20
Дженни открыла дверь, надеясь увидеть некоего светловолосого мэра, но обнаружила, что на пороге всего лишь её муж, смущенный и виноватый. Девушка даже не пыталась скрыть проступившего на лице разочарования.
- Простите, что порчу девичник, - Ким переступил порог и поцеловал жену в лоб, - но я забыл значок.
Он дружески помахал Лисе и Наен и взлетел по лестнице. Через полминуты Тэхен уже громко топал, спускаясь вниз:
- Нашел. Ну, не буду больше вам мешать.
Он уже вышел на порог, когда жена окликнула его:
- Тэхен? - она кивнула на лежащую на кофейном столике звезду. - Значок.
Мужчина неловко улыбнулся:
- Верно, - и, торопливо схватив значок, вышел из дому.
Дженни захлопнула дверь и, нахмурившись, повернулась к подругам.
- Не знаю, сколько они с Джихе собираются это продолжать, - прокомментировала Наен по пути на кухню, чтоб приготовить аперитив. - То есть я с ней говорила, и она всё отрицает. Но по лицу видно, что мучается.
- Мучается? - фыркнула Лиса. - У Тэхена на пальце обручалка. И она не одна из тех любовниц, которых мужчины обманывают, говоря, что свободны. Она знает, что он женат, и знает, на ком.
Дженни подняла руки, недовольно поморщившись:
- Без разницы. Сегодня мне на него наплевать. Кто-нибудь разговаривал с Чеен?
Лиса покачала головой, доставая из морозилки замороженный шпинат и разрывая упаковку:
- Мы должны были встретиться после Нового года, когда я вернулась из Новой Зеландии, но она не отвечает на звонки и дверь тоже не открывает.
- Она точно жива, - добавила Наен, нарезая авокадо. Мы с Рэд бегаем мимо особняка по утрам. В окнах горит свет.
- В офисе она тоже не появляется, - рассуждала вслух Дженни, припоминая, что, когда бы она ни пришла по делам в центр в этом месяце, Пак там не было. Не далее, как на прошлой неделе она попыталась зайти к ней, но кабинет мэра был заперт, а её секретарша сказала, что Чеен работает дома. Но, судя по скопившейся куче бумаг, Ким поняла, что работать на дому у Чеен не очень-то получается.
- Кафе гудит, - проинформировала официантка, - народ заметил, что мэр не ходит на работу.
- Член городского совета Чону подписывает бумаги, которые Чеен всегда подписывала сама. И весь совет завален работой по горло, - добавила Джен.
- Я уже чего только не слышала, - продолжала Наен. - Некоторые говорят, что, не будь Джису девушкой, можно было бы подумать, что Чеен беременна.
- Существует ЭКО и инсеминация, - откликнулась Лиса. - Сомневаюсь, что она не сказала бы нам о беременности.
- Не знаю, - хозяйка дома разлила по бокалам вино и задумчиво посмотрела, как успокаивается, стекая по прозрачному стеклу, красная жидкость. - Она не вела себя так, с тех пор, как...
Она резко умолкла и нахмурилась, прикусив губу.
- С каких? - Лиса и Наен прекратили нарезать продукты и вопросительно глядели на старшую подругу.
- С тех пор, как умерли её родители.
Они уже научились без слов понимать друг друга, и в воздухе повис невысказанный вопрос.
- Может быть, недавно была годовщина со дня их кончины? - с надеждой спросила Наен, боясь назревающей темы.
Дженни покачала головой и прижала бокал к губам:
- Была в прошлом месяце.
- Может быть, Чеен поздно накрыло? - предположила Манобан.
Вместо ответа Дженни быстро поднялась и прошла к стойке, где в углу лежал радиотелефон. Она набрала номер подруги. Лиса и Наен закончили готовить закуску и, посадив противень в духовку, добавили помидоры к гуакамоле. Джен нетерпеливо топнула ногой. Гудки шли и шли, и, наконец, включился автоответчик, приветствие которого она успела выучить наизусть. Вздохнув, женщина прервала звонок и положила телефон:
- Не отвечает.
