Глава 7: Первая кровь.
Российская Пруссия, Сектор траншей 34-Б, 58 км к востоку от Белостока, 20 декабря 1911 года, 8:25
Михаил сидел, привалившись к сырой стене траншеи, пытаясь согреться. Морозный воздух пробирал до костей, и даже тяжёлая шинель не спасала от пронизывающего ветра. Утро была относительно спокойной, но эту тишину нарушил пронзительный свист — знакомое предзнаменование артиллерийского обстрела.
— Артиллерия! Ложись! — крикнул Михаил, его голос утонул в первых оглушительных взрывах.
Земля задрожала, как будто её разбудили из сна. В воздухе закружились комья грязи и снега. Первый снаряд разорвался где-то в пятидесяти метрах от траншеи, подняв фонтан грязи. Последующие легли ближе.
Михаил лежал, прижавшись лицом к земле. Осколки сыпались вокруг, свист снарядов превращал секунды в бесконечность. Сердце билось в такт разрывам, а руки инстинктивно сжимали винтовку.
Как только обстрел успокоилась то в дали послышались боевые крики немцев, кто то из солдат крикнул.
— Немцы наступают!
Коршунов поднял голову, оглядел своих людей. Новички прижимались к своим винтовкам, кто-то молился глядя на бегающих врагов, а кто-то контуженный просто смотрел перед собой, как будто в оцепенении.
— Открыть огонь! — выкрикнул Михаил, пытаясь перекрыть грохот. — Они наступают!
Тут же послышались выстрелы с винтовок. Когда Коршунов поднялся и выглянул из траншеи то увидел как немецкие солдаты бегут с штыками наперед всё ещё крича, кто то от выстрелов и взрывов падали замертво а кто то продолжал бегать.
Михаил схватил винтовку крепче и вложил приклад в плечо, вглядываясь в плотный строй атакующих немцев. Их ряды казались бесконечными, фигуры вырисовывались в дыму, словно тени. Выстрел. Один из бегущих солдат рухнул, но другие продолжали двигаться вперёд, всё ближе к линии траншей.
— Не дайте им подойти! Цельтесь в офицеров! — кричал Михаил, перекрывая какофонию боя.
Винтовки трещали в унисон, воздух наполнился криками, пороховым дымом и звуком рикошетов. Один из новобранцев, лежащий в нескольких метрах от Михаила, вдруг вскрикнул и уронил винтовку, хватаясь за окровавленное плечо.
— Держать строй! — крикнул ему Коршунов, но его голос утонул в общем хаосе.
Когда немцы были уже в пятидесяти метрах, Михаил крикнул:
— Приготовьтесь к рукопашному бою!
Крики и выстрелы становились всё ближе. Немцы уже были почти у траншей. Kто-то падал, сражённый пулями, кого то разрывало на части от взрывов, но остальные неуклонно приближались.
Некоторые немецкие солдаты застревали в колючей проволоке крича от боли и их разрывало на куски мясо либо от пуль либо от взрывов. Но некоторые дошли до траншей Русских из за чего началась жестокая рукопашная схватка в которых не щадили никого, некоторые солдаты использовали лопаты, штыки либо самодельные дубинки. Казалось что траншеи скоро затопит кровью и трупами. Люди превращались в жестоких убийц когда дело доходило до рукопашного боя.
Коршунов упав от очередного взрыва снаряда возле траншеи увидел как один молодой солдат из его отделения свалился после удара дубинкой об его голову. Немец тоже молодой мальчишка начал избивать его пока его лицо не превратилось в мясную кашу. Коршунов не выдержав ярости взял свою винтовку и прицелившись выстрелил в немца, фуражка немца слетела пока его затылок буквально взорвалась от попадания из за чего немец резко упал замертво.
Коршунов встав и взяв свой нож он побежал дальше по траншее сквозь трупы русских и немецких солдат, и найдя свою жертву, немецкого офицера с саблей который уже размахивался чтобы зарубить русского солдата. Подбежав к спине Коршунов воткнул свой нож прямо в спину немца и схватив его за плечо он развернул его и воткнул нож в глотку немца и кинул того на землю, немец начал кататься по траншее и захлебываясь кровью держа свою глотку от боли.
Коршунов привыкший к такому после битв в Сибири тут же побежал чтобы убить следующего немца. И так раз за разом, немец за немцем, австриец за австрийцем, труп за трупом. Коршнунов уже покрытый в крови и наполненный яростью уже убил столько много солдат что уже не посчитать, но Коршунов увидел как немцы начали отступать и убегать обратно на свою сторону. Все русские солдаты как будто живые мертвецы встали из окоп на позиции и начали обстреливать в спину немецких солдат.
