Глава 26
За эти месяцы многое изменилось.
Деймон устраивал истерики и сцены перед моим домом, как безработный актёр в дешёвом сериале. С цветами, с выпивкой, с глазами полными «раскаяния» и этой его фирменной фразой:
— Вернись! Я был не прав! Нам так было хорошо вместе!
О, да, как же. «Хорошо».
Если под «хорошо» он имеет в виду ссоры на повышенных тонах (пока искали Стефана, особенно частые), игнор моих чувств и вечное:
— Не веди себя как ребёнок, — тогда да. Было прекрасно.
Да, у нас были искры в начале. Были страсть, поцелуи, секс на стене кухни.
Но не было главного — нормальных разговоров. Душевной связи. Доверия.
С Колом всё иначе.
Да, он засранец. С большой буквы. И с придурочной улыбкой. Но, чёрт побери, он меня слушает. Не отмахивается. Не закатывает глаза. Не убегает пить, когда я злюсь.
Он может часами терпеть мой бубнёж о школьных проблемах, об очередной истерике Ребекки, о беременной крольчихе по имени Тома (да-да, это отдельная история, как она родила нам племя!).
Он не пытается меня исправить. Он просто принимает. Такой, какая есть. С арбалетом, с шутками про смерть, с желанием сжечь всё к чёртовой бабушке — и снова собрать.
С ним я могу быть любой. Серьёзной. Глупой. Ранимой. Безумной. И самой собой. Любимой.
А с Деймоном...
Он с самого начала видел во мне Кэтрин. Его первую любовь. Его проклятие. Он сам об этом не говорил — ну, конечно, слишком гордый. Но я видела это в его глазах. Сравнения. Мелькание боли. Фантомные образы, которых он никак не мог отпустить.
И, если честно, это выбешивало до дрожи в пальцах.
Кол же с самого начала сказал:
— Вы с Кэтрин похожи только лицом. А вот душа — это совершенно другой вопрос.
И добавил:
— Да мне всё равно, в каком теле ты будешь. Лысая ты, с хвостом, в теле оборотня — я всё равно выберу тебя.
Ну а теперь угадайте, кто победил?
Деймон сдался через два месяца. Собрал вещи. Уехал. В последний день снова пришёл — с фляжкой, как всегда.
Постоял под моим балконом. Пожевал губу. А потом сказал:
— Береги себя, охотница.
И просто ушёл.
Бонни тоже уехала. После того как Ребекка обратила её мать — всё изменилось. Она не смогла простить. Ни нас. Ни Ребекку. Ни саму себя. Она сломалась. Мы пытались её удержать, но... она закрылась. И просто исчезла.
Знаете, может, это и к лучшему. Кто должен остаться — останется. Кто нужен — будет рядом. А кого унесло ветром — ну, значит, так и должно быть.
А я?..
Я смотрю на кольцо на пальце и понимаю: впервые за долгое время — я не одна. И мне хорошо. Даже если всё вокруг полыхает — у меня есть мой личный апокалипсис по имени Кол Майклсон.
И, возможно, впервые в жизни — я не против этого огня.
Мы лежали на крыше особняка. Кол вытянулся рядом, сложив руки под головой, а я лежала на его груди, слушая, как ровно (и совершенно бессмысленно) бьётся его бессмертное сердце.
Над нами раскинулось небо — тёмное, с лёгкой россыпью звёзд. Было тихо. Настолько, что даже в голове, кажется, стало спокойно. Никаких выстрелов, криков, проклятий. Никаких вампиров, ведьм, охотников.
Просто... мы.
— Тебе не страшно? — спросила я вдруг, перебирая пальцами лацкан его рубашки.
— Мне? Страшно? — переспросил он и рассмеялся. — Кристина, я пережил эпидемии, инквизицию и моду на брюки-клёш. После этого сложно чем-то напугать.
— Нет, я серьёзно, — буркнула я, приподняв голову и посмотрев на него. — Мы ведь... Ну, идём куда-то. Это не просто секс и подколы.
Кол стал чуть серьёзнее. Взгляд, который обычно блестит как у озорного щенка, стал чуть мягче. Почти взрослым.
— Конечно, не просто, — ответил он, убрав прядь волос с моего лица. — Я не просто так таскаю тебя по крыше, моя госпожа. Я ведь даже с собой столько времени не проводил, сколько с тобой.
Я усмехнулась.
— То есть это всё серьёзно?
— Ты носишь кольцо. — Он взял мою ладонь и повернул так, чтобы кольцо блеснуло в свете фонаря.
— Ну знаешь, это больше похоже на: «мы обручены, но давай никому не говорить, потому что мой опекун с арбалетом псих и может прикончить тебя даже сквозь проклятие бессмертия.»
Кол усмехнулся.
— Да, я помню, как Рик взвёл арбалет, когда я попытался его обнять.
— Это был не обнимательный жест. Ты хотел утащить его бурбон, — хмыкнула я. — В любом случае. Что дальше? Я заканчиваю школу летом. Ты... ну, ты всё ещё первородный вампир с историей на тысячу лет и склонностью ко всякой дичи.
— А ты — девушка с арбалетом, склонная к сарказму и ночным вылазкам против сверхъестественного. По-моему, мы идеальное совпадение.
— Серьёзно, Кол.
Он замолчал на пару секунд, потом сел, поджав одну ногу под себя.
— Хочешь честно? Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, сколько ещё у нас будет покоя. Не знаю, появятся ли новые враги, новые войны. Но я знаю одно. — Он взял моё лицо в руки. — Что бы ни было, я хочу идти туда с тобой. Хочу, чтобы ты просыпалась рядом. Чтобы мы ругались из-за зубной пасты и спорили, чьё дежурство кормить крольчиху.
— А если я скажу, что хочу ребёнка? Настоящего. Маленького. Человеческого. Не кролика.
Он закатил глаза.
— Опять двадцать пять. Мы можем усыновить. Или, не знаю, попросим ведьм чего-нибудь начаровать. Главное — ты. Всё остальное решим.
Я на мгновение замолчала, а потом, неожиданно для себя, сказала:
— Я тоже хочу идти туда с тобой. В это... сумасшедшее будущее.
Он улыбнулся.
— Вот и договорились. С меня — хаос и вечная влюблённость. С тебя — сарказм и план Б, если вдруг я устрою конец света.
Я рассмеялась и поцеловала его.
Да, будущее было непонятным, страшным и, возможно, полным крови. Но если я и собиралась туда идти — то только с этим идиотом.
С моим идиотом. С Колом.
***
— Боже, как я на это согласилась? — пробормотала я, вцепившись пальцами в перила лестницы, как будто они могли спасти меня от надвигающегося свадебного апокалипсиса. — Почему школа так быстро закончилась?..
По всему особняку сновали гибриды — некоторые несли гирлянды из белых и фиолетовых лент, другие таскали вазоны с живыми цветами, и все до одного выглядели так, будто ненавидят свою жизнь. Один особенно угрюмый гибрид застрял с аркой из лепестков у двери в гостиную и шептал проклятия на латыни.
