21. История
ЧАС СПУСТЯ Эдвард вернулся в дом с Беллой. Эсте предполагала, что он, скорее всего, просто отвезет ее домой после полного хаоса, который произошел на кухне, но, похоже, они были готовы дать семье еще один шанс после инцидента с метанием ножей, битьем стекла и разговорами о запахах.
Эсте была с Карлайлом в его кабинете, раздражая тем, что наблюдала за тем, что он делает через плечо. Ей было скучно, больше нечего делать и она не хотела никуда идти. Прямо сейчас ей нужно было что-то, чтобы отвлечься, и если это означало наблюдать, как Карлайл изучает медицину, пусть так и будет.
В любом случае, он не возражал. Он наслаждался ее обществом независимо от того, что она делала. Эсте никогда не поддастся вампирской привычке оставаться на месте. В этом она была похожа на Элис. Она обнаружила, что ходит по кабинету, на мгновение уставившись в окно, прежде чем пойти и сесть на диван в другом конце комнаты. Карлайл с удовольствием наблюдал за ней, пока он делал заметки.
Когда Эсте услышала, как открылась входная дверь, и узнала, что Эдвард вернулся, телефон Карлайла завибрировал. Сообщение. Он, казалось, не был впечатлен этим, но Карлайл мог получить сообщение с самыми лучшими новостями, и он все равно был бы против. По какой-то причине он просто ненавидел отправлять сообщения. Эсте предположила, что этого можно было ожидать.
"Мне придется идти на работу", Карлайл посмотрел на Эсте, которая теперь лежала на диване, бросая и ловя пресс-папье между руками.
"Правда?" Эсте даже не пыталась скрыть свое разочарование.
Однако в следующую секунду их прервал стук в дверь. Эсте удивленно подняла брови. Она не ожидала, что Эдвард и Белла будут иметь с ними какие-либо дела.
"Войдите", - позвал Карлайл. Эсте села, держа пресс-папье между руками. Эдвард толкнул дверь и посмотрел между ними с расслабленной улыбкой, которую Эсте не видела раньше, пока они были на кухне. Белла была рядом с ним, она казалась более спокойной, как будто ее настроение отражало настроение Эдварда. Эсте старалась не думать слишком много об этом, наблюдая, как Белла с благоговением оглядывает комнату. Кабинет Карлайла был довольно впечатляющим.
"Что я могу сделать для тебя?" - спросил Карлайл, вставая со своего места.
"Я хотел показать Белле часть нашей истории", - сказал Эдвард,
"Ну, на самом деле, твою историю".
Белла всегда казалась неловкой. Эсте не была уверена, что было причиной этого. То ли ее маленькая неуверенная улыбка, то ли то, как она держалась, стоя немного позади Эдварда. Что бы это ни было, это нервировало Эсте. Но она не была удивлена, что Эдвард хотел поговорить об истории Карлайла. Белле, вероятно, это показалось бы чрезвычайно интересным, четыреста лет жизней. Эдвард восхищался Карлайлом и, следовательно, его историей наряду с этим.
«Мы не хотели вас беспокоить», — Белла виновато посмотрела то на Эсте, то на Карлайла. Эсте видела, что она из тех девушек, которые просто извиняются за свое существование.
Всегда чувствовала, что вмешивается. Эсте была такой же когда-то, давным-давно.
«Все в порядке, Белла», — улыбнулась Эсте,
«Поверь мне, здесь не происходило абсолютно ничего интересного». Карлайл бросил на нее искоса забавный взгляд, повернувшись к Белле и Эдварду.
«С чего ты начнешь?» — с любопытством спросил Карлайл.
«С повозки», — ответил Эдвард. Он легко положил одну руку на плечо Беллы и развернул ее, чтобы посмотреть на стену позади них.
Эсте услышала, как сердце Беллы слегка участилось от прикосновения к ее спине. Эсте сделала вид, что не заметила.
Она слегка ахнула, глядя на впечатляющую коллекцию картин и фотографий на стене перед ними. Эсте не могла отрицать, что это было потрясающе. Это стало еще более впечатляющим после Колорадо, заполнив всю стену фотографиями в рамах всех размеров, некоторые в ярких цветах, другие в унылых монохромных тонах.
Эдвард потянул Беллу в дальнюю левую сторону, поставив ее перед небольшой квадратной картиной маслом в простой деревянной раме.
