12
Сентябрь 30, 2021. Багдад, Ирак, военная база Виктори.
Джису успела позабыть, до чего тут жарко. Воздух был влажный, и пыль, поднимающаяся с сухой земли, царапала горло, мешая нормально дышать. Форма казалась тесной и стесняла движения, снаряжение давило на плечи, но это ощущение было знакомым. Оно помогало вспомнить, что это уже не первая командировка сюда.
Двадцати четырёх часовой перелёт был одновременно самым долгим и самым коротким путешествием в её жизни. Когда их отправили в Ирак впервые, Джису нервничала и тревожилась, но даже несмотря на это ждала этого, думая, что будет, наконец, делать то, для чего её готовили. Будет представлять свою страну, свой народ. Станет одной из тех солдат, о которых поют в песнях. Станет героем.
Но не сейчас. Сейчас она хотела оказаться где угодно, только не здесь. Её могли послать куда угодно, но она снова летит на Ближний восток, наверное, их отобрали для этой командировки, потому что у них уже есть опыт. Будь она кем-то другим, путешественницей, например, или пусть даже преступницей в бегах, она с удовольствием поехала бы в Багдад. Но только не как капрал Ким. Не солдатом, исполняющим свой долг. Багдад красивый город, древний. Девушке нравилась его культура, так сильно отличающаяся от западной, его улицы и ландшафт, и колорит его живописных рынков. И люди. Конечно, местные настороженно к ней относились, в конце концов, она ходила по улицам, одетая в форму и с автоматом. Джису понимала их, если б по улицам её города ходили вооруженные солдаты чужой страны и смотрели бы на неё как на потенциальную преступницу, она вела бы себя точно так же. Но, всё равно они хорошие люди и, в большинстве случаев, охотно сотрудничают.
Иногда они с товарищами дарили местной малышне игрушки и всякие мелкие безделушки, и, глядя как дети улыбаются, Джису чувствовала себя Санта-Клаусом, она слушала заразительный детский смех мальчишек, игравших в футбол, и понимала, почему старина Хичоль всё еще не бросил свою работу. Иногда они помогали местным восстанавливать обстрелянные школы и другие здания, и тогда каждый кирпич, положенный в кладку, казался Ким маленьким шагом в лучшее будущее для этой страны и этих людей.
Эти моменты своей работы Джису любила, но, к сожалению, гораздо чаще девушка сталкивалась с другой стороной своей профессии, той, что не давала ей сомкнуть глаз ночами, той, что как раз и обеспечила её опытом для повторной отправки в Багдад. И, честно говоря, она легко без нее обошлась бы.
Поступили новые разведданные о местоположении боевиков, и Джису попала в число тех пяти тысяч счастливчиков, которые должны были найти их и обезвредить. Когда неделю назад, ещё в Хендэ, им это сообщили, Ким и её сослуживцы лишь кивнули. Они покинули конференц-зал с одинаково непроницаемыми лицами, приученные не обсуждать приказов. Но в глазах у глядящих прямо перед собой солдат, и у мужчин, и у женщин, читался один и тот же вопрос: «Как же сообщить об этом близким?»
Джису чувствовала себя так, будто её внутренности завязались узлом, и могла думать только о том, что, видимо, возвращение в Пусан случится позже, чем она надеялась.
Хэин был сам не свой, она никогда не видела его таким расстроенным. Обычно не унывающий, он в этот раз забился в самый дальний угол казармы и долго говорил с Суен по телефону.
Наверное, он еще не скоро увидит своего ребенка.
Почти весь вечер мужчина молча смотрел на снимок УЗИ, а потом, одолжив у Джису пару листов бумаги, сел писать письмо своему еще не родившемуся сыну или дочке.
- Надо ведь что-то сказать ему, если со мной что случится, правда? - пояснил он, отвечая на вопросительный взгляд девушки.
Сама девушка выплеснула свои эмоции, оттачивая в спортзале навыки рукопашного боя. Ей всегда было сложно сдерживать свой гнев, и кипятиться она начинала быстрее, чем остальные. Конечно, она ожидала что их отправят в Ирак второй раз, это было очевидно, но, в глубине души, Джису надеялась, что её эта участь минует. И она была просто в бешенстве, хоть и понимала, что это неразумно. Так что Ким выпустила пар на занятии по начальной боевой подготовке, отправляя в нокаут новобранцев одного за другим и заставив их раз и навсегда забыть мужское убеждение, что «девчонки не умеют драться».
Вернувшись в казарму, она сразу вырубилась, погрузившись в сон без сновидений, но, даже спящий, ее мозг не переставал прокручивать в голове мысль, что на следующей неделе она сядет в самолет, летящий в Ирак. И утром Джису первым делом позвонила Чеен.
Кореянка едва заставила себя набрать номер. Если Джису сообщит об этом Чеен, придётся и самой поверить в неизбежность отправки. Но ей хотелось, ей нужно было услышать успокаивающий бархатистый голос, уверяющий, что Пак будут ей писать и рассказывать, что с ними происходит, что Чеен будет ждать её возвращения.
Чеен только пришла в мэрию, когда раздался звонок. Обычно Джису не звонила блондинке на работу, но сейчас желание услышать её было слишком отчаянным. Их соединили по частной линии, и девушку накрыла волна облегчения, когда из трубки раздалось хриплое:
- Джису?
- Хэй.
- Эй. Как ты, солдат?
Джису вздохнула, взъерошив волосы.
- Джису? - озабоченно переспросила Чеен.
- Нас переводят, - девушка произнесла это быстро, надеясь, что так будет легче. Два слова, и мэр Пусана застывает, как громом пораженная.
Повисло молчание, нарушаемое только стуком сердца в ушах. Джису не была уверена, слышит она свое сердце или сердце Чеен, или оба они бьются теперь в унисон, но этот звук утешал ее, почти успокаивал, как будто время застыло на несколько мгновений.
- Когда? - голос Чеен был напряженным.
- В следующий вторник.
- Во вторник? - ахнула Пак. - Но ведь это меньше, чем через неделю!
- Знаю.
- Куда тебя посылают?
- Обратно в Ирак.
Услышав это, Чеен не смогла сдержать тяжелого сердитого вздоха:
- Неужели это необходимо?
Следующую фразу она добавила в полголоса, Джису поняла, что это, скорей, мысли вслух, а не вопрос, обращенный к ней:
- Кажется, мы посылаем туда больше солдат, чем возвращаем домой. С каких пор наша страна придерживается политики вращающихся дверей?
Джису улыбнулась, вспоминая, какой вспыльчивой иногда может быть мадам мэр.
- Тебя бы нам в президенты, - вздохнув, прошептала брюнетка.
- Поверь, будь мама жива, я уже хозяйничала бы в Голубом доме.
- Будь это так, ты добилась бы мира во всем мире или ввергла бы землю в хаос абсолютной анархии.
- Ну, я же не тиран, - фыркнула Чеен, - а если бы даже и была, я знаю, за что стоит воевать.
- Эй, - Джису попыталась успокоить блондинку, - ты оглянуться не успеешь, как я вернусь.
Чеен промолчала, и Джису слышала, как девушка медленно и глубоко дышит, стараясь удержать рвущиеся наружу слова.
- Обещай, - наконец взволновано произнесла она.
- Да. Я обещаю.
Этот разговор стал последним до отправки, и, если верить на слово сослуживцам, в Ираке связь просто ужасная. Так что даже если Джису найдет время выстоять часовую очередь, ради десятиминутного разговора (правило особенного телефона тут не действовало), не факт, что им удастся поговорить. Что ж, письма - наше всё, думала Ким, аккуратно пристраивая рюкзак в изножье койки.
После приземления им дали время расселиться по баракам. Рекс уже привыкал к новому месту, сидя на одеяле, их с Чеен фотография была надёжно спрятана в карман кителя, потому что после разговора с Хэином Джису не рисковала хранить снимок под подушкой. Остальные фотографии лежали в рюкзаке, ожидая, пока их повесят на стены. Джису сняла с головы кепку и теперь сидела на своей койке, ожидая положенного инструктажа.
Девушка попыталась мысленно посчитать, сколько они здесь пробудут. Наверное, год или чуть меньше. Успеет ли она домой к Рождеству? Конечно, нет, но мысль о том, что ей есть, с кем праздновать Рождество, наполнила сердце Джису радостью, и она едва сдержала довольную улыбку.
