размолвка
В связи с самостоятельностью Хогвартса, дарованную Всемирным Министром Магии, в первых числах марта месяца в академии решили провести «Весенний бал», на который был приглашен Абрахам Арнольд Дэвидсон; глава лиги охотников, Сириус Блэк, со своим помощником, Ремусом Люпином; Глава Совета вампиров, Виктор Крам, и новый Министр Магии Британии, Кингсли Шеклболт. Он оказался весьма умным, хватким и дееспособным вампиром, в крови которого горело пламя созидания, а не разрушения, как в Корнелиусе Фадже. Он, как и всякая новая метла, разогнал тех, кто не хотел жить в мире с вампирами, всех взяточников и лицемеров. Шеклболт окружил себя умными, деятельными, современными магами, волшебниками и волшебницами, вампирами-коллегами, кому не были чужды современные методы управления и нововведения. Наконец-то, мир Детей Ночи и полнолуния вздохнул с облегчением. Праздник решили провести в Большом зале. Корнелиус выделил лично своих авроров и боевых магов для постоянной охраны Хогвартса, ибо Абрахам Дэвидсон предупредил его о возможном нападении Волдеморта на академию. Хогсмид тоже постоянно прочёсывали авроры Министерства Магии. Вроде бы воцарился мир и порядок, но враг не дремлет, как известно.
Невилл Лонгботтом вышел победителем в испытании перерождения в вампира, он выдержал и не превратился уровень «Е», однако, жажда к крови Гарри у него не пропала.
Неделю назад, когда он только вышел из Тайной комнаты, Совет вампиров и лига охотников прислали задание — своего рода приказ, в котором говорилось, чтобы Невилл поймал лично и уничтожил уровень «Е», которого видели в магической деревне Хогсмид. А ещё Лонгботтом пожелал вернуться на свой факультет, в Гриффиндор. Гарри был этому рад, но глава ночного факультета Слизерин воспротивился, и Драко с Поттером поругались из-за этого. Малфой расстроился и закрылся в своих покоях на три дня. Все это случилось за неделю до бала.
Юные вампиры не могли достучаться до своего главы, а он просто лежал на диване и думал. Теперь по ночам патрулировали авроры, дети были сняты с должностей стражей академии, но остались старостами факультетов, причём, Поттер по-прежнему обходил весь замок по ночам, пока авроры патрулировали по всей территории. Как-то вечером Гарри увидел Дельфи из ночного факультета на восьмом этаже. Увидев стража, она начала с ним разговаривать, сказала, что искала библиотеку, а забралась зачем-то на восьмой этаж главного замка. Гриффиндорец без всякого сомнения показал девушке библиотеку, удивился только, что за много лет учёбы в Хогвартсе впервые в замке появился кто-то из ночного класса, не считая Драко Малфоя, который часто приходил к МакГонагалл поговорить. Гарри не предал этому значения, а жаль, ведь Дельфи была дочерью Беллатрикс Лестрейндж и Тёмного Лорда, хотя об этом он толком не знал, в курсе всего, что касается мадам Беллатрисы, ведал всё Невилл, но Поттеру было невдомек, что тихая девица Дельфи может быть опасна. Что она делала на восьмом этаже в главном замке Хогвартса? На этом этаже есть Выручай-комната, открывается она не всем, но в ней стоит «Исчезательный шкаф», который единственный связывает Хогвартс с внешним миром. Он то и нужен был Дельфи.
Поругавшись с Драко из-за Лонгботтома, Гарри не находил себе покоя все шесть дней, и вот сегодня, накануне бала, он сам пришёл в Слизерин днем, пока все спали. На проходной старый вампир пропустил его, сказав, что старостам можно в любое время в ночное общежитие, если есть дело к его главе.