Спустя пару минут всё утихло. Выстрелы, взрывы, но стоны и крики раненых в агонии всё еще были слышны. Траншеи были заполнены трупами, в некоторых местах были глубокие лужи крови.
Некоторые солдаты просто сидели и смотрели в пустоту, кто то сидел и рыдал, а кто то ветераны войны в Сибири как Коршунов молча начали ходить по траншеям и собирать жетоны с погибших солдат Российской армии.
Северное море, 390 км к юго-востоку от Эдинбурга, эсминец LQ-5 "Аякс", эскортная группа RR-96, 20 декабря 1911 года, 13:33
Джордж Уиттакер сидел за столом в небольшой, но уютной каюте, пытаясь согреться чашкой крепкого чая. Напротив него сидел Томас О'Доннел, его лучший друг, и с явной насмешкой рассказывал историю о том, как новичок на корабле перепутал машинное масло с сиропом. Джордж рассмеялся, хотя история была ему знакома.
— Томми, я думаю, ты уже всем на борту рассказал этот случай и не раз. — Джордж отхлебнул чай и расслабленно откинулся на спинку стула.
— А что, история смешная, — хмыкнул Том, подмигнув. — Но ты бы видел его лицо, когда он попробовал!
Дружеская беседа была прервана внезапным, резким сигналом тревоги. Гул сирены наполнил весь корабль, заставив Джорджа и Тома вскочить на ноги. Затем раздался голос по внутренней связи:
— Всем занять боевые посты! Немецкие эсминцы на горизонте! Экипажу за орудия!
Джордж почувствовал, как волна адреналина захлестнула его. Он быстро схватил шлем, стоявший на столе, и обернулся к Тому.
— Пора работать, Томми! Увидимся после!
Том кивнул, и они выбежали из каюты, каждый направляясь к своему посту. Джордж побежал к центральной части корабля, где находилось его боевое место — второстепенное 5-дюймовое орудие. Солдаты и матросы сновали по палубе, кто-то тянул ящики с боеприпасами, кто-то закреплял спасательные шлюпки. Офицеры выкрикивали команды, стараясь организовать хаос.
Джордж вбежал в своё орудийное отделение, где уже стояли его напарники.
— Заряжающий на месте! — доложил он, готовясь к работе.
Корабль слегка качнулся, когда «Аякс» начал разворачиваться к противнику бортом. Где-то вдали уже слышались первые выстрелы. Джордж почувствовал, как холодный ветер Северного моря обжигает лицо, проникая через тонкую форму.
— Немцы по пеленгу 122! Дистанция 28 кабельтовых! — донёсся крик с мостика.
— Орудие к бою! — прокричал офицер у орудия.
Джордж с напряжением следил за командой. Он схватил снаряд, его руки дрожали, но не от страха — от напряжённого ожидания. Сначала прозвучал громкий выстрел главного орудия, и весь корабль вздрогнул от отдачи.
— Огонь! — снова раздалась команда, и 5-дюймовое орудие выплюнуло снаряд с оглушающим грохотом. Джордж быстро подбежал и зарядил снаряд в казённик и после него другой матрос протолкнул снаряд дальше и зарядил заряд, его тело действовало как автомат, натренированное на десятках учебных тревог.
Вдали, на фоне серого горизонта, начали вырисовываться вспышки от немецких эсминцов. Джордж пригнулся от страха когда первый снаряд противника ударил по воде, подняв гигантский столб.
— Держаться, ребята! — выкрикнул кто-то из матросов, но его голос утонул в грохоте следующего залпа. Артиллерийская дуэль началась.
Снаряд за снарядом, тело Джорджа уже ослабевала от переноски снаряд. Вдруг послышался крик из мостика:
— Попадание по врагу! Прямое попадание в погреб! Корабль врага уничтожен!
Через минуту прозвучал оглушительный грохот взрыва, Тут прозвучали радостные крики экипажа но резкий крик офицера за постом дальномера заставил всех замолчать:
— Следующая цель по пеленгу 98! Дистанция 25 кабельтовых!
Экипаж за орудием стал поворачивать орудие пока через минуту прозвучал оглушающий свист за которым последовал мощный взрыв на палубе, Джордж не удержавшись упал. Встав и посмотрев на заднюю часть палубы то увидел что палуба в огне а некоторые разорванные трупы матросов окрашивали палубу в красный цвет. Джордж смотрел на трупы не веря то что происходит реальна, он оцепенел но резкий удар от офицера разбудил его.