- А вдруг что-то с Богомом? - глаза Наен вдруг распахнулись шире от тревоги. - Мальчишка тоже давно не заходил к нам в кафе.
- Он ходит в школу, - покачала головой Лиса, - его учителя тоже удивляются, что Чеен превратилась в затворницу. Они только видят, как её мерседес подъезжает утром к школе и вечером приезжает назад.
Повисла тишина, нарушаемая лишь гудением духовки и хрустом пекущегося слоёного теста.
- Вы думаете, что...
- Нет, - перебила Наен, не дав Лисе озвучить нависший над ними вопрос. - Джин бы мне сказал.
- Он приезжал на праздники, - спросила Дженни, - и ничего тревожного не сообщил?
Девушка покачала головой:
- А теперь вот он резко сорвался за новыми открытиями.
Лиса сморщила нос:
- В каком смысле?
- В смысле, уехал посмотреть мир, - пояснила Наен с легкой завистью и недовольством в голосе.
- Думаете, дело в нем? - спросила Лиса. - Может быть, они с Чеен поссорились?
Ей никто не ответил. Женщины понимали, что, какой бы не была причина, заставляющая Чеен прятаться от окружающего мира в особняке, её затворничество определенно было связанно с ее солдатом.
***
- Джису, тебя кто-то беспокоит?
Джису помолчала полсекунды и ответила, пробиваясь через треск в трубке:
- Нет... Ничего такого, с чем я бы не справилась, клянусь.
Чеен прикусила губу. Она не поверила Джису, но доверяла ей. А что ей еще оставалось?
- Сколько ты еще там пробудешь?
- Наверное, несколько месяцев.
Пак не смогла удержать разочарованный стон.
- Эй, - Джису перебила её, не дав заговорить, - ты оглянуться не успеешь, как я вернусь.
***
Чеен снова проснулась раньше, чем зазвенел будильник. Хотя это было не трудно, учитывая, что она почти не сомкнула глаз ночью. Сны не давали ей забыться больше, чем на пару часов. Всякий раз, закрывая глаза, она видела Джису, висящую со связанными руками, запертую в каком-то грязном подвале, сломленную, избитую до неузнава...
Прекрати. Блондинка сделала глубокий вдох. И ещё один. И еще. Её воображение всегда умело пытать рассудок, рисуя худшие из сценариев.
Последний сон был милосердным. Просто воспоминание о том, как она разговаривала с Джису в прошлое Рождество. Неужели уже год прошел с тех пор, как она видела девушку в последний раз? Чеен вздрогнула, прерывисто вздохнув. Почти год назад Джису устроила ей сюрприз, появившись в Сеульской больнице, а теперь она лежит на краю... Нет. Хватит. Она не знает, где Джису. И это, черт возьми, куда лучше, чем другой вариант.
Иногда. Пропала без вести. Этот термин был наиболее подходящим. Ей хотелось придушить Хэина и Джина за то, что они сказали: «Жертва». Это слово окутано ужасающей завершенностью. Не то, чтоб «Пропала без вести» звучало лучше. Чеен была почти уверена, что это даже хуже. Эта игра в ожидание, которая так хорошо ей удаётся. Ждать писем. Звонков. Коротких приездов домой. Теперь ставки выше в десятки раз. Чего ей ждать сейчас? Ждать, когда найдут тело? К глазам подступили слёзы, и губы задрожали, но Пак заставила себя успокоиться. Она слишком устала плакать.
Если бы Чеен задумалась, то поняла бы, что уже давно не спала как следует. Но девушка не могла думать об этом. Потому что если она об этом подумает, то вспомнит, что лишило её покоя. Вспомнит, как открыла дверь, и человек, о котором она читала в письмах, сказал ей, что Джису нет.
Она зажмурилась.
