Следы на дымной дорожке.
Он сидел на полу у стены, неподвижный, с руками на коленях. Комната была такой же, как всегда — неуютная, пыльная, как будто в ней никто давно не жил, хотя она была его.
Была? А вдруг нет?
Ему было трудно дышать. Он не понимал, что его мучит больше — холод утра, одиночество или то, что... он скучает. По ней. По той, чьё имя вертится на языке, но не выговаривается. Ева.
Почему она первая всплывает в голове, когда он пытается вспомнить прошлый вечер?
Он провёл рукой по волосам, чувствуя, как пальцы дрожат. Это была не просто тоска. Это было разрывом, внутренним переломом. Как будто его рассекли на две части, и теперь он не знает, какая из них — настоящая.
Он подошёл к зеркалу в ванной, уставился на своё отражение. Там стоял он — но это был не тот человек, что держал её за руку в ту ночь.
— Кто ты, чёрт тебя побери? — выдохнул он.
В голове — пустота. Лишь обрывки: тёплый свет, её волосы, то, как она дышала рядом...
Он выругался, сорвал с себя футболку и плеснул в лицо холодной воды.
Ты с ума сошёл.
Но всё внутри кричало: ты что-то потерял. Что-то важное.
И ты должен это вернуть.
Он не вышел на работу. Не включал телефон. Не хотел никого видеть. Только сидел с блокнотом, листая его страницы, словно в поисках ответов. Но они там не жили.
Только под вечер он поднялся с кресла. Надел чёрное пальто.
И вышел.
Он не знал, куда идёт.
Но сердце вело.
Ночной город был холоден, как его мысли. Машины ревели вдалеке, но он шёл, не замечая ничего, кроме огней неоновой вывески клуба. Всё было так же, как и прежде: пьяный смех, очереди у входа, клубящийся дым от вейпов и сигарет.
Словно всё стояло на месте. Кроме него.
Пейтон вошёл внутрь. Музыка ударила в грудь, в виски, как будто хотела вытолкнуть его обратно.
Он огляделся. Нет её.
Он медленно двинулся к бару.
И вдруг — голос.
— Погляди, кого я вижу... — хмыкнула девушка с бокалом в руке, опираясь на стойку. Русые волны волос, острые скулы, уверенный взгляд. — Если это не Пейтон собственной персоной.
Он прищурился.
— Ты... Рамо? Подруга Евы?
— Ну, неужели ты и имя запомнил? — усмехнулась она. — Ты удивляешь.
Он подошёл ближе.
— Где она?
Рамо приподняла бровь.
— Прямо так? Без привет, как дела?
Он скривился, потер затылок.
— Прости. Я просто... Мне надо знать. Я не знаю, что происходит, но мне нужно её увидеть. Поговорить. Что-то не так.
Она посмотрела на него дольше, чем хотелось бы.
— Ты вообще в порядке?
— Нет. Совсем.
Он выдохнул и сел на высокий табурет.
— Я не знаю, что с моей головой. Не знаю, в какой я жизни. В каком дне. Но когда я вижу её... всё становится реальным. И нереальным одновременно.
Рамо слегка нахмурилась, но уже без издевки.
— Ты ведь совсем не помнишь?
Он поднял на неё глаза.
— Что?
— Ничего.
Она сделала глоток. Потом тихо сказала:
— Она не любит, когда её ищут. Особенно после того, как ей делают больно.
Он сжал пальцы в кулак.
— Я ничего не хотел... я просто...
— Хочешь узнать, где она живёт? — перебила она.
Он кивнул.
Рамо посмотрела на него внимательно, очень внимательно. И потом, будто решив, что он достоин, достала салфетку и ручку.
— Она будет меня убивать за это. Но, может, вам правда надо всё выяснить.
Он взял салфетку, взглянул на адрес.
— Спасибо.
— Только пообещай, — тихо добавила она, — что в этот раз ты не сломаешь её.
Руль крепко сжат в руках. Фары вырезают дорогу в темноте, как лезвия по ткани. Пейтон едет молча, сквозь ночной город, не включая музыку — тишина будто громче любой песни.
Он не помнил, что сделал. Не знал, за что должен извиняться. Но в груди — сдавленное, раздражающее чувство, как будто где-то внутри него лежит нераскрытая книга с вырванными страницами. Его злило это. Злило незнание. Злило бессилие.
«Как я её сломал?»
«Что я мог такого сделать, чтобы даже её подруга смотрела на меня, как на чёртову угрозу?»
Он стукнул по рулю ладонью, резко выдохнул. Свет светофора окрасил салон машины в красный.
«Почему я вообще должен чувствовать вину за то, чего не помню?»
И всё же — ощущение неотвратимой вины жгло.
Она где-то там, за стеклянной тенью улиц. Сломанная. И если он и вправду тот, кто её раздавил... Он должен знать.
«Если я был таким, — подумал он, глядя в зеркало заднего вида, — тогда кем я стал сейчас? И кем хочу быть рядом с ней?»
Свет сменился на зелёный.
Он прибавил газу.