— Заряжай орудие идиот!
Джордж взял снаряд и пытаясь игнорировать то что происходит вокруг него сосредоточиться на его задании — заряжать орудие.
Вокруг царил хаос. Взрывы снарядов немецких эсминцев поднимали в воздух брызги воды и обломки корабля. Гром артиллерии, крики матросов и стук ботинок о металлическую палубу сливались в адский какофонический оркестр.
Вдруг корабль содрогнулся от удара, и Джордж упал на палубу, глухо стукнувшись локтем. Послышались крики:
— Попадание в носовую часть! Пожар!
Джордж быстро поднялся, схватив снаряд, и снова вернулся к своему делу. Сейчас его мысли сводились к одному: выжить, продолжать бороться, несмотря ни на что.
На горизонте показались вспышки — ответный залп немецких эсминцев. Уиттакер почувствовал, как холодный пот катится по спине. Казалось, эта дуэль никогда не закончится.
Тут прозвучал очередной крик с мостика:
— Союзный эсминец "Тауэр" зафиксировала прямое попадание по вражескому Эсминцу! Вражеский эсминец тонет! Они отступают!
Всем было не до радости ведь нужно сохранить корабль на плаву из за чего Джордж тут же положил в сторону снаряд и побежал к носовому части корабля где уже разгорался огромное пламя.
Офицер подбежал к нему и крикнул сквозь хаос:
— Эвакуируй раненых с носовой части! Живее!
После того как Офицер протолкнул Джорджа дальше, то он тут же начал искать раненых. В глаза ему бросился ели живой матрос у которого обе ног были оторваны а половина тела в ожогах. Джордж тут же взялся за него и стал оттаскивать его в сторону, матрос кричал от боли и кричал о том чтобы его убили.
После того как тяжело раненого взяли медики, Джордж побежал обратно но уже не было никого из раненых кроме трупов. Спустя час который длился как вечность корабль удалось спасти и потушить пожары, палуба была усеяна в кусочках мясо и раскрашена в крови пока матросы молча начали бросать трупы за борт поминая погибших.
Стало ясно что "Аякс" непотопляемый за счет человеческих жизней, и так будет продолжаться до конца войны.
Моонзундский пролив, 13.5 метров под водой, подлодка U-87, 20 декабря 1911 года, 14:07
Капитан Клаус Рихтер тихо стоял у перископа, наблюдая за тем, что казалось невероятным скоплением вражеских кораблей. Его мысли были ясны, но напряжённые.
Мы прямо в самом гнезде ос. Моонзунд... Русский флот, сотни кораблей. Один неверный шаг — и нас разорвут в клочья, — думал он, вращая маховик перископа, чтобы оценить обстановку.
На поверхности виднелись силуэты различных кораблей, стоящих на якоре или маневрирующих в гавани. Рихтер медленно переводил взгляд с одного борта на другой, подсчитывая.
— Один... два... линкора типа «Императрица Мария». Отметить их, Штайнер, — тихо произнёс он, и его голос звучал как шёпот, не нарушающий давящей тишины подводной лодки.
— Записано, капитан, — ответил Первый дозорный офицер Герих Штайнер, склонившись над своим блокнотом.
Рихтер продолжил свои наблюдения, его взгляд переместился на более лёгкие корабли.
— Раз... Два... Три... Три броненосца береговой обороны. Кажется, двое типа «Адмирал Ушаков». И один броненосец типа «Турку»
Штайнер кивнул, быстро фиксируя данные.
Капитан чуть изменил угол обзора, всматриваясь в группы крейсеров, стоящих ближе к выходу из гавани.
— Семь крейсеров. Пять лёгких, два тяжелых. Первый... черт не могу различить легких крейсеров. Два тяжелых похожи на тяжелые крейсера типа «Выборг»
Он провёл рукой по вспотевшему лбу. Русские поставили здесь всё, что у них есть. Настоящая крепость на воде.
— Что ещё видно? — шёпотом спросил Штайнер.
Капитан Рихтер в ответ только молча начал что то считать, это можно было понять по движению губ. Спустя минуту Рихтер ответил:
—Вижу около двадцати...-пяти эсминцев разных классов. Восемь из них неизвестного класса, возможно новые эсминцы.
Он снова повернул перископ в сторону. На краю поля зрения появился небольшой сторожевой корабль, медленно патрулирующий гавань.
Их дозорные внимательны. Они знают, что мы можем быть где-то поблизости. Если обнаружат, этот порт станет нашим кладбищем.
Рихтер отпустил перископ и посмотрел на Штайнера.