Она кивнула Хэину, разместившемуся на соседней койке. Едва подойдя к месту, где ему предстояло спать, он повесил на стену их с Суен фотографию, приглядевшись к которой, Ким поняла, что она сделана во время прогулки на пароме. Пара улыбалась, глядя в камеру, а позади них высилась Статуя свободы. Рядом Хэин прикрепил сонограмму и только после этого затолкал под кровать сумку, пробормотав:
- Дом, милый дом.
Джису слегка улыбнулась в ответ, но не успела ничего сказать, потому что в казарму вошел бригадный генерал Спенсер. Они замерли по стойке смирно у своих кроватей. Генерал быстро двинулся вглубь казармы, удовлетворенно кивнув дисциплинированности подчиненных и их готовности подчиниться его власти. Проходя мимо Джису, он задержался, смерив её с головы до ног взглядом, в котором презрение мешалось с плохо скрываемой похотью. Он будет командовать ими, приказывать им, что и как делать, и Джису это бесило. Не то, что ей будут приказывать, нет, к этому Ким привыкла, но она не доверяла ему. Никогда не доверяла. А теперь он командует их частью, и ей придется подчиняться человеку, который не скрывает своих сексистских взглядов и почти не пытается скрывать склонностей к расизму. Он был сторонником всех тупых предрассудков, какие только можно придумать, и теперь он её начальник.
- Застегнитесь, Ким, - он произнёс эту фразу тоном, максимально подчеркивающим его превосходство. И девушке ничего не оставалось, кроме того, чтоб застегнуть до верху и без того тугой ворот кителя. Наградив Джису ещё одним презрительным взглядом, генерал пошел дальше.
- У нас впереди несколько долгих месяцев, ребята, - дойдя до конца прохода, Спенсер развернулся и пошел назад. - Местное правительство медленно поддаётся нашему демократическому влиянию и становится цивилизованнее. Но Аль-Каида всё еще представляет угрозу. Боевики продолжают насиловать, грабить, убивать. Убивать наших мужчин. Наших братьев. Мы обнаружили несколько баз, принадлежащих Аль-Каиде, и в течение года мы должны прекратить их террористическую деятельность. Покажем им, что в нашей стране это неприемлемо, - он помолчал и окинул всех холодным взглядом. - Любой ценой.
***
Октябрь 17, 2021. Ирак, местоположение неизвестно.
В Ираке неизменными спутниками солдат были грязь и скука, и сейчас Джису на собственном опыте в очередной раз в этом убеждалась. Они застряли посреди пустыни, и девушка сидела, прислонясь спиной к ящикам с оборудованием, нужным для установления спутниковой связи, под слабо укрепленным тентом. Рядом сидели несколько человек из команды медиков. Их отряд прибыл сюда двенадцать часов назад, к счастью, успев укрыться от надвигавшейся песчаной бури. Сегодня у Джису день рождения, и впервые за три года Чеен ничего не прислала к празднику. Конечно, это не вина блондинки, Джису ведь должна первой написать, чтоб Пак знала, по какому адресу слать письма и посылки. И хотя разумом Ким это понимала, на сердце у неё всё равно было тяжело.
По правде, Джису не нужны были никакие напоминания о том, что она стала на год старше.
А сейчас кореянка даже не могла надеяться на то, чтоб получить письмо. Они покинули лагерь, чтобы, как любили говорить новобранцы, «исследовать вражескую территорию».
Она послала письмо в Корею примерно две недели назад, значит, Чеен скоро его получит. Если прибавить медлительность почты к тому факту, что Джису сидит в Богом забытой чертовой пустыне, то можно надеяться на долгожданное письмо не раньше, чем через месяц. Господи, как же долго!
Поэтому Джису сидела, прислонясь к ящику и вытащив из рюкзака все письма и фотографии. Сегодня она стала на год старше, и единственное, о чем девушка думала, так это о том, что она должна сейчас быть в Пусане, с семьёй, на вечеринке в белом особняке. Она должна пальцем стирать крем с подбородка Чеен, радостно улыбаться друзьям и изо всех сил стараться не выглядеть смущенной, когда они начнут хором петь «С днём Рождения тебя!»
Прислонившись затылком к ящику, Джису глубоко вздохнула и, посмотрев на снимок, на котором они с Чеен и Богомом улыбались, стоя рядом с огромным тортом, нежно провела по лицам Пак подушечкой большого пальца. Подумать только, с того дня уже полгода пролетело. Куда делось время? Интересно, что Чеен и Богом делают сейчас? Она всё бы отдала, чтобы хоть минуту с ними поговорить. Просто услышать их. Конечно же, она купила телефонную карточку, но времени позвонить не было. Даже мобильный Хэина не мог ей помочь, он и в лагере-то ловил всего в нескольких местах, а здесь, посреди пустыни, они и вовсе были отрезаны от мира.
- Эй, -Чон присел рядом с ней, чуть поддев ее плечом, - скучаешь по дому?
Джису повернула фотографию, показывая ему:
- Они устроили для меня раннюю вечеринку в честь дня рождения. Совместили её с провожанкой, так что получилось два в одном, так сказать.
- Это очень мило, - улыбнулся Хэин, рассматривая фото. - Когда у тебя день рождения?
- Сегодня.
- Что?! -Хэин выпрямился, глядя на девушку. - Чу, почему я узнаю об этом только сейчас?
- Ну, ты много, о чем узнаешь только сейчас, - возразила она.
- Знаю, но это же день рождения! - он наклонился, стягивая рюкзак со спины, и, открыв его, начал что-то искать. Наконец, он вынул энергетический батончик и смущенно протянул его Джису. - С Днём Рождения.
Она недоверчиво глянула на батончик, покачав головой. - Не нужно, спасибо.
- Это с'мор, между прочим, - улыбнулся Хэин, поддразнивая её.
Джису насмешливо улыбнулась, но приняла батончик:
- Спасибо, транжира.
- Всё для тебя, - весело откликнулся Хэин.
Демонстрируя свою благодарность, брюнетка открыла батончик и стала медленно есть, громко жуя, растягивая свой подарок.
- Эй, -Хэин заговорил тише, так, чтоб его слышала только Джису, - можно я тебя спрошу про твою семью?
Она доела батончик и смяла обёртку, пряча её в карман. Услышав вопрос приятеля, Джису закатила глаза.
- Хочешь знать, кто сверху? - сухо бросила она.
- Воу! - хохотнул Хэин примирительно подняв руки, не давая ей договорить. - Нет, у меня нормальные вопросы, но если ты хочешь об этом поговорить... - и он озорно улыбнулся.
Джису толкнула его в плечо:
- Ладно, что ты хочешь знать?
- Вы встречались до того, как ты пошла в армию, всё это время?
Она покачала головой и прищурилась, вспоминая, как именно они встретились. Казалось, с того столкновения в кафе и конфискованного жука прошла целая жизнь.
- Джин вписал меня в программу переписки. Ей досталась я.
- Ага, во всех смыслах, - парень ухмыльнулся.
- Заткнись! - Джису стукнула его по плечу, но на лице у неё расцвела улыбка.
- Так что, вы подружились, и ты начала в красках расписывать ей, какая ты сильная и храбрая?
Джису опять покачала головой, вспоминая некоторые моменты их с Чеен переписки. Она радостно улыбнулась, этот разговор немного облегчил её тоску и унял тревогу ожидания.
- Нет. Она просто... Не знаю, но почему-то ей было не всё равно, понимаешь? Ей было интересно, в порядке ли я, не ранена ли, как у меня идет служба. Она хотела знать обо всем. Когда Джин лишился ноги, она разговаривала со мной об этом и успокоила меня, даже находясь на другом конце света.
- Так значит, это благодарность? - скептически спросил Хэин.
- Нет, - ответила девушка и, немного подумав, добавила. - Конечно, я благодарна ей, но это не все. Не это главное. Понимаешь, у себя в городе она мэр, и все боятся её. Для всех она этакая Мисс стерва с ледышкой вместо сердца. Все думают, что она кроме сына никого не любит.
- Да, стервы чертовски сексуальны, - поддразнил Чон, получив в ответ убийственный взгляд.
Убедившись, что парень прикусил язык, Ким заговорила снова:
- Но со мной она никогда такой не была. Ну, специально, то есть, - поправилась Джису. - Она доверилась мне, она пустила меня в дом, познакомила с сыном. Она впустила меня в свою жизнь.
Они немного помолчали, и Хэин насмешливо ухмыльнулся:
- Да-а, ты круто влипла, Чу. Что, мне готовиться гулять на свадьбе? Серьёзно, я уже слышу свадебный марш!
Джису засмеялась вместе с ним:
- Нет. Но, ты прав, я круто влипла, - без тени смущения признала она.
