Перекресток ставок

— Садись в машину, Карли, — сказал он спокойно.

Мы ехали в полной тишине. Асфальт за окнами промелькивал серой лентой, фонари расплывались золотыми пятнами. Почему-то я не могла отвести от него взгляд — его руки на руле, легкий изгиб губ, напряжённая линия скул. Он снова был сосредоточен, как будто держал под контролем не только машину, но и весь этот сломанный мир вокруг.

Но дома тишина кончилась.

Едва я поднялась на этаж, как из коридора вылетела Кэйтлин. Волосы растрёпаны, глаза налиты тревогой и злостью.

— Ты где, чёрт возьми, была?! — её голос сотряс воздух. — Я обрывала тебе телефон, Карли!

Я застыла, не успев ни снять куртку, ни выдохнуть.

— Кэйт... — начала я, но она уже подходила ближе, взгляд метался между мной и Пэйтоном.

— Ты исчезаешь, не отвечаешь, а потом возвращаешься с ним?! — она резко указала на шатена. — Я волновалась, Карли! И понятия не имею, что происходит! А ты просто... просто уходишь?!

Я почувствовала, как внутри всё вновь сжимается. Пульс отдается в ушах, в царапинах на лице, в синяках на теле. Я знала, что её гнев — это страх. Но у меня не было сил всё объяснить.

— Я скажу тебе, — Пэйтон заговорил за меня, голос его был хриплым, но чётким. — Она не была одна. И если бы я не был рядом, всё могло бы быть хуже. Не нападай на неё.

Кэйтлин замолчала. Секунда — и она снова посмотрела на меня, уже не с яростью, а с болью в глазах.

— Просто скажи, что с тобой всё в порядке, — прошептала она.

Она стояла напротив, сжав руки в кулаки, но взгляд её дрожал. Я видела, как на её ресницах блестели слёзы, хотя она изо всех сил пыталась их удержать.

Я открыла входную дверь, понимая, что от разговора убежать не смогу

— Ты пугаешь меня, Карли, — тихо произнесла она, голос срывался. — Я никогда не видела тебя такой... пустой. И злой. И... чужой.

Я опустилась на диван, чувствуя, как подгибаются колени. Пэйтон бесшумно исчез на кухне, оставив нас наедине, будто понимал, что это разговор не для него.

— Всё рушится, Кэйт, — я уткнулась лицом в ладони. — Дом, долги, эта чертова машина... отец... он просто решил уйти, и теперь всё это... всё на мне. Я устала бороться, понимаешь? Мне двадцать один, а я чувствую себя старше всех этих стен.

Она присела рядом, осторожно коснувшись моего плеча.

— Ты не должна проходить через это одна, — сказала она, и её голос стал мягче. — Я рядом. Даже если не понимаю, что у тебя с ним... — она кивнула в сторону кухни, где гремела посуда, — я всё равно рядом.

Я вздохнула, ощущая, как тяжесть в груди чуть ослабла.

— Я не знаю, что у меня с ним, Кэйт. И это пугает не меньше, чем долги и этот дом. Он будто вытаскивает наружу ту часть меня, которую я сама боюсь.

Я судорожно вдохнула, но остановиться было невозможно.

— Я ненавижу отца, понимаешь? — слёзы обожгли глаза. — Ненавижу за то, что он сломал маму. За то, что украл у неё деньги на лечение, чтобы сбежать. За то, что сделал меня... вот такой. — Я провела ладонями по лицу, словно могла стереть эту усталость. — Я знаю, что все эти долги, его смерть... всё это было предсказуемо. И всё равно больно, потому что он — мой отец.

Кэйт молчала, и только её рука осторожно легла мне на плечо.

— Я просто больше не знаю, кто я, Кэйт. То ли жертва, то ли дура, то ли та, что обязана тащить этот грёбаный мир на себе... — я криво усмехнулась, хотя слёзы катились по щекам. — А рядом есть Пэйтон, который будто видит меня насквозь, и от этого ещё страшнее.