В самом холле Слизерина никого не было, зато кругом царила идеальная чистота и тишина. Конечно, ведь вампиры в этот час все спят. Ну, Поттер, на то и Гарри, что он не умеет ходить тихо и осторожно, чтобы что-нибудь не уронить или чем-то не погреметь. Так вот, гриффиндорец давно не был здесь. Прошло несколько лет с тех пор, но тот день он запомнил хорошо…
Четыре года назад, когда в академию поступил Невилл Лонгботтом, он как-то поздно вечером пропал. Минерва МакГонагалл с учителями искали его, а Гарри почему-то побежал именно в Слизерин. Тогда то он впервые увидел вблизи жилище вампиров и их быт, какими они являются в своём факультете, а не на виду у всех. Тогда Поттера первым увидел Блейз Забини. Слизеринцы, конечно, узнали, что пропал сын охотников на вампиров. Дети чистокровных бессмертных — такие же, какие и дети обычных людей. Они занимались библиотекой в тот вечер. Одетые в фартуки и мед маски, чтобы не глотать пыль, ребята шустро переносили книги, переговаривались и шутили, а потом итальянец увидел Гарри. За ним обратили внимание на мальчика со шрамом на лбу и другие ребята.
— Что здесь делает человеческий ребёнок? — поинтересовался Теодор Нотт.
— Это, наверное, фанат и он пришёл ко мне, произнес Забини.
— Блейз, не смей, если глава факультета узнает, что ты решил его съесть… — произнесла Пэнси.
— Да не собираюсь я его есть, и я знаю, кто это. Я какое-то время жил с Драко и видел Малфоя с этим ребёнком.
— Учти, Забини, только попробуй сделать ошибку! — насупилась Паркинсон.
— Пэнси, отстань, не ты одна любишь Драко, но и каждый из нас стоит горой за него и поддерживает чистокровного, — ответил итальянец.
Он мигом спустился по лестнице вниз и подошел к гриффиндорцу.
— Привет, — поздоровался Блейз, — ты ведь Гарри, да? — И Поттер кивнул, пожал, протянутую руку. — А я — Блейз Забини. Ты, наверное, к Драко? — И снова кивок. — Его сейчас нет, Малфой вышел, но скоро будет. Чтобы не ходить поздно по вечерам одному, Гарри, подожди нашего главу здесь.
Итальянец позвал домового эльфа и тот принес на подносе сладости и чай.
— Попей чай, пока ждёшь Драко, — улыбнулся он и пошёл наверх, так как Пэнси позвала его.
В тот вечер Гарри уснул в холле на диванчике в углу. Драко вернулся поздно и увидел, как Поттер спит, а над ним склонился Маркус Флинт, обнажив клыки. В ту ночь глава Слизерина впервые наказал Флинта, а Гарри положил спать в своей комнате, позвонив МакГонагалл, чтобы ректор не беспокоилась о гриффиндорце.
На рассвете Гарри проснулся от голосов в соседней комнате. Он осторожно встал с постели и приблизился к говорящим. То, что он услышал, повергло его в шок: вампир, которого Поттер любил с пяти лет, пил сейчас кровь из девчонки. Кажется, её звали Пэнси Паркинсон. Алые глаза, клыки чудовища, вонзенные в горло другой бессмертной, потемневшие ногти-когти на руках, и почти чёрные круги под глазами — зрелище не для детей одиннадцати лет.
«Что вампиры делают в его комнате?» — пронеслось в сознании Гарри. Потом он огляделся по сторонам — определено, что Поттер находился сейчас не в своей комнате в башне Гриффиндора, а… в покоях главы факультета Слизерин?
— Остановись, Драко, — простонала девушка, — ты убьёшь меня.
Грифф опреметью бросился прочь из лунного общежития.
«Неужели Лонгботтом прав и все вампиры, включая Малфоя — монстры?» — всё думал брюнет, пока бежал к главному замку Хогвартса.