Элайджа и Финн стояли в центре зала, над чем-то яростно споря. Судя по тону, речь шла о глубоком смысле любви, чести, верности и, как выяснилось, о том, кто должен открывать церемонию. Финн считал, что как старший — он. Элайджа считал, что как «тот, кто ещё не сводил людей с ума фанатизмом», — он.
Ребекка носилась по дому с планшетом, вопя гибридам:
— Если эта гирлянда будет висеть на два сантиметра ниже, чем с другой стороны, я УБЬЮ ВАС ВСЕХ!
Елена сидела на диване с калькулятором и ярко-розовым блокнотом с надписью «Свадебный бюджет», который выглядел как персональный кошмар Клауса. Она уверенно шептала:
— Итак... торт — 1000 долларов, фотозона — 800, аренда танцпола — 1200, «на случай истерики невесты» — ещё 500.
Думаю, после венчания и самой свадебной церемонии, Клауса можно будет официально называть: «банкрот».
— Отдашь Клаусу, пусть подписывает, — махнула она рукой в сторону Кэролайн, которая в это время штурмовала свадебные сайты. Она уже заказала 600 свечей, 14 коробок лепестков и какой-то набор из Франции с винтажными подсвечниками... за счёт украденной у Клауса банковской карты, которую Бекка «взяла на время, пока он не заметит».
Аларик сидел на кухне, как снайпер на засаде. В одной руке — стакан бурбона, в другой — арбалет, которым он игрался, покручивая пальцем спусковой крючок.
— Успокойся, Рик, это всего лишь свадьба, — бросила я, проходя мимо.
— Это не свадьба, это засада. Идеальный момент для устранения Майклсона. Все отвлечены. Никто не будет подозревать. — Он прищурился, как маньяк.
— Очень воодушевляюще, спасибо, — буркнула я.
Джереми и Кол поехали в какой-то бутиковый магазин в соседний город. Кол клянётся, что «не может жениться, не имея костюма с идеальным кроем и правильной энергетикой ткани». Джереми просто рад, что может тратить чужие деньги и делать вид, что обожает Кола.
Клаус, по слухам, закрылся в своём особняке, заказал домой ящик виски и до сих пор орёт на художника, что тот нарисовал картину не его настроения (сам на себя орёт). Ну ещё бы — его младший брат женится, а главный спонсор торжества — он сам. Добровольно-принудительно. Потому что «невеста сказала».
А Стефан... Стефан, бедняга, был послан Ребеккой за «особым вином» на девичник. В соседний город. На старом пикапе. Список, который она ему дала, был длиннее, чем список грехов всех Майклсонов за тысячу лет.
И вот я стою, посреди этого хаоса, в шёлковом халате, босая, с кружкой кофе, смотрю на весь этот театр абсурда и думаю: Когда успела? Когда моя жизнь из охоты на вампиров превратилась в репетицию свадьбы века?
А потом мой взгляд падает на дверной проём, куда только что втащили огромный баннер с надписью:
«Кол + Кристина = Адская Парочка навеки»
И я просто... смеюсь.
Смех — это всё, что осталось.
***
Час спустя
Я сидела на диване, укутавшись в плед и поедая мороженое прямо из коробки, когда в комнату вошли Элайджа и Финн. Оба — в костюмах, как будто пришли не ко мне в комнату, после часа споров, а на званый ужин к королеве. В руках у них были аккуратные папки. Уже предвкушая беду, я приостановила ложку у рта.
— Кристина, — начал Элайджа, с тем самым тоном, будто сейчас предложит мне продать душу. — Мы с Финном подготовили несколько... предварительных вариантов свадебной речи. Разумеется, ты можешь внести свои поправки.
— Мы решили начать с классики, — добавил Финн, как будто речь шла о вине, а не о том, что я должна сказать перед десятками глаз, включая Клауса с бокалом, Рика с арбалетом и Елену с мокрыми глазами. — Первая версия — традиционная, полная глубокой символики, древних обетов, сакрального смысла...
— Ты сейчас серьёзно? — перебила я, вытащив ложку изо рта. — Финн, мы на свадьбу идём, а не на жертвоприношение. Или ты планируешь, чтобы я поклялась Колу в вечной верности перед какими-нибудь древними рунами?
Он нахмурился. Элайджа — нет, тот выглядел как всегда умиротворённо и элегантно. Типичный Элайджа.
— Хорошо, — продолжил он. — Вторая версия речи более... современная. Вот послушай: «С того дня, как я встретила Кола Майклсона, я знала — моя жизнь больше никогда не будет прежней...»
— Потому что с тех пор я перестала спать, есть и дышать спокойно? — фыркнула я. — Эта речь звучит как начало дневника женщины, вышедшей замуж за психопата с привлекательной внешностью. Что, в принципе, недалеко от истины, но... нет.
Финн поджал губы и протянул мне третий лист.
— Тогда, возможно, ты предпочтёшь вот это. Лаконично, сдержанно, но трогательно. Без лишнего пафоса. Чёткий посыл: «Ты выбрал меня — и я выбрала тебя».
— Мило, — кивнула я, пробегая глазами. — Но опять же... звучит так, будто мы познакомились на каком-то бизнес-форуме и подписали контракт на эмоциональное обслуживание.
— А как бы ты хотела? — Элайджа сделал шаг вперёд и сел рядом со мной, глядя серьёзно. — Всё, что ты скажешь, должно идти от сердца. Но мы готовы помочь, направить...
— Вы хотите, чтобы я стояла там, смотрела в глаза Колу, который наверняка будет строить из себя мученика и романтика в одном флаконе, и при всех, включая мою младшую сестру, отчима и стадо вампиров, начала зачитывать трогательную речь?
— Да, — Финн кивнул.
— Нет, — ответила я. — Я скажу всё, что хочу сказать, но по-своему. Без пафоса, без слёз, без древневикингской трагедии и шаманских заклинаний. Моя речь будет простой: «Я тебя терпеть не могу, но почему-то люблю. Если ты облажаешься — я тебя пристрелю. Но пока ты смешишь меня и приносишь кофе в постель — можешь остаться. До второго пришествия. Или до того, как закончится бурбон».
— ...— Финн побледнел.
— ...— Элайджа сдержал улыбку.
— Потрясающе, — выдохнул он наконец. — Это... очень по тебе.
— Спасибо, — пожала я плечами и воткнула ложку обратно в мороженое. — Впиши в брошюру. И добавь внизу сноску: «да, она серьёзно».
***
Я только начала чувствовать себя человеком после Элайджи с Финном и их «монументальных речей», как по закону подлости моя комната превратилась в вокзал. Сначала Элайджа и Финн исчезли, и я уже собиралась торжественно выдохнуть и, может быть, добить мороженое в ведёрке, когда в комнату с грохотом влетели Бекка, Кэролайн и Елена, как три урагана в разной степени блондинистости (две так точно) и шумности.