Эта картина не выделялась среди более крупных и ярких работ; написанная в разных тонах сепии, она изображала миниатюрный город, полный крутых наклонных крыш, с тонкими шпилями на вершинах нескольких разбросанных башен. Широкая река заполняла передний план, пересекаемая мостом, покрытым сооружениями, которые выглядели как крошечные соборы.
Карлайл подошел ближе к двери, разглядывая картины, которые заполонили все пустое пространство.
Эсте откинулась на спинку дивана, продолжая бросать и ловить пресс-папье в руках. Она точно знала, что Белла не слышала, как Карлайл двинулся вперед от своего стола.
«Лондон в ХVІ-ХV», — сказал Эдвард
«Лондон моей юности», — добавил Карлайл в нескольких футах позади них.
Белла действительно вздрогнула, и Эсте рассмеялась, прежде чем смогла остановить себя, пресс-папье издало громкий стук, снова столкнувшись с ее руками. Эдвард слегка сжал руку Беллы.
Эсте не могла понять, почему девушка так нервничала, разве она не была в доме, полном вампиров. Эдвард повернулся к Карлайлу.
«Ты расскажешь историю?» — спросил Эдвард. Белла повернулась на месте, словно хотела увидеть его реакцию.
Карлайл встретил ее взгляд и улыбнулся
«Я бы рассказал», — ответил он.
«Но я действительно немного опаздываю. Только что пришло сообщение из больницы. Доктор Сноу берет больничный. К тому же, ты знаешь эти истории не хуже меня», — добавил он, ухмыляясь Эдварду.
Эсте хотела, чтобы ему не пришлось идти. Она все еще немного беспокоилась из-за того, что Белла здесь, и Карлайл был единственным, кто удерживал ее мысли в ясном уме. Но больница всегда вызывала его, когда это было возможно, он был лучшим в конце концов. Даже ее разум звучал горько из-за того, что ему пришлось уйти.
«Увидимся позже», — Карлайл сейчас разговаривал с Эсте. Она подняла глаза, когда поймала пресс-папье. Каким-то образом у нее сложилось впечатление, что она стоит в совершенно другой комнате и наблюдает издалека.
«Не задерживайся слишком долго», — пробормотала Эсте, когда Карлайл слегка поцеловал ее в лоб.
«Я не буду», — улыбнулся он, прежде чем повернуться и пойти к двери,
«Не сломай мое пресс-папье!» — добавил он, когда Эсте снова подбросила его в воздух.
«Ты хочешь, чтобы я ушла?» — спросила Эсте Эдварда, наклонив голову, чтобы посмотреть на них.
«Нет», — ответил Эдвард,
«Ты можешь рассказать историю, если хочешь?»
«Я лучше послушаю», — улыбнулась Эсте.
«Что случилось потом?» — наконец спросила Белла, глядя на Эдварда, который наблюдал за ней.
«Когда он понял, что с ним случилось?» Белла снова добавила вторую часть довольно нервно. Казалось, она очень боялась, что обидит Калленов. Эсте нисколько не заботило, считает ли она превращение в вампира трагедией. Эсте полностью согласилась бы с ней.
Эдвард снова взглянул на картины, Эсте посмотрела, какое изображение привлекло его внимание сейчас. Это был более крупный пейзаж в тусклых осенних тонах, пустой затененный луг в лесу, со скалистым пиком вдалеке.
«Когда он понял, кем он стал, — тихо сказал Эдвард, — он восстал против этого. Он попытался уничтожить себя. Но это нелегко сделать».
Эсте задавалась вопросом, почему она не ушла. Ей не нравилось слушать о прошлом Карлайла, зная, что он пережил такой ужасный опыт.
Но она осталась и наблюдала за реакцией Беллы, несмотря ни на что, наблюдая, как ужас просачивается в ее глазах.
«Как?»
«Он прыгнул с большой высоты», — продолжал Эдвард бесстрастным голосом.
«Он пытался утопиться в океане... но он был молод для новой жизни и очень силен. Удивительно, что он смог устоять... питаться, пока он был еще совсем новичком. Инстинкт тогда сильнее, он берет верх над всем. Но он был настолько отвращен от себя, что у него хватило сил попытаться убить себя голодом».
«Это возможно?» Ее голос был слабым. Эсте перестала бросать пресс-папье, вместо этого она переставляла его между руками, ее взгляд был сосредоточен на разных картинах, как будто она видела историю глазами Эдварда.