Но прошло четыре года, и Гарри не смог выкинуть из сердца Драко. По отношению к нему блондин никогда не проявлял ненависть, агрессию или неприязнь, что он — всего лишь человек, а не чистокровный вампир, не элита, в которой Малфой привык вращаться. Этот случай в Гарри как-то почти стерся из памяти.
И вот неделю назад Драко с Гарри впервые за все годы знакомства поругались из-за Невилла Лонгботтома. Все эти дни Поттер не находил себе места от непонятной тревоги и беспокойства, его сердце впервые в жизни разрывалось между любимым и другом, он не хотел предавать ни того, ни другого. Гарри любил обоих: Драко, как любовь своего сердца, а Невилла — в качестве любимого друга детства. Он не мог заниматься нормально на уроках, ни — спать, ни — есть.
Поттер вошел в холл Слизерина и увидел Маркуса Флинта. Парень его тоже заприметил и расплылся в улыбке.
— О, какие люди и без охраны! — воскликнул слизеринец. — Ты к Малфою, полагаю? — гриффиндорец кивнул, глядя в ставшие алыми, глаза вампира. — Он не принимает к себе вот уже три дня, закрылся в своих комнатах и молчит. Что ты с ним сделал, грифф?
— Покажи мне его комнату, Маркус — попросил Гарри.
— Проход во святая святых Слизерина категорически воспрещен, но я — вампир гуманный, Поттер, за пару глотков твоей крови, о которой у нас сложилась в Слизерине легенда, насколько она сладкая, я смог бы провести тебя к главе ночного факультета. Так как, Гарри, поделишься своей драгоценной кровушкой, или её надо взять силой, подобно уровню «Е» — Невиллу Лонгботтому? Я могу и так поступить, Поттер. Ну, решайся, грифф, пока я в расположении душевном нахожусь. А ты, наверное, не хотел давать свою кровь уровню «Е», а желал, чтобы глава первым вкусил её? Желаешь сейчас исправить свою ошибку?
— Прекрати, Флинт! — возразил гриффиндорец. — Я устал от твоей болтовни. Веди меня в комнату главы лунного факультета, или я сам найду.
— А посмеешь, Поттер? — уже более агрессивно спросил слизеринец. Он обладал даром замораживать, покрывать льдом либо все тело, либо — какие-то его части. У Гарри покрылась коркой льда рука правая и нога, так как он стоял бочком к Флинту, потом и правая рука заледенела. — Ну, как тебе, гриффиндорец? Могу я теперь испить твоей крови?
— Не приближайся! — крикнул Поттер.
— Что такого Малфой нашёл в тебе? Чем ты его так привлекаешь? Почему он привязался именно к тебе, а не к кому-то из нас? Что в тебе такого неординарного? — уже зло прошипел вампир.
Но тут внезапно около них появился сам глава Слизерина. Он взмахом руки снял обморожение, лёд растаял, а Флинт получил затрещину одну, потом другую. Глаза Малфоя метали молнии.
— Ты снова забылся, Маркус! — произнес сурово Драко. — Вон с глаз моих, с тобой мы позже поговорим.
— Прости меня, Драко! — ответил парень и скрылся.
Когда Флинт ушел, глава ночного факультета взял за руку гриффиндорца, и притянул к себе.
— Что ты здесь делаешь, Поттер? — поинтересовался блондин.
— Мы поругались с тобой, Драко, и я все эти дни не мог найти себе места. Прости меня, Малфой! — Глава Слизерина порывисто обнял парня и зарылся носом в Тёмные волосы брюнета. — Я не могу без тебя, не могу без твоих рук и губ. Пожалуйста, Драко…
— Я так зол на Лонгботтома, ведь он укусил тебя первым, а не я, Гарри, и он дорог тебе больше, чем я, — ответил вампир шёпотом, в самое ухо гриффиндорцу.
— Он мне только друг, но не любимый моего сердца. Люблю я только тебя, Драко. Я люблю и хочу тебя. Я готов стать твоим, если ты сейчас отведешь меня в свою комнату.