Я замолчала, чувствуя, как внутри всё обмякло от этой долгой исповеди.

— Он — как яд, — выдохнула я. — Думаешь, что контролируешь всё, а потом понимаешь, что он уже внутри тебя, и не вырваться.

Кэйт молча смотрела, позволяя мне продолжить.

— Пэйтон тянет меня в темноту, — шепотом сказала я. — Он разрушает всё вокруг, как торнадо, но при этом рядом с ним становится легче забыть страх, он как это чувство после грозы, когда выходишь и чувствуешь ионизированный воздух.

— И что самое ужасное? — добавила я, сжав кулаки. — Он знает, как действует на меня, и это его даже заводит. 

Я посмотрела в пол и тихо добавила:

— Психотерапевт с дипломом на отлично не может разобраться в собственной химии.

В этот момент дверь тихо приоткрылась, и Пэйтон вернулся с двумя чашками кофе. Его взгляд на мгновение задержался на мне, и я поняла — он слышал всё.

— Он молча поставил три чашки кофе на стол. В комнате повисла легкая, но напряжённая тишина. Затем разговоры стали прерывистыми и осторожными, словно мы все боялись затронуть что-то важное.

Кэйтлин начала собираться, а я проводила её до двери.

— Я всегда рядом, — сказала она тихо, — только не пропадай, пожалуйста.

Я машинально задрала рукав, и она заметила тёмный синяк.

— Это он сделал? — спросила она с тревогой в голосе.

— Нет, — ответила я, — это я выпрыгнула из машины на ходу.

В её глазах мелькнул страх, но она не осудила. Только молча кивнула. Кэйтлин ушла, оставив после себя тихую пустоту.

Я закрыла дверь, облокотилась на неё и выдохнула.

— Ты думаешь, что я тащу тебя вниз? — раздался за спиной тихий голос.

Я вздрогнула, развернулась. Он стоял, опершись о косяк, и смотрел прямо в глаза.

— Поехали в казино, — выдохнула я, будто отгоняя вопрос.

— Ответь, Карли, — его взгляд был тяжёлым, прожигающим.

— Я просто... — слова застряли в горле. Я отвела взгляд, чувствуя, как в груди сжимается что-то острое. — Это я тащу тебя вниз. Я всё время думала, что хочу сбежать из твоего мира, из этой... А в итоге сама стала его частью.

Он сделал шаг ко мне, наклонился чуть ближе. Он несколько секунд молчал, изучая моё лицо, словно пытался понять, где правда, а где очередная попытка спрятаться за словами.

— Ты никогда не тащила меня вниз, — произнёс он наконец, тихо, но с какой-то стальной уверенностью. — Ты просто не умеешь ещё дышать в этом мире.

Я опустила взгляд, глядя на свои руки, испачканные в чужой жизни и своей же глупости. Он шагнул ближе, поймал мой подбородок пальцами и заставил снова смотреть на него.

— Нет, не всё равно. Ты либо остаёшься со мной до конца, либо вылетаешь на ходу, как из машины. И в этот раз я тебя уже не поймаю.

Я замерла, чувствуя, как его слова буквально прожигают меня изнутри.

— Поехали в казино, — повторила я почти шёпотом, и на моих губах появилась безумная улыбка.

Шатен посмотрел на меня долго, потом лишь кивнул и сжал мою руку.
— Поехали.

Я долго копалась в шкафу, но в итоге выбрала длинное чёрное платье с вырезом лодочкой на плечах, но с длинными рукавами. Оно плотно обтягивало тело и обнажало ключицы. Волосы оставила распущенными — пусть русые кудри падают на плечи, скрывая синяки. Накинула на плечи лёгкое пальто и спустилась вниз.

— Ух, — хмыкнул Пэйтон, скользнув по мне взглядом, от которого по коже побежали мурашки. — Казино примет тебя как королеву.

