Глава 13
Деймон с утра позвонил и попросил срочно приехать в пансион Сальваторе. Когда я вышла из комнаты, встретила Елену, которая только что вышла из своей. Она сказала, что ей звонил Стефан и тоже попросил приехать. В итоге мы двинулись туда вместе.
Елена только занесла руку, чтобы постучать, а я просто открыла дверь и вошла.
«Какая же я безкультурная, — подумала я, — надеюсь, меня простят. Нет.»
— Вы пришли, — встретил нас Деймон, а за ним и Стефан.
— Вы же звонили, — усмехнулась я, — и сказали, что это что-то важное. Мы не могли не прийти.
Парни кивнули и отошли в сторону. В коридор вышла... Роза?!
— А ты какого черта здесь делаешь? — завопила я, сдерживая в себе ярость, которая уже начала подниматься в груди.
— Она принесла важную информацию, — спокойно ответил за неё Деймон.
— Информацию о том, как я её убью? — прорычала я, идя враждебно навстречу вампирше. — Чтож, она мне ненужна, я и так это сделаю.
Но Деймон удержал меня на месте, крепко прижав за талию. Я пыталась вырваться, чтобы подойти к Розе и сделать то, что собиралась, но безуспешно.
— Успокойся, убийца убийц, — усмехнулся Деймон, глядя на меня с вызовом.
— Она хотела нашей смерти, — шипела я, — почему я не могу хотеть её смерти?!
— Я действительно принесла информацию, которая может вам помочь, — заговорила Роза, её голос звучал искренне.
Я тяжело дышала, пыхтя, пытаясь взять себя в руки. Медленно ярость стала отступать, уступая место холодному расчету. Я скинула руки Деймона с талии и шагнула мимо Розы, намеренно задев её плечом.
— Если информация дерьмо, — бросила я, не оборачиваясь, — я убью тебя.
Пошла в сторону гостиной, пыхтя себе под нос что-то нечленораздельное, как будто сама пыталась убедить себя, что всё под контролем.
Я села на диван и скрестила руки на груди. Елена плюхнулась рядом. Деймон встал между мной и Розой — видимо, на случай, если я вдруг передумаю сидеть на жопе ровно и решу устроить ей перестрелку. Теперь-то я не в плену, если что — меня в любом случае защитят. Стефан занял позицию чуть в стороне, наблюдая.
— У меня будто в глазах двоится, — пробормотала Роза, переводя взгляд с меня на Елену и обратно.
— Я сейчас глаза твои выколю, — холодно шипела я, — и тогда тебе точно перестанет двоиться, если ты не начнешь говорить ту информацию, что собиралась.
— Точно Петрова, — фыркнула Роза. — Ладно, я скажу, что удалось выяснить. Только я не знаю, что из этого правда, а что — нет. С этим вампирским бредом всегда так.
— Тогда тем более не понимаю, какого черта мы тебя слушаем, — не стала скрывать я раздражения.
— Но я знаю, что Клаус существует, — продолжила она.
— Кто это? Ещё один старый, престарый первородный? Какой-то древний вампир-неудачник, который упустил Кэтрин и теперь решил отыграться на нас? — с издёвкой спросила я.
— Один из первых вампиров, легенда, — сухо ответил Деймон.
— Один из первого поколения вампиров, — уточнил Стефан.
— Ну, если он так же силён, как Элайджа, — усмехнулась я, — тогда этого, как там его... Клауса, даже мой кролик уложит на лопатки.
— Нет, — перебила меня Роза, — Элайджа — пасхальный кролик по сравнению с ним. Он пешка, а Клаус — король.
— Как известно, Клаус — самый старый, — добавил Стефан.
— Небось, песочек сыпется, — скривила я губы, не скрывая скепсиса.
— Значит, самый древний вампир на свете охотится на нас? — с едкой ноткой в голосе бросила Елена.
— О, и Санта существует, ты что, не знала? — наигранно поддразнила я сестру, подмигнув.
— Боже, теперь мой мир окончательно рухнул, — с драмой ответила она, пытаясь не рассмеяться.
— Хватит тут «поясничать», — фыркнул Деймон, словно мы — пятилетние девочки на перемене. — Роза пытается сказать, что если это правда.
— А так и есть, — спокойно подтвердила Роза.
— И ты не врёшь, чтобы мы тебя не убили, — ехидно подначил Деймон.
— Что не так, — лениво закатила глаза Роза.
— Ну тогда, наверное, это правда, — развёл руками Деймон, как будто он сейчас сделал какое-то открытие.
— Спасибо, милый, — усмехнулась я, качнув головой. — Ты — настоящий камень поддержки.
— Но Элайджа же мёртв, так? Значит, о вас никто не знает, — Стефан подошёл и сел слева от Елены, голос был спокойным, но настороженным.
— Ты этого не знаешь, — холодно ответила Роза.
— Послушай, — начал Стефан, — я никогда не встречал никого, кто его видел. Правда смешалась с вымыслом веками. Возможно, он — всего лишь глупая сказка.
— Стефан, — я усмехнулась, — ты же сам вампир, тебе не понаслышке известно, что реальность часто круче вымысла. Вампиры для людей — это были сказки, пока они не встретили вас. Только вы не сверкаете, будто на вас плюнул единорог, как у Эдварда из тех глупых книжек. Так и с Клаусом, он может существовать, но совсем не таким, каким его рисуют слухи. И если уж совсем по-честному, недооценивать врага глупо.
— Кристина права, — вставила Роза с холодной уверенностью. — Клаус существует и не отступит. Всего, что он хочет, он получает. И если ты не боишься Клауса — ты идиот.
— Ладно, мы дрожим, — насмешливо перебил Деймон. — Мы тебя поняли.
Елена, не выдержав, встала и направилась к выходу.
— Эй, ты куда? — спросила я.
— В школу, мы уже опаздываем. Ты разве не идёшь? — посмотрела на меня Елена.
— Точно, я с тобой, — бросила я, кивая в сторону Розы.
Роза только поджала губы и кивнула на прощание. Я закатила глаза и последовала за сестрой.
***
Но мы, конечно, в школу так и не пошли — куда там, это слишком скучно для нас. Вместо этого хитро уговорили Кэролайн отвлечь Стефана, пока я и Елена пробирались в гробницу на встречу с самой Кэтрин. Кэр помогла сдвинуть камень, перекрывающий путь, и благополучно ретировалась, оставив нас наедине с... ну, скорее с мумией, чем с вампиром.
— Привет, Кэт, — усмехнулась я, радуясь видеть её в таком «живом» состоянии. — Как дела? Выглядишь, как финик.
— Пришла убить меня своим остроумием? — фыркнула Пирс, будто я угрожала ей смертельным сарказмом.
— Хотелось бы, — бросила я, — но нет, мы тут по другому поводу. — Кивнула я Елене.
Та бросила сумку на пол и начала перерывать её, словно искала что-то более интересное, чем эта вся вампирская возня.
— А Деймон вообще в курсе, что ты здесь, или у нас тут тайный совет? — не унималась Пирс, как будто это был самый важный вопрос в мире.
— Ты что, так соскучилась по разговору? Вопросов целая куча, — я пожала плечами. — Но у нас тоже есть пара вопросов для тебя.
— Расскажи нам про Клауса, — подхватила Елена, разглядывая её с интересом.
Кэтрин улыбнулась — такая улыбка, будто мы именно для неё устроили вечеринку по случаю «Расскажи всё, что знаешь».
— О, вы вообще не теряете времени, — с ехидством ответила она.
— Да, вот недавно познакомились с Элайджей, — бросила я с лёгкой издёвкой. — Он такой мастер по отрыву голов — интересно, твоя голова с плеч так же быстро полетит, как у того паренька... Тревор, кажется.
Кэтрин скривилась, и я сразу поняла — вспоминать Тревора явно было не из приятных. Ну, зато разговор завязался.
Я взяла книгу, которую Елена сунула мне в руки, и подошла ближе к Кэтрин. Но, разумеется, не настолько, чтобы эта голодная вампирша попыталась на меня броситься. Мне, конечно, интересно с ней поиграть в «Кто съест кого первым», но туфли новые, жалко пачкать.