Блондин притянул парня ещё ближе к себе. Его губы сомкнулись на шее брюнета, у самой сонной артерии, ладони легли на попу гриффиндорца и принялись мять её, а руки Гарри обвили вампира за шею.
— Сделай это, Малфой, я ведь чувствую, что ты хочешь меня не менее, чем я тебя. Пожалуйста… — попросил Поттер.
— Не сегодня, Гарри, и не завтра. Этим летом ты поживешь со мной в Малфой-мэноре, там легче будет пробудить тебя.
— У меня все тело ломает в последнее время, в районе солнечного сплетения огнём горит, все вены по ночам набухают. Что со мной происходит, Драко?
— Время близко, мой хороший, но надо потерпеть немного, Гарри, — ответил блондин, — а сейчас тебе пора вернуться в главный корпус замка. Насчёт Лонгботтома, Поттер… Ради тебя я позволяю ему жить в Гриффиндоре, но питаться кровью свиней и принимать таблетки крови он обязан. Только с этим условием я уступаю тебе. Пойдем, я провожу тебя, Поттер.
Приближаясь к замку, Малфой поинтересовался:
— Ты ведь придёшь на школьный бал в эту пятницу?
— Ну, мы с Невиллом будем на балу в качестве префектов, ректор МакГонагалл уже предупредила нас. Да, я буду там.
— Хочу увидеть тебя на балу, Гарри, но не в качестве старосты, а танцующего студента. Я бы танцевал с тобой весь вечер. Если я пришлю тебе фрак, станцуешь со мной? — Драко притянул гриффиндорца к себе и провел ладонью по тёплой щеке. — Ну, так как?
— Я буду весь загружен, Драко, — ответил брюнет, но щекой подался ласковой руке, и весь приник к упругому телу бессмертного. — Малфой…
— Иди к себе, Поттер, отоспись. Теперь тебе нет нужды патрулировать по территории академии, мальчик, — улыбнулся блондин, — в Хогвартсе полно стражей из Аврората. Ступай… — Он обнял гриффиндорца и поцеловал в макушку.
Возвращаясь в свой Слизерин, Драко увидел… скорее почувствовал присутствие главы охотников. Сириус стоял под дубом и курил маггловскую сигарету.
— Обнимать моего крестника — не лучшая идея, вампир, — произнес Блэк.
— У меня есть на это преимущества, глава «Ордена Феникса», — ответил Малфой, — и ты прекрасно знаешь, какие. Ты поклялся «Непреложным обетом», что сохранишь тайну.
— Я и не собирался его нарушать, вампир, но есть небольшое «но», Драко. Что если Гарри выберет не тебя, а кого-то другого? Ты отпустишь его? Не боишься, что если он не вспомнит тебя…
— Он вспомнит, Сириус, — возразил глава ночного факультета, — обязательно вспомнит, когда настанет его час. Я не давлю на Поттера, чтобы не спугнуть его, не оттолкнуть.
Малфой одним взглядом срезал горящую сигарету, и она упала на мокрую землю, осыпавшись гаснующими искрами.
А тем временем, в главном замке Хогвартса Минерва МакГонагалл позвала к себе Невилла Лонгботтома и Гарри Поттера.
— Вам известно, молодые люди, с каким условием глава ночного факультета Слизерин разрешил Невиллу жить в дневном отделении Гриффиндора? — спросила ректор. — Я не знаю, поступаю ли правильно, разрешив это, но мистер Малфой уступил, потому что это было желанием мистера Поттера. Так вот, Драко передал браслет, который издревле хранился в семье древних вампиров — «Стрела Елены Когтевран» он называется. Подойдите сюда, Гарри, — попросила женщина и брюнет подошел. — Вот, если мистер Лонгботтом вдруг захочет вас укусить, как это было две недели назад, вы должны приставить браслет, его центр с изображением алой стрелы, к шее Невилла и он сработает. — Вот, попробуйте.
