chapter 8
Он откинулся на спинку стула, его тёмно‑медовые глаза блестели в полумраке кухни.
— А теперь я расскажу про тебя, — протянул Пэйтон, лениво вращая бокал пальцами.
Я замерла с вилкой в руке.
— Про меня?
— Ты, Карли Эвелин Стиршен, — он произнёс моё полное имя с почти издевательской интонацией, — правильная девочка из неправильного района. Всегда старалась быть хорошей: оценки, диплом, психотерапия. Спасаешь чужие мозги, хотя свои уже трещат по швам.
— И что ещё? — я постаралась, чтобы голос звучал ровно.
— Мама, Фиона Стиршен, умерла от онкологии, — продолжал он безжалостно. — Тебе было... пятнадцать? Значит, в шестнадцать ты уже рванула в колледж. Сейчас тебе двадцать один.
Я сжала губы:
— Хорошо умеешь наводить справки.
Он ухмыльнулся.
— А твой отец давно сбежал. Оставил тебя одну с долгами и его грёбаными карточными играми.
Я медленно положила вилку на стол.
— Хватит.
Пауза.
— Ладно, — сказала я и, чуть наклонив голову, посмотрела на него. — А теперь твоя очередь. Кем был твой отчим, что ты такой холодный? Или твоя мать тоже забывала про старшего сына?
Пэйтон прищурился, его улыбка стала острее:
— Опасный вопрос, принцесса. Но мне нравится твоя смелость.— он пытался говорить ровно, но глаза на миг забегали.
Пэйтон откинулся глубже в стул, закинул руки за голову, будто решал — говорить или оставить всё в тени.
— Ладно, немного тебе расскажу, — произнёс он медленно. — Родился я тоже в Нью‑Джерси. Только в городе получше, не в таких бетонных джунглях, как у тебя.
Я чуть склонила голову.
— И что, у тебя было идеальное детство?
Он фыркнул, усмехнувшись криво:
— Идеальное? Ха. Отец меня не замечал, мать жила своей жизнью. К семи годам я уже знал, что такое долг, а к десяти — что такое счёт в покере.
— Десять?.. — я не смогла скрыть удивления.
— Ага. В подвале у соседа крутили маленькие игры. Сначала таскал пиво игрокам, потом сам сел за стол. Счёт держать научился быстро... но главное — понимать, кто когда врёт.
Он взял вилку, лениво поковырял остатки еды, будто выжидал мою реакцию.
— А гонки? — спросила я осторожно.
На его лице мелькнула тень улыбки.
— Это потом. Покер и гонки похожи, принцесса. Ставка, риск, азарт... и если ошибся хоть на секунду — проиграл всё.
Он наклонился ко мне через стол, его глаза сверкнули:
— Думаю, теперь я знаю о тебе достаточно. А ты обо мне — ровно столько, сколько нужно.
Я почувствовала, как моё сердце ускорило бег. Он смотрел на меня сверху вниз, с этой своей лёгкой насмешкой, от которой хотелось то ли ударить его, то ли...
— Сколько же в тебе надменности, — вырвалось у меня.
Он усмехнулся.
— Надменность — это роскошь победителей.
Я отвернулась, чтобы скрыть, как горячо у меня на щеках.
- пустишь меня в душ? - мягко сказал он
- окей, только сначала я почищу зубы- зевая сказала ты
Ты стояла напротив зеркала, чистя зубы, обращая внимание как ты похудела за это время, выглядело это немного болезненно.
Уступив ему очередь, и как только ты услышала, что замок ванной щелкунл, ты сунула руку в карман его худи. Быстро достав оттуда документы, в спешке сфотогрофировала их. Дойдя до спальни с ритмом сердца будто ты только что ограбила Лувр.
Я отвернулась, чтобы скрыть, как горячо у меня на щеках.
— Пустишь меня в душ? — его голос неожиданно стал мягким, почти домашним.
— Окей... — я зевнула, делая вид, что расслаблена. — Только сначала я почищу зубы.