— Прочитала вот эту душещипательную сагу, — сказала я, держа книгу между пальцами, словно это грязная салфетка. — И представляешь? В ней говорится, что твой род благополучно закончился на тебе. Как трогательно. Только вот если я и Елена появились — значит, ты не последняя. Потому что двойники, как известно, появляются не просто так, а из рода Петровых. Та-да.
Кэтрин фыркнула, как будто я сказала что-то оригинальное.
— Думаешь, принесла мне семейный сувенир, и, я сейчас все выложу? Как мило, — съехидничала она.
Я только закатила глаза. Впечатлить её книгой — это как пытаться напугать вампира чесноком.
— На такой случай у нас есть план «Б», — спокойно сказала Елена и вытащила из сумки бутылочку с кровью. С нашей личной подписью «Одолжено у Кэролайн, спасибо, вернём... может быть».
— А если и он не сработает, у меня в запасе есть ещё план «В», «Г»... ну и дальше по списку. Ты же знаешь алфавит, Пирс? Или за пятьсот лет мозги подсохли? — я улыбнулась холодно, по-настоящему по-своему — как охотница, знающая, что держит добычу в клетке.
Кэтрин, похоже, не оценила мою подачу. Склонила голову, сверкнула глазами, но всё же медленно опустилась на землю, показывая, что готова играть по нашим правилам. Умная девочка. Жаль, что только когда прижмут.
Елена присела, открыла бутылку, налила немного крови в пластиковый стаканчик. А я, как добрая сестра, взяла палочку с земли и аккуратно пододвинула стаканчик к границе гробницы. Надо же, какая забота.
Кэтрин не заставила себя ждать. Протянулась, жадно вцепилась в стакан — и начала пить, будто это был бокал с редким вином, а не Кэролайновский завтрак. По мере того как кровь делала своё дело, её кожа потихоньку начала приобретать человеческий оттенок. Умилительно. Ещё чуть-чуть — и можно будет выставить на витрину в «Секонд-хенде бессмертия».
Она отбросила пустой стаканчик в нашу сторону. Чуть не попала в мои туфли — смерть была бы милосердием в этом случае.
— Стерва, — процедила она мне.
Я склонила голову и улыбнулась.
— От стервы слышу.
— В тебе есть пыл Петровых, — фыркнула Кэтрин, кивнув на стаканчик, как будто я тут официантка, а она в VIP-зоне ада.
— Звучит как оскорбление, — скривилась я, но всё же взяла палочку и подтолкнула ей ещё одну порцию крови. Пусть поболтает, раз уж начала.
Она сделала глоток, притворно закашлялась, будто душа есть, и выдала:
— Это долгая история. Клаус и я. Всё началось в тысяча четыреста девяносто втором году в Англии. Когда я покинула Болгарию. Вернее... меня выгнали.
— Почему я не удивлена, — усмехнулась я, сложив руки на груди. — Что ты такого сотворила? Украла у кого-то мужа, кровь и фамильную реликвию?
— Моя семья... ваши настоящие предки, — с нажимом проговорила она, глядя на меня, как будто я должна расчувствоваться, — отреклись от меня. В те времена неосторожность стоила дорого. У меня был внебрачный ребёнок. Позор.
Елена, будто это был душевный вечер исповедей, налила ещё один стакан крови и протянула Кэтрин. Та взяла, как будто делает нам одолжение.
— Ты скрыла это? — спросила Елена.
— Ребёнка отдали. Меня изгнали. Отправили в Англию, — продолжала она, драматично. — Мне пришлось выживать. Я быстро стала англичанкой. А там... я привлекла внимание одного аристократа. Клауса.
— Конечно, — хмыкнула я. — Ничего так карьерный рост — от изгнанницы до королевского ужина.
— Сначала я была с ним, — продолжила Кэтрин, не обращая внимания на мои шпильки, — пока не узнала, кто он такой и чего он на самом деле хочет. И тогда я... сбежала.
— Классика, — вздохнула я. — Сперва — любовь до гроба, потом — «он хотел меня убить», «я убежала», «меня опять хотят убить», «я прячусь в склепе как таракан в обувной коробке»... Честно, Кэт, ты не из рода Петровых. Ты из рода бедовых.
Кэтрин бросила на меня взгляд, от которого у среднестатистического человека сжалось бы сердце. Но я — не среднестатистическая. Я — Гилберт. И если она хочет сыграть в игру «Кто кого переживёт» — я готова.
— Чего хотел Клаус? — спросила Елена, всё ещё питая надежду, что сейчас Кэтрин выдаст что-то полезное, а не драму уровня «я страдала пять веков — дайте медаль».
— Того же, чего хочет от тебя — лениво бросила Пирс, опираясь о стену, как будто интервью давала, — разрушить проклятие.
— Да ну? А мы-то думали — он влюблён, хотел пригласить на бал. — Я закатила глаза и наклонилась ближе. — Конкретнее, Кэт, что за проклятие и какое, к чёрту, отношение к нему имеем мы?
— Он хотел высосать каждую каплю крови из моего тела, — процедила Кэтрин с ядом в голосе. — Проклятие Клауса было завязано на крови Петровой. Ведьмы любят извращаться с проклятиями.
— Да уж, — я усмехнулась и передала ей ещё один стакан крови. — Что-то мне подсказывает, что ты была не первой «особенной» девчонкой.
— Двойники были созданы, чтобы отменить проклятия, — продолжила Кэтрин, будто читала из Википедии, — как только появляется двойник — проклятие можно снять.
Я вскинула бровь.
— Подожди-ка. Значит, ты сбежала от Клауса, и он просто такой: «Окей, удачи, Петрова», и всё? За пятьсот лет не догнал?
Кэтрин фыркнула, но её глаза выдали: мы попали в точку. Я прищурилась.
— Ты стала вампиром. А кровь вампира не подходит, да? Нужна человеческая... двойника. Это и спасло тебя.
Кэтрин медленно кивнула, губы изогнулись в довольной, мерзкой ухмылке.
— Я недооценила жажду мести Клауса, но жить на чемоданах — лучше, чем умереть, — проговорила она, глядя будто сквозь нас.
Я наклонилась чуть ближе, смерила её взглядом, с той снисходительной усмешкой, что обычно оставляют напоследок перед добиванием.
— Ты пятьсот лет живёшь на чемоданах и думаешь, что ты такая хитрая? Прячешься от самого древнего вампира в истории, и он, видимо, настолько тупой, что не может найти тебя?
Кэтрин нахмурилась. Пауза повисла, я продолжила:
— Если Клаус и правда такой ужасающий и беспощадный, как ты тут распинаешься, то объясни мне, как ты ещё дышишь? — я сделала шаг ближе, опёрлась на прутья, заглядывая ей прямо в глаза. — Он за пять веков мог тебя раздавить, как насекомое. Но почему-то — сюрприз — ты всё ещё здесь. Жива. Пугаешь малолеток своими байками.
— В каком смысле? — спросила она, но я уже видела: она поняла. Просто надеялась, что я этого не озвучу.
— В том, что ему не нужна твоя смерть, Кэт. — Я наклонила голову, словно подражая ей самой. — Ему нравится, что ты живёшь в постоянном страхе. Что ты дёргаешься от каждого шороха. Что ты прыгаешь в потолок, когда слышишь его имя. Он кормится твоей паникой. Твоя бессмертная жизнь — его извращённый спектакль. А ты — жалкая актриса, бегущая по кругу.
Я выпрямилась и хмыкнула.
— Так что не льсти себе, Пирс. Ты не хищница. Ты просто его дрессированная игрушка. И худшее? Ты сама надела на себя этот поводок.
— Разве не лучше было бы умереть? — спросила Елена с таким спокойствием, что я на секунду подумала: она и правда это обдумывала.
— Чем вот так всю жизнь дрожать от каждого шороха? — я холодно посмотрела на Кэтрин. — Но нет. Тебе ведь проще подставить кого-то другого, лишь бы не ты. Всё как всегда. А страдать будем мы.
Кэтрин резко подняла на нас взгляд, и в её глазах что-то мелькнуло — злость, раздражение, уязвлённое самолюбие.
— Двойники никогда не рождаются близнецами, — процедила она сквозь зубы, выделяя каждое слово. — Как думаете, просто так вас оказалось двое?
Я нахмурилась и, не сдержавшись, перевела взгляд на Елену. Та тоже повернулась ко мне. Повисло молчание, не потому что мы не знали, что сказать. А потому что, похоже, впервые задали себе этот вопрос всерьёз.