«Нет, есть очень мало способов, которыми нас могут убить».
Белла открыла рот, очевидно, собираясь спросить, как можно убить вампира. Прежде чем она успела, Эдвард снова заговорил. Вероятно, так было лучше. Он снова пытался сохранить идею гуманности в сознании Беллы.
"Поэтому он стал очень голодным и в конечном итоге слабым.
Он отдалился от человеческого населения так далеко, как мог, осознавая, что его сила воли тоже слабеет. Месяцами он бродил по ночам, выискивая самые одинокие места, ненавидя себя"
Эдвард оглянулся на Эсте почти сочувственно, вероятно, заметив, что ее разум затих. Она заставила себя улыбнуться, говоря ему продолжать. Она уже слышала эту историю раньше, много раз с точки зрения Карлайла. Это не должно было больше ее волновать, но волновало.
«Однажды ночью мимо его укрытия прошло стадо оленей. Он был настолько обезумел от жажды, что напал без раздумий. Его силы вернулись, и он понял, что есть альтернатива тому, чтобы быть мерзким монстром, которого он боялся.»
«Разве он не ел оленину в своей прошлой жизни?»
«В течение следующих месяцев у него родилась новая философия. Он мог существовать, не будучи демоном. Он снова обрел себя». Белла с любопытством следила за словами Эдварда, сосредоточив взгляд на различных картинах, которые он обсуждал. Эсте следила, как будто глядя на это через ее точку зрения. Все это должно было показаться Белле совершенно невероятным. Конечно, когда Эсте услышала эту историю, она сама была вампиром, она уже пыталась убить, чтобы противостоять жажде. Белла не имела к этому никакого отношения.
«Он начал лучше использовать свое время. Он всегда был умным, жаждущим учиться. Теперь у него было неограниченное время перед ним. Он учился по ночам, планировал днем. Он поплыл во Францию и _»
«Он поплыл во Францию?» Белла казалась пораженной.
Эсте рассмеялась, вспомнив, что у нее была похожая реакция. Конечно, вампиру было очень легко доплыть до Франции. Но даже тогда это имело комический оттенок.
"Люди все время переплывают Ла-Манш, Белла", - терпеливо напомнил ей Эдвард.
"Это правда, я думаю. Просто в этом контексте это прозвучало смешно. Продолжай".
"Плавание для нас легко", - указал Эдвард.
"Для тебя все легко", - проворчала Белла. Эсте снова рассмеялась, и Белла на этот раз, казалось, немного расслабилась. Эсте была рада этому, ей не нужно было так беспокоиться. Эсте чувствовала себя немного лицемерной, думая так, учитывая, сколько беспокойства охватило ее разум, но она не желала этого другим.
Эдвард ждал, выражение его лица было забавным.
"Я больше не буду перебивать, обещаю". Белла улыбнулась, ее глаза переместились на Эсте, которая улыбалась ей в ответ.
Эдвард мрачно усмехнулся и закончил предложение
. «Потому что, технически, нам не нужно дышать».
«Ты...» Белла в замешательстве посмотрела между Эсте и Эдвардом.
«Нет, нет, ты обещала». Он рассмеялся, слегка приложив холодный палец к ее губам.
«Ты хочешь услышать историю или нет?»
«Ты не можешь навязать мне что-то подобное, а потом ожидать, что я ничего не скажу», — пробормотала она ему в палец. Он поднял руку, переместив ее к ее шее. Скорость ее сердца отреагировала на это.
Эсте хотела бы, чтобы у нее была книга, за которой можно было бы спрятаться. Или что-то еще, может, ей стоило уйти, или, может, Карлайлу стоило остаться, Эсте предпочла бы второе.
«Тебе не нужно дышать?» — потребовала Белла.
«Нет, это не обязательно. Просто привычка». Эдвард пожал плечами.
«Как долго ты можешь не дышать?» — спросила Белла, нахмурившись.
«Неопределенно долго, я полагаю», — размышлял Эдвард, — «становится немного не по себе, не иметь обоняния»
«Немного не по себе», — повторила Белла.
По какой-то причине это заставило Эдварда напрячься, его рука опустилась, и он уставился на картины, а не на нее. Белла выглядела смущенной, она повернулась к Эсте, которая притворялась, что смотрит в окно, но посмотрела через окно, как только почувствовала взгляд Беллы на своем лице. Она ободряюще улыбнулась, как будто давая понять, что Белла не сказала ничего плохого.