— Всем по боевым постам, затопить торпедные отсеки от одного до шести. — Приказал Рихтер.
Штайнер понял что хочет сделать капитан посмотрел на него с удивленным и испуганным взглядом, он догадывался то что попытается сделать Капитан — самоубийство.
Штайнер замешкался, не зная, как ответить. Его пальцы невольно сжали блокнот, пока глаза искали подтверждение в выражении лица капитана.
— Капитан... мы ведь только собирали разведданные. Вы действительно... — начал он, но осёкся под тяжёлым взглядом Рихтера.
— Да, Штайнер, — тихо, но твёрдо сказал Рихтер. — Мы здесь не просто для подсчёта кораблей. У нас есть шанс нанести удар. Один, но сокрушительный. Линкоры и броненосцы — это сердце их флота. Если мы сможем вывести хотя бы два из строя, мы сделаем больше для Империи, чем целый флот за год.
Штайнер сглотнул, чувствуя, как его ладони покрываются потом.
— Но, капитан, — прошептал он, — они обнаружат нас. И тогда...
— Тогда мы будем мертвы, — перебил Рихтер. — Да, это так. Но не сегодня. Мы ударим и исчезнем, как призраки.
Он обернулся к остальному экипажу в центральном отсеке.
— Всем занять боевые посты! — громкий шепот Рихтера наполнил помещение. — Подготовить торпеды к запуску. Цели: Линкор типа «Императрица Мария».
Экипаж замер на мгновение, но затем быстро приступил к выполнению приказов. Тишина на борту сменялась короткими командами и скрипом механизмов.
Штайнер подошёл ближе к Рихтеру, понизив голос:
— Капитан, это действительно наша задача?
Рихтер окинул его взглядом, в котором читались усталость и решимость.
— Наша задача — воевать, Штайнер. А не прятаться.
Он снова склонился к перископу, наблюдая, как вражеские линкоры вырисовываются в перископе.
— Глубина 12 метров, готовьтесь к маневру на выход. После запуска торпед — полный назад, к выходу из пролива.
Штайнер кивнул и, слегка поколебавшись, включил ТКА.
Рихтер начал молча отдавать данные:
— Дистанция до цели: 15 кабельтовых. Скорость у цели отсутствует. Курсовой Угол Цели: 87 градусов по правому борту, глубина хода торпеды 5 метров. — На губах появилась едва заметная улыбка. — Держитесь, русские. Призрак уже здесь.
Тут послышался голос с торпедного отсека через трубу
— Торпедные аппараты затоплены и готовы к пуску!
Рихтер с явной ухмылкой сказал:
— Открыть торпедные створки.
Гул открытия створок наполнили мысли Рихтера, он не смог сдержать улыбку ведь если они вернутся то он будет центром героизма Рейхсмарине.
— Залп от одного до четырех торпедных аппаратов, дисперсия 210 метров. Пуск!
Подлодка пошатнулась от резкого залпа торпед и свисти торпед удалялся вдаль в свою цель.
Тут же гул электрических моторов заполнил атмосферу, подлодка начала отступать пока Рихтер смотрел на линкор с предвкушением.
Спустя минуту в небо взмыли сигнальные ракеты и вой сирен стало слышно. Через мгновение взрыв! Ещё один взрыв! Линкор стал уже кренится но через мгновение ещё один взрыв!
— Три попадания по линкору! Одна торпеда возможно отказала. — Сказал возбуждённо Рихтер как будто только что сделал что то грандиозное.
Линкор стал дымить из за пожара и быстро стал опрокидываться на правый борт, спустя всего минуту линкор ушел под воду.
Рихтер понимающий опасность стал смотреть вокруг подлодки и увидел надвигающийся эсминцы.
—На глубину 25 метров, тихий ход, руль вправо!
Рихтер отпустил перископ и опустил, пока экипаж вокруг суетились. Старший механик стоявший возле рулей глубины всё так же спокойно говорил:
— Передний дифферент на 20, задний на 15.
Подлодка накренилась но потом сразу стабилизировалась, всё было тихими пока шум винтов стали становится всё громче и громче.
Матрос за задними рулями глубины тихо молился, пока первый вахтенный офицер бубнил себе под нос:
— Чёртовые свиньи... Вонючие свиньи!
—Руль прямо... На глубину 40 метров. — Сказал спокойно Рихтер, даже сквозь его спокойствие чувствовался напряжение.
Шум винтов становились громче и ближе и когда шум винтов оказался над ними то послышались первые взрывы. Мимо.