Она слишком много об этом думает. Опять. Медленно открыв глаза, Чеен уставилась в потолок. Он был волнистым. Бороздки фигурной штукатурки, будто промытые каплями дождя, закручивалась спиралями. Пак принялась считать их, стараясь не сбиться и узнать, сколько витков в полном круге. Сбившись, блондинка начинала сначала, потому что куда проще считать круги, чем лежать без сна и думать о... ней. Тринадцать. Четырнадцать. Проклятье! Один. Два. Чеен услышала знакомый глухой топот. Богом спрыгнул с кровати и побежал в ванную. Этот будильник всё-таки заставит её встать и выбраться из постели.
Ему повезло. Он еще не знает. Честно говоря, Чеен не была уверена, что скажет ему. Она может говорить себе что-угодно: что она бережет сына, потому что его сердце разобьётся; что он ещё ребёнок и не поймёт; что ему не нужно знать... Но кого она обманывает? В первую очередь, она оберегает от боли себя. Ей физически больно думать, что с Джису что-то случилось. Да она чуть с ума не сошла, когда Ким получила простое, да, именно так, простое сотрясение. Если еще немного отложить этот разговор, ей не придётся с этим справляться. И можно будет хоть ненадолго притвориться, что всё в порядке.
Но скорбь не любит одиночества. О, Господи! О чем она думает?! Рассказать сыну такие ужасные новости, чтоб не страдать в одиночестве? Пак зло фыркнула. Да уж, она просто «Мать Года», нечего сказать.
Чеен жалела, что Джин уехал. Она не винила его, совсем нет. Они с Джису - одного поля ягоды. И вести о судьбе сестры удержали Джина в Пусане всего на несколько дней. Ему нужно сменить обстановку, чтоб пережить это. Он будет присылать открытки. Он обещал.
И Джису тоже обещала, мелькнула горькая мысль. Девушка яростно тряхнула головой. Это не её вина. Но она же просила Джису быть осторожной! Чеен сбивчиво дышала. Запустив пальцы в волосы на затылке, она сжала голову руками, со стуком откинувшись на спинку кровати.
Что ей теперь осталось? Собирать свою жизнь из осколков. Четыре года их жизнь была накрепко связана с Джису, и вот нить оборвалась, оставив лишь обрывки у ног. Чеен подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом. Именно поэтому она обязана рассказать Богому. Он знал Джису всю жизнь. Девушка была её мальчику, как вторая ма... Чеен всхлипнула, глаза налились слезами. Она могла ею стать. Наверняка.
Слеза скользнула по щеке, и Чеен пообещала себе, что не будет слишком много плакать сегодня. Если сможет. Она вытерла лицо об укрытые одеялом колени и выскользнула из кровати, чтоб надеть халат и шлёпанцы. Одежду, ставшую привычной за несколько недель. Ей незачем одеваться и краситься.
Девушка тихо вышла в пустой коридор. В ванной хлопнула крышка унитаза, щёлкнул замок, и Богом пробормотал «О, да» и быстро спустил воду из бачка. Свет, льющийся из ванной, затопил тусклый коридор, когда мальчик выбежал и, увидев Чеен, улыбнулся и бросился к ней, чтоб обнять.
- Доброе утро, мамочка, - он обнял ее, чуть подпрыгивая. Малышу не терпелось забраться на руки.
- Доброе утро, родной, - Чеен подняла его и обняла. Он растёт, становится выше, тяжелее. Мама бы отчитала её за то, что Чеен нянчится с ним. В ответ на эту мысль блондинка только сильнее прижала сына к себе и оставила на щеке мокрый поцелуй, который Богом, поморщившись, тут же стёр тыльной стороной ладони. - Что мы будем сегодня делать?
Надежно прижав локтем Миссис Рекс и Рекси младшего, он глубоко задумался, приложив палец к подбородку:
- Играть?
- Конечно, мы поиграем, - Чеен спустилась вниз, держа малыша одной рукой, а второй опираясь на перила.
- Будем есть, - настойчиво продолжал тот, - и смотре-е-е-еть...
- «Планету сокровищ»? - догадалась блондинка, поставив его на землю и игнорируя боль в груди. Смотреть этот мультик, только чтоб услышать, как смеются Джису и Богом, соревнуясь, кто громче фыркнет?