— Но я не смогу этим ранить своего друга, ректор! — возразил гриффиндорец со шрамом на лбу. — Ведь сейчас Невилл не нападает на меня или на кого-то ещё.
— Тогда я вынуждена буду отправить мистера Лонгботтомома в ночной факультет. Только с этим условием Малфой разрешил.
— Но я уверен… — произнес было Гарри, однако Невилл только дернул друга на себя, и приставил «Стрелу Елены Когтевран» к своей шее. Он мгновенно сработал, Лонгботтом упал на пол, подкошенный, словно, от заклятья «Петрификус Тоталус», одни глаза вращались. Поттер упал на колени перед приятелем. — Невилл? Ты как, живой, дружище?
— Эффект длится пару минут, но этого будет достаточно, чтобы от боли, которую сейчас ощущает мистер Лонгботтом, он пришёл в себя и не навредил вам, Гарри, или кому-то ещё. В обед, Невилл, вам будет приносить свиную кровь мистер Филтч по моему распоряжению. А ещё… Вот упаковка таблеток, их принимать три раза в день: утром развести в стакане парочку, на полдник в 16.00 и на ночь. В упаковке как раз на месяц. Исполняя все это, вы сможете выжить в дневном отделении. И ещё… Совет вампиров и лига охотников прислали для вас новое задание: вы должны завтра после 16 часов отправиться в Хогсмид, и там убить двух вампиров уровня «Е». Уже не одного дикого вампира, а двух, приказ прислали утром. Авроры проследят и доложат. Гарри, не смотрите так на меня, мальчик, это не моя воля, а приказ.
— Но Драко сказал, что Хогвартс получил самостоятельность, почему тогда все эти Советы вмешиваются в жизнь студентов академии? — возмутился Поттер.
— Хогвартс получил своего рода самостоятельность, но мистер Лонгботтом все ещё числится у них… и у нас кандидатом на уровень «Е». Мы не уверены, что он стал другим, и что безумие жажды не возобладает Невиллом в один прекрасный день.
Поздно вечером, когда Гарри проводил друга до его комнаты, он решил, что завтра обязательно отправится с Невиллом в Хогсмид через коридор «Одноглазой ведьмы», что на третьем этаже. Поттер поможет, ведь Лонгботтом — друг его детства.
Следующий день начался с объявления ректора, что все свободные студенты должны в течение трех дней украсить своими руками, без применения магии и волшебства Большой зал к «Весеннему балу». Мол, волшебством мы все горазды, но Всемирному Министру Всеобщей Магии, Абрахаму Арнольду Дэвидсону, важно посмотреть, каковы студенты настоящие. Ответственными за это МакГонагалл назначила Гермиону Грейнджер, Полумну Лавгуд и Джиневру Уизли, а им поможет в наведении порядка Рональд и Симус Финниган.
— Напоминаю, — произнесла Минерва, — каждый из вас должен внести вклад в украшении Большого зала. — Она поправила на переносице свои очёчки, и поверх их посмотрела на всех студентов трех факультетов.
На уроках только и слышалось со всех сторон: «Ты что-нибудь придумал (а)?», «А если я наколдую…» — начинала было какая-то девчонка, но её тут же останавливали: «Без магии, забыла?» И так далее.
После обеда гриффы с когтевранцами пришли на урок ЗОТИ, его сегодня вёл Сириус. Никто кроме Гарри и Невилла не знал о том, что Блэк — руководитель «Ордена Феникса», лиги охотников на нечисть, вышедшую из-под контроля. Да и Гарри мало знал о том, что Блэк был учителем Лонгботтома до и после гибели Фрэнка и Алисы — родителей Невилла. Последний, увидев Сириуса, во все глаза уставился на своего наставника, пока парни и девицы, в основном, задавали Блэку вопросы, типа: «Вы женаты, профессор?», «Вы встречаетесь с кем-нибудь?», «Какие девушки вам больше нравятся?» И тому подобные вопросики.