- Здорово, правда? - загадочно обронил Чон.
- Что?
- Не прятаться. Просто поговорить с кем-то о ваших девичьих штучках.
Джису весело хмыкнула, но тут же вызывающе вздёрнула бровь:
- Ну, если ты хочешь поговорить о девичьих штучках...
- Не-е-ет, - с наигранным испугом простонал Хэин и слегка ткнул её в щеку.
Джису, смеясь, толкнула его в ответ. Конечно, она не признается в этом Хэину, но он прав. Здорово не скрывать чувств, которые стали важной частью её самой. И пусть она может рассказать об этом только ему. Ей повезло, что из тысяч солдат с ней рядом служит именно лишенный предрассудков Хэин. Он поддерживает её. Другим повезло намного меньше.
К тенту подбежал Кай, тоже попавший в число счастливчиков, которым доверили выяснить местонахождение Аль-Каиды. Он кивнул, в знак приветствия:
- Буря кончилась.
Этого Джису с Хэином было достаточно, и они молча встали. Хэин надел шлем, и Хюнин повел их туда, где уже собрались остальные.
Господи, ну и пекло! - простонал Хэин, наверное, в сотый раз. Солнце палило, и даже ночи в пустыне не приносили желанной прохлады. Хэин жаловался на жару не переставая, так что каждый в их отряде из двадцати человек уже был готов его прибить.
- Мы уже поняли, Чон, - откликнулся идущий позади Кай. - Вы, корейцы, плохо переносите жару.
- Нарываешься, Хюнин?
- Не вопрос, Чон.
- Если что, я ставлю на Кая, - Джису хитро ухмыльнулась.
- Значит так, да? Предательница, - обиженно протянул Хэин.
Они шли по пустыне уже три дня, по ночам выставляли караулы и спали посменно. Вокруг не было никаких признаков цивилизации, если не считать оставленного позади тента. Разведка снабдила их точными координатами места, где засекли активность Аль-Каиды, и теперь они направлялись в ***. Фишка была в том, что террористы обосновались прямо в центре самой обычной маленькой деревушки. Там живут самые обычные люди, далёкие от войны. И, скорее всего, они одинаково сильно боятся и боевиков, взявших деревню под контроль, и их, корейских солдат, несущих мир. Сказать, что дело деликатное - ничего не сказать, ведь на кону жизни ни в чем неповинных людей. Только вот Джису была готова спорить на что угодно, что генерал Спенсер смотрит на это по-другому. Он явно сторонник логики «Манхэттенского проекта». Убейте сотню ради спасения тысячи, а если убитые еще и не окажутся американцами, что ж, тем лучше.
- Если быстро дойдем до места, может, вернемся по домам к Рождеству, - раздался из середины отряда голос Хвана. Парень недавно окончил Вест-Пойнт, и это была его первая командировка на Ближний восток. Вообще говоря, он был хорошим солдатом, только уж очень любил выпендриваться, это раздражало.
Остальные дружно расхохотались.
- А что, ты уже планируешь рождество,Хенджин? - пробасил Чха, амбал, два на два, на голову выше всех остальных во взводе.
- А что? Я просто говорю, что мы можем по-быстрому надрать пару террористических задниц и успеть домой вовремя, чтоб поесть индейку.
Пара человек снова рассмеялась, подзуживая самодовольно ухмыляющегося парня, но Джису и остальные просто покачали головой на этот комментарий. Невежество и самовлюбленность Хенджина уже успели превратиться в отряде в притчу во языцех.
- Когда я до них доберусь, эти паки даже не поймут, откуда им прилетело, - продолжал бахвалиться Хван.
- Что? - переспросил Кай, резко останавливаясь.
- Мы в Ираке, мужик, - быстро встрял в разговор Хэин, надеясь, что желторотик догадается заткнуться.
- Да без разницы.
- Есть разница, - жестко бросил Хюнин. И без того неуютный влажный воздух будто накалился от его резкого тона. Кай был одним из самых славных парней, которых Джису встречала в жизни, но даже добряка может бесить чужое невежество.
- Между нами и Пакистаном сейчас пара стран минимум, - добавила Ким. Не только Кая разозлило замечание необстрелянного салаги.
Хэин не дал Хвану ответить, снова вмешиваясь в разговор:
- Но если парень прав, и мы вернёмся к Рождеству, то я совсем не против влить в себя пару порций яичного коктейля и столкнуться с Суен под омелой.
Хэин всегда умел улаживать назревающие стычки во взводе, но иногда темы, которые он выбирал для отвлечения внимания, вызывали у Джису настойчивое желание насмешливо закатить глаза. Кажется, в этот раз, ей удалось сдержаться.
- Кому нужна омела? - отозвался Джунхуэй. - Да я из постели не вылезу, когда домой вернусь.
На этот раз девушка таки закатила глаза. Иногда находиться в мужской компании просто отстой. Она вполуха слушала, как ребята хвастаются друг перед другом на все лады, расхваливая своих девушек и жен и мысленно самодовольно ухмылялась. Наверное, эти девушки милые и симпатичные, спору нет, но Джису была уверена, что Чеен даст им фору всем вместе взятым.
Те несколько поцелуев, случившихся в самую счастливую неделю лучшего месяца в жизни Джису были, пожалуй, самым интимным и нежным из всего, что у неё случалось. Нет, разумеется у Ким был кое-какой опыт, изредка она обжималась с кем-нибудь на заднем сидении машины или в темных аллеях в парке, в учебке у неё был даже короткий роман, не роман даже, а так, отношения на пару раз. Всё это было любопытство и ничего более. Понравится ли ей целовать Чан Вонён? Джексон Мур флиртовал с ней, так кому есть дело до того, что его ладони были слишком жесткими?
Но Чеен... У Чеен нежная кожа, тёплая и мягкая, и когда Джису, наконец, поцеловала её, она хотела целовать эту девушку не останавливаясь до конца дней своих. За их короткие совместные семь дней они не зашли дальше ласк сквозь одежду, и иногда Джису не могла поверить, что ей удалось устоять под натиском чар Пак Чеен, учитывая, что у блондинки каждая улыбка, каждый взгляд, были совершенным оружием искушения.
Она хотела дать Чеен много больше, чем одну ночь или даже одну неделю абсолютного счастья. Когда они лежали рядом после вечеринки в честь дня рождения, девушка говорила чистую правду. Она хотела приглашать Пак на свидания, и свозить их с Богомом в Сеул, и проснуться с Чеен в одной постели Рождественским утром, потому что малыш разбудил их и зовет открывать подарки, которые принёс Санта. Она хотела дать Чеен отношения, которых та заслуживает. Отношения. Джису улыбнулась этой мысли. У них с Чеен отношения. И пусть они начались очень необычно, но сейчас девушка хотела всё сделать правильно.
- А как насчет тебя, Ким? - вопрос Хэина отвлёк девушку от её мыслей, и она подняла взгляд на мужчину. Чон многозначительно улыбался. - Найдешь себе кого-нибудь с членом, чтоб поразвлечься на Рождество?
- О Боже! - Джису скривилась со смесью брезгливости и досады. Ребята захохотали, видя такое явное недовольство. Сердито застонав, девушка довольно сильно стукнула Хэина кулаком в плечо. Тот покачнулся, но беззаботно пожал плечами. Да, «мужской клуб» в действии.
Та ночь не вошла в учебники истории, как окончание войны, и в новостях о ней тоже ничего не рассказали. Это, черт возьми, и неудивительно, много чего из того, что происходило в Ираке, замалчивалось, особенно если гибло гражданское население. Но для Джису эта ночь стала одной из самых страшных в её жизни. Таких моментов в её прошлом было немного, и этот их бой с засевшими в укрытии сторонниками Аль-Каиды довел девушку практически до предела её эмоциональных возможностей.
Трое суток они шли почти не останавливаясь, ели на ходу и позволяли себе только короткий настороженный сон, больше похожий на полудрёму. Их отряд достиг окраины маленькой деревни поздно ночью или, вернее сказать, ранним утром. По данным разведки, боевики базировались менее чем в двух километрах отсюда.
А потом они ждали.