— Но ты не знаешь, почему это случилось, — всё же выдавила я, резко возвращая себе холодную уверенность.
— Знаю, — вскинула подбородок Кэтрин. Говорила спокойно, но глаза выдали азарт. Ей нравилось дергать нас за ниточки.
— Ты блефуешь, — холодно сказала Елена.
— Думайте что хотите, мне плевать, — отмахнулась Кэтрин, поднимаясь с земли и отряхивая юбку. — Но вот для ритуала нужна одна. Одна конкретная Петрова. Как думаете, кто из вас?
Я почти почувствовала, как Елена затаила дыхание. Кэтрин ушла, а я только сжала кулаки.
— Погоди, — крикнула я, и Кэтрин остановилась прямо у края тени. — Что ещё нужно для ритуала? Двойник и лунный камень — это уже ясно. Что ещё, кроме тебя и гравия?
— Оборотень, — буркнула Елена, бросив на меня быстрый взгляд.
— Точно, — кивнула я, вспоминая. — Мейсон был оборотнем, пока Деймон не превратил его в отбивную. А ты, конечно же, как всегда, чистенькая, только спровоцировала Тайлера. Подстава — твой фирменный стиль, да? — язвительно усмехнулась я. — Так, если нужен двойник, оборотень... — я чуть прищурилась, и в голове быстро выстраивалась схема. — То логично, что нужен ещё и вампир. И ведьма. Это же «магия 101», по всем лекалам жертвенного балагана.
— В точку, — Кэтрин мерзко ухмыльнулась, будто я только что прошла тест на IQ. — Вы девочки, смотрю, всё ближе к просветлению.
— Тайлер — оборотень... — начала Елена, а потом вдруг осеклась. — Ведьма — Бонни... А вампир... Кэролайн...
Наступила тишина, плотная, как бетон. Я только фыркнула, и в голосе больше не было сарказма — теперь это звучало как чистая злость.
— Ты всё заранее просчитала, — медленно, с горечью выдохнула я. — Как удобно — использовать всех, кто рядом, как фигурки на доске. И сама остаться в тени.
— Лучше вы, чем я, — тихо бросила Кэтрин, и в этот раз без усмешек. Просто констатация. Усталая, бесцветная, как будто она давно уже не надеется быть чем-то другим, кроме как выжившей. — И, если вы не дуры, вы поступите также.
— Конечно, — скривила я губы. — Пусть другие умирают, пока ты прячешься за чужими спинами. Что ж, по крайней мере ты в этом последовательна.
Кэтрин ничего не ответила — просто развернулась и исчезла в темноте гробницы. Тень поглотила её как в последний раз, и почему-то я не была уверена, что мы её ещё увидим. Я посмотрела на Елену. Она молчала, но глаза говорили громче слов. Мы знали слишком много — и слишком мало.
Я медленно выдохнула, закидывая в сумку бутылку и закрывая молнию.
— Знаешь, Елена... — сказала я, не поднимая глаз. — Я начинаю думать, что быть Петровой — это не проклятие. Это диагноз.
— Что вы здесь делаете? — раздался голос Стефана, и он, мрачный как похмельное утро, спустился в гробницу.
Я чуть не застонала. И откуда он вообще взялся? Спасибо, Кэролайн, ты просто мастер маскировки.
— Упс, — склонила голову набок и хмыкнула, — кажется, нас поймали с поличным.
Я выпрямилась, лениво бросила сумку Елене, как будто всё это просто случайный визит в подвал, а не разговор с ходячим кошмаром в клетке.
Я обошла Стефана, не дав ему ни шанса вставить ни слова, — пусть наедине с Еленой побеседует, она у нас эксперт по «убедить всех, что всё хорошо». А я вышла. Но в голове всё гудело. Из всей этой помойки мифов и предательств меня по-настоящему выбило одно: для ритуала нужна одна конкретная Петрова. Только одна. Кто?
Если это Елена... Чёрт. Я могу сколько угодно язвить, могу закатывать глаза на её наивность и инфантильную добродетель, но она — моя сестра. Моя семья. Я не позволю какому-то старому психопату разрезать ей горло ради снятия своего убогого проклятия.
Но если это я... Если именно я та самая нужная... Я тоже не хочу умирать. Не за Клауса. Не за ритуал. И уж точно не за ошибки каких-то ведьм, которые решили поиграть в бога.
Вот дерьмо. Слишком много вопросов. Слишком мало времени. А я — просто очередная пешка в чьей-то игре. Только вот... Я не люблю, когда мной играют.
***
В итоге Стефан так просто не сдался. Елена выслушивала его пару часов — целую лекцию на тему: «Опасно общаться с Кэтрин, она же манипулирующая психически нестабильная стерва.» Спасибо, Кэп. Прозрение века.
И только после всего этого унылого спектакля мне удалось увести сестру от этого борца за мораль. Я кивнула на Стефана и сказала, что нам нужно побыть наедине. Сказала тоном, который даже святых отправляет в нокаут. Он, к счастью, ушёл к себе, поджав хвост и всё ещё бурча что-то себе под нос. Какая досада — не услышала.
Только вот под словом «наедине» я, естественно, имела в виду Мистик Гриль. Где шумно, алкоголь льётся рекой, и не слышно, как твоя жизнь летит под откос.
Елена, как всегда, упрямая, как осёл на голодовке:
— Я не хочу, это глупо, мы ничего не решим, пить из-за стресса — тупо...
Да ты что? Я уделала её буквально одной фразой:
— Мы только что поговорили с живым кошмаром из прошлого, нас позавчера похитили, и мы узнали, что одна из нас должна умереть. Ты хочешь это «переварить» в обнимку с дневником? Нет уж. Мы идём пить.
После этого у неё не осталось аргументов. Она просто пошла за мной. Молча. Упрямая, злая, но — пошла. А значит, всё идёт по плану. Ну, или по тому, что от этого плана осталось.
Мы ввалились в Мистик Гриль и направились сразу к барной стойке, естественно, без остановок. Вечер обещал быть безумным или хотя бы полезным. А за стойкой, наш любимый официант-самоотверженный герой с наивной душой — Мэтт Донован.
— Приветик, Мэтти, — выдавила я сладкую, почти ядовитую улыбку. Она у меня всегда с двойным дном.
Он смерил нас взглядом с головы до ног и тут же выдал:
— Выглядите как после войны.
— Хуже, — отмахнулась я, плюхаясь на барный стул. — Но это неважно. Просто налей нам чего-нибудь покрепче. Без разговоров.
— Я не могу продавать алкоголь подросткам, меня уволят, — честный до тошноты Мэтт, как всегда.
Я вытащила из кармана аккуратную пятидесятку и бросила её на стойку, как вестерн-ковбой на дуэли:
— Так смешай виски с колой. Никто и не догадается. Даже ты.
Он посмотрел на меня с видом «черт с тобой» и пошёл за бутылкой. Через пару минут перед нами стояли два стакана — на вид «безобидная кола», на вкус — чистый удар по печени. Я приподняла стакан и отсалютовала Елене:
— За здравие всех, кто хочет нашей смерти.
Отпила. Обожгло. Значит, как надо.
— Гадость, — скривилась Елена после первого глотка, будто я заставила её пить бензин.
— Переживёшь, — усмехнулась я, сделав ещё один глоток. — Если бы единственная наша проблема была в паршивом алкоголе — я бы лично открыла скотч.
Она вздохнула, сделала ещё глоток, и, кажется, на пару секунд забыла, что наш род проклят, а нас хотят принести в жертву. Ну вот. А ты говорила — «глупо».
Я повернулась боком к барной стойке и медленно провела взглядом по залу. Народа было... ну так. Не душно, но и не пусто. Пара свободных столиков вперемешку с кучкой подростков, парочки, что ныряли друг в друга глазами, как будто на людях — это интимно, и целый стол каких-то хиппи, которые, похоже, что-то курнули — сидели, перешёптывались и смеялись, как будто придумали, как остановить время. Да уж, Мистик Гриль в своём репертуаре.
— Что у вас с Деймоном? — вдруг выдала Елена.
