьем, хоть и чистокровная волшебница и вампир. И хочу сказать, что в Азкабане больше нет Беллатрисы Лестрейндж. Мой отец был там буквально позавчера, и сообщил, что моя тётка умерла. Тело похоронили в склепе Малфой-мэнора, так что одной проблемой стало меньше.

— Но Сириус сказал Невиллу, что мадам Лестрейндж жива, как и Волдеморт.

— Сириус точно мало, что знает, я его не слушаю, а вот Люциусу верить можно.

— А ты сам видел тело Беллатрисы? — спросил я и глава Слизерина кивнул.

— Том Реддл был единственным наследником и потомком основателя факультета Слизерин -- Салазара. Если его не брать в счёт, сейчас наследницей осталась только Дельфини Реддл.

— Но как ты позволил ей учиться в Хогвартсе, Драко, — возмутился я, — зная, что она дочь Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Дельфи не опасна, Гарри. Юфимия Роули за большие деньги воспитывала ребёнка какое-то время, но не дала ей ни нормального образования, ни семейного очага. Нам с отцом пришлось забрать девочку к себе, так она попала в Хогвартс. В любом случае, Гарри, все под контролем. Я смотрю внимательно за воспитанниками Слизерина, их мысли и желания мне все открыты.

— Ты слишком доверчив, Малфой, — ответил я, — а я не доверяю этой Дельфи, как и новенькой, которая сегодня приезжает.

— Я увижу тебя завтра во фраке, Гарри? — улыбнулся блондин и обнял меня очень нежно.

— Увидишь, Драко, — кивнул я, — но нас, четверых старост, запрягла по полной МакГонагалл. Я буду патрулировать всю северную часть замка, Невилл — юг, ну и Гермиона с Роном оставшиеся части, соответственно.

— Я буду счастлив, если ты потанцуешь со мной, — улыбнулся Малфой. — А сейчас тебе пора уходить, а то вся гостиная наполнилась запахом свежей крови. Погоди-ка, Поттер, ты ведь в обеденный час пришёл сюда, а значит, голоден? — Он позвал эльфа и тот принес мигом второе (мясо с картошкой) и пирог сладкий с грушевым соком. — Давай-ка, поешь, а то свалишься у меня в обморок от голода.

***
В назначенный час мы с Невиллом были у поезда Хогвартс-экспресс. Не почувствовать вампира Лонгботтом не мог, поэтому он первый указал на худющую девочку лет пятнадцати-шестнадцати. Чёрные волосы, синие глаза, очень бледная и высокая, она показалась мне балериной, уж больно походка у девицы была интересная, так ходят танцовщицы. Я как-то видел в Лондоне балерину. Однажды. Увидев нас, девчонка улыбнулась и на краткий миг её глаза вспыхнули алым светом, словно верхний глаз светофора, предупреждающий: «Стоять на месте!» Но она сама подошла к нам.

— Лукреция Лестрейндж, — представилась она. — А вы, должно быть, префекты академии?

И то-ли по своей непосредственности, то-ли ещё почему-то, но девица обняла, опешившего было Лонгботтома. Он оттолкнул её и пошёл прочь. Мадемуазель Лестрейндж чуть было не упала на асфальт, но тут подоспел я и поддержал девчонку.

— Ты такой милый, Гарри Джеймс Поттер, — произнесла она и грустно улыбнулась.

— Ты меня знаешь? — удивился я, а она рассмеялась. Смех её напоминал звон
переливающихся колокольчиков, или весенний ручеек, что падает с гор. Тонкий такой, как кристальный и чистый горный ручеек. Я невольно улыбнулся. — Откуда?

— Мне написал Драко, мы с ним знакомы немного, он меня и пригласил в Хогвартс.

Я взял из рук её чемоданчик и понес, а она ухватилась за мою руку.

— Скажи, Гарри, а Невилл давно стал вампиром? Разве он не превратился в уровень «Е?» Как давно он просто разгуливает на свободе? — спросила девица.

— Малфой тебе и о Невилле рассказал? — поинтересовался я.