Два дня сидели в траншее, наблюдая за жизнью деревни. Она ничем не отличалась от других поселений. Низкие дома, построенные из каменных блоков, скреплённых раствором извести. Двери в них были узкие, и высоты проема обычно как раз хватало, чтоб самый высокий член семьи мог войти внутрь, не ударившись о притолоку. На бельевых верёвках развешаны черные абаи и белые джалабии. Джису даже уже успела привыкнуть к планировке поселений, где каждый следующий ряд домов располагался чуть выше предыдущего. Всякий раз, когда девушка рассматривала иракские деревеньки, у неё складывалось впечатление, что они будто нарисованы на холсте небрежными, резкими угольными линиями. А еще они напоминали кипящий жизнью муравейник. По просёлочным дорогам постоянно сновали люди, ребятня целыми днями гонялась друг за другом, играя в «казаки-разбойники», пока их матери и сёстры делали покупки на рынке или у захожих торговцев. Мужчины каждое утро гнали на выпас стада коз, а куры бродили по улицам, сбиваясь в стаи, как городские голуби. Всё это было таким безвредным, приятным, таким мирным.
Но и она, и её товарищи знали, что в этой мирной деревушке, в одном из зданий, в школе, в кладовке лавочника, может, даже в доме какой-нибудь старушки, хранится нелегальное оружие, много оружия, на огромные суммы, которое террористы используют, чтоб добиваться своих целей.
Они уже засекли мотоцикл и повозку, груженые оружием. Они подъехали ночью к самому ухоженному дому в деревне. Ясно, стало быть, лидер боевиков обещал жителям защиту, если они закроют глаза на один маленький безобидный захват собственности.
На вторую ночь солдаты начали действовать. В полной темноте выбрались из траншеи и поползли к деревне, по пути они видели пару припозднившихся прохожих, но сами остались незамеченными. Разделившись на группы по пять человек, они окружили деревушку с четырёх сторон. В пятерку Джису кроме неё самой вошли:Хэин, Кай, Хенджин и Джунхуэй. Им выпала честь перекрыть деревню с южного направления, которое было наиболее скрытым.
Было холодно, холодней, чем в предыдущие ночи, но Джису не могла сказать с уверенностью, был ли в этом повинен скачок температуры или холодный пот, бегущий по ее спине. Адреналин гудел в венах, обостряя чувства. Ким шла в середине неслышно крадущейся группы, внимательно и настороженно вглядываясь в окружавшую их темноту, стараясь уловить любое движение, любой подозрительный шорох. Остальные пятерки так же тихо двигались к своим позициям. Девушка была точно уверена только в одном - этой ночью что-то произойдет, хорошее или плохое, не важно. Она точно знала, что именно к этому моменту её готовили всё это время. Тренировали, чтобы сейчас она лёгкой тенью подкралась к противнику и обезвредила его. Этой ночью произойдет что-то, о чем снимают все эти военные фильмы. И она была права.
За время своего наблюдения они заметили, что в доме в центре селения свет горит ночами напролет. Именно около этого дома остановились мотоцикл и повозка, чтоб выгрузить оружие. Каю удалось подобраться поближе, и он увидел, как вносили в дом около сотни АК-47, пулеметы и несколько ящиков гранат. И это было далеко не всё, в остальных ящиках наверняка были боеприпасы. Значит, есть вполне реальная вероятность, того, что, когда завяжется бой, им придётся столкнуться не только с отрядом боевиков, но и с вооруженным взрослым населением деревни. А если так... Джису быстро прикинула в уме, перевес будет примерно десять к одному и совсем не в пользу её отряда.
Северная команда направилась к главным воротам, в случае лобовой атаки они попадут под удар первыми. Именно поэтому в неё вошли самые опытные солдаты, их общий стаж службы составлял, не много не мало, шестьдесят лет. По плану, они должны были проникнуть в укрытие, захватить командира отряда Аль-Каиды Хусейна Аль-Джамиля, матерого боевика, известного своей жестокостью, с несколькими судимостями за плечами. С повстанцами, которые оказывали террористам поддержку, предстояло разобраться местной полиции, а отряд Джису должен был конфисковать оружие. Хотя Спенсер, отдавая приказ, сказал, что они должны убедиться, что повстанцы и боевики больше не представляют угрозы.
Задержать и конфисковать, мысленно повторяла Ким снова и снова, пока они взбирались на крыши домов, окружавших логово террористов. Задержать и конфисковать, и они смогут вернуться домой. Никто не должен пострадать.
С запада темноту на мгновение прорезал луч света, с востока ответили тем же, значит, ребята уже на позициях. Джунхуэй щелкнул фонариком, сигнализируя их готовность начать операцию.
Они замерли в ожидании. По крыше гулял сквозняк. Ветер дул в уши девушке, пока она настраивала прицел своей М-16, примериваясь к окнам дома. Она видела, как двигаются тени на стене комнаты, и хотя они были нечеткими, девушка сразу поняла по грации движений, что в комнате находится женщина с ребёнком.
Чжи Чан Ук, командир северной группы, ударом ноги вынес тяжелую деревянную дверь, будто та была из картона. Тени торопливо дернулись, и Джису увидела, как маленькая фигурка высунулась из окна, всего на секунду, потому что женщина тут же оттащила её назад. Улица огласилась громкими проклятиями. В каждом доме жили чьи-то мужья и отцы, желавшие защитить свои каменные дома, и теперь они проклинали их, захлопывая ставни на окнах. Чан Ук не успел переступить порог, раздался взрыв, шипение, и северную команду окутало плотным белым облаком из газа и пыли.
Крики стали громче, когда из дома выбежал мужчина, одетый в джалабию, с гутрой, прихваченной игалем на голове. Он вслепую палил в воздух из винтовки. Следом выбежали еще двое, тоже вооруженные и гораздо выше и крепче первого.
- Бросьте оружие! - громко приказал Чжи. Несмотря на дым, дуло его винтовки смотрело Хусейну в грудь. - И сдайте остальное вооружение и боеприпасы, хранящиеся в доме!
Иракец не заметил, что один из солдат отделился от группы и, обойдя дом кругом, подошел к заколоченному досками окну. Но Джису заметила это и теперь следила за его движением, готовая прикрыть. Прикладом винтовки мужчина выбил доски и заглянул в окно. Внезапно кто-то находящийся в доме резко ударил его прикладом автомата в переносицу, отбрасывая на землю.
- Надо что-то делать, - проворчал Вэн рядом с Джису и темной массой скатился с крыши, по-кошачьи приземляясь на ноги.
С востока вспыхнул свет, и девушка поняла, что восточный отряд оставил позиции и теперь подбирается к ним, стараясь остаться незамеченными. Она мягко спрыгнула с крыши следом за Вэном. Но тут произошло то, чего Джису опасалась.
Двери соседних домов начали открываться одна за другой, в их окнах загорелся свет, и девушка убедилась в том, что их хозяева вооружены. Мужчины были одеты так же, как Хусейн, и держали в руках кто длинный тяжелый нож, больше похожий на мексиканский мачете, кто винтовку или автомат. В одном из домов закричала женщина, видимо, умоляя мужа не ходить на улицу, раздался звук пощечины и крик оборвался. Мужчина побежал к дому Хусейна.
Однако добежали к цели не все, один за другим они падали на землю, восточная команда, оставшаяся незамеченной, четко делала свою работу, прикрывая остальных солдат. Хусейн что-то выкрикнул и без предупреждения выстрелил в Чжи Чан Ука. Пуля попала тому в плечо.
Бой начался, и для Джису всё остальное отступило на второй план, но даже теперь она как сквозь густой туман слышала тихие женские голоса, читавшие молитвы, и плач испуганных детей.
Когда Чан Ук упал, Хусейн и двое его подельников скрылись в доме. Остальные повстанцы, которых миновали пули, посланные восточной командой, приближались к ним. На мгновение Джису показалось, что она вернулась в свой кошмар, в котором стояла одна против разъяренной толпы. Она моргнула, но они не исчезли, и бой не стих. Девушка на секунду зажмурилась. Это реальность. Крики становились все громче, а проклятия всё яростнее. И на этот раз рядом с ней её товарищи. Стрельба отдавалась звоном в ушах, пули взметали с земли под ногами фонтанчики пыли и камешков. Слишком близко они пролетали, и уже не понять было, стреляют ли противники или кто-то из своих.
Да и какая разница? Пули слепы.
Они повернулись вовремя, чтоб увидеть, как дверь дома открывается, и из неё летит бутылка с коктейлем Молотова.
- В укрытие! - заорал Джунхуэй, перекрывая шум боя. Они нырнули за стену ближайшего дома, мысленно благодаря всех богов, что он каменный. Раздавшийся взрыв был таким громким, что его, наверное, слышали даже на другом конце деревни. Взрывная волна сотрясла почву, и Ким подумала, что земля сейчас расколется к чертовой матери, и все они полетят прямиком в пекло.