Я аж чуть не поперхнулась. Быстро вытерла рот, посмотрела на неё исподлобья:
— В каком смысле? — голос выдал лёгкое напряжение. Так, спокойно, Кристина, ты — глыба.
— Я же вижу, вы больше не огрызаетесь, он тебя на руках носил, а ты и рада, и вообще — ваши взгляды не для детского времени суток, — хмыкнула она. Глаза чуть затуманены — пошёл в ход первый стакан.
Ну вот, началось.
— Я просто подумала, что он... не такой уж и плохой, — начала я издалека, как будто рассказываю, почему решила купить новый шампунь, а не объясняю, что у меня роман с опасным мужчиной в городе. — Мы друзья, — выдавила я сквозь натянутую улыбку и одним махом допила весь виски. Трезвой с ней об этом точно не говорить.
— Вы целовались, — ляпнула она, и я второй раз чуть не задохнулась.
— Что?! — мой голос стал на октаву выше, и пару человек у бара повернули головы. — Тссс! Откуда ты знаешь?
— Рик рассказал, — фыркнула она. — Вы целовались в Дьюке.
Мэтт, как по заказу, подлил нам ещё по стакану. Молча. Мудро.
— Предатель, — протянула я и бросила взгляд на сестру. — И что ты вообще об этом думаешь?
— Что я могу думать? — пожала она плечами. — Он мне не нравится. Он сделал много отвратительного. Но... я не в праве судить, если он нравится тебе.
— Я не говорила, что он мне нравится, — буркнула я, отводя глаза.
Елена посмотрела на меня тем самым взглядом: «Серьёзно? Я — не идиотка». Я закатила глаза и поджала губы.
— Если вы будете вместе, я не против, — сказала она, уже мягче. — И я не хочу, чтобы ты была против меня и Стефана.
— Когда я вообще была против? — фыркнула я, но всё же подняла стакан. — Ладно, обещаю. Так давай выпьем за наших парней. Кто бы они ни были... и кем бы ни оказались.
Чокнулись. Отпили. Жжёт, но терпимо. Всё как обычно.
— Подожди, — внезапно оживилась Елена, — вы уже встречаетесь?
Я сделала глоток, выждала паузу.
— Вроде бы... Я сама не понимаю. Мы целовались, спали вместе, он мне нравится. И, что хуже всего, я ему — тоже.
— Вы уже спали?! — округлила глаза она.
Я подняла палец:
— Так, ты сама обещала — никакого осуждения.
— Меня не это задело, — надулась она. — Меня задело, что ты мне не рассказала. Я тебе, между прочим, всё рассказала про Стефана.
Я снова закатила глаза.
— Да, рассказала. Минут через тридцать. Прости, я решила обойтись без главы в романе.
Она хихикнула и снова сделала глоток.
А я смотрела на дно стакана и думала... боже, как же всё запуталось. И как же мне всё это чертовски нравится.
Мы ещё полчаса болтали, может больше, хихикали как две сбежавшие из дурки, и глушили виски с такой скоростью, будто завтра конец света. Смеялись над какой-то фигнёй, как будто реально накурились — всё казалось смешным: хиппи у стены, чокнутая официантка, даже то, как Мэтт натирал стаканы, как будто собирался продать их на чёрном рынке.
Но, как водится, всё веселье снесло к чёрту жужжанием моего телефона. Я косо посмотрела на экран, в глазах плывёт, буквы дерутся между собой.
— Чёрт, мне пишет какой-то демон, — шепчу и подношу экран к Елене.
Та щурится, морщит нос, фокусируется.
— Не демон, а Деймон, — фыркает и отпивает свой коктейль, который уже вообще на компот стал похож. Учитывая, что Мэтт последнее время просто «доливает» и уже явно не виски, мне это начинает не нравиться.
— А, да? — бурчу, глядя в экран.
И правда: Деймон Сальваторе.
«Охотница, как ты там?»
Хмыкаю, открываю переписку, и пальцами, которые будто чужие, начинаю пытаться набрать сообщение. По итогу отправляется:
«Все хорошо, любимый. Сейчас досмотрю фильм с Еленой и ложимся спать. Ты как?»
Я на секунду смотрю на экран, моргаю, молюсь, чтобы автоисправление не решило превратить это в исповедь на латыни.
Ответ приходит сразу.
«Тоже всё хорошо. Вот, уже минут тридцать смотрю со Стефаном, как вы с Еленой чистый виски глушите.»
...Что? Второе сообщение подоспевает:
«Повернись хоть, поздоровайся.»
Я на секунду протрезвела. Ну или хотя бы в голове на секунду включилось предупреждение: ты в жопе. Хватаю телефон, собираюсь показать его Елене, чтобы тихо, по-партизански свалить, но она вдруг тычет в меня пальцем, и я поворачиваюсь.
Она, прикрывая лицо ладонью, как будто это поможет не спалиться, тычет вглубь зала. Я слежу за её пальцем — и конечно, конечно, за соседним столиком сидят Деймон и Стефан. Стефан выглядит так, будто ему только что сообщили, что он вампир не по-настоящему, а Деймон... Деймон улыбается. Весело. Лукаво. И машет мне пальчиками.
Мразь. Я поджала губы и в ответ тоже пошевелила пальчиками. Привет. Добрый вечер. Пожалуйста, убейте меня прямо сейчас. Разворачиваюсь обратно и сдавленно шепчу:
— Нам конец.
Елена только вскидывает брови и, конечно, хихикает, как будто мы не на грани позора. А я мысленно прокручиваю: Что я ему там написала? «Любимый»? Чёрт. Я реально назвала его любимым?
Да, Кристина. Ты — в дерьме.
Я медленно поставила стакан на стойку, будто если буду двигаться достаточно плавно, время отмотается назад и сообщение само удалится из его телефона. Спойлер: не сработало.
— Он что, следил за нами всё это время? — шиплю я Елене, пока та заливисто смеётся в свой стакан, как будто не только выпила, но и в космос слетала.
— Ну... он просто зашёл выпить? С братом? В тот же бар? В ту же минуту, когда мы решили «побыть одни»? — проговаривает она, делая кавычки пальцами. — Совпадение? Не думаю.
Я бросила на неё взгляд уровня «ещё одно слово — и ты будешь пить через трубочку». Тем временем Деймон встал из-за стола и, медленно как в дешёвом голливудском триллере, направился к нам. Улыбка — до ушей. Глаза сверкают. Убивать не планирует. Пока.
— О, нет. Он идёт, — прошипела я, прижав ладони к щекам. — Он точно сейчас что-нибудь скажет.
— Ну, если он будет громко звать тебя «любимая», ты сама виновата, — захихикала Елена, и я пнула её.
Деймон подошёл, облокотился на стойку между нами и, заглянув мне в глаза, с самым дружелюбным выражением лица, каким только он владел, произнёс:
— Какой у нас милый вечер кино и сна, охотница.
— Ты подслушивал, подглядывал и ещё осуждаешь? — процедила я сквозь зубы, стараясь не краснеть. Бесполезно, кстати. Щёки горели.
— Я? Никогда, — театрально возмутился он. — Я просто зашёл выпить, как порядочный мужчина. А тут ты. Со своей сестричкой. И виски. И милыми признаниями.
Он уселся рядом, без приглашения, как всегда. И потянулся за моим стаканом. Я резко отдёрнула его.
— Не трогай, я туда слёзы добавляла, — огрызнулась я.
— И «любимый», не забудь, — подмигнул он. — Очень романтично, кстати.
Я прикрыла глаза. Вот бы исчезнуть. Просто пшшш, как дым. Всё, нет Кристины. И проблемы тоже.
— Ты много на себя берёшь, — процедила я, взяла стакан и опрокинула в себя остатки напитка. Жечь начало аж до костей.
— Знаю. И тебе это нравится, — ухмыльнулся он. Слишком уверенно. Слишком нагло. Как всегда.
Я чуть не подавилась, но держу лицо. Кристина не проигрывает. Особенно не в игре с Деймоном.
— Не обольщайся, это был алкоголь. Он вызывает галлюцинации, — отрезала я, поднимая руку, чтобы подозвать Мэтта.
— Если тебе нужно ещё алкоголя, чтобы признаться в чувствах, я оплачу счёт, — сладко прошептал он прямо мне в ухо.
Мэтт молча подлил нам ещё. Слов без надобности он, видимо, тоже всё слышал.