— Нет, что ты? — улыбнулась Лукреция. — Слухами земля полнится. В Шармботоне болтали девицы, что в Хогвартсе появился уровень «Е», которого укусила какая-то невменяемая вампирша.

— Ну, Беллатриса Блэк была женой Родольфуса Лестрейнджа, какое-то время находилась под стражей в тюрьме Азкабан, но сейчас, как я слышал, она умерла. Но разве вампира можно убить?

— Глупый Поттер! — усмехнулась весело Лукреция. — Конечно, вампира можно убить, но не чистокровного, мой дорогой. Чистокровных убить возможно, но не так-то легко. Я узнала, что моя родственница не сама умерла, ей помогли.

Так беседуя, мы дошли до повозки, запряженной фестралами. Новенькая упорно села рядом с Невиллом, но парень пересел на другую сторону.

— Слушай, — произнес я, — а где твой проводник? Глава Слизерина сказал, что ты будешь не одна, а с сопровождающим.

— О, он немного задержится, приедет сам, не маленький, — улыбнулась Лукреция.

Ехали мы на повозке до Хогвартса молча. Лонгботтом задумчиво смотрел куда-то вдаль, девица не сводила глаз с Невилла, а я тоже думал: о Драко, о своих родителях, о которых практически ничего не помню; о странной Судьбе, забросившей меня почти пять лет назад в академию Хогвартс; о вампирах и оборотнях; о студентах с дневных факультетов, которые и не догадываются, кто живёт рядом с ними.

После того, как мы приехали в Хогвартс, мы с Лонгботтомом повели девушку к ректору МакГонагалл, где её дожидался Драко Малфой. Лукреция очень почтительно поздоровалась с МакГонагалл, поцеловала руку главе ночного факультета. Все чинно и по уставу вампиров — этикет, почтение и прочие дела. После приветствия Малфой поднялся с кресла и кивнул Минерве, потом мадемуазель Лестрейндж, подошел сначала к Невиллу и посмотрел в его синие глаза.

— Как ты? — поинтересовался блондин, очень близко приблизившись к парню. — Всё хорошо?

— А тебе то что? — фыркнул вампир-гриффиндорец.

Малфой не ответил, он только похлопал по плечу Лонгботтома и подошел ко мне.

— Береги себя, Поттер, — произнес он и поднял меня за подбородок, — мой хороший. Я подался его руке, прося о ласке и он обнял меня, прошептав тихо на ухо: — Я люблю тебя.

После этого Драко и Лукреция ушли из главного замка Хогвартс. Вслед за ними вышел и Лонгботтом.

— Гарри, — произнесла Минерва, — вы не должны привязываться к Драко, вы — человек, а он — вампир. Понимаете? Связь человека с вампиром — не хорошо, это добром не кончится, а я желаю вам, юноша, только добра. Подумайте над этим. А сейчас идите, мистер Поттер.

Я вышел из кабинета ректора и произнес:

— Уже слишком поздно, госпожа ректор, я полностью погряз в Драко Малфое и дороги назад нет.

Но дела не ждут, надо было посмотреть, что и как в Большом зале, а для этого я пошёл искать Лонгботтома. Парень нашёлся в конюшне. Он сидел в углу, обняв колени. Я медленно подошел и опустился на корточки, потом сел на сено.

— Невилл, ты в порядке? — спросил я. — Дружище?

Я обнял друга. Он приподнял голову и посмотрел на меня.

— Ты знаешь, Поттер, — сказал он, — эта новенькая имеет непосредственное отношение к Беллатрисе. Возможно, что телом злодейка и мертва, но дух её точно занял сосуд этой Лукреции. Я голову ставлю свою на отсечение.

— Мы проверим, Невилл, — ответил я, — а пока нам надо проверить Большой зал, пойдём со мной.