С каждым взрывом всё подходило ближе и ближе, и уже стало ощутимо как подлодку трясет. И тут следующий взрыв оказался прямо возле подлодки.
Взрыв потряс лодку с такой силой, что Рихтер инстинктивно схватился за перископ, пытаясь удержаться на ногах. Крики и шум стали оглушительными. Один из матросов, находившихся у поста хельмсмана, потерял равновесие и с глухим ударом упал на стальную переборку. Его голова неестественно повернулась в право а сам замертво лег, кто то из матросов это заметил и крикнул:
— Санитара сюда!
— Чёрт возьми! Кто-нибудь, оттащите его в сторону! — выкрикнул Рихтер, но его голос утонул в реве воды, которая хлынула внутрь.
— Протечка в центральном отсеке! — закричал Штайнер, бросаясь к утечке пытаясь хоть как то приостановить течь.
Механик Леопольд, покрытый потом и маслом, вцепился в клапан запорного устройства и начал его крутить.
— Нас пробило! Вода поступает в районе второго отсека! — выкрикнул он, срывая голос.
— Закрыть переборки между первым и вторым отсеками! — скомандовал Рихтер.
Вода начала стремительно заполнять центральный пост. Матросы спешили к насосам, кто-то пытался заколачивать пробоину импровизированными средствами.
Рихтер, всё ещё цепляясь за перископ, выглядел удивительно спокойным.
— Штайнер, — сказал он, повернув голову. — Мы ещё можем маневрировать?
Штайнер, задыхаясь от напряжения, кивнул:
— Электромоторы ещё работают, но...
— Хорошо, — перебил его Рихтер. — Уводите нас глубже, до 50 метров. Мы переждём.
— Капитан, 50 метров — это риск! — попытался возразить Штайнер, но Рихтер уже шел к отсеку с гидрофоном, и понять откуда пойдет следующая атака.
— Здесь, в этом аду, всё риск, Штайнер, — холодно ответил он.
Взрыв снова сотряс лодку, но на этот раз звук был чуть дальше. Немецкие моряки затаились, понимая, что каждый следующий миг может стать последним.
Рихтер подойдя к Радисту который прислушивался в гидрофон спросил:
— Ну? Слышно что?
Радист начал медленно крутить гидрофон в сторону пытаясь услышать хоть что то сквозь скрежеты метала.
— Эсминец заходит на вторую атаку! Прибавил ходу, движется прямо на нас по пеленгу 316! — Сказал Радист пытаясь не поддаться панике.
Рихтер нахмурился, обдумывая ситуацию.
— Тихий ход, Штайнер, — приказал он, обернувшись к первому вахтенному офицеру. — Оба электромотора на минимальную мощность, всем тихо!
Электрические двигатели стали бесшумно тянуть подлодку вперёд. Радист продолжал слушать в гидрофон, едва не прижимаясь лицом к нему, пытаясь разобрать движение вражеского эсминца.
Прозвучал резкие взрывы и подлодку стряхнуло, но повреждений на этот раз не было. Экипаж переглядывался, каждый понимая, что это мог быть конец, если бы заряд оказался ближе.
Спустя минуту тишины Радист доложил:
— Они нас потеряли, — пробормотал Радист через несколько минут напряжённой тишины. — Эсминец уходит по пеленгу 94, средняя скорость.
Рихтер перевёл дыхание, его холодное лицо едва заметно расслабилось.
— Держать курс на выход из пролива. Глубина 50 метров, тихий ход, никаких манёвров, — сказал он, отступая от гидрофона и возвращаясь в центральный пост.
Час тянулся как вечность. Взрывы становились всё слабее, пока окончательно не стихли. Подлодка осторожно двигалась на безопасное расстояние от Моонзунда.
— Капитан, — тихо произнёс Штайнер, после долгого молчания. — Мы вышли из зоны активного патрулирования.
Рихтер посмотрел на него и кивнул.
— Поднимайтесь до перископной глубины, — приказал он.
Когда лодка всплыла достаточно, чтобы снова использовать перископ, Рихтер окинул взглядом спокойное Балтийское море. На горизонте сзади подлодки было видно только берег и порт над которым повис огромный столб черного дыма, последствия от действии Рихтера.
— Мы ушли, — сказал он, и в его голосе прозвучала странная смесь облегчения и усталости. — Штайнер, передайте радисту: доложить штабу об отчетах и о атаке после того как всплывем.
Экипаж, всё ещё напряжённый и истощённый, понял, что самое худшее позади. Однако чувство, что смерть едва их не настигла, оставалось висеть в воздухе, как едкий дым от снарядов.