chapter 5
Прошла почти неделя. Сегодня была пятница, и мне уже стало стыдно оставаться у Кейтлин. Эта неделя напомнила мне наше беззаботное подростковое время — смех, разговоры до утра, полное отсутствие проблем, которые теперь навалились словно лавина.
Я спокойно сдала все экзамены, кроме выпускной работы, стараясь не думать о происходящем. Папаша не звонил, машина стояла в гараже у дяди Филиппа — отца Кейтлин. Он обещал, что за ней присмотрит, пока я пытаюсь разобраться со своей жизнью.
В среду я была дома — вместе с Кейт — заезжала посмотреть обстановку, но остаться не решилась. Дом казался чужим, наполненным пустотой и запахом заброшенности, который всё еще тянулся за мной, как тень прошлого.
Но жить у нее я уже не могла, да и хотелось побыть одной. Меня бы уже потревожили 150 раз если бы этот самонадеянны парень. хотел вернуть машину.
На часах была половина пятого. Я все таки припарковалась в подземке.
Вечер складывался на удивление уютным.
Я заварила себе чай с жасмином, включила мягкий плейлист на фоне и наконец позволила себе расслабиться на диване.
Огни города едва пробивались сквозь шторы, оставляя на стенах блеклые отблески, а аромат свежей выпечки, купленной по пути домой, наполнял квартиру каким-то домашним теплом.
Я даже поймала себя на мысли, что впервые за последние дни чувствую себя... в безопасности.
Телефон мирно заряжался на тумбе, плед уютно укрывал ноги, и глаза уже почти закрывались.
И тут... раздался глухой стук.
Сначала я даже решила, что показалось — может, сосед сверху уронил что-то тяжёлое.
Но стук повторился. Тихий, выверенный. В дверь.
Сердце подскочило к горлу.
Я медленно встала, стараясь не издать ни звука, и на цыпочках подошла к глазку.
На площадке стоял он.
Тот самый парень из казино.
Худи с капюшоном, тёмные джинсы, руки в карманах.
Он просто стоял и смотрел на мою дверь.
Не звонил, не стучал больше, просто ждал.
Я отпрянула от двери, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Руки сами собой потянулись к телефону — пальцы тряслись, набирая 911.
Но в тот же момент он вдруг медленно поднял голову.
И, будто видя меня сквозь дверь, слегка улыбнулся.
Потом медленно отошёл назад, повернулся и неторопливо спустился вниз по лестнице.
Тишина вернулась, но уют вечера растворился без следа.
"он знает где я живу" - гудело в моей голове ежесекундно.
Я присела на диван, надела наушники, пытаясь погрузиться в музыку и забыться хотя бы на минуту. Вдруг раздался звонок.
На экране высветилось: «Отец».
Сердце замерло. Я замерла, не зная, нажимать ли принять или сбросить.
Рука дрожала, но всё же я провела пальцем и ответила.
— Алло? — голос был тихим, почти неузнаваемым.
— Карли... — шёпот сдавленный и с хрипотцой, — они... они здесь... не знаю, сколько продержусь...
Линия обрывается.
Я проснулась резко. Холод пробежал от корней волос до пяток, будто что-то сдавило меня в груди и застыло в спинном мозге.
— Чёрт... — выдохнула я, срывая наушники.
Посмотрела на часы — 4:57 утра.
С трудом уложившись обратно на диван, я пыталась успокоиться, но сон больше не возвращался.
Утро наступило тягуче и серо. Свет, просачивающийся сквозь занавески, казался слишком бледным, словно вся комната лежала под тяжёлым одеялом хмурого неба. Я с трудом поднялась с дивана, мышцы ныли от ночной бессонницы и напряжения. Кофе казался спасением — горячая чашка, крепкий аромат, который мог хотя бы на минуту вернуть чувство реальности.
Я надела куртку, собрала сумку и вышла из квартиры. На улице ещё не было много людей, город только просыпался. Дорога в университет казалась бесконечной, мысли путались, всплывали образы ночного кошмара и звонка отца. Сердце билось быстрее, словно предупреждая о чем-то.
Проезжая по тихим улицам, я не могла избавиться от чувства, что кто-то наблюдает за мной. И в этот момент впереди замигали синие и красные огни — полицейская машина остановила меня.
Офицер, высокий и с серьёзным выражением лица, подошёл к окну.
— Доброе утро. Предъявите, пожалуйста, документы на автомобиль и ваши права.
Я осторожно достала документы из сумки, чувствуя, как ладони покрываются потом. Всё внутри напряглось, как будто меня проверяли не только на законность вождения, но и на что-то гораздо более личное.
— Всё в порядке? — спросила я, пытаясь сохранить спокойствие.
— Просто стандартная проверка, — ответил он ровно, не отводя взгляда.
Но внутри меня разгорался тревожный огонь — этот день явно не собирался быть обычным.