В ванной пахло мятой и влажным кафелем. Я стояла перед зеркалом, чистя зубы и невольно разглядывая своё отражение. Скулы стали острее, под глазами — тени, которых раньше не было. Я похудела... и выглядела не просто усталой — болезненной.
Сзади послышался его шаг, он остановился в дверях, прислонившись плечом к косяку.
— Не засматривайся на себя, принцесса, — ухмыльнулся он. — Ты и так красивая.
Я отвернулась, не желая показывать, что его слова задели, сплюнула и быстро уступила ему очередь.
Когда замок ванной щёлкнул, а за дверью послышался шум воды, мир словно замер.
Я подошла к креслу, на котором он аккуратно оставил своё худи. Сердце забилось чаще, будто в груди поселился барабанщик.
Сейчас или никогда.
Я сунула руку в карман и нащупала плотный свёрток документов.
Вытащила.
В голове звучало только тиканье собственного пульса.
Телефон дрожал в руках, когда я фотографировала каждую страницу. Паспорт, права, какие‑то бумаги с печатями... Я даже не успела вдуматься в текст, просто снимала, как автомат.
Вернула документы на место и почти бегом дошла до спальни. Захлопнула дверь, сползла на кровать, чувствуя, что сердце вот‑вот выскочит.
Боже, я будто только что ограбила Лувр.
Шум воды в ванной казался громче, чем нужно, и только теперь я поняла, как дрожат мои руки.
Минут через пятнадцать он вышел из ванны и стоял в дверях, каплями воды стекающими по плечам. Его взгляд скользнул по комнате и остановился на мне, разговаривающей по телефону.
— Да, меня отпустили... — я старалась звучать спокойно, несмотря на напряжение в голосе. — Позже расскажу всё подробно.
— Где он? — настойчиво спросила Кэйтлин.
Я замялась, и он, словно услышав слова, слегка улыбнулся, оставаясь в дверях.
— Он здесь, — ответила я, стараясь не выдать беспокойства. — Но всё сложнее, чем кажется.
— Может, вызвать 911? — голос Кэйтлин звучал тревожно.
— Нет, — я резко оборвала разговор. — Не надо паники. Я сама разберусь. - в этот момент я еще не чувствовала его присутствия
Я повернулась и застыла на месте — он стоял у дверного косяка, опираясь спиной о стену. Его темно-медовые глаза сверкнули в полумраке комнаты, и я вдруг ощутила, как сердце застучало быстрее. В воздухе повисло напряжение, будто невысказанные слова висели между нами.
— Думаешь о том, как меня потерять? — его голос был тихим, но колким, словно скрывал за собой яд. Он улыбнулся, но улыбка была злой, почти хищной. Затем, не дожидаясь моего ответа, он развернулся и шагнул в спальню.
Я медленно пошла за ним, ощущая, как в груди нарастает тревога и одновременно какая-то странная решимость.
— Не хотел говорить, — он говорил, не оборачиваясь, — но ты слишком уязвима, когда спишь. И ты опять не закрыла балкон... — в его голосе прозвучала усталость и что-то похожее на разочарование. — Ты же уже чувствовала моё присутствие здесь, правда?
Он остановился, оперся рукой о косяк двери и посмотрел на меня через плечо, глаза слегка сузились, словно пытаясь прочитать мои мысли.
— Ты должна научиться доверять, — тихо, но твердо сказал он. — Я начну доверять тебе в ответ. Что скажешь? Уговор?
В комнате стало так тихо, что я услышала собственное учащённое дыхание. Я поняла — несмотря на всё это напряжение, он был рядом, а это уже что-то значило. В его словах звучала неожиданная искренность, но вместе с ней — и предупреждение.
Я опустила взгляд, но сердце уже решило за меня.
— Твоему парню это вряд ли понравится, милая Карли, — усмехнулся он. — Так что я лягу на диване.
— Ага, — ответила я, едва скрывая раздражение.
— Ты же сказала, что вы не пара?
— Я хочу спать, — сухо ответил он.
— Странно — драться просто за девушку, на которую всё равно.
— Мы друзья детства, — добавила я так же сухо.
— Ну-ну, принцесса, — ухмыльнулся он.