Сверху посыпались щебень, песок, комья земли и Бог знает что еще. Легкие наполнились дымом и запахом бензина. Джису закашлялась. Но ни взрыв, ни надсадный, разрывающий грудь кашель не заставили её потерять головы. Она стряхнула землю со шлема и осторожно огляделась. Северная пятерка поднималась с земли, вроде, никто из них не ранен. Кай и Хэин вышли из-за фургона, стоящего неподалеку. Джунхуэй лежал на земле лицом вниз, разом утратив весь свой грозный вид.
Темнота отступила под натиском огня, перекинувшегося на соседние дома. Деревянные, крытые соломой, они вспыхнули факелами и теперь полыхали ярко, как сигнальные огни маяков, призывающих корабли в родную гавань. Зрелище это было прекрасно в своей разрушительной мощи, но некому было любоваться им кроме того, кому молились сейчас женщины селения, если он конечно существует. Бог. Аллах. Ничто не могло остановить неотвратимое. Они тонут в огненном море, и гавань всё дальше и дальше. Скоро волны пламени и плавящегося металла захлестнут их.
Улица наполнилась разноголосыми криками, и воцарился хаос. Местные, которые не ввязывались в бой до этого, высыпали наружу после последнего взрыва. Во многих домах двери посносило с петель. Испуганная толпа. Матери прижимают к груди младенцев, детей постарше несут на руках или за спинами отцы. Старики торопливо прихрамывают. Как отличить теперь мирное население от тех, кто представляет угрозу? Чутьё никогда не подводило Джису, но в этот раз кореянка не могла ему довериться, ставки слишком высоки.
Хусейн снова выбежал из дома. Его люди, не переставая, палили в ту сторону, где всё ещё укрывалась восточная команда. Но араб не остался один, он прижимал к себе женщину и ребенка, мальчика лет шести, тех, чьи силуэты Джису видела в доме. Теперь Хусейн прикрывался ими, выкрикивая приказы.
Джису перестала слышать выстрелы, крики, смолк даже звон в ушах. Всё, что она слышала теперь, это плач маленького мальчика. Малыш вцепился в ткань абаи, уткнувшись матери в шею. По лицу женщины текли слёзы, муж сзади обхватил рукой её шею и, видимо, этот захват мешал ей дышать. К её боку Хусейн прижимал пистолет. Плач мальчишки буквально пригвоздил Джису к земле. Он трясся от страха, а его мать прижимала его к себе, прикрывая собой, как щитом, позабыв, что ей самой угрожает опасность.
Джису вздрогнула.
Отделившись от своей команды, она побежала, стараясь разминуться с напуганной толпой. Пару раз она в кого-то врезалась, но, не обращая внимания на испуганные крики, бежала дальше, скрываясь за стенами домов. Она обогнула дом Хусейна с востока и, скорчившись, присела за бочкой с водой. Западная команда теперь заменила северную на их позициях. Двое прикрывали окровавленного и покрытого ожогами Чан Ука, а остальные поливали противника огнем.
Никто из них не видел Джису. Она сняла с плеча винтовку и прицелилась в Хусейна, размахивавшего пистолетом. Опора деревянного навеса немного перекрывала обзор. Девушка нервничала. Его жена слишком близко к нему, и на руках у неё маленький ребёнок. Промахнись она хоть на полдюйма, и пуля достанется женщине и мальчику. И Хусейн развернётся и прострелит ей голову. Но нужно попробовать.
Прищурившись, Ким склонилась к прицелу и вздохнула, спуская курок. Хусейн покачнулся, взметнув руки кверху, пистолет выстрелил в воздух, не причинив вреда женщине и ребенку. Через секунду они уже затерялись в толпе. Они спасены. Джису так радовалась этому, что не услышала, как к ней со спины подходит человек. В руке он сжимал здоровенный булыжник. Ким повернулась буквально в последнюю секунду и увидела, как высокий, долговязый мужчина заносит для удара руку. Не успев даже как следует осознать, что происходит, девушка вытянула руки, подставляя под удар винтовку.
Удар был такой сильный, что Джису, не удержав равновесия, упала на спину, успев подумать, что, опустись этот камень на её затылок, он, вероятно, убил бы её, раскроив череп.
Она попыталась подняться, но очередной взрыв, раздавшийся на западе, отбросил её обратно на землю. К счастью, этот же взрыв отвлёк её противника. С неба посыпались щебень, и металл, и куски горящего дерева. Воспользовавшись моментом, Джису вскочила и бросилась на мужчину, повалив того на землю. Тот пытался вывернуться, и ему удалось перевернуться на живот. Джису предплечьем сдавила ему горло, за волосы приподняв его голову от земли. Высвободив правую руку, всё еще сжимающую булыжник, мужчина размахнулся и вскользь ударил девушку в висок.
В глазах потемнело и, завалившись набок, Джису упала кровоточащим виском на каменистую землю. Через несколько долгих секунд зрение вернулось к ней, но картинки были нечеткими и размытыми. Пляшущие красные языки пламени. Неверные силуэты толпы. Люди разбегаются, безжалостно топча тех, кто упал и не может подняться. А потом над ней склонилась тёмная фигура. Высокий, долговязый мужчина с окровавленным камнем в одной руке и её винтовкой в другой. Винтовкой, направленной прямо ей в лоб.
Шум стих. Джису молча смотрела на дуло винтовки. Она всегда думала, что за секунду до смерти у человека вся жизнь пробегает перед глазами. Но теперь, когда его палец, как в замедленной съемке, ложился на спусковой крючок, в эту бесконечно долгую секунду, девушка не могла думать ни о чем, кроме Чеен и Богома, сидящих на том гребаном жеребце и поющих колыбельную, которая успокаивала её в эти месяцы. Она бесстрашно посмотрела на мужчину, практически провоцируя его выстрелить. Это будет быстро, и ей не придётся больше быть здесь. Его палец дернулся и раздался выстрел. Почему-то по его лбу потекла красная струйка. Выронив винтовку, он упал на колени и, качнувшись, уткнулся лицом в землю.
В голове стучало так сильно, будто сердце поднялось из грудной клетки и поменялось с мозгом местами. Соображалось медленно, мысли тяжело ворочались в голове, но Джису все же сумела перевернуться на живот и подползти к винтовке, лежащей на земле. Она протянула руку, но не успела взять оружие. Взрыв прогремел так близко, и девушке показалось, что обдавший её жар расплавит её до костей. Ещё взрыв. Еще.
Взрывы всё приближались и приближались, будто Ким Джису была их единственной целью. Окружавшие её здания складывались одно за другим, как карточные домики под порывом ветра. Перевернувшись набок, она свернулась калачиком, пытаясь защитить голову от камней и горящих обломков. Ее засыпало щебнем и пеплом. Рядом упали несколько тел.
Arrorró mi niño, arrorró mi amor, arrorró pedazo de mi corazón.
***
Октябрь 26, 2021. Пусан, Корея.
Чеен облегченно вздохнула, дочитывая письмо Джису, сообщавшее, что девушка благополучно долетела до Ирака, но не знает, когда сможет выйти на связь. Очевидно, у солдат на Ближнем востоке мало свободного времени. Просмотрев все возможные сводки новостей и колонки газетных хроник, Пак ещё больше укрепилась в этом убеждении. После ужасных событий, вошедших в историю, как «День 9/11», мэр Пусана, как и почти вся страна и весь мир, горячо поддержала введение войск в Ирак. Но шли годы, и войне не было видно конца, и всё больше и больше солдат покидало страну, чтобы воевать на востоке. Всё больше размывались границы частной жизни во имя интересов родины. И взгляды Чеен изменились.
Особенно после их с Джису знакомства.
Тогда, во время её первой командировки в Ирак, девушка была для Чеен безликим другом, о котором Пак, тем не менее, искренне беспокоилась. Каждое письмо порождало в душе тревогу, потому что девушка остро осознавала, что оно может стать последним. Но она редко показывала свои переживания. Джису и без того нервничала за двоих, и Чеен старалась сохранять спокойствие, чтобы быть для Ким своеобразным эмоциональным якорем. А теперь Джису больше, чем друг, они никогда не обсуждали, кто они теперь друг другу, но Чеен чувствовала к кореянке что-то, чего не чувствовала много лет. И смятение каждый день нарастало в душе женщины подобно волне прилива, разбиваясь о доводы, которыми Чеен пыталась себя успокоить.