— Чего ты тут сидишь?! — взвизгнула Кэролайн, подскочив так резко сбоку, что я чуть не опрокинула ведро с мороженым.
Ложка угрожающе накренилась — ещё чуть-чуть, и был бы липкий апокалипсис с шоколадным сиропом.
— Ты вообще в курсе, что свадьба через неделю?! — Бекка села рядом, будто собирается меня связать и волоком тащить на примерку платья прямо сейчас.
— Завтра — девичник! — подхватила Елена, плюхаясь напротив и, судя по глазам, уже мысленно клея стразы на бокалы.
Я обвела их взглядом — они окружили меня, как заговорщицы, и выглядели так, будто собрались провести интервенцию.
— Вы что, решили устроить мне прессинг с трёх сторон? — вздохнула я, покосившись на мороженое, как на последний оплот здравого смысла. — Может, дайте мне пару часов на осознание, что я выхожу замуж за вампира, которому больше тысячи лет?
— Пару часов? Ты шутишь? — Бекка скрестила руки. — До тебя вообще всё доходит, как до Луны в дождь. Свадьба. С.К.О.Р.О. Уже не время впадать в философские раздумья. Сейчас — шопинг, прическа, пробная укладка, медовик на заказ и, черт побери, букеты фиалок!
— Кстати, — вставила Кэролайн, доставая планшет, — вот список того, что уже почти готово: Платье — портниха дошивает. Украшения в доме — почти закончены. Цветы — завезены, Никлаус платит... ну, как сказать, у него не было выбора. Зал — заказан. Гостей — восемьдесят три человека. Из них сорок два вампира и гибрида, шесть ведьм, один оборотень, один оборотень с детской аллергией на гелиум и, внимание — один учитель истории с арбалетом, и это не считая семью и друзей. Жених — нервно пересчитывает минуты до свадьбы.
— О, а потом ещё медовый месяц, — добавила Елена с такой улыбкой, будто уже видит нас на Бали или в Провансе.
Наверное, в воображении — всё белое, розовое шампанское и шелковые простыни.
— Только не начинай! — отмахнулась я, резко отодвигая горловину своей футболки. — Вот! Для него каждый день — как медовый месяц. Ни дня без бурного признания или... отпечатка его зубов на моем теле!
Девочки дружно заржали, увидев фиолетовый засос аккурат под ключицей, и начали толкать друг друга локтями, как будто нашли золотую жилу для подколов.
— У вас что, график страстей по вечерам? — подмигнула Кэролайн. — Типа: понедельник — кухня, вторник — библиотека, среда — стена, четверг...
— С кухни не начинай! — простонала я, — после последнего раза у нас вся керамика хрустит при взгляде.
— А я всё думала, почему Кол вечно такой довольный, — мечтательно протянула Бекка, поправляя одну из своих идеальных прядей. — Мой брат влюблён. Фу, как романтично.
— Нет, просто у меня грудь лучше всех, — фыркнула я, беря ведро с мороженым обратно и демонстративно зачерпывая с верхушки.
— Ну, здесь спорить никто не будет, — кивнула Елена. — Но если ты ещё не готова к свадьбе, я напомню: платье уже на подходе, портниха ждёт примерку, и если ты не проснёшься завтра до восьми — тебя лично разбудит Клаус. С флейтой. Он сказал, он умеет.
— ...и на этой ноте я переезжаю на кладбище, — простонала я, падая на спинку дивана. — Пусть Кол забирает меня оттуда. Прямо в белом. На руках. С хоругвями.
— Ага, только не забудь сделать маникюр, — подмигнула Кэролайн. — Тебе в гробу фоткаться.
— Ах да! — Бекка тут же вскинула планшет. — Я ещё не показала тебе вариант свадебной прически. У нас выбор между «элегантной волной» и «невинным беспорядком».
— Лучше просто беспорядком. Под него подойдёт всё, что происходит у нас в доме.
— Так как мы проведём девичник? — спросила заговорщицки Кэролайн.
— Есть у меня идейка, — протянула Ребекка, и её глаза опасно блеснули, как у безумного учёного, придумавшего очередной способ взорвать мир.
Я моментально насторожилась и крепче сжала ложку от мороженого, как если бы это был кинжал.
— Так... слово «идейка» у меня уже вызывает нервный тик. Последний раз, когда ты его употребила, Стефан три дня ходил в розовых носках с фламинго.
— Не переживай, всего лишь бар в Чикаго, — сказала Бекка с такой невинной улыбкой, что я чуть не подавилась мороженым. — Тебе понравится. Кожа, джаз, алкоголь, атмосфера... ну ты поняла.
— Надеюсь, не тот, в котором Кэтрин убила ведьму Глорию? — уточнила я, ковыряя мороженое как будто в нём был мой здравый смысл.
Повисла тишина. Подозрительная. Гробовая. С намёком на: «не паникуй, но да». Я медленно подняла взгляд на Ребекку, чуть прищурившись:
— Ребекка...
— Там уже другой хозяин, — отмахнулась она с показной лёгкостью. — И интерьер переделали... но стиль тот же: немного крови, немного джаза, немного «мы можем не вернуться». Классика.
— Ну и отлично! — оживилась Елена, хлопнув в ладоши. — Давайте просто оторвёмся по полной, пока Иси ещё холостая!
— И стриптизёра не забудь, — прошептала Кэролайн на ухо Ребекке, как будто я не сижу буквально перед ними.
— Ага, чтобы Кол отгрыз ему лицо, как только узнает, что он вообще существует, — подняла я бровь. — Да вы хотите, чтобы мой девичник закончился похоронами?
— Он не узнает, — пообещала Ребекка, улыбаясь как Сфинкс. — Всё будет под контролем.
— Последний раз, когда ты это говорила, Стефан снова оказался в розовых носках, а Клаус — с новым ордером на арест.
— Я серьёзно, — сказала Бекка. — У нас всё спланировано: Бар — зарезервирован. VIP-зона — арендована. Список гостей — утверждён. Спиртное — рекордный объём. Тайный стриптизёр — один и очень... пластичный.
— Вы что, сошли с ума? — всплеснула я руками. — Рик и так нервный из-за свадьбы! Если он узнает, что я буду тусить в баре с пьяными ведьмами, вампиршами и полуголым парнем в кожаных штанах...
— Ооо, кожаные штаны! — мечтательно произнесла Кэролайн. — Я надеюсь, он блондин.
— Я надеюсь, он не смертен, — пробормотала я, — иначе Кол устроит кровавую баню и назовёт это свадебной репетицией.
— Расслабься, Иси, — обняла меня за плечи Елена. — Это твой девичник. Мы не дадим тебе умереть... ну, может, чуть-чуть смутим, и немного опозорим. Но не умрёшь же!
— Я хочу просто спокойный вечер, может, бокал шампанского, шоколад, маникюр...