Мы рванули с места, и через двадцать минут свернули в тихий квартал. Дом, куда он привёз меня, был двухэтажный, с тёмными шторами и тусклым светом в окнах.

— Тут я живу. Снимаю вместе с парой друзей, — сказал он, открывая дверь.

Внутри пахло кофе, кожей и чем-то остро мужским. Гулкий холл, лестница на второй этаж, на диване валялась чья-то куртка и пара гантелей. Я медленно осмотрелась, но он уже поднимался наверх.

— Подожди пару минут, — крикнул Пэйтон с лестницы. — Я только костюм возьму.

Я зашла на кухню, взяла со стола кружку, в которой ещё пахло недопитым чаем, и провела пальцем по краю.

"Ну и... холостяцкая берлога"— пронеслось в моей голове.

Где-то наверху хлопнула дверь шкафа. Через несколько минут он спустился — в идеально сидящем тёмно-синем костюме, рубашка белоснежная, узкий галстук.

— Ну что, принцесса, — ухмыльнулся он, застёгивая запонки. — Готова к нашей ночи?

Я кивнула, чувствуя, как внутри всё смешалось: страх, азарт и эта странная зависимость от него.

Мы подъехали к казино ближе к полуночи. Неоновые огни переливались в мокром асфальте, машины дорогих марок стояли вплотную у входа. Пэйтон вышел первым, открыл мне дверь, и я ступила на красную дорожку, будто в чужую жизнь.

Внутри пахло дорогим парфюмом, сигарами и деньгами. Люди смеялись, звенели фишки, крутилась рулетка. Музыка — негромкий джаз — заполняла фон, создавая ощущение зыбкого сна.

Пэйтон повёл меня к бару, заказал нам по бокалу шампанского.

— Сегодня выбираешь ты, — сказал он, наклоняясь к моему уху. — Нашу «жертву».

Я медленно окинула взглядом зал. За покерным столом сидели несколько мужчин, один из них явно был не в своей тарелке. Молодой, лет тридцати, в дорогом, но плохо сидящем костюме, с румянцем на щеках и дрожащими пальцами. Он заметно нервничал, слишком часто поднимал бокал.

— Он, — кивнула я в его сторону.

— Милый выбор, принцесса, — Пэйтон улыбнулся, глаза хищно блеснули. — Новички всегда сладкая добыча.

Мы сели за тот же стол, и я ощутила азарт в крови. Пэйтон вёл себя так, будто просто развлекается, легко и непринуждённо, но его руки работали точно, а глаза считывали каждое движение соперника. Я молчала, лишь иногда делала ставки, создавая видимость невинной девушки, которая пришла потратить пару фишек.

Спустя час на столе уже красовались горки фишек, а наш «олень» выглядел бледнее мела. Он проигрывал и даже не пытался уйти, словно гипнотизированный.

— Знаешь, — тихо прошептал Пэйтон, кидая мне фишку, — ты делаешь мою охоту ещё вкуснее.

Я почувствовала, что этот мир окончательно затягивает меня. Я улыбнулась.

Последняя раздача.
Молодой парень уже почти не дышал — руки дрожали, глаза бегали по столу, а губы что-то беззвучно шептали. Он поставил всё, что у него осталось.

— Ва-банк, — выдохнул он.

Я обменялась взглядом с Пэйтоном. Он слегка кивнул, и я, не моргнув, сдвинула вперёд свои фишки.

Карты легли на стол.
Мой флеш против его пары восьмёрок.

Он уронил голову в ладони. Всё было кончено.

— Игра закончена, — тихо сказала я, и мой голос дрогнул не от жалости, а от какого-то нового, странного чувства.

Мы поднялись из-за стола. Пэйтон молча собрал выигрыш. А мой взгляд выцепил мужчин, который нервно собирались к выходу.

— Господа, — окликнула я их, подойдя к покерному столу, — не будет сигареты?