— А у вас шрам на левой скуле откуда? — спросила Лаванда Браун.
— Я получил эту рану, когда дрался с одной дикаркой, — ответил Блэк и пристально посмотрел на Лонгботтома. Парень поднялся и вышел из аудитории.
— Пр-Профессор… — произнес Гарри, — я, как староста, немедленно приведу сейчас назад Невилла. — Сириус кивнул в ответ.
Поттер помчался за другом, применив «Следящие» и «Опознавательные» чары. Парня он нашёл на Астрономической башне, Лонгботтом стоял под часами и смотрел вдаль, туда, где была хижина Хагрида, а за ней начинался Запретный лес.
— Невилл? — позвал напарника Гарри. — Ты как? Почему ушел с ЗОТИ? Ты знаком с Сириусом? А он — мой крёстный. Откуда ты знаешь его?
— Так много вопросов, Поттер? — поведя плечом, поинтересовался парень. — Хорошо. Блэк был другом моих родителей и является до сих пор руководителем «Ордена Феникса». Он меня и Валентина учил стрельбе из лука, из арбалета, из пистолетов; учил фехтованию на шпагах и с мечом; учил боевым магическим заклинаниям. У меня получалось лучше… очень хорошо все, чему Сириус нас с моим братом обучал, а Валентину магия не давалась, да и сильные физические нагрузки он не выносил долго. Зато меня Блэк гонял за двоих. Почти пять лет назад в наш дом пришла она… чистокровная мадам Лестрейндж и напала на нас с братом, приняв, посредством оборотного зелья, образ нашей горничной, Матильды. Сириус как раз был тогда в нашем доме. Именно он отразил её первое нападение на нас, ведь мы с Валентином были дома одни, а родители пошли на охоту. В той схватке Беллатрикс Лестрейндж ранила своего кузена, едва не убив «Авадой», но сказала, что час для «Убивающего» заклятья ещё настанет, и их борьба ещё впереди. Женщина та исчезла, а Сириус получил на всю жизнь увечье на лице — боевой шрам магического происхождения. Я знаю, зачем он здесь. Ты же слышал, Гарри, что сегодня я должен убить двух спятивших вампиров уровня «Е», и именно он, как я думаю, именно Блэк будет принимать мой экзамен, мой личный магический С.О.В или Ж.А.Б.А, тут уж как кому нравится больше назвать предстоящую охоту. А ещё Сириус побудет преподом у нас по ЗОТИ. Он приехал вчера вечером и первым делом Блэк сказал, что если я окажусь уровнем «Е» он убьёт меня сам, но я, — сказал Лонгботтом, повернувшись к Поттеру, — хочу, что если стану невменяемым, чтобы ты убил меня сам вот этим оружием против вампиров. — При этом Невилл вложил кольт в руки друга.
***
Гарри был под мантией невидимости, когда Лонгботтом отправился в Хогсмид ловить уровень «Е», а Сириус, благодаря своей анимагической форме, принял образ громадного чёрного пса, наблюдая за Невиллом со стороны.
Первого дикаря испытуемый уничтожил у мадам Розмерты, куда уровень «Е» зашёл выпить, и выдали его ногти на пальцах рук: они почернели и удлинились, когда обезумевшему вампиру в нос ударил запах свежей крови, исходящий от живых людей. Невилл в ужасе посмотрел на этот кошмар, на того, в кого мог превратиться, если бы не Малфой. Парень медлил, пока не услышал со стороны характерное: «Гав-гав!» Да и Гарри тоже напрягся под своей мантией невидимости, потянувшись к мечу Годрика Гриффиндора за плечами. Но, слава Мерлину, Лонгботтом сам уничтожил уровень «Е». Второй нашёлся у Запретного леса, и Лонгботтом убил его.