— Ты выходишь замуж за Кола Майклсона, — перебила Бекка. — У тебя нет больше права на спокойствие.
— Ну, тогда хотя бы предупредите того беднягу-стриптизёра. Чтобы написал завещание.
***
На следующий день
Пока Кол отжигал на своём мальчишнике, меня нарядили в легкое белое платье, которое будто кричало: «я паинька, я не угрожаю арбалетом по каждому поводу!» — настолько оно было воздушное, светлое и... фальшиво на мне.
На голову водрузили простую белую фату — никакого кружева, никакой драмы. Я выглядела не как охотница на вампиров, не как будущая миссис Майклсон, а как кролик, сбежавший из пастельной рекламы.
И запихнули куда-то...
— Можно уже снять повязку? — проворчала я, почесываясь под глазом, потому что эта ткань чесалась хуже, чем совесть у Кола.
— Теперь можно! — радостно завизжала Елена, как будто только что включили её режим девичьей паники.
Я стянула повязку и... На секунду подумывала над тем, чтобы надеть её обратно.
Передо мной сидели три моих близких подруги... в одинаковых чёрных платьях. Не готичных. А, скорее, траурно-клоунских. На груди каждого платья был яркий принт — мое лицо и лицо Кола, заключенные в сердечко, а под ним огромными белыми буквами было написано: «ДОЖДАЛИСЬ!»
У каждой на голове была чёрная фата. Выглядели они как три ведьмы, отплясывающие на чьих-то похоронах. Спойлер: на моих.
— Та-даааам! — закричали они хором, гордые, как будто вручили мне Нобелевку по идиотизму.
— Вы в трауре? — выгнула я бровь, моргая в лёгком офигении.
— Конечно, — театрально вздохнула Бекка, делая такое лицо, будто сейчас споёт оперу. — Жизнь с Колом — это трагедия, достойная греческой пьесы. Или как минимум мелодрамы с плохим рейтингом.
— А я провожаю свою близняшку во взрослую жизнь, — смахнула воображаемую слезу Елена, причём со стороны, где ничего не было, кроме ресницы. — С этого момента ты принадлежишь ему. И психотерапевту.
— А я прощаюсь с нашими посиделками с вином и сплетнями, — печально сказала Кэролайн, смотря в бокал с шампанским, будто в пророческий шар. — Теперь ты — женщина замужняя. Всё. Только котлеты, стирка и... вечно голодный вампир по вечерам.
— Вот же вы... — пробормотала я, не в силах сдержать улыбку. — Сумасшедшие.
— За это и выпьем! — радостно объявила Бекка, уже открывая бутылку шампанского с таким лицом, будто делает священный обряд.
Крышка выстрелила в потолок лимузина. В салоне заиграла зажигательная музыка — попса с оттенком девяностых, идеально подходящая для стрип-клуба или вечеринки «мы сошли с ума».
Мы взяли по бокалу. Я — с опаской, они — с энтузиазмом.
Чокнулись (не спрашивайте в каком смысле). Подозреваю, что в глазах у них блестело не только веселье, но и желание довести меня до истерики к концу ночи.
— Всё, без возврата, подруга, — усмехнулась Бекка. — Следующая остановка: бар, стриптиз и потенциальная потеря репутации. То есть, всё по плану.
— Если мы не вернёмся домой, скажи Колу, что это была его вина, — сказала я и залпом выпила весь бокал.
Вечер обещал быть... незабываемым. Или хотя бы максимально стыдным.
Около часа или полтора мы только добирались до Чикаго. Спасибо нашему шофёру — кажется, он в прошлой жизни был каскадёром. Или просто мечтал стать гонщиком «Формулы-1». Как мы доехали без ДТП — загадка, достойная отдельной статьи в местной газете: «Четыре сумасшедшие, белая фата и лимузин смерти».
Я еще не успела встать с сидения, как Ребекка уже отворила дверь и почти вытолкнула меня наружу. Ноги прилипали к асфальту, как будто тело инстинктивно пыталось убежать обратно. Но бесполезно — у этих троих уже был план.
И стоило нам только войти в бар...
— ПОЗДРАВЛЯЕМ! — оглушительно заорал народ.
Меня чуть не сдуло назад этой волной всеобщего веселья и хлопушек.
Я резко метнула взгляд на свою шайку подруг, которые сияли, как будто только что выдали себе по «Оскару» за лучшую женскую роль в комедии.
Кэролайн аж хлопнула в ладоши, Елена хихикнула, а Ребекка улыбалась с видом полководца, который только что успешно завершил безумную военную операцию.
— О, нет... — выдохнула я, прикрыв пол-лица ладонью. — Я попала в собственный ад...
Ребекка тут же подхватила меня под локоть, не давая ни шанса к бегству.
— Наш столик там, — гордо ткнула она пальцем в центр бара, как будто указывала на трон.
Столик действительно был... особенным. Большой, обтянутый бархатной скатертью, усеянный лепестками роз, с бокалами всех форм и размеров. На каждом — табличка с моим именем. На каждой табличке — наш с Колом «романтичный» кадр, где он меня целует, а я закатываю глаза.
Мы уселись. Я — как приговорённая. Остальные — как викинги перед пиром.
Я оглядела бар. Много лиц. Некоторые смутно знакомы. Некоторые пугающе знакомы.
— Это все гибриды? — тихо спросила я, перегнувшись к Ребекке.
— И парочка ведьм. И обычных вампиров, — отмахнулась Бекка, наливая себе в бокал что-то фиолетовое и сверкающее. — Просто для фона. Не заморачивайся.
«Просто для фона»?
Что это, девичник или премьера нового хоррора в стиле «Сумерек с адом»?
«Значит, надо будет отсюда свалить при первой же возможности,» — подумала я, оглядывая план эвакуации глазами спецагента.
К нашему столику подлетела официантка — в коротком корсете, с глазами, накрашенными как у вампирской Бэтменши. Она начала расставлять бокалы, бутылки с игристым, ликёры, и что-то, что подозрительно походило на ведьмин эликсир.
Следом появился второй официант с огромным подносом, усыпанным закусками и фруктами.
Я потянулась за шпажкой, нацепленной на виноградинку, и вдруг пригляделась...
— Это... Кол? — пробормотала я, приподняв шпажку к глазам.
На конце торчала миниатюрная круглая вырезка с фотографией Кола — в чёрно-белом фильтре, с пафосным прищуром, как будто он позировал для рекламы духов.
Шпажки с его физиономией были на всех фруктах. На ананасе. На клубнике. Даже на оливках.
— Прикольно, правда? — с довольной ухмылкой прокомментировала Елена и подмигнула, играя с другой шпажкой.
— Это угроза или приглашение к каннибализму? — буркнула я, всё же съев виноградинку, но не сводя глаз с «головы Кола». — Надеюсь, на этом странности закончатся? — выгнула я бровь, стягивая вторую шпажку. Теперь на ней Кол выглядел как школьник с выпускного.