Парень лет двадцати пяти, с короткой стрижкой и лицом, в котором смешались страх и азарт, поднял на меня глаза.

— Мальборо? — неуверенно спросил он.

— Пойдёт, — вскинула я брови. — Выйдем?

Мы вышли к свету неоновой ночи. Холодный воздух ударил в лицо. Я закурила, сдерживая кашель. Сигареты и всё, что с ними связано, я ненавидела, но сейчас казалось правильным впустить в себя дым, чтобы казаться частью их мира. Я закурила прям из рук, предложившего Мальборо.

— Вы играете часто? — спросила я, делая вид, что увлечённо наблюдаю, как огонёк сигареты тлеет на ветру.

— Иногда, — пожал плечами парень. Его друг нервно переминался с ноги на ногу.

Я улыбнулась и выбросила окурок в лужу.
— А сыграть со мной слабо? — кокетливо рассмеялась я, встречая злой взгляд Пэйтона за стеклом.

Они переглянулись, и на их лицах промелькнуло то самое выражение — смесь недоверия и вызова. Молодые самцы, которые не хотят показаться трусами перед девушкой, а еще хотят её.

Через десять минут мы уже сидели за отдельным столом. Пэйтон наблюдал издалека, его глаза хищно блестели в полумраке зала.

Первые раздачи были лёгкими, я играла в полсилы, давая парням почувствовать уверенность.
— О, сегодня моя ночь, — смеялся один, складывая мелкие выигрыши перед собой.

Но с каждой ставкой я чувствовала, как нарастает напряжение.  Смеяться они перестали после пятой раздачи.

Фишки медленно, но верно стекались ко мне. Я играла хладнокровно, не спеша, лишь изредка бросая кокетливые взгляды на своих оппонентов, будто это просто игра ради веселья. Но внутри у меня пульс бился в висках, пальцы едва не дрожали от адреналина.

— Ты блефуешь, — произнёс один из них, уже заметно бледный, глядя на мои карты.

— А ты уверен, что хочешь это проверить? — тихо сказала я, и уголок губ дрогнул в усмешке.

Он сглотнул и всё же уравнял ставку.

Я медленно открыла карты — стрит.

Парень выругался сквозь зубы, откинувшись на спинку стула. Его друг нервно почесал шею, глядя, как фишки перекочёвывают ко мне.

Следующие двадцать минут превратились в настоящий психологический поединок. В зале было шумно, но за нашим столом повисла вязкая тишина, слышно было только шелест карт и стук фишек. Их взгляды метались, губы пересохли, движения стали резкими. Я же сидела неподвижно, словно каменная, играя ту роль, которую меня научил Пэйтон.

В финальной раздаче я пошла ва-банк, медленно пододвинув к центру весь свой выигрыш.

— Она с ума сошла, — прошептал один, переводя взгляд на друга.

Тот закрыл глаза на секунду, потом резко кивнул, уравнивая ставку.

Я открыла карты. Флеш.

Парень громко выдохнул и ударил кулаком по столу. Второй опустил голову, как будто пытался скрыть стыд и злость. Я же молча стянула к себе горку фишек, ощущая во рту вкус победы, перемешанный с горечью сигаретного дыма.

Из тени рядом со столом появился Пэйтон, его рука легла мне на плечо.
— Ну что, принцесса, — прошептал он, скользнув взглядом по поверженным игрокам, — кажется, охота сегодня удалась.

Он лениво пересчитал фишки, будто не спеша смаковал сам процесс, и наклонился ко мне.

— Чистыми... около десяти тысяч, — прошептал он, и его дыхание коснулось моего уха. — Для первого раза — неплохо, принцесса.

Я перевела взгляд на парней. Один нервно теребил рукав, другой сжимал губы, стараясь не выдать свое раздражение.

Мы пошли к стойке обмена. Когда получили деньги, он сунул купюры в карман пиджака и прижал меня к себе.

На улице холодный неон переливался на мокром асфальте. Ночь пахла азартом и опасностью.