И сейчас, сжимая в руке письмо Джису, Чеен могла вздохнуть свободнее, по крайней мере, до следующего прилива. Блондинка нежно улыбнулась, глядя на письмо, положив его на стоящий в холле на столе ящик с посылкой, собранной к дню рождения Джису. К ней должны были отправится ингредиенты для какао, игрушки и канцелярские принадлежности для местных детишек, и книга. Джин прибавил к этому плеер и несколько дисков.
Вообще-то, тот факт, что впервые за три года она не поздравит Джису вовремя, сводил педантичную Пак с ума. Но она не знала, в какой лагерь отправили их взвод, а отправлять посылку в никуда смысла не было.
- Пиф-паф! - голос Богома напомнил Чеен, что она обещала сыну помочь ему разрисовать лицо к Хэллоуину. До праздника оставалось еще пять дней, но мальчик носил свой костюм, не снимая. Для неё это не стало неожиданностью, в прошлом году, например, он заявил однажды, что будет купаться в костюме. Вылезая из ванны, мокрый насквозь, маленький Бэтмэн заявил, что только что спас Готэм от наводнения. В этом году Чеен начала искать костюм за несколько месяцев до праздника, она искала в интернет магазинах и в городской комиссионке, не заходила, разве что, в антикварную лавку, к хозяину которой испытывала неприязнь. Памятуя о любви сына к «Планете сокровищ», почти смирившаяся с его стремлением отрастить крысиный хвост, Чеен нашла рубашку и куртку, как у Джима Хокинса, и даже дополнила их круглой клипсой в качестве последнего штриха. Так что костюм уже ждал Богома, спрятанный среди вещей блондинки. Однако младший Пак, к удивлению матери, выбрал совсем другой образ, хотя, поразмыслив как следует, девушка перестала удивляться.
Рядовой Пак Богом лежал под столом в детской вместе с Морской черепахой и Рекси-младшим. Уже два дня, возвращаясь из садика, он первым делом бежал в детскую и торопливо переодевался в свою армейскую форму. Она, конечно, была сшита не из такого добротного материала, как та, которую носила Джису, и цвет камуфляжа был не песочно-желтый, а зелёный, но мальчишке она казалась верхом совершенства. На груди рубашки красовалась нашивка «Рядовой», а форменные штаны были точь-в-точь как у Джису, и даже с такими же глубокими карманами. Богом быстро обнаружил, что в них удобно прятать игрушки и сладости. На кожаном ремне висела детская рация. К костюму ещё прилагался игрушечный пистолет, но Чеен выбросила его до того, как сын успел его увидеть. Костюм костюмом, но она не хотела, чтоб Богом играл с оружием. Забавное предубеждение, учитывая, с кем она встречается. Последним дополнением к костюму стал шлем. Вооружившись парой баллончиков краски, блондинка превратила старую каску из «Набора строителя» в подходящий к форме головной убор. Ей не терпелось послать Джису фотографию сына.
- Пошли, ребята, - пробормотал малыш в рацию и, подхватив Рекси-младшего и Морскую черепаху, пополз из-под стола, опираясь на локти. Чеен с трудом удержалась от окрика, когда он покатился к своей палатке, а потом, встав на колени, попытался сделать кувырок. Это, ему, правда, не совсем удалось, туловище просто занесло в сторону, но Богом не особо расстроился. Драматически скорчившись, он залез в палатку и закричал:
- Они схватили меня! Схватили меня! Спаси меня, мамочка!
Ласково покачав головой, женщина подошла к палатке и, отстегнув липучки, откинула брезентовую крышу. Вытащив сына, она крепко обняла его прежде, чем поставить на ноги.
- Уф! - тяжело вздохнув, малыш вытер со лба воображаемый пот, - чуть не попали.
- Чуть не попались, - мягко поправила Чеен, ласково проведя кончиком пальца по его носу.
- Мы раскрасим мне лицо? - взволновано спросил Богом.
Вместо ответа Чеен подошла к столику, где лежали краски, кисточки и другие принадлежности для детского творчества.
- А Рексику тоже? - малыш прищурился и с надеждой посмотрел на маму. - Он должен быть похож на папочку.
- Не припомню, чтоб Рекс-старший носил форму.
- Ну, он же с Джису, - возразил Богом так, будто это было очевидным.
К чести сына, надо сказать, Чеен понимала его логику. Но раскрашивать мордочку плюшевой игрушки? Это будет мини-катастрофа. Чеен задумалась, потирая подбородок.
- Знаешь, мы не можем раскрасить Рекси, но, думаю, мы найдем способ сделать его похожим на папочку.
***
Октябрь 28, 2021 г.
Джису,
Я очень рада, что вы хорошо долетели. Признаюсь, я ужасно волновалась, пока от тебя не пришло письмо. Всё-таки я привыкла получать их чаще.
Но сперва о главном. С Днём Рождения, Джису! Ужасно, конечно, что в этом году ты получаешь это поздравление так поздно, но мы с Богомом думаем о тебе. Он нарисовал тебе картинки, думаю, ты их уже посмотрела. Он настаивал на том, чтоб испечь торт к твоему дню рождения, но мне удалось уговорить его ограничиться кексами. Честно, я боюсь за его зубы. Я понятия не имею, какие у вас там порядки, но я послала тебе еще какао. Если вдруг оно до тебя не дойдет, не переживай, дома тебя будет ждать огромная кружка горячего какао с корицей. Может, даже со сливками, если будешь себя хорошо вести.
Две недели назад в Пусане праздновали День Шахтёра. Юнги топором разнёс распределительный щиток и обесточил полгорода. Ты удивишься, но он был абсолютно трезв. Думаю, сделал он это ради того, чтоб помочь монахиням распродать свечи. В любом случае, мне пришлось тратить время, договариваясь с электриками.
Хэллоуин через три дня. Знаешь, мы с тобой ошиблись, Богом не захотел быть Джимом Хокинсом. Но, думаю, тебе понравится его костюм. Он, кстати, призвал в поход за конфетами еще одного новобранца.
Пожалуйста, береги себя, Джису. Мы волнуемся за тебя и ждем тебя домой, живую и невредимую.
Твоя Чеен.
Дописав, Чеен вложила письмо в конверт и посмотрела на снимок, лежащий перед ней. На нем был запечатлён Богом в своей армейской форме. Он сидел на кровати, повторяя позу Джису на той фотографии, которую девушка послала им в первом после своего отъезда письме. На плече у мальчика восседал Рекси-младший, тоже одетый в аккуратно сшитую форму и в миниатюрном шлеме на голове. Улыбнувшись, блондинка вложила фото и запечатала конверт.
***
Ноябрь 24, 2021. Пусан, Корея.
Сидящий в кабинете Чеен Чимин вздрогнул, когда мадам мэр резко выдохнула, недовольная его некомпетентностью. Чеен даже больших и сильных мужчин могла заставить чувствовать себя неуютно, а уж не отличавшегося сильным характером журналиста и вовсе иногда пугала до полусмерти.
- Я, правда, не понимаю, что в этом сложного, мистер Пак, - с нажимом произнесла Чеен, едва сдерживаясь, чтоб не потереть переносицу, как делала всегда, когда бывала разочарованна. - Ведь вы изначально обеспечили мне контакт с армией, разве нет?
- Да, но...
- Так почему вы не можете узнать, где находится сейчас капрал Ким?
- Потому что это секретные данные, Розэ, то есть, мисс мэр, - поправился он под стальным взглядом карих глаз. - Когда я вписывал вас в программу переписки, я всего лишь внёс ваши данные в бланк заявки. И капрал Ким стала вашим респондентом случайно, я не запрашивал напрямую её личные данные.
- У меня сложилось такое впечатление, что от ваших глаз ничего не укроется. Думаю, при желании, вы можете найти кое-какие связи, возможно, даже сомнительные, в любой области, - быстро сказала Чеен. - Всё, что я прошу, это выяснить, в каком лагере сейчас находится капрал Ким. Насколько это сложно?
- Войска постоянно переводят с места на место, и солдат иногда отправляют в одиночные задания, в которых даже им самим сообщают лишь строго необходимую информацию. Только чтоб подобраться к информации о местонахождении вашего солдата, могут уйти недели, - возразил Чимин, чуть повысив голос. Чеен приподняла бровь, и он съежился в кресле.
- Значит, займитесь этим сейчас же, - она выделяла каждое слово, давая понять, что разговор окончен.
Чимин хотел было воззвать к здравому смыслу девушку, но понял, что это бесполезно. От Джису не было вестей уже два месяца, и весь здравый смысл обычно рациональной мадам мэра улетучился, вытесненный тревогой. Так что журналист не стал ей возражать и почел за лучшее быстро покинуть здание ратуши.