***

И вот мы все пришли на бал по случаю начала весны. Девчонки в бальных платьях, парни — в костюмах, слизеринцы в своих зелёных нарядах. Я надел фрак, который мне прислал Малфой, а на руке повязка префекта академии. Всемирный Министр Магии, Абрахам Арнольд Дэвидсон, приехал с Министром Магии Британии, Кингсли Шеклболтом. Мистер Дэвидсон сказал приветственную речь и всех поздравил с праздником Весны, а потом начались танцы. Нам было не до танцев, потому как девицы из дневных факультетов все стремились уединиться с парнями из Слизерина: обаятельными, харизматичными и очень опасными. Хищники, умело завлекающие в свои сети. Вампиры. Только и слышалось со всех сторон: «Ромильда, вернитесь в Большой зал!», «Грейс, назад, куда направилась?» и тд. В середине бала появился Драко Малфой. На нем был красивейший белый смокинг и весь он был таким… прекрасным. Все поклонились ему, кроме авроров, Сириуса, Невилла и меня. Ну, я не поклонился не потому, что не уважал вампира, а потому что пялился во все глаза и не мог отвести от блондина очей. «Это же принц Драко!» — пронеслось по всему залу. Я стоял как раз напротив него, и он увидел меня, тепло улыбнулся. У меня перехватило дыхание, ведь этот великолепный парень мой. Он подошел и чуть склонился ко мне.

— Рад видеть тебя, Гарри, ты сегодня очень красивый, — произнес он, а я только рот открыл от восхищения.

Он подошел к обоим Министрам, потом отошёл с ними в сторону, чтобы решить кое-какие вопросы, по-видимому. Я же заметил, как Джинни направилась куда-то с Теодором Ноттом из Большого зала, пришлось пойти за ними. Они нырнули в одну из ниш под лестницами, ведущими наверх, в следующую минуту слизеринец обнял девушку. Я вышел вперёд и Джиневра застонала,  увидев меня.

— Поттер, ты зачем здесь? — недовольно спросила она.

— Прости, Джинни, но студентам дневных факультетов нельзя уединяться со студентами ночного отделения. Ничего личного, я просто обязан следить за порядком, Джин, и вам обоим нужно вернуться в Большой зал.

— Я — дочь охотников, Поттер, — ответила девушка, — неужели я буду не в силах остановить Нотта, если он обнажит свои клыки? Иди, Гарри, не мешай мне. Тео не мешает же вам целоваться с Малфоем, когда ты приходишь в слизеринский кампус. Вот и ты проваливай сейчас.

— Хорошо, — ответил я и обратился к Нотту: — Тео, держи клыки при себе, парень.

— Всенепременно, Гарри! У меня все под контролем, Поттер. Мне нравится Джинни и я не дурак распускать клыки. Ну, если только она сама попросит меня оставить на её прелестной шейке знаки моей страсти. — Нотт обнял гриффиндорку и она уткнулась в его плечо.

— Хорошо, ребята, я пойду, но вы это… поосторожнее, — кивнул я и поспешил сделать небольшой обход по своей северной стороне замка.

Вернувшись в Большой зал, я увидел, что все по-прежнему танцуют и веселятся. Драко все ещё разговаривал с Всемирным Министром Магии, поглядывая на танцующих детей. Все вроде было спокойно, но я не увидел Лонгботтома. И куда он пошёл, где мне его искать? Я снова огляделся по сторонам. Подключив «Следящие» чары, я нашёл его в Астрономической башне. Он дрался с каким-то парнем в маске. Что здесь происходит, мать вашу? Я поспешил к ним и прыгнул в центр, когда незнакомец занес меч для поражения.

— А ну-ка стоять! — закричал я. — Ты кто такой? Ты чужак! Живо сними маску! — приказал я повелительно.

Чужак рассмеялся. Он опустил меч и подошел ко мне ближе.

— Гарри, отойди в сторону, это моя битва, — произнес Невилл.

— Но кто это? Почему мы не видели этого парня до сего дня? — поинтересовался я, повернувшись к другу.

— Валентин приехал с Лукрецией, — ответил гриффиндорец, — он — тот, кто сопровождал её в дороге, охранник Лестрейндж. Валентин — мой брат-близнец.

— Твой брат? — воскликнул я. — Но ведь ты говорил, что он погиб вместе с родителями, когда Беллатриса напала на вашу семью? Невилл?..