- Ага! - Богом галопом унесся в игровую комнату, оставив её на кухне. Привычное приготовление овсянки с яблоками и корицей помогло Чеен отвлечься. Если положить слишком много фруктов, Богом будет жаловаться, что каша слишком яблочная. Не угадает с корицей - откажется есть вовсе.
-Так вкуснее.
Чеен закрыла глаза, прогоняя из памяти образ девушки, посмевшей сомневаться в том, что её турновер идеален. Боже, войди сейчас Джису в эту дверь, Пак позволила бы ей изменить весь рецепт целиком. Лишь бы девушка была здесь, целая и невредимая. Против воли блондинка прислушалась, надеясь услышать стук в дверь или звон ключей. Ничего.
«Соберись. Всё хорошо», - уговаривала она себя, пока собирала сыну завтрак. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Чеен насыпала каши в миску. Себе Пак сделала чашку кофе, в последнее время она почти не могла есть, только иногда заставляя себя проглотить кусочек тоста или доесть за Богомом наггетсы.
Чеен вошла в игровую и поставила миску на столик. Богом тут же принялся за кашу, поминутно притворяясь, что кормит драконье семейство. Блондинка заползла в кресло-качалку, стоявшее в углу комнаты. Последний раз Чеен ползала в далёком детстве, если не считать того периода, когда ползал Богом. Но сейчас её сил хватило только на то, чтоб заползти в старое кресло и свернуться в нем калачиком. Никто не подумал бы, что в комнате забилась в угол та мадам мэр, которая обычно, сидя на самом простом табурете, выглядела королевой на троне.
Упершись подбородком в колено, она отпила крохотный глоток кофе и позволила болтовне сына успокоить разум.
Сегодня нужно постирать и сменить постельное бельё. Даже в комнате для гостей. Нужно это сделать. Богому пора стричься, но придется постараться, чтоб уговорить его, так что это подождет. Инвесторы хотят построить в городе мегамаркет. Это нерентабельно и приведет к пробкам. Уничтожить их. Заплатить братьям Феликса за уборку снега. Снова перенести встречи. Для наиболее важных устроить телефонные конференции, не выходя из дома. Не забыть выписать секретарше рождественскую премию. Класс Богома устраивает вечеринку на... День святого Валентина. Чеен потерла переносицу. Не думать об этом. Не думать. Но как можно об этом не думать? Джису сказала, что будет дома ко Дню всех влюбленных. Дурацкая шутка... Нет. Джису не была дурой. Она хотела сделать ей сюрприз на праздник. Это так на неё похоже, она была озорной, но у неё было доброе сердце. Было?...Чеен замерла. У неё доброе сердце. Вот так. Она не умерла. Тела не нашли. Джису просто, просто не здесь... пока что.
Чеен горько вздохнула. Девушка-солдат в плену. В ночи, когда сон упрямо не шел к ней, она читала рассказы военнопленных. Пытки. Унижения. Казни. Об этом рассказывали мужчины.
Она сглотнула подступившую к горлу желчь и зажмурилась. Джису в порядке. В порядке. С ней всё будет хорошо.
- Мамочка?
Чеен подняла голову и слабо улыбнулась сыну. Он сосредоточенно хмурился, уголок губ испачкался в овсянке. Блондинка поставила чашку с холодным кофе на пол и рукой вытерла сыну лицо:
- Что, родной?
Он поднял Миссис Рекс и Рекси и сунул ей под шею, так что игрушки обнимали её с двух сторон. Богом забрался к ней на колени:
- Тебе грустно, мамочка?
Чувство вины накрыло Чеен, и, закрыв глаза, она молча выругала себя. Крепко обняв сына, она поцеловала его в щеки. Для четырёхлетнего ребенка он очень восприимчивый.
Ему почти пять. Пять лет прошло с тех пор, как она впервые взяла своего кроху на руки. А теперь вот он стоит, встревожено глядя на неё, и Чеен отчаянно старается не заплакать под этим взглядом. Её принц уже такой большой.