Чеен выдохнула сквозь зубы, безуспешно стараясь расслабиться и немного успокоиться. Она раздражена, и устала, и расстроена, и последнее письмо, которое она получила от Ким, пришло месяц назад. Но ведь написано оно было ещё в сентябре, сразу после прибытия в Ирак. А завтра уже День Благодарения! Блондинка надеялась, что её посылку Джису уже получила. Чеен отслеживала её перемещения по трэк-номеру и знала, что до Ирака посылка точно долетела. Но она так ждала звонка, а Джису всё не звонила!
Чеен знала, что реагирует слишком остро. Джису сама сказала, что оттуда сложно дозвониться, да что там, трудно, даже выкроить время на звонок. Если посылка уже дошла, значит, девушка уже написала ответ, и, наверное, письмо придет через месяц или около того. Но на блондинку навалилось столько всего сразу, нужно готовиться к ежегодным Рождественским гуляниям в ратуше, до которых осталось всего три недели, и Богом простудился после Хэллоуина и теперь плохо себя чувствует, и, если не спит, не отпускает её от себя. И уже два месяца прошло с тех пор, как она слышала голос Джису в последний раз. Слишком много всего для одной Чеен.
- Тук-тук, можно? - в двери просунулась голова Ким Дженни.
- Что ещё? - сердито откликнулась блондинка, едва удержавшись от того, чтоб хлопнуть ладонью по столу.
Дженни удивленно вздёрнула бровь и осторожно вошла в кабинет:
- Похоже, тебе не помешал бы дружеский разговор.
- Я очень занята, миссис Ким, - резко бросила Чеен, склоняясь над документами.
-Дженни, - поправила девушка и, закрыв за собой дверь, подошла к креслу, в котором недавно сидел Чимин. - Итак, опустим, твое очевидное желание меня придушить, Чеен, - продолжила брюнетка, присаживаясь .- Как Богом себя чувствует?
- Нормально, - проворчала Пак и глубоко вздохнула, пытаясь успокоится, - антибиотики, которые прописал доктор Банчан, просто делают чудеса. Так что вы здесь делаете, миссис Ким?
Дженни многозначительно приподняла бровь.
-Джен, - закатив глаза, поправилась Чеен.
Улыбнувшись, Дженни наклонилась ближе к столу:
- У меня тут встреча. Мы занимаемся делом мальчиков Мун о вандализме.
- Они хорошо себя ведут последние полгода, - быстро откликнулась блондинка.
- Да, но в первой половине года они много хулиганили, - напомнила Дженни.
Чеен вздохнула, покачав головой:
- И какое отношение это имеет к тому, что ты пришла в мой кабинет?
- Я случайно услышала...
- Хочешь сказать, подслушала?
- Про Джису, - ничуть не смутилась Ким. - Что-то случилось?
- Всё в по...
- Не надо говорить мне, что все в порядке, Чеен.
- Не надо перебивать меня, Дженни, - холодно откликнулась мэр.
- Значит, перестань делать вид, что нас не связывает дружба, - в тон ей откликнулась адвокат.
Несколько секунд они сверлили друг друга взглядом. Конечно, в этом Дженни было до Чеен далеко, но она выдержала один из самых тяжелых взглядов, которыми Пак была известна всему городу. При этом в глазах самой Джен было столько искренней мольбы, что Чеен дрогнула и, смягчаясь, отвела глаза.
- Джису снова послали за границу, - взъерошив волосы, объяснила она. - Я давно не получала от неё вестей.
Брюнетка понимающе кивнула и, придвинувшись к столу, протянула Чеен раскрытые ладони. Чеен недоверчиво посмотрела на неё, будто руки Дженни пылали огнём, и одно прикосновение могло сжечь её дотла. Все же, через несколько секунд Пак нехотя уступила и осторожно вложила свои пальцы в ладони Джен. Ким слегка сжала их в успокаивающем жесте.
- Она будет в порядке.
- Ты сказала то же самое, когда папа вдруг упал на землю, и его увезли в больницу, - напомнила Чеен.
Конечно, Дженни помнила, как Чеен избегала её, не отвечая на сотни звонков. А потом она узнала, что мистера Пака больше нет. И когда она пришла к ним, почти вломившись в особняк, в Чеен не было ничего, кроме чистейшей ярости и невыносимой скорби. Той ночью Дженни баюкала на плече плачущую подругу, бормотавшую сквозь слёзы «Ты же обещала!», и знала, что в Чеен что-то надломилось, что-то, что не излечит даже время.
И теперь, спустя 10 лет, Дженни снова видела, как грусть застилает глаза лучшей подруги, как моментально каменеют черты её лица, когда она думает о том, что могло случиться с её солдатом, находящимся на другом конце света.
- Знаю, - виновато прошептала Дженни . Все эти годы она мучилась чувством вины за то неосторожное обещание чуда. Обещание, которое Джен не смогла сдержать.
- Ты сама сказала, что Джису хороший солдат. Ты же знаешь, как медленно работает почта, и знаешь, как она занята, -Дженни ещё раз легонько сжала руки Чеен, когда та попыталась отвернуться. - Где бы она ни была, Чеен, она думает о тебе.
И на этот раз Ким Дженни была уверена, что не солгала.
***
Полторы недели спустя в маленький городок пришли морозы, кусающие горожан за носы и уши, но радовать Пусанцев снегом декабрь не спешил. Однако отсутствие снега ничуть не заботило Богома, настоявшего на поездке в санях в кафе «У бабушки». В их меню снова появились фирменные имбирно-мятные пряники, и Чеен обещала сыну, что они их обязательно поедят.
Так что теперь Чеен с жутким скрипом тянула деревянные санки по бетонной мостовой, а сидящий в них довольный мальчишка громко выкрикивал:
- Вперед, Комета! Вперёд, Скакун! Вперёд, Танцор и Рудольф!
Мэр усмехнулась, слушая сына. Не важно, сколько раз они читали «В ночь перед рождеством», порядок оленей в упряжке всегда сбивался.
Они вошли на террасу кафе, и Чеен протянула сыну руку, чтоб помочь вылезти из санок. Для малыша это было нелёгким делом, потому что мама одела его в сто одёжек, как капусту. На нем были майка, тонкий бантик, свитер, термобельё и джинсы. Довершала комплект зимняя куртка. Так что, двигался малыш, как пингвинчик. Пока Чеен одевала его, сын жаловался, что ему жарко, но она хотела быть уверена, что Богом не простудится. Выкатившись из санок, он терпеливо ждал, пока мама пристроит их у стены. Наконец, они открыли дверь и вошли в кафе.
В нос ударили запахи индейки, имбиря, мяты, падуба и Рождества. Кафе было украшено рождественскими гирляндами, а над лестницей, ведущей в жилые комнаты, висела омела.
Из музыкального автомата лилась весёлая мелодия «Mary's Boy Child».
- Ма-а-ам, - простонал Богом, стягивая с лица шарф.
Чеен присела на корточки, помогая ему раздеться. Едва избавившись от мешавших куртки, шапки и шарфа, мальчик понесся к стоящему у окна столику и, забравшись на стул, взволнованно помахал Наен . Чеен села напротив, пристроив одежду на свободный стул рядом с ней.
- Здравствуйте, мисс мэр, -Наен, одетая в почти приличный костюм миссис Клаус, состоявший из короткой красной юбки и приталенного, короткого красного кафтанчика, поставила перед Богомом кружку горячего мятного шоколада и протянула Чеен стакан теплого яблочного сидра. На вопросительный взгляд блондинки девушка пожала плечами:
- Ваши санки за милю слышно.
- Спасибо, - кивнула Пак, отпивая сидр.Наен не уходила, и Чеен вопросительно приподняла бровь.
- Как Джису?
- Хорошо, - привычно ответила Чеен, хотя, говоря по правде, она нервничала, как никогда. Она написала кореянке ещё одно письмо, просто чтоб рассказать ей, как поживают они с Богомом, и попросить беречь себя. Бесполезно надеяться, что Джису каким-то магическим образом уже получила его, но Чеен верила в это так же, как Богом верил, что, если накрыть игрушки одеялом, они исчезнут, и что Сунен действительно при каждой встрече хочет забрать его нос. Чеен казалось, что опущенное в ящик письмо может немедленно перенестись к Джису, где бы та ни была.
