9.
Руки дрожали — не от страха, а от злости и странного жара под кожей. Бомгю тяжело дышал, вскинув кулаки. Ёнджун улыбался широко, раскатывая плечи, будто ему правда было весело.
Они снова столкнулись посреди ринга — без слов, без разгона. Ёнджун ловил его удары легко, отводя плечом или сбивая сбоку ладонью.
— Сильнее, дохляк! — хрипло бросил он, когда Бомгю ударил в бок. — Не щекоти меня!
Бомгю рыкнул и вложил всё, что было, в короткий прямой в скулу. Ёнджун дёрнул головой, рассмеявшись: — Вот так! — и сам зарядил ему кулаком в живот, но не до конца — чуть сбил дыхание, не больше.
Бомгю споткнулся о канат, тяжело сглотнул воздух, но снова рванулся вперёд. Он ненавидел, что этот ублюдок всегда ближе, чем нужно. Ненавидел, что ему не хочется отступать, даже если сердце колотится, как сумасшедшее.
— Ты ещё драться будешь или нюни распустишь? — сквозь смех прошипел Ёнджун, когда Бомгю ударил его по шее.
— Заткнись! — огрызнулся Бомгю и ткнул локтем под ребро.
Ёнджун качнулся назад и вдруг перехватил его руку, развернул его спиной к себе и одной рукой прижал за шею — не сильно, а так, чтобы дыхание сбилось.
— Всё? — шепнул он прямо в ухо, чувствуя, как мелко вздрагивают у него под пальцами мышцы спины Бомгю. — Или ещё хочешь?
— Отвали… — просипел Бомгю, царапаясь бинтами о его предплечье.
Ёнджун вдруг громко рассмеялся, прижал его к себе ещё плотнее, чувствуя, как тот злится и ёрзает.
— Злой ты мой дохляк… — он отступил на шаг и резко отпустил его, так что Бомгю чуть не упал носом в канаты. — Ладно, всё, хватит на сегодня.
Бомгю обернулся, тяжело дыша, лицо красное от удара и злости. Ёнджун стоял напротив, снова хищно прищурившись: — Расти давай. — Он кивнул на его руки. — А то твои мини-ручки до сих пор, как у ребёнка. Не смеши меня.
Бомгю хотел было что-то кинуть ему вдогонку, но Ёнджун вдруг протянул руку и треснул костяшками по его лбу — не сильно, но так, что тот зашипел: — Иди, лёд приложи. И приходи завтра. Может, я дам тебе шанс сломать мне нос ещё раз.
— Ты больной, — выдохнул Бомгю, хватая перчатки и злясь, что внутри всё равно тепло и смешно.
— Знаю, — усмехнулся Ёнджун и спрыгнул с ринга. — Зато ты со мной не заржавеешь, дохляк.
Он шёл к выходу, медленно, слегка волоча руку по нижнему канату — а Бомгю смотрел ему вслед и вдруг поймал себя на мысли, что завтра всё равно придёт. Даже если снова упадёт.
Потому что так у них устроено: падать и подниматься, снова и снова.
И плевать, что ладони пока маленькие.