— Как видишь, Гарри, — ответил грифф, — Валентин ушел с Беллатрикс. Представь, он выбрал её, а не меня, не семью. Теперь он приехал в Хогвартс, сопровождая Лукрецию. Валентин — вечный подкаблучник вампиров.

— Заткнись! — закричал Валентин и они с Невиллом снова начали сражаться на мечах.

Гриффиндорец изловчился и своим мечом снял маску с лица брата. Да, они были как две капли воды одинаковые, но если у Невилла волосы коротко пострижены, то у Валентина были собраны в дулю на затылке, и заколоты всевозможными шпильками и резинками. Что удивительно, но эта причёска очень шла парню.

На Астрономической башне внезапно появились двое вампиров: Драко Малфой и Лукреция Лестрейндж.

— Прекрати, Валентин! — произнесла девушка. — Пойдем со мной, сейчас же! Простите его, глава факультета, это моя вина, я не досмотрела за моим слугой.

— Давай, проваливай, — произнес в спину брату Невилл, — вечный слуга кровососов! Я сожалею, что именно ты — мой брат! Родители сейчас в гробу со стыда переворачиваются, наверное. Ублюдок!

Я услышал, как зарычал от гнева Валентин, но он прошёл мимо Драко, поклонился ему и последовал за Лукрецией. Следом за ними из башни вышел и Невилл, он плечом двинул в плечо Малфою. Блондин посмотрел на меня и подошел. Я так соскучился по Драко за эти дни, что мы не виделись, что просто упал в его раскрывшиеся объятия. Глава Слизерина обнял меня, приподнял и закружил под часами, которые начали бить одиннадцать раз.

— Драко, — всхлипнул я, — как же я скучал по тебе!

— И я, Поттер! Я больше скучал. Вы — люди и забываетесь сном на восемь часов в сутки, а я — вампир, могу и не спать вообще. Мой хороший, ты сегодня очень у меня красивый, прекрасный и желанный Гарри.

Он поднял меня так, что я сейчас сидел ягодицами на его руках. Своими руками я обнял парня за шею и поцеловал, не в силах больше бороться с желанием. Я целовал Драко жадно, упиваясь его страстью, посасывая  язык блондина, показывая этим, что хочу его также принять в себя, как сейчас принимаю язык Малфоя.

— Драко, люби меня, пожалуйста… — прошептал я горячо, когда мне не стало хватать воздуха и пришлось отстраниться от сладких губ главы ночного факультета. — Я хочу тебя. Сделай меня своим сегодня. Драко, прошу тебя. — Я снова поцеловал парня.

Малфой взмахнул рукой и из стола, что стоял под часами, трансфигурировал кровать, потом подвинул магией её к нам, снова щелчком пальцев закрыл двери на Астрономическую башню, и наконец, положил меня на кровать. Его губы жадно целовали меня, пока он снимал мои брюки и трусы. Я весь горел желанием и от страсти выгибался.

— Драко, — умолял я, — пожалуйста… люби меня, я хочу...

Он убрал клыки, потому что я явно не почувствовал их, когда Малфой взял в рот мой член. Ох, это было прекрасно. Я весь был перед ним, как на ладони, и рот Драко принялся ласкать меня. Я подавался бедрами вверх, глубже входя в рот блондина, а он искусно делал мне минет, вылизывал, ласкал и неистово отсасывал. Надолго меня не хватило, я кончил в его глотку глубоко, и на некоторое время выпал из реальности от бурного оргазма. Блондин лег рядом и обнял меня, целуя мои скулы, веки, подбородок и все лицо, шею, ключицы. Наконец, я открыл глаза.

— Драко, ты не взял меня по-настоящему? — проговорил я тихо. — Почему? Ты не хочешь меня?

— Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя, но не пришёл тот день, когда я сделаю тебя своим. Этим летом, Гарри, это произойдет летом, потерпи немного, а пока я могу ласкать тебя только так. Поднимайся, нас в Большом зале потеряли. Я ведь хочу, чтобы ты сегодня подарил мне танец.