Вспышка.
Пейтон.
Он проснулся от тишины.
Не уютной, не родной.
А пугающе знакомой.
Пахло сигаретами.
Где-то в комнате глухо басил саунд из динамиков.
Он поднялся — рука скользнула по дешёвому постельному белью.
Квартира... не та.
Он знал, что это значит.
Шкаф — открыт.
На стуле — джинсы, воняющие клубной ночью.
На столе — старая зажигалка и ключи с брелоком, который он точно не помнит, чтобы носил.
И тут накатывает.
Всё.
Вся его прошлая жизнь — как взрыв в висках.
Клубы. Женщины.
Ложь, которой он дышал.
Грязный юмор. Едкие шутки.
Пустота в груди, которую он считал нормой.
И вспышка.
Её лицо.
Испуганное.
Сжавшееся от боли, когда Ник вжимал её в стену.
А он вышел из тени.
Удар. Крик. Бегство.
И Ева.
Он стянул футболку через голову, бросил в угол, сжал кулаки и резко ударил в стену.
— Чёрт... — выдохнул он, чувствуя, как гаснет надежда.
Он снова здесь.
Ева
Она проснулась с болью в груди.
И с омерзительным ощущением déjà vu.
Плотная тень на потолке.
Звук из кухни — Ник.
Она уже знала, как всё пойдёт.
Она встала, не вытирая слёз.
В зеркале — она прежняя.
Глаза усталые. Плечи опущены.
Но внутри всё кричит:
"Это было. Это всё было. Он был."
Пахло спиртным, парфюмом и дымом.
Клуб гудел, как улей.
Пейтон сидел на диване, расслабленно откинувшись назад, будто весь этот мир был его сценой.
По обе стороны от него — девушки: одна тёрлась щекой о его плечо, другая склонилась ближе, смеясь в голос от какой-то его шутки.
Он наклонился к одной, что-то прошептал, отчего та зарделась и хлопнула его по колену.
Рой рядом хмыкнул, подмигнул — мол, снова ты в форме.
И Пейтон тоже усмехнулся.
Всё было как раньше.
Он снова тот, прежний.
Но в этой улыбке — уже что-то не то.
Как будто маска стала тяжелее, чем раньше.
Он собирался заказать ещё выпивку — когда вдруг взгляд зацепился.
Он не заметил, как зашёл в ступор.
Она.
В коротком красном платье, обтягивающем, как вторая кожа.
Тонкая, как пламя свечи.
Волосы подняты в небрежный пучок, пара прядей ниспала на лицо.
Губы яркие.
Глаза — холодные.
Она шла мимо, смеясь с подругой, и на долю секунды встретилась с ним взглядом.
И в этом взгляде не было удивления.
Не было флирта.
Только отвращение. И странная... боль?
Она сразу отвела глаза и, проходя мимо, нарочито повернулась к нему спиной.
Мол, ты для меня пустое место.
Он резко моргнул.
Сжал пальцы на стакане.
На мгновение всё в нём споткнулось.
Почему это задело? Почему внутри — будто осколок?
Он смотрел ей вслед.
И не понимал, почему всё внутри кричит, будто он её уже терял.
И больше всего бесило то, что он не знал, почему.
Пейтон встал, оставив свой стакан на столике, проигнорировав недовольное "эй" от одной из девушек.
Рой что-то сказал ему вслед, но он не слушал.
Взгляд цепко держал красное платье, уходящее за угол в лаунж-зону.
Он чувствовал, как внутри всё вибрирует — странная смесь раздражения, возбуждения и... какого-то страха, что она опять исчезнет.
Он догнал её в тени колонн, где музыка звучала глуше, и разговоры становились более личными.
— Ну что, — проговорил он, опираясь плечом о стену и с лёгкой ухмылкой глядя на неё, — твоего сумасшедшего бойфренда сегодня рядом нет?
Он сделал паузу.
— Надеюсь, он не прячется за колонной. Или вон там, за баром?
Ева повернулась к нему — медленно, как будто заранее знала, что он появится.
— А ты, вижу, форму не теряешь, — её голос был колючим, как лёд, — по две за раз теперь, да? Слева блондинка, справа шатенка. Новенькое?
— Ну, что поделаешь, если я — ходячее искушение?
Он усмехнулся, но внутри что-то дрогнуло.
Она смотрела на него не как на игрока.
А как на предателя, которого когда-то знала.
— Ты был бы интересен, если бы не был таким банальным, Пейтон, — сказала она, пронзая взглядом. —
Ты ведь всегда выбираешь самых простых. Сложных ты боишься.
Он отшатнулся чуть-чуть, на долю секунды, словно её слова ткнули в старую рану, которую он не знал, что носит.
— Сложных? Ты про себя, что ли? — ответил он, хмыкнув, но уже без огонька.
Ева резко развернулась, словно разговор с ним был пылью на её платье.
Слишком легко она собралась уйти.
Слишком уверенно.
Словно он — ничто.
Пейтон стиснул челюсть.
Что-то в нём взорвалось.
Не от желания доминировать.
А от невыносимого непонимания.
Почему ты так смотришь на меня, будто я сломал тебе жизнь? Почему во мне столько злости, когда я тебя вижу?
— Да чтоб тебя, — выдохнул он и в два шага настиг её.
— Эй! — она взвизгнула, когда его руки обвили её за талию.
И прежде чем она поняла, что происходит —
он подхватил её, закинул себе на плечо, как игрушку.
— Ты что творишь, идиот?! — заорала она, стуча кулаками по его спине. —
Опусти меня немедленно! Я не шучу, Пейтон!
Он молчал.
Челюсть сжата, пальцы белые.
Глаза — стекло и огонь.
— Люди смотрят! — завизжала она. — Ставь меня на землю, слышишь?!
Ты псих! Отпусти меня!
Он вывел её через боковую дверь, прямиком в тёмный коридор между залами.
Здесь было тише, только музыка глухо вибрировала через стены.
Только тогда он остановился, поставил её на пол.
Она резко отстранилась, дыхание сбивалось, глаза горели.
— Ты вообще нормальный?! — прорычала она, ударив его в грудь кулаком. —
Что за цирк ты устроил?!
— Я просто... — он тоже тяжело дышал, — я просто хочу понять, чёрт возьми!
— Понять?! — её голос дрожал. — А может, ты начнёшь понимать, когда перестанешь вести себя как животное?!
— Тогда объясни мне! — взорвался он. — Почему ты смотришь на меня, как будто я сделал что-то ужасное? Почему ты ненавидишь меня, чёрт возьми, за что?!
Она замерла.
Он смотрел в её глаза.
Она... почти расплакалась. Но сдержалась.
Повернулась и прошептала:
— Потому что ты уже это сделал.
Ты просто забыл.