«Что это?» — тихонько шепотом спросила Белла Эдварда.
«Я все жду, когда это произойдет». Эдвард вздохнул, слегка расслабившись.
«Что произойдет?»
«Я знаю, что в какой-то момент что-то, что я тебе скажу или что-то, что ты увидишь, будет слишком.
И тогда ты убежишь от меня, крича на ходу». Он улыбнулся полуулыбкой, но его глаза были серьезными.
«Я не остановлю тебя. Я хочу, чтобы это произошло, потому что я хочу, чтобы ты был в безопасности. И все же, я хочу быть с тобой. Эти два желания невозможно примирить...» Он замолчал, глядя ей в лицо. Ждать.
Эсте пыталась держать свои мысли при себе. Ей было невероятно жаль его. Она не могла ничего сказать, чтобы это имело значение. Эта любовь всегда будет сложной, независимо от того, как они к ней относятся.
Однако вместо того, чтобы выглядеть расстроенной, раздраженной или ошеломленной, Белла смотрела на Эдварда с утешением. Чего-то такого Эсте не ожидала.
«Я никуда не убегу», — пообещала она. Эсте обнаружила, что ее впечатление от Беллы становится все ярче.
Она действительно была единственной в своем роде. Ну... не совсем единственной в своем роде.
«Посмотрим», — сказал Эдвард, снова улыбаясь.
«Итак, продолжай — Карлайл плыл во Францию».
Он сделал паузу, возвращаясь к своей истории.
Рефлекторно его взгляд метнулся к другой картине, одной из самых красочных и самых богато украшенных. Полотно было переполнено яркими фигурами в развевающихся одеждах, извивающимися вокруг длинных колонн и с мраморных балконов.
«Карлайл плыл во Францию и продолжил свой путь через Европу в местные университеты. Ночью он изучал музыку, науку, медицину — и нашел свое призвание, свое покаяние в этом, в спасении человеческих жизней». Выражение лица Эдварда стало благоговейным, почти благоговейным.
«Я не могу адекватно описать эту борьбу; Карлайлу потребовалось два столетия мучительных усилий, чтобы отточить самообладание. Теперь он почти невосприимчив к запаху человеческой крови и может заниматься любимым делом без мучений. Там, в больнице, он находит много покоя...» Эдвард долго смотрел в пространство. Внезапно он, казалось, вспомнил свою цель. Он постучал пальцем по огромной картине перед ними.
«Он учился в Италии, когда обнаружил там остальных. Они были гораздо более цивилизованными и образованными, чем призраки лондонской канализации. Он коснулся сравнительно спокойного квартета фигур, нарисованных на самом высоком балконе, спокойно смотрящих вниз на хаос внизу. Белла внимательно рассмотрела картину Вольтури и в конце концов поняла, с удивленным смехом, что она узнала золотоволосого мужчину.
«Солимена была очень вдохновлена друзьями Карлайла. Он часто рисовал их как богов», — усмехнулся Эдвард.
«Аро, Маркус, Кайус; сказал он, указывая на остальных троих.
«Ночные покровители искусств».
«Что с ними случилось?» — вслух поинтересовалась Белла. Эсте мрачно улыбнулась. Что с ними случилось? Их превосходство и их репутация, восхищение, которое Эсте и Карлайл оказывали им. Теперь она смотрела на Вольтури и видела только тьму, некоторые из своих худших воспоминаний. Удивительно, что Карлайл держал картину на таком видном месте, но она понимала, что это ключевая часть его истории.
«Они все еще там». Эдвард пожал плечами.
«Как и было на протяжении многих тысячелетий. Карлайл оставался с ними недолго, всего несколько десятилетий. Он очень восхищался их вежливостью, их утонченностью, но они упорно пытались излечить его отвращение к его естественному источнику пищи, как они это называли. Они пытались убедить его, и он пытался убедить их, но безуспешно.
В тот момент Карлайл решил попробовать Новый Свет. Он мечтал найти других, таких же, как он. Он был очень одинок, понимаешь»
Эсте уже села, она чувствовала, что знает, к чему клонит история. Она положила пресс-папье обратно на стол без единой трещины и задумалась, знает ли Белла что-нибудь о ее истории. Она сомневалась в этом.