Иногда она особенно остро осознавала, насколько опасная и напряженная у Джису профессия. Конечно, она постоянно занята, и те редкие свободные минуты, которые ей выпадают, лучше потратить на отдых. И если Чеен может хоть как-то поддержать её, она будет продолжать писать, пусть даже у Джису нет времени написать ответ. Но, чаще всего, Чеен боялась самого худшего. Пережив в ранней юности несколько страшных потерь, одну за другой, Чеен теперь, как зеницу ока, берегла то хорошее, что было в её жизни. Именно поэтому она мало кого подпускала к Богому, поэтому так беспокоилась обо всех его шишках и синяках. Он всё, что у неё есть, и она не может его потерять.
- Рада это слышать, - отозвалась Наен и вернулась за стойку.
- Скоро снег пойдёт, мамочка? - спросил Богом, когда они вернулись домой, наевшись пряников и напившись какао. Он сидел на полу в прихожей и пыхтел, стараясь снять ботинок. Ботинок оставался совершенно равнодушен к усилиям малыша и крепко сидел на ноге, обутый на три пары носков.
- Я спрошу у синоптиков, - сняв пальто, шарф и перчатки, Чеен присела на корточки и с видимым усилием стянула ботинок с ножки сына.
- Нужно спросить Мать Природу, потому что она управляет всем миром, - отозвался малыш серьёзно.
- Правда?
- Когда она радуется, светит солнышко, а когда она грустит и плачет, идет дождик. А если она болеет, она кашляет, и дует ветер.
- А почему снег идет?
Чеен подняла задумавшегося малыша на ноги, чтоб снять с него теплые штаны.
- Она печет пирог и рассыпает муку, - решил тот.
Чеен тихонько засмеялась:
- Значит, ей стоит испечь пирог, чтоб мы могли поиграть с мукой и сахарной пудрой.
- Ты ей позвонишь? - с надеждой прищурился Богом.
- Я очень постараюсь, золотко.
Довольный ответом сын, оставшийся в одной паре носков и термобелье, убежал.
Конечно, скоро ему станет жарко, и он захочет переодеться, но пока Чеен позволила ему поиграть. Подобрав с пола снятую одежду, она понесла её к корзине для белья.
Складывая одежду в корзину, Чеен прислушивалась к звукам, доносящимся из детской. Нужно забрать рождественский костюм Богома от портного, нужно разобраться с церемонией открытия городской елки. И дом еще не украшен к празднику, вон коробки лежат, открытые в гостиной у камина. К тому же, и Дженни, и Лиса уведомили её, что владельцы зданий, пострадавших от хулиганства мальчиков Мун, настаивают на заведении дела. Лиса расстроена, а Дженни уже думает, как добиться самого мягкого наказания. Чеен презирала их опекуна, но жалела мальчиков. Им просто нужна помощь. Нужен шанс и кто-то, кто поверит в них. От мыслей о бесконечном списке дел у неё начала болеть голова, и блондинка устало потёрла виски.
Раздался звонок телефона, и девушка обрадовалась возможности отвлечься. Заглянув по пути в гостиную и убедившись, что Богом играет с фигурками рыцарей, она прошла на кухню и взяла трубку.
- Особняк Ким.
- Эй.
Сердце стукнуло и провалилось куда-то в район пупка. Чеен слышала голос Джису. Впервые, с тех самых пор, как девушка позвонила ей, чтоб сообщить, что её отправляют в Ирак. Было плохо слышно, будто, в трубке шумел ветер, временами что-то трещало, но Джису жива и в порядке, и Чеен слышит её голос.
- Джису? - неверяще прошептала Чеен.
- Единственная и неповторимая, - откликнулась девушка, голос был нежным, а в интонациях на секунду проскользнула неуверенность.
- Как ты? - голос Чеен сквозил тихим отчаянием.
- Устала, - призналась та, и Пак тут же отругала себя за страшные мысли, лезущие в голову. Она слышала, что голос у девушки хриплый от недосыпа, но эгоистичная часть её натуры всё равно радовалась звонку. - Шшшш... ты... шшш... малыш?
- Джису? - Чеен прищурилась, стараясь расслышать. - Тебя не слышно.
- Блин, - выругалась Джису, пробиваясь сквозь белый шум. Треск стал тише. - Лучше?
- Да.
- Как вы с малышом?
- Заняты, - Чеен прислонилась к стене, теребя телефонный провод. - Богом растёт, как сорняк. Я купила ему костюм к Рождеству, и он вырос из него, даже не успев надеть.
- Точно, ведь Рождество скоро! - удивилась Джису. - Мы тут почти об этом забыли. Но я получила твою посылку и письмо. Хэин видел фотографию Богома в форме. Наверное, он теперь уверен, что Богом мой сын.
-Рекси-младший должен быть похожим на папочку, - Чеен тоненьким голоском передразнила Богома.
- Вот, значит, кому он подражал, да? - переспросила девушка. Чеен засмеялась в ответ. - Я... шшш...
- Что?
- Я скучаю по твоему смеху, - повторила Джису, когда звук стал чище.
- Только по смеху? - страстно прошептала блондинка и довольно улыбнулась, услышав, как Джису поперхнулась в ответ. Чеен прикусила губу, сама немного смутившись от своего тона, но, черт, ей было плевать! Она так долго не видела Джису, не прикасалась к ней. К черту смущение!
Голос девушки опустился до хриплого шепота:
- Хочешь, расскажу, что я собираюсь сделать, когда приеду?
Настала очередь Чеен поперхнуться воздухом. Память услужливо вытащила на свет, воспоминания о жарких поцелуях и ласках на веранде особняка, а воображение мгновенно нарисовало картинки возможного продолжения. Кровь горячей волной прилила к щекам, а внизу живота ощутимо заныло.
- Не нужно давать обещаний, которые не собираешься сдержать, солдат.
- О, поверь, я очень даже собираюсь сдержать это обещание, - искренне ответила девушка.
Пак широко улыбнулась и, попытавшись скрыть смущение за кашлем, спросила:
- У Хэина всё хорошо, полагаю?
- Ох, - голос Ким разом стал серьезным, и улыбка слетела с лица Чеен. - Он в лазарете. У него обожжены шея и почти вся левая рука.
- Боже, что произошло?
- Ничего, - быстро ответила кореянка.
- Людей не отправляют в лазарет просто так.
- Да, - горько согласилась Джису, - да, верно.
- Джису? - взволновано спросила Чеен.
-Он... подошел к огню слишком близко.
- Я знаю, от чего бывают ожоги! - Пак с трудом сдерживала рвущееся наружу раздражение. - Что вы делали?
- Мы выполняли приказ. Конфискация и задержание. Он будет в порядке.
Чеен молча кивнула:
- Что случилось с тобой?
- Шшшш... - молчание Джису заглушил белый шум, наконец, сквозь помехи, Чеен услышала. - У... шшшш... сотрясение.
- Сотрясение?! - испугано вскликнула женщина. - Ты показывалась врачу?
- Конечно, показывалась. Ну, подумаешь, пошатывало с недельку, я всё равно не могла ходить.
- Что значит, не могла ходить? - испугано уточнила Чеен.
- Ну, я поцарапала ногу, и она малость распухла, - пренебрежительно сообщила брюнетка. - Слушай, честно, уже все в порядке, я последний человек, о котором тебе стоит беспокоиться.
- Почему ты мне раньше не позвонила? - требовательная мисс мэр вмешалась в разговор.
- Шшшш... - помехи были такими сильными, что полностью заглушили ответ.
- Что?
- Тут связь просто отстой, - раздраженно пробурчала Джису.
- Ради всего святого, что ты делала, что оказалась в лазарете? - Чеен даже не заметила, как повысила голос.
- Свою работу, - в голосе девушки прорезалась сталь.
- Задержания и конфискации не ведут к ожогам, сотрясениям мозга и заражениям!
- Здесь ведут.
- Значит, какая-то операция просто пошла наперекосяк? - холодно уточнила блондинка. - Я же сказала тебе беречь себя и не делать глупостей.
- Шшшш... глупости! - огрызнулась Джису.
- Что? - Чеен старалась перекричать помехи.
- Это не глупости! - с досадой и так же громко ответила Джису.
- Но ты же ранена!
- Шшш... ранена!
Из груди Чеен вырвался раздраженный рык.
- Я жива-здорова. Никто не умер, - напомнила Ким.
- Пока что! - рявкнула Чеен. К глазам подступили слёзы ярости, и она едва не плакала. В горле резко пересохло и глоталось с трудом. Испуганная, злая и расстроенная, она прикрыла глаза ладонью. - Мне с этим не справиться.
Единственным ответом для неё стали помехи и короткие гудки.