Когда она врываеться.
Он не помнил, как заснул.
Последнее, что отпечаталось в памяти — клуб, её глаза, и голос, звенящий у него в голове:
Ты даже не помнишь меня...
А теперь — темнота.
И вдруг — резкий вдох.
Почти как при утоплении, когда тебя резко вырывают из воды.
Он подскочил, задыхаясь, будто кто-то только что отпустил его легкие.
Кровать — его.
Комната — знакомая.
Всё — другое.
Всё слишком... спокойное.
На тумбочке — книга. Его любимая. Он не читал её уже годами.
На стене — фото с Мишель, улыбающейся, прижимающейся к его плечу.
На полу — папка с бумагами с работы.
Никаких клубов.
Никаких чужих голосов.
Он провёл рукой по лицу.
Сердце бешено колотилось.
Словно он... сбежал.
Он подошёл к зеркалу в ванной. Посмотрел на своё отражение — уставшее, но мягче. Не такое, как обычно. Не тот он.
Что это было? Где я был?
Он схватил телефон. Никаких сообщений. Всё по-обычному.
Даже пусто.
Но в груди — глухой шум.
Пульс.
Как эхо другой жизни, будто всё пережитое — не сон, а настоящая, своротная реальность, которую теперь у него отняли.
Почему боль осталась, если всё было неправдой?
Он пришёл на работу. Всё — как всегда.
Коллеги что-то обсуждали. Мишель прислала мем в мессенджере.
Рой махнул рукой у кофемашины:
— Ну что, живой?
Пейтон кивнул.
Словно вовремя среагировал на реплику.
Но внутри — тишина.
Он сидел за своим столом, смотрел в экран, и всё казалось... чужим.
Не как кошмар, нет.
Скорее — как дежавю, растянутое на весь день.
Он знал этот стол. Эту кружку. Этот запах кофе.
Но чувствовал себя... гостем в собственной жизни.
Каждый раз, когда кто-то произносил его имя — он вздрагивал.
Словно не узнавал его.
Словно имя не имело значения.
Где я? Где был? И... где должен быть на самом деле?
Он стал путаться во времени — забывать, какой сегодня день.
Когда он видел Мишель — улыбался, обнимал, но каждый раз чувствовал внутреннюю фальшь, как будто играет чужую роль.
А по ночам — тишина.
Никаких снов.
Только пробуждение с глухой болью в груди.
И с одной и той же мыслью:
Это не моя жизнь. Но и та — не моя. Где же тогда моя?
Он купил блокнот почти случайно.
На кассе в книжном магазине.
Чёрная обложка, плотные страницы, ничем не примечательный.
Но в тот вечер, придя домой, он впервые сел и начал писать.
"Я не знаю, кем был. Но знаю, кем быть не хочу."
Сначала — просто мысли. Короткие, резкие.
Потом — воспоминания, которых не было.
Женский смех. Холодные пальцы на его запястье. Чей-то голос:
"Ты меня не помнишь..."
Он писал, как дышал.
Каждую ночь — по строчке, по абзацу.
Всё, что не помещалось в голову, он оставлял на бумаге.
Иногда — бессмысленные фразы.
Иногда — страницы злости, как будто он сражался с собственной тенью.
Иногда — тишина. Он просто держал ручку над бумагой, глядя в одну точку, и ничего не писал.
Он прятал блокнот в ящике под документами. Никто не знал. Даже Рой. Даже Мишель.
И вот однажды утром — он открыл ящик.
Пусто.
Блокнота не было.
Сначала он подумал, что просто переложил. Перерыл всё.
В шкафу, под кроватью, даже в багажнике машины.
Ничего.
И в этом "ничего" было самое страшное.
Он потерял единственное, что напоминало ему:
он когда-то жил иначе.
Он сидел за столом, беспорядочно листая документы, но глазами ничего не видел.
Мысли всё ещё возвращались к пустому ящику.
Пальцы почти дрожали.
— Пейтон?
Он вздрогнул, поднял глаза.
Перед ним стояла она.
Та самая девушка.
Русые волосы, собранные в хвост.
Строгий костюм, белоснежная рубашка, тёмная помада — образ, который не вызвал бы подозрений, если бы не глаза.
Знакомые. Непрошеные.
Немного дерзкие.
Словно она что-то знала.
В руке — его блокнот.
— Кажется, это твоё, — сказала она.
— Я несколько раз замечала его у тебя на столе... Ну, ты часто держал его. Я решила, вдруг важен.
Он молча взял блокнот. Пальцы наткнулись на страницу с засохшим пятном от кофе.
Это точно его.
— Спасибо... — выдавил он, не отрывая взгляда.
— Я Ева, — кивнула она с лёгкой полуулыбкой.
— Теперь буду работать рядом.
Она развернулась и ушла, не дожидаясь ответа.
Он проследил за ней взглядом.
Словно её образ мерцал.
Как будто что-то в нём отзывалось. Слишком знакомо.
Слишком живо.
Он вскочил, подошёл к Рою, опираясь на стол.
— Ты знаешь, кто она?
Рой уставился на него как на сумасшедшего:
— Ты серьёзно? Это же Ева. Новый заместитель директора. Ты вчера за одним столом с ней сидел на совещании, ты чё, Пейт? Меня пугают твои частые провалы в памяти..., - прошептал Рой последнее предложение.
Он ничего не ответил.
Потому что внутри — снова шум.
Громкий, глухой, живой.