8.
Нос у Ёнджуна зажил быстро — и это было худшей новостью для Бомгю, потому что едва повязка слетела, как тот снова объявился в зале, всё с той же ленивой ухмылкой и свежими синяками под глазами от прошлых боёв.
— Чхве Бомгю! — крикнул он с порога, не снимая кроссовок. — Освобождай ринг, дохляк. Мой нос готов к новой встрече с твоими костяшками.
Тренер только фыркнул, но спорить не стал — всем давно было ясно: если Чхве Ёнджун чего-то захотел, ринг всё равно будет его.
Бомгю снял капу с зубов и чуть фыркнул: — Ты ещё не надоел?
— Ты мне ещё нос не сломал во второй раз, так что нет, — ухмыльнулся Ёнджун, заскакивая в ринг одним лёгким движением, будто туда вёл отдельный вход в его личный мир. Он посмотрел на Бомгю и вдруг протянул руки вперёд. — Давай.
— Что «давай»? — нахмурился Бомгю, лениво наматывая бинты.
Ёнджун перехватил его запястье, поставил ладонь Бомгю рядом со своей. Его руки были крупнее — длинные пальцы, широкие костяшки, костистые запястья с шрамами. Ладонь Бомгю выглядела на этом фоне почти детской — узкая, чуть покусанная у костяшек.
Ёнджун склонил голову, глядя на их ладони, и ухмыльнулся: — Вот смотри, дохляк… — Он накрыл ладонь Бомгю своей полностью. — Ты дерёшься со мной этими мини-ручками.
— Прекрати так говорить, — проворчал Бомгю, вырываясь. — Я тебе их в нос зашью.
— О, так дерись, — хмыкнул Ёнджун, подмигнув ему. — Давай-давай.
Они начали без гонга, без счёта. Просто столкнулись посреди ринга, как два шипящих кота. Бомгю пытался поймать темп: уклон, хук, шаг назад — но Ёнджун, как всегда, был слишком близко, слишком тяжёлый взгляд, слишком быстрые руки.
И вдруг — резкий удар сбоку. Кулак Ёнджуна хлёстко врезался Бомгю прямо в висок. Мир качнулся, настил под ногами исчез, и он рухнул, глухо ударившись плечом о канаты.
Голова звенела, сердце бухало где-то в горле, когда он открыл глаза. Перед ним — чьи-то чёрные кроссовки.
Ёнджун присел на корточки, ткнул пальцем в лоб Бомгю, и, видя, что тот только шипит сквозь зубы, ухмыльнулся шире: — Ну ну… ты чего, малыш?
Не дожидаясь ответа, он просунул руки под подмышки Бомгю и легко, почти играючи, поднял его на ноги — как котёнка за шкирку. Бомгю зашипел, пытаясь отбиться локтем, но Ёнджун только перехватил его запястье одной рукой, а другой крепко обнял за спину, фиксируя.
— Тише, тише, — мурлыкнул Ёнджун прямо у его уха. — У тебя ладошки маленькие — и башка тоже не особо крепкая. Сразу падаешь, дохляк.
Бомгю попытался вывернуться, но Ёнджун прижал его к себе крепче, так что тому даже дышать стало трудно. От его спортивки пахло чем-то острым — потом и мятой жвачкой.
— Отпусти… — процедил Бомгю, чувствуя, что уши предательски горят.
— Ага. Сразу. — Ёнджун медленно разжал хватку и слегка подтолкнул его обратно на середину ринга. — Снова в стойку, дохляк. Ещё один раунд. И не падай так быстро — я ж пришёл за твоими ударами.
Он выпрямился, закатал рукава, смял капу зубами и лизнул губу. Глаза блестели так, что у Бомгю внутри всё скрутило.
— И не забывай: если ты снова упадёшь — я снова подниму тебя. Понял?
— Заткнись, — выдохнул Бомгю, снова поднимая кулаки.
Ёнджун только довольно фыркнул: — Вот это и хочу услышать.
Гонг никто не бил — но бой начался заново.