— Это только начало, — гордо заявила Кэролайн, поднимая бокал, наполненный до краёв шампанским с блёстками. — Мы в Чикаго, детка. Здесь все делается ярко. И... немного нелегально.
— Я в ловушке, да? — спросила я без особого энтузиазма.
— Да, и ты нас любишь, — хором ответили трое, и, честно говоря... Да.
Честно? Я уже немного подтаяла — шампанское с блёстками, кринжовые шпажки с физиономией моего жениха и атмосфера «смертельно весело» сделали своё дело. Но всё изменилось в момент, когда на сцену вышел... он.
— А теперь, дамы и дамы! Встречайте нашего горячего гостя! — заорал диджей, и свет начал бешено мигать, как у Клауса под глазом, когда Ребекка ворует его кредитки.
И тут... вышел ОН.
Мужчина. В костюме... пожарника. Который скинул куртку. Потом майку. Потом начал двигаться.
А я сидела с бокалом в руке, лицом «пожалуйста, пусть это сон» и внутренним криком: «КОГО ВЫ ВЫЗВАЛИ, ОН ЖЕ НА МОЕГО БРАТА ПОХОЖ!»
Но хуже всего, что он подошёл ко мне.
— Нет-нет-нет, держи дистанцию, мистер Глянец! — я выставила вилку вперёд как оружие, будто сейчас засуну её ему в пупок и скажу «сдавайся, стриптезер».
Он, конечно, не понял угрозу. Улыбнулся многообещающе, как будто мы на кастинге в «50 оттенков глупости», и сделал шпагат.
ПРЯМО. ПЕРЕДО. МНОЙ.
— Ребеккаааааааааааааааааааааа!!! — взвыла я, подпрыгнув и отлетев к Елене, как будто меня током шибануло.
— Что? — хлопала ресницами она. — Говорила же, будет весело!
— У него были блёстки... там, где блёстки быть не должны! — я прикрыла лицо ладонями, а у меня перед глазами до сих пор мерцал блестящий... огнетушитель, назовём это так.
— Ну так это твой девичник! Тебе положено смотреть на сверкающие... ресурсы, — захихикала Кэролайн и глотнула шампанского.
А Елена уже вовсю снимала видео, озаглавив его: «Последние минуты жизни Кристины Майклсон», потому что если Кол увидит это — у стриптезера точно будут проблемы. И у меня. И у всего бара.
— Кол убьёт нас всех, — простонала я, опускаясь обратно на стул.
— Зато помрёшь весело и с блёстками в глазах, — весело подытожила Бекка, подмигнув мне и утащив ещё одну шпажку с виноградом и Колом-гладиатором.
Вот только не хватало, чтобы сам Кол ввалился в этот момент...
Этот блестящий кошмар продолжался. Мужчина — да какой там мужчина, катастрофа в человеческом обличье — втирался ко мне всё ближе, как будто я заказала его на дом и оставила щедрые чаевые.
Спойлер: я не заказывала. И чаевых не будет.
— Встань, детка, дай жару! — прогудел он, хватая меня за руку, чтобы поднять.
А у меня в голове уже сирены: «КОЛ, СПАСАЙ! КОД КРАСНЫЙ! ПОВТОРЯЮ, КОД БЛЕСТЯЩИЙ!»
— Не хочу давать жару, я хочу укутаться в плед и смотреть Netflix, где мужики не блестят в опасных местах, — буркнула я, уворачиваясь от его бедра, которое приближалось с угрожающей траекторией.
Я сделала шаг влево. Он — влево. Я — назад. Он — за мной. Это не танец, это погоня за здравым смыслом, и я в ней проигрываю.
«Ну пожалуйста, пусть кто-нибудь вызовет пожарных... НАСТОЯЩИХ!» — мысленно взмолилась я, когда стриптезер взялся за молнию на своих штанах.
Не надо. Не надо. НЕ НАДАААА!
В этот момент я решила спасаться, как могу. Притворилась, что завязываю шнурок. Он, сволочь, присел рядом и начал вращать бедрами.
Я отползла.
Да. Я, Кристина Гилберт, охотница на вампиров, отползаю от человека в блестках на глазах у ведьм, вампиров, друзей и родственников.
— РАССЛАБЬСЯ, МАЛЫШКА! — заорал он на весь зал, размахивая... ну... представьте себе вертушку для салата, только из кожи и отчаяния.
— Знаешь, кто бы сейчас мне не помешал? — пробормотала я в сторону бокала с шампанским. — Кол. Вот сейчас впервые в жизни я бы была рада, если бы он появился, сломал дверь, выбил челюсть и утащил меня на руках.
«Устраиваешь девичник без меня, любимая?» — мысленно озвучила я голос Кола. — «Конечно. Иди танцуй с мужчиной, у которого больше хайлайтера, чем у Ребекки.»
«Ты отдал меня в жертву! — продолжала я мысленный диалог, пока реальный бедолага-стриптезер терся лбом о моё плечо. — Ты сказал: «развлекайся», а не «готовься к экзорцизму».
Я подскочила на ноги и, прикрываясь фатой как щитом, процедила:
— Извините, мне нужно... в туалет. Срочно. У меня... аллергия на масло для тела.
И, не дожидаясь реакции, рванула в сторону дамской комнаты, будто за мной гнался оборотень с налоговой декларацией.
Позади послышался разочарованный стон толпы, но я успела услышать голос Ребекки:
— Это только начало!
Боже. Я выхожу замуж за Майклсона, но сегодня я узнала, что настоящий ужас — это блестки... и свобода действий подруг.
Я, значит, заперлась в дамской комнате, сидела на умывальнике, судорожно попивала шампанское из чужого бокала (уже всё равно), вглядываясь в своё отражение и пытаясь вспомнить, где я свернула не туда в жизни.
— Ах да. Когда согласилась на «тихий девичник» с Беккой, Кэр и Леной. Это был момент Х.
Но стоило мне выдохнуть, как в дверь резко постучали.
— Открывай, тут сюрприз! — весело крикнула Кэролайн с той стороны.
— Если это ещё один стриптезер, я клянусь, я его ударю шпилькой! В глаз!
— Нет-нет! Это... ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ЧИСТКА! — добавила Ребекка.
— Что, простите?
— Ну, знаешь! Чтобы ты вошла в брак без токсинов, негатива и с чистой аурой.
— Ритуал ведьм, очень модный в Европе, — добавила Елена.
— Если сейчас в комнату войдёт полуголая ведьма с шалфеем и бубном — я сбегаю в Мексику.
Я встала и открыла дверь... и тут начался настоящий... пипец!
В комнату влетает настоящая ведьма (наверное), в роскошном бохо-платье, с венком на голове, с фиолетовой помадой, запахом палёной лаванды и с БУБНОМ. Настоящим. С кожей. Звучащим.