Прекращай расти, как-то сказала Джису. Никогда ещё Пак не была сильнее согласна с ней.
Взяв сына и его друзей на руки, Чеен пошла наверх. Пора.
Мамочка? - Богом вопросительно посмотрел на неё, когда Чеен осторожно опустила его на кровать в своей спальне.
- У меня для тебя кое-что есть, - блондинка подошла к шкафу, в который спрятала сумку с вещами Джису.
Тридцать два дня назад она не смогла разобрать вещи. И даже сейчас сумка лежала нетронутая на дне её шкафа. Голова Рекса выглядывала наружу. Богом привил ей эту привычку, утверждая, что игрушкам нужно дышать. К счастью, ей не нужно ворошить вещи, чтоб достать Рекса. Чеен отвернулась и вздрогнула, задев мизинцем пачку фотографий. Сжав мягкий плюш в пальцах, она спрятала игрушку за спиной и повернулась к Богому.
- Что там? - взволнованно спросил малыш, вытягивая голову, чтоб разглядеть, что мама прячет от него.
Она нежно улыбнулась и присела рядом с сыном, протянув ему игрушку. Богом онемел от счастья и смотрел на дракона, открыв рот, сердце Чеен болезненно сжалось, пропустив удар. Малыш схватил старого друга и прижал к груди так крепко, что набивка, пожалуй, могла вылезти наружу.
- Рекс дома! - Богом вскочил на ноги и начал прыгать. - Рекс дома!
Он смеялся, обнимая Рекса. Остальные игрушки были позабыты и лежали на кровати, покачиваясь в такт прыжкам мальчика. Внезапно он вспомнил о других членах драконьей семьи, Богом плюхнулся на попу и, взяв игрушки на руки, крепко обнял всех троих, закрыв глаза и радостно улыбаясь в блаженном неведении.
- Смотри, это Миссис Рекс, - он представил жену вернувшемуся домой отцу семейства, - она скучала по тебе.
Драконы обнялись, потом Рекси втиснулся между ними, говоря тоненьким голоском Богома:
- Моя очередь. Моя очередь!
Раздались звуки поцелуев, когда счастливый мальчик снова заставил Рексов обняться. Чеен легла набок и вытянулась, держа Миссис Рекс, пока Рекс-старший разговаривал с сыном, сидя у Богома на руках.
- Папочка, вам с Джису было весело?
Понизив голос, Богом ответил:
- Да, нам было очень весело, сынок.
Мальчик посмотрел на мать, озадаченно склонив голову на бок:
- А Джису с нами поиграет?
Нужно завершить начатое, раз её умница понял, что если Рекс дома, то и Джису должна быть с ним. Чеен на секунду отвела взгляд и села, отложив игрушку:
- Солнышко, мне нужно тебе что-то сказать.
- Ладно, - он продолжал играть, теперь игрушки прыгали по кровати. Иногда он подымал голову, чтоб показать Чеен, что слушает её.
Глубоко вздохнув, Чеен села по-турецки и потянулась к сыну. Он отложил игрушки и, забравшись к ней на колени, обхватил ладошками её лицо, посмотрев в глаза. Очаровательный жест, показывающий, что теперь она владеет его безраздельным вниманием.
Она еще может отступить, подумала Чеен. Она может не говорить ему. Не сейчас. Сейчас он такой счастливый. Но Богом любил Джису так же сильно, как она. Любит. Тяжело вздохнув, блондинка прижалась лбом ко лбу сына:
- Золотко, Джису... Не Джису привезла Рекса.
- А как же он пришел домой?
Чеен, не удержавшись, посмотрела на шкаф, в котором лежала сумка Джису. Если спрятать её подальше, всё будет, как раньше. Когда она ждала писем, ненавидя каждый день ожидания. Теперь Чеен отчаянно хочет ждать их снова. Но писем больше не будет.
Пак резко вздохнула, к глазам снова подступили слёзы, но она заставила себя успокоиться.
- Солнышко, - робко начала она. Такой нерешительной и хрупкой Богом никогда её не видел, - детка, Джису не вернулась.