— Так, я пьяна, а ты рядом, это плохо закончится, — отшатнулась я, даже не скрываясь за вежливостью. Хотя, кого я обманываю, я никогда не скрываюсь за вежливостью.
— И чем же? — спросил Деймон, и в голосе его была эта знакомая лениво-хищная интонация, от которой у нормальных девушек внутри всё плавится, а у меня, срабатывает режим «беги или соблазни».
Я прищурилась и медленно, демонстративно медленно, окинула его взглядом с головы до ног. Типичная классика: чёрные джинсы, чёрная рубашка с закатанными рукавами, как будто он собирался месить кому-то лицо или, наоборот, сводить с ума. Куртки не было, значит, он пришёл не просто «случайно».
Подняла взгляд на лицо. Он ловил мой взгляд, буквально ловил, и ждал, когда я скажу хоть что-то. Ему нравилось, как я на него смотрю. Ну, конечно, нравится, кто ж не любит, когда его раздевают глазами, даже если потом обещают пристрелить?
— Тем, что я ночевать дома не буду, — выдала я наконец. Голос мой звучал как предупреждение, хотя в нём отчётливо сквозило: «и мне пофиг».
Для пущего драматизма я повернулась к Елене — ну, чтобы получить хоть какую-то поддержку в этом безумии... Но, увы. Вместо Елены — пустой стул. Место, где должна была быть моя младшая, слишком правильная сестра, зияло пустотой. Я хлопнула глазами, оглянулась... И Стефана нет. Вообще нет.
— Ты, блин, шутишь... — процедила я сквозь зубы, медленно разворачиваясь к Деймону. — Он её стащил. Просто взял и смылся, а меня оставил одну. С тобой. Тут. Пьяную.
Деймон довольно ухмыльнулся:
— Видимо, он посчитал, что мне надо тебя проводить... или, скажем, отнести.
— Попробуешь, и получишь по башке стаканом. Или поцелуем. Зависит от твоей реакции, — усмехнулась я, хотя внутри уже понимала: этой ночью точно не будет сна. И определённо не в своей кровати.
Он засмеялся — низко, мягко, почти довольный — и протянул руку, мол: пошли, охотница. И я, естественно, взяла её. Потому что, чёрт побери... я же Кристина Гилберт. Я всегда играю с огнём. Только теперь огонь — с дерзкой улыбкой и руками, от которых перехватывает дыхание.
Но стоило нам только выйти на улицу — как меня осенило:
— Чёрт, я Мэтту чаевые не оставила, — пробормотала я, остановившись.
Уж сколько можно тянуть на себе весь груз справедливости? Хоть кто-то должен платить Мэтту за всё это — за его молчание, за терпение и за то, что он наливает нам бухло, зная, что мы несовершеннолетние. Но мой благородный порыв был беспощадно прерван.
— Поздно, — хмыкнул Деймон, и, прежде чем я успела даже подумать о развороте обратно, — он схватил меня на руки.
— Ты что творишь, псих?! — я дернулась, но не особо сильно, руки у него, чёрт возьми, надёжные.
Следующее, что я ощутила — ветер в ушах, размытые фонари, и... всё. Мы исчезли с улицы так быстро, будто сами стали призраками. Вампирская скорость. Противная, бесчестная, возбуждающая. А когда я снова открыла глаза — стояла посреди его спальни. Тяжёлый воздух. Приглушённый свет. Постель, в которую мне явно не стоит падать. Но именно туда и хотелось.
— Ты даже не дал мне попрощаться с Мэттом... — выдохнула я, но голос был не сердитый. Он был низкий. Глубокий. Готовый.
— Он переживёт, — прошептал Деймон, подходя ближе.
И всё. С этого момента — классика жанра. Моя куртка полетела на кресло. Его рубашка — на пол. Моя майка — куда-то к стене, а лифчик, кажется, приземлился на люстру (в который раз, кстати). Мы смеялись, но в этом смехе уже пульсировало нетерпение, страсть, что давно тлела между нами, как тлеет сигарета перед последним затяжным вдохом.
Губы. Руки. Его рот на моём шее. Мои пальцы в его волосах. Поцелуи — не аккуратные, не нежные. Жадные. Голодные. Впивающиеся, как будто мы могли распасться, если не прижмёмся ещё ближе.
Он двигался, как хищник, я отвечала, как огонь. Мы не целовались — мы сражались за воздух между поцелуями. И никто не хотел побеждать.
— Ты — худшее, что со мной случалось, — прошептала я ему в губы, задыхаясь.
— Взаимно, — усмехнулся он, не отрываясь.
И если это падение в пропасть, то, чёрт побери, я точно не хочу, чтобы меня кто-то ловил.
Когда с нас слетела последняя одежда, осталась только кожа горячая, жадная, трепещущая от прикосновений. Мы рухнули на постель, вцепившись друг в друга, будто всё это вопрос жизни и смерти, а, может, так оно и было. Всё остальное растворилось. Только он и я. Только жар.
Его руки жадно скользили по моим изгибам, как будто он хотел выучить меня наизусть. А я позволяла. Потому что сейчас, в этой тишине, наполненной нашими стонами, дыханием и простынями, скомканными под спиной, я хотела забыться. Утонуть в нём. Заново родиться.
Когда наши тела слились в одно, внутри всё сжалось, сладко, болезненно, до искр в глазах. Я выгнулась навстречу, и не потому что должна, а потому что не могла иначе. Всё, что я чувствовала, — вибрировало под кожей. Как будто кровь превратилась в огонь, а желания в команду к действию.
Стоны вырывались сами собой. Громкие, нетерпеливые, настоящие. Мы сгорали, медленно, красиво, будто пламя само танцевало на наших телах. Это было не про нежность. Это было про силу. Про власть. Про то, как две сломанные души пытаются друг друга склеить — страстью, телом, болью и забытым доверием.
И, чёрт возьми, у нас почти получилось.
***
Проснулась я с приятной тяжестью в теле, такой, что даже не злишься, что солнце светит прямо в лицо. Простыня сбилась, и я машинально подтянула её повыше на грудь, лениво перевела взгляд и зависла. Деймон.
Он спал. Спокойно, будто не мог убить человека за пять секунд. Чёлка падала на глаза, и выглядел он... чертовски мило. Да, мило. Вот парадокс. Самый опасный из всех, кого я знаю — а выглядит как ангел в отпуске.
Смешно, правда? Лежать рядом с кровожадным вампиром, у которого руки по локоть в крови, и думать, что он выглядит умиротворённо. Что со мной не так?
Я уставилась в потолок, позволяя мыслям бродить. Что я к нему чувствую? Он мне нравится? Да, без сомнений. Причём не просто «о боже, какие у него глаза», а глубже. Он интересный. Загадочный. Опасный. Такой типичный «не для тебя», что даже хочется доказать обратное.
Но это любовь? Нет. Не уверена. Это... странное притяжение. Как к огню — знаешь, что обожжёт, но тянешься всё равно. Может, я изначально влезла в это всё ради интереса. Хотела понять, что у вампира в голове. Может, мне просто нравилось наблюдать, разгадывать, контролировать... или пытаться.
Но вот вопрос посложнее — что дальше? Он — вампир. Я — человек. Он будет жить вечно, а я максимум до старости. И что потом? Буду старой, с морщинами и больной спиной, а он всё такой же. Идеальный. Молодой. Слишком живой для кого-то вроде меня. Буду ли я тогда ему нужна?
Я не хочу становиться вампиром. Меня тошнит от одной мысли, что мне придётся отказаться от семьи, еды, тепла, детей... А я хочу детей. Я хочу, чтобы они росли нормальными. Чтобы в их жизни не было охоты, убийств, мистики и гробовниц.
А с Деймоном этого не будет. Он не тот, кто встанет по ночам к ребёнку или поведёт на родительское собрание. Он скорее отправит его в пансион и скажет «разберётся». Хотя, даже и такого не будет, вампиры не могут иметь детей. Он не про «семью», он про «влечение», «азарт», «тебя хочу — тебя и возьму».
И всё же... Вот я лежу, рядом он, и мне спокойно. Спокойно как не было давно. Может, это и есть тот самый момент, когда ты просто перестаёшь думать, потому что тут и сейчас — хорошо. А завтра... Завтра разберусь.