Она выкрикивает слова на каком-то древнем языке, водит вокруг меня дымящейся связкой трав, а потом шлёпает меня ладонью по лбу (от удара чуть не отлетела в стену!).
— ТЕПЕРЬ ТЫ ОЧИЩЕНА! — орёт она. — ГОТОВА ВСТУПИТЬ В СОЮЗ С ЭТИМ... ММ... МРАКОМ!
— Каким ещё мраком?!
— Ну, ты ж за Майклсона выходишь... там всё мрачно, детка.
Потрясающе. Даже ведьмы считают, что мой жених из отдела тьмы.
Я пыталась улизнуть, но девочки уже накинули на меня какой-то цветочный венок, вручили бокал с напитком (который, судя по вкусу, был шампанским, разведённым святой водой) и вытолкали меня обратно в зал под громкое:
— НЕВЕСТА ВОЗВРАЩАЕТСЯ!
И знаете, кого я увидела, когда мы вернулись к нашему столику?
СТРИПТЕЗЁР НОМЕР ДВА. ПЕРЕОДЕТЫЙ В СВЯЩЕННИКА. С ЕВАНГЕЛИЕМ! И С ГОЛЫМ ТОРСОМ ПОД РЯСОЙ.
Я взвизгнула так, что сработала сигнализация на лимузине снаружи.
— Вот за что мне всё это? — взмолилась я вслух. — Я же всего лишь хотела пиццу, тишины и посмотреть «Друзей» перед свадьбой!
— А ты получаешь стриптиз с проповедью, дитя! — воскликнул «священник», пританцовывая, и... открыл евангелие.
Внутри была фотка Кола. Без рубашки. На медвежьем коврике. С надписью: «До смерти разлучит нас только Рик с арбалетом».
Я уронила голову на стол.
— Кто-нибудь, позвоните Клаусу. Пусть приедет, и стерпит это со мной. Или сотрёт всё это с лица земли. Мне подойдёт и то, и то.
Но Бекка уже подливала в мой бокал.
— А теперь — караоке!
Боже. В этом баре даже ад бы не стал задерживаться.
***
Окей. Где-то между караоке и третьим бокалом шампанского я окончательно сдалась.
— К чёрту всё!
Я встала, взяла микрофон, а когда заиграл первый аккорд «Toxic» Бритни Спирс, я уже стояла на сцене. В венке из цветов. С блестками на веках, которые откуда-то достала Елена. И... босиком.
— Кто я? Не знаю. Но определённо не Кристина «я-контролирую-свою-жизнь» Гилберт.
Я выдала такую версию «Toxic», что пара гибридов у сцены, кажется, поняли, что им нужна исповедь. Официант уронил поднос.
А Ребекка пританцовывала и подливала мне из бутылки, приговаривая:
— Ты обязана быть пьяной! Это твой девичник, а не заседание Верховного суда!
Где-то после пятого бокала мне показалось, что потолок слегка покачивается.
После шестого — я сказала Кэролайн, что она блестит, как новогодняя ёлка, и что «я тебя люблю, только не женись на моем бывшем». Кэролайн заплакала. Не знаю, от чего.
А потом... потом я вышла на улицу.
— Просто подышать свежим воздухом.
И... села на чью-то машину. На крышу. В позе Будды. С виноградной шпажкой с головой Кола в одной руке, и бокалом в другой. И заорала на весь квартал:
— КОЛ МАЙКЛСОН! ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ СЕЙЧАС НЕ ЗАБЕРЕШЬ, Я ВЫЙДУ ЗАМУЖ ЗА ЭТОГО СТРИПТЕЗЁРА!
Кто-то с балкона ответил:
— Я женат!
— НЕ ТЫ, ИДИОТ!
И знаете, что дальше?
На этой самой крыше машины я уснула. С фатой на лице и шпажкой в руке. Выглядело это примерно как «пьяная ведьма после шабаша».
Проснулась я только потому, что в лицо мне тыкали камерой.
— О, она жива! — радостно воскликнула Ребекка.
— Кристина, а ты знаешь, что у тебя в волосах шпажка с твоим «мужем»? — хихикнула Кэролайн.
Я приподнялась с крыши машины, зарылась пальцами в волосы, стряхивая блёстки — которые, кажется, прочно осели у меня во рту, носу и в ушах. Чувствовала себя ходячей новогодней гирляндой. Голова гудела, как если бы Клаус решил устроить казнь с помощью барабанов и вампирского техно.
— Так, продолжаем, — прохрипела я, хлопнув в ладоши и спрыгивая вниз.
Почти приземлилась головой в асфальт, но, слава всем ведьмам, Кэролайн с Еленой сработали, как служба спасения: поймали, подперли, поставили на ноги.
— О, кто-то наконец-то догнал состояние «пьяная невеста» — в режиме «разнесу всё живое», — хихикнула Кэр.
— Сейчас я устрою вам огонёк, — махнула я рукой и, шатаясь, как новорождённый вампир, направилась обратно в бар.
Да, немного воздуха мне помогло... примерно как пластырь — при оторванной ноге. Голова кружилась, ноги не слушались, а настроение было где-то между «меня не остановить» и «а где мои туфли?».
Весь бар гремел музыкой, как будто внутри проходил финал «Евровидения среди вампиров». Подойдя к столику, я схватила ближайшую бутылку с какой-то ядерной жидкостью и глотнула так, будто лечу от проклятия. В горле всё сгорело, в носу защипало, в глазах выступили слёзы...
— Вот теперь по-взрослому, — буркнула я, вытерев рот тыльной стороной руки и пошатываясь направилась к барной стойке.
К счастью (или к трагедии), мои туфли валялись где-то в углу, так что я с лёгкостью забралась на барный стул, а затем — и на саму стойку. Бармен, кстати, не только не остановил меня, но и включил подсветку, будто заранее готовился к этому шоу.
— А ну-ка Чикаго, делай шум! — крикнула я, закидывая руки вверх под ремикс «Toxic» Бритни Спирс.
Девочки начали свистеть, хлопать и кричать, как будто я сейчас не в свадебное платье собираюсь, а на гастроли.
Я отплясывала как умела — в стиле «если не умеешь, делай с душой». Меня шатало, блестки летели, фата чуть не упала в чей-то коктейль, а официант исподтишка подставлял руку, чтоб я не улетела в салат из морепродуктов.
— Ещё шампанского невесте! — прокричала Ребекка.
— И арбуз на шпажке с лицом Кола! — добавила Кэр.
С каждой минутой я понимала — это не девичник. Это праздник жизни, в который я вляпалась всей душой.
А ведь завтра... или нет, послезавтра?.. должна быть репетиция свадьбы.
Подумаю об этом... после следующего шота.
Бар гремел так, будто кто-то устроил дискотеку прямо в аду, и все демоны решили «оттянуться по полной». Заиграла новая песня — громкая, странная, точно не английская. Басы прыгали по полу как бешеные, и тела, включая моё, начинали трястись в такт, будто у всех разом отключился центр стыда.