Утро наступило тягуче и серо. Свет, просачивающийся сквозь занавески, казался слишком бледным, словно вся комната лежала под тяжёлым одеялом хмурого неба. Я с трудом поднялась с дивана, мышцы ныли от ночной бессонницы и напряжения. Кофе казался спасением — горячая чашка, крепкий аромат, который мог хотя бы на минуту вернуть чувство реальности.
Я надела куртку, собрала сумку и вышла из квартиры. На улице ещё не было много людей, город только просыпался. Дорога в университет казалась бесконечной, мысли путались, всплывали образы ночного кошмара и звонка отца. Сердце билось быстрее, словно предупреждая о чем-то.
Проезжая по тихим улицам, я не могла избавиться от чувства, что кто-то наблюдает за мной. И в этот момент впереди замигали синие и красные огни — полицейская машина остановила меня.
Офицер, высокий и с серьёзным выражением лица, подошёл к окну.
— Доброе утро. Предъявите, пожалуйста, документы на автомобиль и ваши права.
Я осторожно достала документы из сумки, чувствуя, как ладони покрываются потом. Всё внутри напряглось, как будто меня проверяли не только на законность вождения, но и на что-то гораздо более личное.
— Всё в порядке? — спросила я, пытаясь сохранить спокойствие.
— Просто стандартная проверка, — ответил он ровно, не отводя взгляда.
Утро медленно просачивалось сквозь жалюзи, окрашивая комнату бледным светом. Я стояла у зеркала, поправляя волосы, пытаясь прогнать дрожь в руках. Сегодня день защиты диплома, и я не имела права на сбой.
Вздохнула, собрала вещи, вышла из дома и села в «Селику». Сердце билось громко — не только из-за волнения, а потому что машина всё ещё была в центре конфликта. Папа, Пэйтон, Джексон — все они словно невидимые тени преследовали меня.
Едва я тронулась с места, позади зажглись мигалки. Сердце сжалось.
«Полиция», — подумала я, пытаясь не паниковать.
Офицер подошёл к окну, спросил документы, я передала их дрожащей рукой.
— Нам поступила жалоба на этот автомобиль, — сказал он серьёзно. — Говорят, что машина находится в залоге и не может свободно эксплуатироваться.
Я зажмурилась, пытаясь найти в себе силы объяснить ситуацию.
— Машина моя, зарегистрирована на меня. Но, да, есть спор с человеком, который утверждает, что мой отец задолжал ему и машина — часть сделки.
Офицер вздохнул, сделал звонок по рации.
— Пока что никаких оснований для задержания нет, — произнёс он спустя минуту. — Но если ситуация не прояснится — машина может быть арестована.
Я кивнула, пытаясь не разрыдаться.
Отпустив меня, офицер отдал документы и отошёл.
Я приехала в универ.
"Последний рывок! Дальше будет проще"
Зал был заполнен преподавателями и студентами. Когда меня вызвали к трибуне, я вдохнула поглубже и начала:
— Тема моей работы — «Психодинамические механизмы трансформации внутреннего конфликта в процессе психотерапии». В ходе исследования я сосредоточилась на анализе глубинных процессов, происходящих в бессознательном, и их влиянии на формирование личностных защитных структур. Основываясь на теории психоанализа и современных подходах к когнитивно-поведенческой терапии, я изучила, как через работу с сопротивлением и переносом можно способствовать реконструкции травматического опыта, восстанавливая целостность Я и повышая адаптивные ресурсы личности.
Я стояла у трибуны, смотря как профессора делают заметки. Через 35 минут мое выступление подошло к концу.
— Особое внимание уделено методу символизации эмоционального опыта и его интеграции в сознание пациента, что, по моим наблюдениям, является ключевым фактором для успешной терапии хронических тревожных и депрессивных состояний. Мои эмпирические данные, полученные в ходе клинических наблюдений, подтверждают гипотезу о том, что сознательное осмысление и проработка бессознательных конфликтов способствует долговременному изменению эмоционального фона и укреплению внутреннего баланса.
Я сделала паузу, чтобы дать аудитории время осмыслить сказанное. Включила последний слайд с надписью: «Спасибо за внимание».
— У меня всё, — сказала я и взглянула на комиссию. — Есть ли у вас вопросы?
На мгновение в зале воцарилась тишина, которая медленно переросла в легкий гул обсуждений. Мне вдруг стало дурно — словно весь воздух исчез, а голова начала кружиться.
— Простите? — выдохнула я, пытаясь взять себя в руки и дышать ровно.
— Замечательная работа, Карли, — тихо, но уверенно проговорил профессор. — К тебе вопросов нет. Теперь остаётся ждать результатов.
Я кивнула, чувствуя, как напряжение постепенно уходит, но внутри всё ещё бурлила тревога.
Через час результаты огласили — у меня отлично. Сердце облегчённо забилось, будто я наконец-то смогла вдохнуть полной грудью.