Эдвард не любил говорить о том, что произошло. Это выставляло большинство из них в плохом свете. Не так, как он хотел, чтобы их видела Белла.
«Он долго никого не находил. Но, поскольку монстры стали персонажами сказок, он обнаружил, что может взаимодействовать с ничего не подозревающими людьми, как будто он один из них. Он начал заниматься медициной. Но компания, которой он жаждал, ускользала от него, он не мог рисковать фамильярностью... Карлайл говорит, что он никогда по-настоящему не признавал, что он не монстр, пока не оказался здесь»
Эдвард слегка переместил Беллу вправо и указал на картину, которую Эсте очень хорошо знала.
На ней был изображен Вашингтон в 1800-х годах. Праздник новолуния, огни и танцы. Женщины в гламурных платьях с украшенными драгоценностями шеями.
Эсте хорошо это знала. Она стояла прямо у красочного шатра, глядя на звездное небо.
"Вашингтон 1856", - объяснил Эдвард, - "Впервые Карлайл утверждает, что чувствовал что-то настоящее с тех пор, как обратился"
"Что случилось?" - легкомысленно спросила Белла.
"Он встретил меня", - улыбнулась Эсте, глубоко погрузившись в воспоминания позади них. Белла повернулась, как будто уже знала ответ на этот вопрос.
"Ты любила его, когда была человеком?" - с любопытством спросила она. Конечно, это был бы факт, который она бы выделила, что-то, что она бы увеличила. Это дало бы Белле надежду. Обилие ее. Видеть Карлайла и Эстеллу счастливыми и довольными в жизни, которую они создают, с таким же началом, как у Беллы.
Как она могла не держаться за надежду, когда это маячило у нее перед глазами?
"Я любила ", - улыбнулась Эсте, - "хотя понятия не имела, кто он такой".
"О", - Белла, казалось, была ошеломлена этим. Конечно, было бы разумно, если бы Белла смогла понять, что Эдвард
«Вампир, Эсте тоже должна была это сделать. Особенно в то время, когда идея вампиров не была полностью высмеяна.»
"Я бы любила его в любом случае", - добавила Эсте с более мягким взглядом.
"Эдвард сказал мне, что ты присоединился к семье только недавно", - нахмурилась Белла, - "но ты встретила его много лет назад?"
"Да, это эээ... сложно", - Эсте посмотрела на Эдварда, как будто гадая, как много он готов рассказать. Он смотрел на фотографии, полностью игнорируя взгляд Эсте.
"Он спас мне жизнь... Меня зарезали, как я тебе и говорила, но я бы умерла, если бы не он... но все прошло не идеально для нас"
"Что случилось?" - спросила Белла, которой, должно быть, было любопытно.
«Не сегодня», — быстро заговорил Эдвард. Эсте удивленно посмотрела на него. Прошло всего лишь десять лет с тех пор, как случилась любовь Эсте и Карлайла, но она знала, что Эдварду все еще трудно говорить об этом. Он не только сожалел о своих собственных действиях в этом хаосе, но и не соглашался с действиями Карлайла. Он хотел изобразить своего отца в идеальном, достойном восхищения свете, в котором его представили. Он больше не винил Карлайла, но было ясно, что он не хотел, чтобы Белла собирала какие-либо предположения о том, что произошло, пока она не сможет увидеть это с его точки зрения. Эсте не стала настаивать на этом, даже когда Белла посмотрела на нее с надеждой.
«Я оставлю вас», — наконец встала Эсте, — «я просто любопытствовала... приятно было увидеть тебя, Белла, надеюсь, мы скоро снова увидимся, не только в моем классе».
«Я тоже», — улыбнулась Белла, в этот момент она казалась очень расслабленной,
«Спасибо... за то, что ты такая гостеприимная».
«О, это меньшее, что я могла сделать», — ответила Эсте, она тепло улыбнулась Белле и быстро посмотрела на Эдварда, прежде чем повернуться и оставить их в покое. Эсте задавалась вопросом, как Эдвард рассказал бы ее историю. Она предполагала, что Белла, возможно, уже знает, но теперь она поняла, что этого никогда не произойдет. Эдвард не рассказал Белле правду об ужасах, с которыми столкнулись Карлайл и Эстелла в драме их отношений, не тогда, когда он так сильно хотел, чтобы их отношения сложились.