Кэролайн протянула мне очередной бокал шампанского, глядя так, словно вручала мне священный грааль. Я мельком посмотрела на игристую смерть в стеклянной ловушке и уже знала: завтра мой желудок подаст в суд. И обвинит меня по всем статьям — за шампанское, текилу, какие-то подозрительные коктейли и явно проклятую самбу из бутылки, которую наливал колдун за баром.
Справа от меня Елена стояла на коленях на стуле, заливая Ребекке в рот алкоголь прямо из горла бутылки, как мать, кормящая детёныша. Ну, только вместо молока — водка, а вместо любви — абсолютное безумие. Ребекка, к слову, даже не кашляла. Видимо, у неё пищевод из титана.
— Что за песня?! — крикнула я диджею, почти теряя равновесие.
— Русская! — прокричал он в ответ, делая знак «класс». — Вроде называется «Всё будет хорошо»!
Я откинула голову и засмеялась, начав раскачиваться в такт:
— Ооо, мне и правда хорошо! — прорычала я в потолок, будто вызвала свою внутреннюю ведьму оптимизма.
А из динамиков надрывался голос, что с завидным энтузиазмом, под грохот басов, вопил:
«ХОРОШО! ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО! ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО! Я ЭТО ЗНААААААААЮ, ЗНАЮ!»Песня Веры Сердючки «Всё будет хорошо»
Я не знала, кто это поёт, и вообще, что за фигня сейчас льётся из колонок — но блеск, алкоголь и переутомление сделали своё дело. Это была лучшая песня в моей жизни. И пусть хоть Клаус сейчас вломится — я бы ему подтанцевала.
— Вот, Колу такую песню на свадьбу! — крикнула Кэролайн, подскакивая рядом.
— Он не поймёт, зато точно испугается! — подхватила Елена.
— А потом начнёт подпевать, как зомби. «Всё будет хорошооо»... — театрально захрипела Ребекка и разлила себе ещё бокал.
И знаете что? В этот момент я поняла: всё правда будет хорошо. Даже если утром я проснусь с блёстками в печени и фотографией с обнажённым стриптизёром на телефоне.
***
Я сидела за столиком как королева бала в отставке — уставшая, обвешанная блёстками и с лицом, на котором красовалась полная усталость от веселья. Девочки скакали вокруг, будто им в шампанское подмешали батарейку от зайчика «Энерджайзер», а я просто обнимала бокал с коктейлем, который по вкусу был как будто кто-то раздавил мятную жвачку об асфальт и залил спиртом.
И вот, когда я была в шаге от того, чтобы объявить эту барную вакханалию официально закрытой, рядом со мной материализовалась она — незнакомка. Вся такая «вишенка на торте»: с тёмной кожей, идеальными кудрями и взглядом, будто она знает, когда ты умрёшь... и кто тебя убьёт.
— Ты кто? — спросила я, может, чересчур резко. Ну сорри, полуночный визит незнакомок в окружении ведьм и вампиров — это как минимум неожиданно.
— Гостья, — пожала она плечами и без стеснения взяла чей-то недопитый бокал со стола. Классика: зашла в гости и уже как дома. — Клаус попросил меня проследить за вами, как и всех в этом баре. Но, кажется, все уже напились так, что себя не видят, не то что вас.
— Оно и к лучшему, — хмыкнула я, подперев щёку рукой. — Так ты кто по жизни — ведьма, вампир или гибрид?
— Я ведьма, — кошачья улыбка, тень магии в глазах, да ещё и голос с тем хрипотцой, как у хорошей джазовой певицы. — Моника.
Она протянула руку, и я машинально глянула на наших танцующих фей. Они и не думали париться.
«Ну если Ребекка не вышвырнула её в окно, значит, и правда своя,» — подумала я и пожала руку.
— Кристина, — кивнула я.
— Знаю, — усмехнулась Моника. — О тебе только глухой не слышал.
— Да ну, правда? — приподняла я бровь. — Надеюсь, хотя бы в приличном контексте.
— Двойник, чья кровь делает гибридов. Выходит замуж за самого сумасшедшего первородного. Вроде нормальная девочка, а вон куда занесло.
— Ну да, бывает. Один раз не подумала — и вот уже в свадебном платье, за руку с психом и полбара на тебя молится, — пожала я плечами. — Грешна.
Моника наклонила голову, прищурилась, будто сканирует мою душу на предмет трещин.
— А хочешь, погадаю? — спросила она с таким видом, будто не гадание предлагала, а билет на последний самолёт из ада.
— Милая, мне сегодня только ленивый не предсказал будущее: и замужество, и развод, и побег в Мексику, и детей пятеро. Но ты же ведьма, не гадалка на вокзале.
— У меня есть карты Таро, — сказала она и достала из сумочки коробочку с золотым узором. Открыла — и правда карты, не «Уно», не «Мафия», а самые настоящие Таро.
— Ну давай, Моника-ясновидящая, удиви меня. Только если вытащишь «Башню» или «Смерть», знай — я уже сегодня видела стриптизёра и его кожаные стринги, хуже уже точно не будет.
И, скрестив руки, я наблюдала, как ведьма начала тасовать карты. Было бы неплохо, если бы она напророчила, что завтра я проснусь без похмелья... или хотя бы с целыми ногтями.
Всё началось невинно: Моника, эта загадочная кошачья ведьма с голосом как у радиоведущей ночных эфиров, перетасовала свои карты с видом будто сейчас вытащит не Таро, а моё будущее на ближайшие двадцать лет.
— Эта карта предвещает тебе счастье, — мурлыкнула она и шлёпнула карту на стол, как блин на сковородку. — А эта показывает, что тебя ждёт чудо, — шлёп! — А это жезлы... Знаешь, что они значат? — подняла карту ко мне с видом «угадайка».
Я, прищурившись, уставилась на неё.
— То, что я на нём тебя вертеть буду, если не скажешь конкретней? — усмехнулась я. Ну честно, «жезлы»? В пьяном состоянии это звучит очень двусмысленно.
Моника закатила глаза так эпично, что я почти слышала, как они щёлкнули.
— Этим тебя не удивить, да?
— Дорогуша, я живу в Мистик Фоллс. У нас тут каждый второй — вампир, оборотень или бывший парень моей сестры. Карты Таро? Это мило, но слабенько.
Моника кивнула и, будто приняв вызов, резко схватила меня за руки. Я чуть не плюхнулась лицом в стол — ну а чего, не каждый день тебя хватают ведьмы, да ещё с выражением «ща всё изменю в твоей жизни».
Она склонилась и начала что-то бубнить. Сначала просто... странно. Ладони тёплые, голос шепчет, у меня даже мысли заскользили в сторону: «всё, колдунство пошло, сейчас мне будет удача, любовь и бесплатная пицца».
Но потом... начало... жечь.
Реально. ЖЕЧЬ!