— Ты пялишься, — пробормотал Деймон, даже не открывая глаз. Голос сонный, но с ухмылкой, как будто только и ждал, когда я нарушу тишину.
— Я наблюдаю, — лениво ответила я, устроившись подбородком у него на груди. Довольно удобно, кстати. Могла бы так остаться на весь день, но не в моём стиле.
— Нет, ты именно пялишься, — расплылся он в довольной ухмылке, всё ещё с закрытыми глазами. Удивительно, как он может выглядеть чертовски самодовольным, даже когда полуспит.
— А вот и нет, — возразила я и, не удержавшись, поцеловала его. Легко, быстро. Просто напомнить, кто здесь главный. Но почти сразу отстранилась, потому что в голове застрял один раздражающий вопрос: — А Розе обязательно жить в пансионе?
Деймон приоткрыл один глаз, второй остался закрыт. Улыбка стала шире. Понял, куда я клоню.
— Ты ревнуешь? — потянул меня ближе, с нескрываемым удовольствием.
— Нет, — фыркнула я, закатив глаза, — она мне просто не нравится. Она похитила меня и Елену, сдала бы нас Элайдже, а тот с радостью отдал бы Клаусу. Приятного тут мало, так что извини, но эта дама — не мой человек.
— Это временно, пока она полезна, — пожал он плечами и закинул руку за голову. — Вчера она как раз помогла выяснить, что если уничтожить лунный камень, ритуал будет невозможен. Значит, ты и Елена будете в безопасности.
— И? — приподнялась я на локтях, глядя на него сверху вниз. — Чего ты ждёшь?
— Сегодня займусь, — промурлыкал он, снова закрывая глаза, как будто у него куча времени.
— Займись этим сейчас, — рыкнула я и сдёрнула с него простыню, оставив его лежать абсолютно голым. Чертов нарцисс даже не покраснел — наоборот, усмехнулся, как будто это шоу специально для него.
Я замоталась в простыню и, стряхнув с талии его руку, встала. Начала собирать свои вещи по комнате, пока не поняла, что мой лифчик всё ещё висит на люстре, как трофей. Ну, романтика, мать её.
Он снял его с потолка и протянул с такой невинной рожей, будто ничего особенного. Я закатила глаза, оделась, поправила волосы, и, уже у дверей, бросила на него взгляд:
— Пока, герой. Камень уничтожь. И Розе скажи — я её вижу насквозь.
На прощание показала ему два пальца в не очень мирном смысле и вышла, оставив после себя запах моего парфюма и лёгкий беспорядок. Типичный след Кристины Гилберт.
***
— Елена, пусть они делают своё дело! — рявкнула я, хватит уже этого нытья. — Нет камня — нет проблемы! Всё. Логика простая, как дубинка охотника.
— Если Клаус узнает, он убьёт всех, кто нам дорог, — с надрывом возразила Елена, будто я не в курсе. Ну да, это же я не жила с мыслью, что каждый мой шаг отслеживают психи с клыками.
Уже час. Целый час мы с ней топчем одни и те же грабли: уничтожить камень или не трогать вообще. И всё бы ничего, но камень сейчас у Кэтрин, которая, как обычно, в своём репертуаре: «освободите меня, детки, и я вам подкину подношение для ритуала». Хотя в моём понимании Кэтрин — та ещё крыса, но даже её история про вырезанную семью заставила Елену загореться очередным синдромом спасательницы. Теперь она верит, что если Клаус узнает, кто сломал его игрушку, то перебьёт всех по списку: Стефана, Деймона, Джереми, Бонни, Каролайн, Дженну, даже Рика, если надумает рядом стоять. А потом и до нас доберётся.
— И что ты предлагаешь? — я подняла руки, будто капитулирую, хотя на самом деле просто хочу понять, какой уровень безумия она задумала.
— Я уже договорилась с Розой. Она поможет, — сказала она с тяжёлым вздохом, как будто ей прям зуб вырвали этим решением.
— С Розой?! — аж голос сорвался. — Ты издеваешься? Она нас похитила! Она нам не друг, она нас чуть не передала Клаусу с бантиками и праздничной открыткой!
— Я не говорю, что мы подружки. Мы просто используем друг друга, — пожала плечами Елена с такой спокойной миной, что я задумалась, кто из нас теперь больше похож на Кэтрин.
— Как именно? — скрестила руки, смотря на неё, как преподаватель на тупящего ученика.
— Я дам ей кольцо дневного света, если она нам поможет.
«Откуда?!» — я даже не успела задать вопрос, как она прочитала его на моём лице.
— Я договорюсь с Бонни. Она его сделает.
Ах. Ну да. Конечно. Просто попросим ведьму сварить ещё одно волшебное побрякушко. Словно это чай заварить.
— И чем же она нам поможет? Что такого может дать Роза, кроме внезапного похищения и тонны подозрений? — сузила глаза я.
— Она организует встречу с вампиром по имени Слейтер. Он знает многое. У него есть информация, которая нам нужна, — мрачно и с загадочкой, как будто я участвую в квесте «Найди подсказку».
— Какая информация? — прищурилась я сильнее. Явно что-то скрывает.
— Это я беру на себя. Просто... доверься мне. — она взяла меня за руки, включила свои глазки из серии «щенячий взгляд в 4К». Боже. Я ж сама этому приёму её научила.
— Не строй эти глаза. Я помню, кто тебя этому научил, — отмахнулась я, закатив глаза. — Но ладно. Хорошо. Едем. Но если хоть на секунду запахнет жареным — я тебя вырублю и унесу домой. Даже не пикнешь.
— Хорошо, — облегчённо выдохнула Елена и улыбнулась.
А я мысленно составила список всего, что может пойти не так. Он был длинный. Очень.
***
— Если ты что-то выкинешь, я тебя убью, — прошипела я Розе, когда та вышла из машины с видом «я тут звезда». Да ты хоть с Клаусом танцуй — я всё равно тебе не доверяю, понятно?
Нащупала в сумке пистолет — тёплый, как моя паранойя. На всякий случай. Вампирша она, конечно, древняя, но дырка в черепе у всех работает одинаково. Я пошла за ней, а Елену придержала чуть сзади — одной паранойи на троих хватит, но действовать буду я.
Поднялись по лестнице какой-то облезлой многоэтажки, всё выглядело как место, где торгуют либо органами, либо обещаниями. Перед нами — огромная деревянная дверь, очень уверенная в себе.
— Слейтер, это Роза! Открывай! — заорала она, будто это её бывший и она пришла за своими вещами.
Тишина. Ни шороха. Ни щелчка замка. Только пыль и уныние. Роза развела руками, мол, «ой, не знаю, почему не открывает». Ну конечно. Полнейший цирк.
— Детский сад какой-то, — закатила я глаза, оттолкнула Розу от двери, как ненужную декорацию, и вмазала ногой. Один удар — глухо. Второй — скрип. Третий — аж взвизгнула от усилия, но бах! — дверь сдалась.
Оказалось, её с той стороны держали какие-то позорные цепи, которые, видимо, закупали оптом в магазине «Играй, не оборвись». Даже человек, то есть я, справилась. Это уже говорит о многом.
— Прошу, — с издёвкой махнула рукой внутрь. Хотите шоу? Заходите, рассаживайтесь. Только не удивляйтесь, если на выходе останетесь без головы.
Роза, конечно, изобразила величайшую драму века, закатив глаза и пошла вперёд, будто это она нас сюда притащила, а не мы её. Я скептически на неё посмотрела и поплелась следом, аккуратно переступая по подозрительно скрипучему полу.
— Слейтер! — позвала она, как будто он спрятался за шкафом и сейчас выскочит с криком «сюрприз».
Я лениво разглядывала интерьер — если, конечно, этот убогий хлам можно так назвать. Здесь даже IKEA бы умерла со стыда. Гнилые стены, старая мебель и общее ощущение, что в этом помещении кто-то умирал. Как минимум — надежда.
Но знаешь, что действительно зацепило мой взгляд? Не декор. Труп. Да, ты не ослышался. Серый, скукоженный, весь в чёрных венах, с колом в груди, как из инструкции «как убить вампира для чайников». Красота.
— Роза, походу, твой дружок откинулся, — лениво позвала я, и та сразу прибежала, как будто у неё остались к нему чувства. Хотя по ней видно — максимум чувство вины, и то фальшивое.