- Почему? - у Богома задрожали губы, а глаза расширились, застывая в тревоге. - Она, что, нас больше не любит?
- Конечно же она нас любит, - быстро заверила Чеен, нежно вытирая скопившуюся в глазах ребенка влагу. Покачав головой, она обняла его. По щеке уже второй раз покатилась слеза. - Джису... она...
В плену. Её оставили умирать. Хуже.
Понадобилось полминуты, чтоб подобрать понятное четырёхлетнему ребенку слово:
- Потерялась.
- Потерялась? - переспросил он.
Чеен кивнула:
- Она не знает, где дом.
- Она может приехать, - с надеждой предложил Богом.
Чеен мягко улыбнулась, целуя его в лоб:
- Это не просто, родной. Она... она не помнит, где мы живём.
Мальчик озадаченно сморщился. Конечно же, ему, живущему в Пусане, где все улицы, так или иначе, вели на Пусанджингу-стрит, и где все друг друга знали, непонятно было, как можно «потеряться». Сам он потерялся только однажды, когда заблудился в лесу. Но ему было всего два, и Чеен даже не была уверена, что он помнит тот случай.
Вдруг Богом вскочил в спешке, стукнув маму костлявой коленкой по бедру, и выбежал из комнаты, оставив Чеен на кровати с драконами.
Пак растерянно посмотрела сыну вслед. Честно говоря, она ожидала слёз и истерики. Такой была его реакция всякий раз, когда солдат уезжал от них. Удивление немного отвлекло её от собственных мук, и Чеен пошла следом за Богомом, ориентируясь на шум и топот. Мальчик обнаружился в своей комнате. Плюхнувшись на живот, он лежал перед большим набором цветной бумаги и пеналом, полным карандашей, мелков и фломастеров.
- Малыш, - удивилась блондинка, - что ты делаешь?
- Рисую, - констатировал очевидное тот, поставив на зелёном листе большой красный крест. На листе появилась фигурка с темными волосами, зелёными глазами и широкой улыбкой. От неё, петляя и закручиваясь, к красному крестику потянулась пунктирная линия.
Чеен опустилась на колени рядом с ним и наклонилась, рассматривая рисунок:
- Что ты рисуешь?
Рядом с крестиком вырос большой косоватый квадрат с треугольником сверху, и появились ещё две фигуры. Девушка со светлыми волосами и красными губами держала за руку маленького мальчика со взлохмаченной коричневой шевелюрой и... это, что, крысиный хвост?
- Карту! - взволнованно воскликнул он, подняв листы бумаги прежде, чем снова положить их на пол. На них вырастали деревья, появлялись дороги с машинами.
- Зачем, родной? - Чеен была совсем сбита с толку, глядя, как увлеченно рисует малыш.
- Чтобы Джису могла вернуться домой! - он пожал плечами, и его детская, наивная уверенность отозвалась в блондинке болью. Богом показал на ориентиры на листе, начиная с ближайшего к Джису. - Она должна пройти по мосту, переплыть реку, пройти сквозь пещеру в горах, и тогда она нас найдёт.
Даша-следопыт научила её сына азам испанского так же, как когда-то в детстве её саму, и Чеен была рада этому. Но никогда еще она не ценила маленькую героиню мультфильма и её говорящую обезьянку сильнее, чем в этот момент.
Впервые за месяц Чеен искренне улыбнулась. Впервые улыбались не только её губы, но и глаза. Богом увлеченно рисовал. Для него всё было просто. Он был настолько логичен, и Чеен могла только похвалить его. Честно признаться, его простое решение привело Пак в чувства, позволив ухватиться за него, напоминая, что, где бы Джису ни была, главное, что она жива. Она знает это. И пускай, завтра Чеен снова будет выть от боли и отчаяния, но сегодня сын подарил ей надежду. Чеен легла рядом, опираясь на локти и, взяв мелок, легонько боднула сына головой. Он улыбнулся, посмотрев на неё:
- Что мы еще нарисуем?