Как будто ведьма решила использовать мои руки как сковородки. Я пискнула. Потом вскрикнула. Потом закричала, будто мне на грудь уронили горячее утюгом. Девчонки подлетели как пчёлы к меду — Ребекка вцепилась в Монику за горло с выражением: «если ты её испортишь — свадьбы не будет!»
— Что ты творишь?! — шипела Бекка, будто она не подруга на девичнике, а Властелин Тьмы.
— Исполняю желания, — прохрипела Моника, явно из тех ведьм, что вместо «привет» сразу шепчут древние заклинания.
— Я попросила МАРТИНИ, а не МАГИЮ! — прокричала я сквозь остатки боли, чувствуя себя как микроволновка на максималках.
Пока трезвые (относительно) гибриды оттаскивали Монику, которая всё ещё щебетала что-то вроде «она ещё поблагодарит меня», я стояла вся вспотевшая, как будто только что отбегала марафон в аду.
— Ты в порядке? — озабоченно спросила Елена, протягивая мне бутылку чего-то холодного. Хотелось надеяться, что это не святая вода.
Вдруг шибанёт?
— Да, всё норм, я просто чуть не вскипела. Подумаешь. Обычная пятница, — пробормотала я, вытирая пот со лба и отходя от ощущения, что внутри меня запустили небольшую солнцеподобную звезду. — Давайте выйдем, а? — вздохнула я. — Иначе следующей моей просьбой будет: «отмотайте время назад и не пускайте в бар ведьм с фантазией».
Девочки переглянулись, синхронно сгребли с собой по бутылке, взяли меня под локоть, и мы, как трое хихикающих ангелов-хранителей, поплелись на свежий воздух.
Мораль сей басни? Не позволяйте ведьмам «исполнять ваши желания», когда вы уже приняли на грудь шампанского, текилы, два глотка чего-то малинового и поцелуй от стриптизёра в леопардовых стрингах.
***
— Куда мы идем? — буркнула я, когда мы, шатаясь, прошли уже три улицы, и мои ноги начали угрожать забастовкой.
— Охладиться, — ответила Ребекка с таким видом, будто ведёт меня к просветлению Будды. — Ты же сама ноешь, что тебе жарко.
— Я думала ты имела в виду «постоим у холодильника», — проворчала я, щурясь на витрины. Но тут мой взгляд зацепился за сияющее, божественное сооружение посреди площади.
Фонтан.
— ФОНТАН! — заорала я так, что где-то в параллельной вселенной проснулась Кэтрин с ощущением, что ей грозит опасность.
Я разцепила руки с Еленой и Кэролайн так, будто спасаюсь от потопа, и с разбега сиганула в фонтан, как в олимпийском заплыве. Правда, с грацией пьяной утки.
— Сумасшедшая! — завопила Елена, хватаясь за голову. — У тебя завтра репетиция свадьбы!
— Я думала, ты просто умоешься, а не устроишь «Русалочку 2: Гилберт мстит», — захохотала Ребекка, снимая туфли.
А я уже визжала и плескалась, будто вода смыла не только блёстки с тела, но и последние остатки здравого смысла.
— Ай да я, ай да молодец! — завопила я, размахивая руками. — Дожила! Из охотницы — в фонтанную нимфу!
Кэролайн, как обычно, первая сдалась: скинула босоножки, подхватила юбку и нырнула следом, брызгаясь так, будто мстит за испорченный выпускной. Елена постояла-постояла... и тоже прыгнула, бурча что-то вроде:
— Ну и как мне теперь объяснить это Аларику?!
А я только смеялась — по-настоящему. Хрипло, пьяно, с каплями воды на лице, которые легко можно было спутать со слезами — ну, если бы кто-то захотел верить, что я плачу. А я не плакала. Я отрывалась. По полной.
— Бекка, лови! — заорала я и швырнула в неё мокрой фатой.
— Если ты испортишь мою укладку — ты выйдешь замуж без головы! — засмеялась Ребекка, но прыгнула к нам.
Так мы и устроили: девичник в стиле «без тормозов».
Кто-то играет в боулинг, кто-то танцует в клубе, а мы устраиваем водный бой в фонтане, окружённые вампирами, ведьмами, и громкоговорящей музыкой из бара.
И если кто-то в этот момент проходил мимо и подумал:
«Что за адская свадебная секта устроила шабаш посреди ночи?» — они, вероятно, были правы. Но нам было по фигу.
— Что за...?! — пробормотала я, зажмурившись от света, словно вампир на пляже.
Мои руки взметнулись вверх, прикрывая глаза, потому что если я и хотела умереть сегодня, то уж точно не от ослепления фонариком с Алиэкспресса.
— Девушки, что вы там делаете? — раздался слишком трезвый мужской голос.
И вот он, конец вечера. Вот он — позор. Держитесь, мемы в соцсетях, мы идём к вам.
Я осторожно отняла ладонь от лица и увидела двух копов, которые смотрели на нас с таким видом, будто мы — невеста, двойник и вампирши — это их личный кошмар, сбежавший из цирка.
— У нас девичник, — выдала я голосом, который уже начал хрипеть после литров алкоголя и криков в фонтане.
Ну а что, звучит же весело? По-женски. По-цивилизованному. Без намёка на преступление.
— В фонтане? — переспросил один, криво усмехаясь и покосившись на напарника. — Доставай наручники.
О-о-о, не-ет. Не сегодня, Сержант.
— ШУХЕР! МЕНТЫ! ВАЛИМ! — заорала я как на рэве, взметнула подол платья (потому что слипшийся шёлк мешал нормально бежать) и сиганула из фонтана с той грацией, какой меня бы даже Кол не подозревал.
Кэролайн взвизгнула и побежала следом, швыряя в сторону туфли. Ребекка, сдерживая смех, зацепила бутылку шампанского со скамейки, как будто это был её ребёнок. Елена, мать морального компаса, всё же крикнула «извините!» в сторону копов, прежде чем сигануть за нами.
— СТОЯТЬ! — услышали мы сзади, а я уже неслась по улице босиком, с фатой (причём не моей), висящей на полуха, и визгом, который выдал бы меня даже в тумане.
— Боже, мы взрослые, трезвые женщины! — выдала Кэролайн между вздохами.
— Трезвые?! — захохотала я. — Я только что разговаривала с ведьмой и была почти беременна картами Таро, так что давай не врать себе!
— А свадьба через неделю! — напомнила Ребекка, подныривая в переулок. — Если нас арестуют, ты выйдешь замуж в наручниках!
— Ну, по крайней мере, Колу понравится! — хрипло рассмеялась я и прыгнула в кусты, чтобы не словить карму в виде полицейского фонарика в лицо.
И вот так: четыре мокрые, пьяные, визжащие, как чайки на пляже, женщины, в платьях и фатах, неслись по ночному Чикаго, спасаясь от копов, как будто это был не девичник, а побег из Алькатраса с блёстками.
И честно?
Это была лучшая ночь в моей жизни.