— Вряд ли он сможет нам помочь, — выдохнула она с лицом трагической вдовы, которую забыли вписать в завещание.
— Ну и слава богу, — буркнула я, — тогда пошли домой, пока я не начала убивать от скуки.
Но не тут-то было. Мисс «я спасу всех» включилась.
— Нет, — уверенно сказала Елена и уже потопала куда-то вглубь квартиры.
Я только закатила глаза и пошла за ней, лениво постукивая каблуками. Ей хоть бы раз захотелось пойти домой, а не в какую-то пыльную западню.
Вышли мы в помещение побольше — типа логова местного гения-вампиролюба. Компьютеры, пыль, бумажки на столе. Ни одного стакана крови или хотя бы кофе — что это за жизнь?
Елена сразу подлетела к столу и начала копаться в бумагах, как будто это её личный архив. Я подошла, склонилась к экрану. Комп заблокирован.
— Что-нибудь нашла? — спросила я, уже мысленно прикидывая, сколько ещё это всё займёт.
— Тут пароль, я не могу войти, — буркнула Елена, тыкая наугад.
— Попробуй «вампиры топ» или «кол наш враг», — съязвила я и прислонилась к столу, с усмешкой наблюдая, как она тратит свои моральные силы на хакерство века.
Елена закатила глаза, но сдаваться явно не собиралась. А я? Я уже мысленно представляла, как этот комп взрывается, а мы идём в ближайший бар.
— Не подходит, — буркнула Елена, которая, к слову, действительно набрала «вампиры топ». Я скосила на неё взгляд, приподняв бровь.
— Тогда пошли, — ткнула я ей в плечо, — я есть хочу. А еще немного и съем тебя.
Но не судьба. В этот момент раздался грохот — резкий, металлический, как будто кто-то сбросил холодильник с лестницы. Мы тут же синхронно развернулись в сторону шума. Роза, как собака на охоте, рванула к двери сбоку, бросив через плечо:
— Стойте там.
Конечно, Роза, как же. Мы обязательно послушаемся тебя. Обязательно.
Она распахнула дверь и застыла на пороге. Из-за неё показалась девушка, вся зарёванная, трясущаяся, будто только что сбежала с роли жертвы номер три в слэшере.
— Элис? — Роза узнала её.
И эта самая Элис, не теряя времени, бросилась на неё, вопя:
— Роза, он мертв!
О, трагедия века. Мыльная опера началась.
Я закатила глаза с такой силой, что чуть не увидела свой мозг изнутри, и, не желая участвовать в этом секте поддержки, просто развернулась и пошла дальше. Ну серьезно, если я сейчас не найду еду, я сойду с ума и съем кого-то. Желательно не Элис.
Квартира, как оказалось, была в стиле «убей меня полностью», но кухонька... кухня внезапно была нормальной. Маленькая, но уютная, чистая. Как будто её кто-то чистил. Магия. Прямо-таки диссонанс среди разрухи.
Обыскала полки — о, чудо, крекеры.
Нашла ещё и пару запечатанных пачек. Судьба мне улыбается, наконец-то.
Елена в это время рылась по полкам рядом, видимо, в поисках чего-то попить. Нашла чай.
Я уселась за стол, высыпала себе немного крекеров, закинула ноги на свободный стул и начала наслаждаться малым, пока в гостиной Роза продолжала играть в мать Терезу, обнимая свою рыдающую подружку.
— Честное слово, — пробормотала я, откусывая очередной крекер, — ещё один всхлип и я кого-нибудь прибью. Лучше б они тоже чай сделали.
На кухню ввалилась Роза, вся такая мрачная и драматичная, будто сейчас сообщит, что конец света отменили, но грустно.
— Ещё долго? Я домой хочу, — протянула я, лениво покрутив крекер в пальцах. — Моя психика не готова к затяжным сеансам чужого нытья.
— Она нашла Слейтера за пару минут до вас, — начала Роза, плюхаясь на стул через один от меня. — Она переживает. Слишком.
Я вскинула бровь.
— Слейтер был её парень?
Роза кивнула, как будто это что-то объясняет.
— Тогда понятно, почему она переживает. Я бы, наверное, тоже плакала... — пауза. — ...если бы потеряла свой арбалет.
— Ей плевать, — фыркнула Роза.
Мы с Еленой синхронно повернули к ней головы, типа чего? — Она встречалась с ним только чтобы он её обратил.
Я закатила глаза и запихнула в рот очередной крекер.
— Вот дура, — пробормотала с полным ртом. — Пусть радуется, что не стала вампиром. Не все вывозят бессмертие с таким пафосом, как ты, Розочка.
Роза только закусила щеку, то ли сдерживая смех, то ли желание меня придушить.
Тем временем Елена, та самая душа компании, отвела взгляд, затуманенный, как в дешёвом сериале, где она только что осознала великий смысл жизни. Подумала о чём-то своём, явно драматичном, обречённом и обязательно с трагичной скрипкой на фоне. Потом кивнула себе, мне, вселенной, кому угодно и взяла чашку с ромашковым чаем.
— Ну да, правильно, — пробормотала я, глядя, как она выходит из кухни, — давай, неси чай девочке, которой плевать на мёртвого парня. Может, хотя бы травки её успокоят.
Я откинулась на спинку стула, бросила крекер в рот и добавила:
— Клянусь, если ещё один вампир или псевдо-вдова заведёт душевный монолог — я выкину себя в окно. Или их.
— Ты вообще в курсе, что задумала твоя сестра? — вдруг выдает Роза с таким тоном, будто я пропустила конец света, пока жевала крекер.
Я медленно моргнула.
— В каком смысле? — переспросила, откидываясь обратно на спинку стула.
— Ты не выглядишь как та, кто сдается в руки врагу, — пожала она плечами.
— Чего?! — взорвалась я, резко опуская ноги со стула и чуть не опрокидывая чашку.
— Подожди, — вскинула руку Роза, прислушиваясь. Что-то уловила, потому что лицо стало будто кислый лимон с уксусом. — Елена пообещала Элис, что я её обращу, если она даст пароль от компьютера.
— И? — я уже поднялась. — Ты можешь просто этого не делать. Не думаю, что у тебя в контракте с ней пункт «обращение по первому нытью». Хотя, если так — мои соболезнования.
И, недовольно щурясь, я пошла в гостиную. Чувствовала себя, как строгая мама, которая вот-вот поймает детей за крашением стен вареньем. Елена и эта Элис уже сидели у компа, последняя тарабанила по клавишам с такой скоростью, будто сейчас за ней придут спецслужбы. Экран мигал, щелкал, но толку было как от Розы в роли няни — никакого.
— Комп пустой, — хмыкнула я. — Как моя вера в адекватность этой экспедиции.
— К счастью для вас у Слейтера была паранойя, — выдала вдруг Элис, с таким видом, будто только что вручила нам ключи от рая.
Я чуть не задохнулась от раздражения. Экран мигнул снова — и вот уже перед нами вывалились какие-то имена и номера. Глаза Розы скользнули по списку, и она будто оживилась:
— Коди Бебер. Мы с ним общались на счёт Элайджи.
Я обернулась к ней с таким взглядом, будто собиралась выжечь дырку прямо в лбу.
— Я могу позвонить ему, — выдала Элис с видом, будто собирается спасти мир.
— Передай Клаусу, что двойники живы и готовы сдаться, — как ни в чем не бывало произнесла Елена.
Я развернулась к ней, будто она сейчас реально пошутила.
— Чего?! Ты афанарела?! Какое, к черту, «сдаемся»?! Ты голову оставила где, в «Грилле»?!
— Боже мой, я вас сразу узнала, — у Элис аж глаза загорелись, пока она тарабанила по экрану. — Ты Кэтрин?
— Черта с два, — рявкнула я и резко дернула Елену за руку, притянув к себе. — Ты с дуба рухнула?! Мы не сдаемся. Ни ты, ни я. Поняла?
— Ты не понимаешь! Я пытаюсь спасти наших родных! Клаусу нужна одна из нас, так? Я готова сдаться ему, чтобы ты и все кого мы знаем, могли жить мирно! — воскликнула Елена, и вот тут я почувствовала, как начинает сносить крышу.