Выходя из университета, я написала Джексону и Кейтлин, чтобы поделиться новостью. От Джексона сразу же пришёл звонок.
— Карли, поздравляю! — его голос был искренне радостным. — Нужно как-то отпраздновать. Ты свободна вечером?
Я улыбнулась, но в ответ сказала:
— Джекс, сегодня утром случился один неприятный инцидент. Я хочу сначала рассказать тебе об этом, прежде чем строить планы.
— Что случилось? — спросил он, явно встревоженный.
Я глубоко вздохнула и начала свой рассказ, осознавая, что этот день будет далеко не таким простым, как казалось.
— Утром меня остановила полиция, — начала я, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Просто на дороге, без объяснений. Они проверяли документы, и... ты знаешь, что машина всё ещё в деле? Этот парень сделал запрос, и у меня начались проблемы.
— Чёрт, — выдохнул Джексон.
— Да, — кивнула я.
— Слушай, Карли, — его голос стал решительным. — Я рядом, мы вместе разберёмся. Ты не одна.
— Спасибо, — ответила я, чувствуя, как напряжение немного спадает. — Вечером приду к тебе, расскажу всё подробнее.
Мы попрощались, и я поняла, что впереди меня ждёт много сложных дней. Но сегодня — хотя бы сегодня — я могу немного отпраздновать. И может, с Джексоном и Кейтлин я действительно справлюсь со всем этим хаосом.
Я вернулась домой под вечер, всё ещё чувствуя усталость от дня. Ключи холодили ладонь, когда я поднималась по лестнице на свой этаж.
Тишина подъезда давила. Только где-то вдалеке глухо тикали батареи, а за окнами медленно гас свет. Я вставила ключ в замок, повернула — и тут, в тусклом коридоре, мелькнула тень.
Я вздрогнула и замерла.
Из-за угла появился он.
Тот самый парень из казино.
На этот раз без капюшона, в тёмной куртке и с усталой, почти равнодушной улыбкой.
— Привет, Карли, — сказал он спокойно, будто мы старые знакомые. — Долго тебя ждал.
Ключи выпали из моих пальцев и с сухим стуком упали на ковролин.
— Что... что тебе нужно? — выдавила я.
Он медленно сделал пару шагов вперёд, и жёлтый свет тусклой лампы заиграл на его глазах.
— Поговорить, — ответил он, чуть склонив голову. — И желательно без свидетелей.
В этот момент я услышала, как где-то за стеной хлопнула соседская дверь, и почему-то этот звук прозвучал как выстрел.
Я с трудом вставила ключ в замок, но прежде чем повернуть его, парень из казино — высокий шатен с прищуренными карими глазами — опёрся плечом на косяк.
— Что, не пригласишь? — сказал он спокойно, почти ласково. - поднял он мои ключи
Моё сердце забилось в висках.
Мы вошли. Я бросила сумку у дивана, парень прошёл внутрь, окинув взглядом квартиру.
— Уютно у тебя, — произнёс он, как будто действительно оценивал интерьер. — Знаешь, твой отец рассказывал, что ты умная и самостоятельная девочка.
— Перейди к делу, — резко сказала я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Он повернулся ко мне, его глаза опасно прищурились.
— Хорошо. Слушай внимательно. Машина теперь моя. Мне плевать, что на бумагах написано твоё имя. Он проиграл её мне честно.
— Честно? — я нервно рассмеялась, хотя смех больше походил на судорожный вздох. — Мой отец — алкоголик и лудоман! Ты прекрасно понимал, что он не в себе.
— Я понимаю только одно, — его голос стал холодным, будто металлическим, — что он поставил на кон то, что принадлежало семье. И я выиграл. Почему меня дальше должно что-то волновать?
Я прижала руки к груди, чувствуя, как сердце гулко отдаётся в ладонях.
— Ты пришёл, чтобы просто повторить это?
— Нет. — Он сел на край моего стола, скрестив руки и лениво осматривая мою квартиру. — Я пришёл предупредить. У тебя неделя. Или я забираю «Селику» сам.
— И полиция? — спросила я тише, чем собиралась.
Он медленно улыбнулся:
— Думаешь, я не умею решать вопросы с полицией?
Между нами повисла тишина. Я ощущала её физически, как натянутую струну, готовую оборваться.
Он встал, но вдруг резко подошёл ближе, почти прижимая меня к кухонному острову. Его запах — смесь дешёвого одеколона и бензина — резанул нос.
— Ты же даже правил ПДД не нарушаешь. Ты вообще не знаешь, что это за машина.
— А ты... — я сглотнула, — не знаешь, что она значит для меня.
Он опустил взгляд чуть ниже моего лица, задержавшись на вырезе блузки, и ухмыльнулся.
— Посмотрим.
Дверь хлопнула, и тишина ударила по ушам. Я стояла посреди кухни, сжимая края столешницы, и только сейчас поняла, что дрожу.