Глава 2. Последствия
Санкт-Петербург, Зимний дворец, 19:45, 14 декабря 1911 года
Император Алексей IV Романов сидел за массивным дубовым столом в своём кабинете, освещённом мягким светом масляных ламп. За окном уже опустилась декабрьская тьма, и редкие снежинки лениво падали на подоконники. Комната, несмотря на обилие книг и документов, была пропитана холодной торжественностью, свойственной резиденциям монархов.
На столе перед ним лежали бумаги - очередной доклад об укреплении границы на западе и обзор состояния флота на Балтике. Алексей внимательно перечитывал строки, но в его движениях чувствовалась усталость. Он снял очки и, потирая переносицу, взглянул на часы. Было без пятнадцати восемь.
За дверью раздались громкие шаги, явно не в ногу со спокойствием дворца. Алексей нахмурился - такое поведение было недопустимо для его дворцовой стражи. В следующую секунду дверь кабинета распахнулась с силой, и на пороге появился молодой солдат. Его лицо было раскрасневшимся, дыхание сбивчивым, а форма запорошена снегом.
- Ваше Величество! - выдохнул он, склонив голову в попытке выразить уважение, но тревога в голосе его выдавала.
Император поднялся из-за стола, его взгляд стал тяжёлым и настороженным.
- Что случилось? Докладывайте.
Солдат сделал шаг вперёд, едва справляясь с волнением.
- Германо-австрийское королевство... - его голос дрогнул, он вытер рукавом пот со лба. - Объявило войну Российской империи.
На мгновение в кабинете воцарилась тишина. Только слабое потрескивание дров в камине нарушало её. Император долго всматривался в лицо посланца, словно надеясь уловить в его словах ошибку.
- Вы уверены? - тихо спросил Алексей, но его голос был твёрдым, как сталь.
- Да, Ваше Величество. Вестовой прибыл с западной границы. Первые артиллерийские залпы уже слышны у Брест-Литовска.
Алексей молча отвернулся к окну. За его спиной солдат тяжело дышал, ожидая ответа. Император сжал руки за спиной, смотря на мерцающие огни столицы.
- Значит, всё начинается... - произнёс он вполголоса, но достаточно громко, чтобы солдат его услышал.
Он развернулся, его лицо было спокойным, но глаза горели решимостью.
- Передайте всему Генеральному штабу: немедленно прибыть ко мне. И пусть готовят страну к мобилизации. Мы не отдадим им ни пяди русской земли.
После того как солдат отдал честь он тут же выбежал из кабинета оставляя Алексея наедине с его мыслями, медленной походкой он подошел к окну наблюдая за тем, как зажигались огни вечернего города. Его мысли были тяжёлыми, как зимние тучи над столицей. Решение о мобилизации армии уже принято, и сейчас всё зависело от скорости реакции его генералов. В воздухе витал запах войны, и он чувствовал, что грядущие месяцы изменят мир навсегда.
Стук в дверь вывел его из долгих размышлений. Адъютант доложил о прибытии военных советников, и Алексей, собравшись с духом, направился на встречу с ними.
Лондон, Конгресс Королевства Альбион, 18:45 по местному времени
За тысячу километров от холодного Зимнего дворца в другом монументальном здании, окружённом серыми лондонскими улицами, разгорались горячие дебаты.
Зал Конгресса был полон. Члены парламента, одетые в строгие костюмы, напряжённо переговаривались, а кто-то кричал, перекрывая общий гул. На столах перед ними лежали бумаги с последними новостями из Европы. Заголовки пестрели сообщениями о вторжении Германо-австрийского королевства в Россию.
- Мы должны вмешаться! - раздался громкий голос с правой стороны зала. Лорд Уилсон, известный своим резким нравом, ударил кулаком по столу. - Если мы сейчас не поддержим Россию, завтра война постучится в наши двери!
- Чепуха! - возразил ему другой депутат. - Это не наша война. Мы не должны вмешиваться! Королевство Альбион не станет разменной монетой в чужих конфликтах!
Шум усиливался, и председатель едва справлялся с порядком. Группы сторонников и противников вмешательства спорили, указывая на карты, расчёты и доклады.
И вдруг двери зала распахнулись. Вошёл король Георг V. Его шаги были уверенными, а взгляд строгим. Шум моментально стих - присутствие монарха напомнило каждому о необходимости порядка.
Король встал за трибуну, слегка опершись на неё руками. Его голос был низким, но твёрдым:
- Господа, Европа горит. Наши союзники в опасности. Мы не можем оставаться в стороне, когда на карту поставлена судьба континента.
Он сделал паузу, обводя зал строгим взглядом.
- Нейтралитет кажется безопасным только на первый взгляд. Но если мы отвернёмся сейчас, кто придёт на помощь, когда враг обратит свой взор на нас?
Депутаты молчали, а король продолжал:
- Мы - Королевство Альбион, страна, что веками отстаивала свободу и справедливость. Если мы сегодня откажемся от этой ответственности, завтра будет поздно. Я призываю вас поддержать мобилизацию и подготовить войска. Европа смотрит на нас.
В зале повисла напряжённая тишина. Король Георг V отступил от трибуны, а председатель объявил голосование и каждое поднятое имя или "за" и "против" вызывали волну напряжения в воздухе. Король Георг V стоял у трибуны, уверенный в своём решении, но зная, что предстоящие месяцы будут трудными для его народа.