— Не решай за меня, поняла?! Я не просила тебя геройствовать. Ты не святой с крестом, ты просто девчонка, у которой слишком много добрых намерений и слишком мало здравого смысла!
— Я уже позвонила, — заявила Элис, и у нее в голосе была та мерзкая, липкая радость, как у ребёнка, который нажал на красную кнопку и теперь ждёт фейерверка.
Я медленно повернула на неё взгляд. И в ту секунду во мне не осталось ничего — ни злости, ни страха, ни тормозов. Только ледяной ужас за Елену. И холодное бешенство.
Отпустив сестру, я в два шага оказалась рядом с Элис, выдернула у неё телефон и со всего размаха швырнула его в стену. Он разлетелся, как хрупкий фарфор.
— Что ты творишь?! — завизжала она, вцепившись в волосы.
А я уже наклонилась к ней, взяла за затылок и со всей любовью, на которую была способна, приложила ее головой об стол. Один четкий удар — и Элис сложилась, как тряпичная кукла, оседая на пол. Я выпрямилась, поправляя волосы и бросив взгляд на Розу, сказала холодно:
— Вот почему я не люблю работать в команде. Все постоянно портят мне настроение.
Елена уставилась на меня, как будто только что поняла, что швырнула нас обеих в огонь, даже не спросив, хочу ли я гореть. Я шагнула ближе, злая до дрожи в пальцах, до боли в челюсти, которую сводило от напряжения.
— Ты идиотка! — взорвалась я, как порох от искры. — Ты вообще мозгами шевелишь, когда принимаешь такие "благородные" решения?! Какого черта, Елена?! Думаешь, если встанешь на колени перед Клаусом, он всех простит и отпустит?! Это КЛАУС, а не Санта-Клаус!
Она вскинула руки, глаза на мокром месте:
— Я стараюсь для семьи! Лучше погибну я, чем они! Я для вас стараюсь!
Я зарычала, подступая к ней:
— А ты спросила у них?! У Джереми, у Дженны?! У меня, в конце концов?! Ты подумала, что может не ты окажешься нужной ему для ритуала, а я?! Готова отдать меня без разговоров, да?
Её лицо застыло. Она молчала. Молча.
И вот это молчание бесило сильнее любых слов.
— Поздравляю, Елена, ты не просто наивная — ты эгоистка с комплексом мученицы, — прошипела я. — Ты приняла решение за всех и подумала, что это героизм. А по факту — ты просто решила, что твоя жизнь — валюта, которой можно расплатиться за остальных. Только вот не тебе решать, кого Клаус убьёт. А теперь — молись, чтобы я успела это всё разрулить до того, как он сюда явится.
Я отвернулась и подошла к окну, чтобы не наорать что-нибудь ещё. Потому что если бы я продолжила, то, пожалуй, уже не словами, а кулаками. Она не поняла самого главного: я не позволю ей умереть. Но и сама на алтарь не полезу.
Я сидела на подоконнике, держа пистолет на коленях, и с абсолютно холодным лицом проверяла магазин. Шесть патронов. Шесть. Хватит. Если стрелять чётко — в сердце или в голову. А я стреляю чётко. Особенно когда злюсь.
Елена где-то за моей спиной пыталась дышать ровно, но я слышала, как она всхлипывает. Пусть. Она заслужила.
Я даже смотреть на неё не хотела. Не потому что обиделась — у меня детский сад давно прошёл — а потому что, если посмотрю, могу не сдержаться и влепить ей пощёчину. А это, кажется, всё-таки ещё считается "нехорошо" между сёстрами.
— Мы остаёмся здесь и ждём этого Коди, — произнесла я, словно вынося приговор. — Если просто удерём, он растрезвонит всему вампирскому миру, что двойники живы и дышат. Клаус услышит. И тогда... всё. Пиши пропало.
Я щёлкнула затвором и убрала пистолет обратно в сумку, оставив его наготове. Спокойно. Хладнокровно. Как охотница, а не как любящая сестра. Потому что сейчас нужно быть охотницей.
— И если ты хоть пикнешь про "это неправильно" или "может не убивать?", клянусь, я тебя вырублю и привяжу к батарее, — бросила я через плечо.
Молчание. Правильное решение.
Роза стояла у окна, прислушиваясь к звукам извне. Я — у двери, с рукой на ремне сумки. Елена... Ну, пусть сидит и варится в собственной каше.
Может, наконец, поймёт, что мир, в котором мы живём, — это не любовные сопли под гитару. Это шахматная доска, где мы — фигуры. И либо играем — либо сносят нас с поля.
Минут двадцать в квартире стояла такая тишина, что даже тикание моих нервов казалось громче, чем шаги Розы по скрипучему полу. Я подошла к окну — просто глянуть, просто перевести дух... И тут сердце, кажется, пропустило удар.
В отражении — не моё лицо. Элайджа. Хладнокровный, спокойный, как будто знал, что я смотрю.
— Чёрт! — вырвалось из меня, и палец сам нажал на спуск.
Пуля врезалась в стекло, но вместо благородного хруста — только трещины. Закалённое. Естественно. И Элайджа исчез. Как привидение.
— Что случилось? — подошла Елена, голос наивный, как будто мы в каком-то грёбаном квесте, а не среди вампиров-убийц.
— Показалось, — буркнула я, отходя от окна. Или я схожу с ума. Что, кстати, более вероятно после общения с вами всеми.
Сунув пистолет за пояс, я вышла в коридор — и врезалась в кого-то. Рефлекс сработал быстрее мысли: я отшатнулась и уже целилась пушкой, пока мозг не догнал образ.
— Чёрт, Деймон! — рявкнула я, опуская пистолет. — Ты с ума сошёл?! Что ты здесь делаешь?!
— Это вы с ума сошли! — огрызнулся он. — Я думал, вы пообещали быть осторожными, а вы что делаете? Продаёте себя Клаусу, как на чёртовом аукционе!
— Это не я, — вскинула брови я, тыкая в сторону сестры, которая делала вид, что ничего не слышит. — Это она решила поиграть в жертву во имя "всеобщего спасения". А я, как дура, подтираю за ней последствия.
— Как благородно, — буркнул Деймон, явно на пределе. Он схватил меня за запястье. — Пошли. Домой.
Я выдернулась.
— Никуда пока я не пойду, — прошипела я и подошла к Елене.
Она опять начала говорить, мол, останется, мол, у неё план, и в этот момент я устала окончательно. Я обошла её, подняла приклад пистолета — и чётко приложилась ей по затылку. Схватила за талию, чтобы не шлёпнулась на пол как мешок с картошкой.
— Ну чего ты стоишь? Лови, — бросила я через плечо Деймону, который уже был рядом.
Он перехватил Елену на руки с каким-то раздражённым вздохом. А я лишь вытерла пот со лба.
— Иногда мне кажется, что я не сестра, а проклятая нянька.
Двери распахнулись, будто по команде. И в комнату ввалились трое — типичные ублюдки из фан-клуба вампиров: чёрные кожанки, выражение лиц «мы здесь главные» и мерзкая самоуверенность.
— Мы пришли встретиться с двойниками, — заявил один из них, делая шаг вперёд.
Я медленно повернулась к ним и, не убирая руки от пистолета, процедила сквозь зубы:
— Хрен вам.
И прежде чем они успели понять, кто тут с кем встречается, я уже нажала на спуск. Две пули — чётко, по сердцу, и не простые, а с вербеной. Первый корчится, второй сдавленно застонал и начал заваливаться набок.
А третий... упал сам. Нет, не сам. За его спиной возник Элайджа, будто из воздуха. И с холодной эффективностью свернул ему шею, как будто это не человек, а сломанный стул.
— Да что за... — я сразу же перевела прицел на него. Палец дрожал на спусковом.
Деймон был в шоке не меньше моего:
— Я убил тебя. Ты умер!
— Несколько веков назад, — спокойно, как будто речь шла о чаепитии, сказал Элайджа. И ухмыльнулся.
Чёртова вампирская скорость. Мгновение — и он уже стоял передо мной, в упор. Я даже глазом моргнуть не успела.
— Нет... — прошипела я, но не успела выстрелить.
Перед глазами всё поплыло, словно кто-то выключил свет изнутри моей головы. Последнее, что я услышала, прежде чем провалиться в пустоту, — это крик Деймона:
— Нет!