В этот самый момент, за тысячи километров на восток, в Берлине звучала совсем иная речь.
Берлин, Рейхстаг, 20:15
В центре Рейхстага, в зале, полном депутатов и военных, гул голосов постепенно стихал. На возвышении встал Кайзер Фридрих IV, облачённый в строгий военный мундир с золотыми эполетами, подчёркивающий его роль не только главы государства, но и лидера армии. Его глаза сверкали, как у человека, твёрдо уверенного в своей правоте.
Кайзер выдержал паузу, окинув зал пристальным взглядом. И, когда тишина стала почти осязаемой, он начал говорить.
- Господа! - его голос прозвучал как гром, заполняя весь зал. - Сегодня, в этот час, Германо-австрийское королевство вступило на путь, с которого нет возврата. Мы начали войну - войну за наше будущее, за наше место под солнцем!
Его слова отзывались эхом, вызывая одобрительные возгласы среди собравшихся.
- Германия - это хищник, господа, - продолжил Кайзер, поднимая руку. - И хищнику нужна добыча! Европа не оставляет нам выбора. Мы окружены странами, которые жаждут видеть нас поверженными, сломленными, разорёнными. Но мы не будем жертвами. Мы - охотники.
Депутаты, в основном сторонники Кайзера, аплодировали. В глазах военных читалось одобрение.
- Мы не начали эту войну, - продолжал он, - но мы примем её вызов! Россия, Альбион, их союзники хотят нас уничтожить. Но я говорю вам: либо мы, либо они!
Кайзер сделал шаг вперёд, его голос стал ещё громче:
- Сегодня мы докажем, что Германия - это сила. Мы не просим благ, мы забираем их. Мы не будем жить в страхе перед чужой волей, мы будем диктовать свою!
Возгласы «Да здравствует Германия!» наполнили зал, сопровождаемые звуками сапог, ударяющих о пол.
Фридрих IV поднял руку, призывая к тишине.
- Мы уже в войне. Мы не можем отступить. Наши солдаты на фронте ожидают от нас решимости. Наш народ верит в нашу победу. И я говорю вам: мы выстоим. Мы победим!
Речь Кайзера закончилась шквалом аплодисментов. Депутаты вставали, выкрикивая лозунги о величии Германии. Фридрих IV стоял неподвижно, словно воплощая силу и решимость всей империи.
Санкт-Петербург, Зимний дворец, 15 декабря 1911 года, 22:10
Тяжёлые шаги раздались в коридоре, и адмирал Балтийского флота, Иван Львович Трубецкой, вошёл в кабинет императора с явным напряжением в лице. Алексей IV стоял у большого стола, покрытого картами и докладами. В камине тихо потрескивал огонь, но в комнате всё равно чувствовался холод - не от температуры, а от накала ситуации.
- Иван Львович, - начал император, едва удостоив адмирала взглядом. - Объясните мне одно. Почему Балтийский флот, которым вы командуете, не готов к войне?
Голос царя звучал спокойно, но в его тоне сквозила угроза. Трубецкой сделал шаг вперёд, выпрямился и попытался говорить уверенно:
- Ваше Величество, Балтийский флот не был модернизирован из-за нехватки средств. Мы сделали всё возможное с теми ресурсами, которые были выделены...
- Средства? - резко перебил Алексей, повернувшись к нему. - Средства у нас были. Вы говорите о деньгах, а я говорю о времени, которого у нас больше нет. Немцы уже атакуют западную границу. Что вы мне скажете, если завтра они прорвутся к Моонзунду?
Он наклонился над картой, резко указав на архипелаг, отмеченный красными метками.
- Моонзунд - это ключ к Балтийскому морю. Если мы его потеряем, Балтика будет принадлежать немцам. Неужели вы не понимаете этого, адмирал?
Трубецкой молчал. Он прекрасно знал стратегическое значение Моонзунда, но на подготовку флота требовались годы, которых у империи не было.
Алексей выпрямился, его голос стал более спокойным, но холодным:
- Я не принимаю оправданий. С этого момента Балтийский флот должен быть приведён в полную боевую готовность. Используйте все доступные ресурсы. Если придётся, отправьте запрос на помощь Югославской республике и Валахийскому союзу. Мы будем делиться с ними ресурсами, если это укрепит наш альянс.
Трубецкой кивнул, но царь не дал ему уйти, продолжая:
- Ещё одно. Робосия.
Адмирал удивлённо поднял бровь.
- Вы хотите... заключить перемирие?
- Именно, - твёрдо ответил Алексей. - Мы не можем позволить себе вести войну на два фронта. Я готов временно уступить, если это даст нам возможность перебросить войска на запад и укрепить оборону.
Он подошёл к окну, глядя на тёмный зимний Петербург.
- Нам нужна эта передышка. Балтика должна остаться нашей. Если немцы прорвутся, столица окажется в осаде, а Северный флот будет отрезан.
Тишина в комнате стала почти осязаемой. Трубецкой понял, что спорить бесполезно, и лишь поклонился.
- Я вас понял, Ваше Величество.
Алексей кивнул, но не обернулся. Его взгляд оставался прикованным к ночному городу. В его мыслях уже выстраивались следующие шаги - переговоры, укрепление союзов, планирование битвы за Моонзунд. Время работало против него, и каждый день приближал немцев к победе.