Глава 6
– Анжелина Альба, для друзей просто Энжи, – девушка хихикнула и протянула ладошку для рукопожатия. – Я ваш новый механик. Что нужно починить?
Гостья совсем не была похожа на механика. Девочки с такими кукольными мордашками, с такими рыжими кудрями, по-детски собранными в две косички, с такими тонкими пальчиками и прелестными румяными щёчками могут быть кем угодно, но только не механиками. Да совершеннолетняя ли она?.. Роста в ней, кажется, не больше пяти футов... И разве носят взрослые женщины такие пронзительно-розовые кеды?.. Герхард смущённо косился на протянутую ему руку и не находил в себе решимости пожать её, как того требуют приличия.
– Вам кого... мисс?
Вместо ответа гостья решительно протянула Герхарду сопроводительный лист из Бюро трудовых ресурсов. Учёный бегло пробежал взглядом по строчкам. «Механик вышей категории Анжелина Альба, гражданка Иммортал-сити, направлена для прохождения практики...». Ошибки быть не может – это чудо в кедах действительно прислали вместо уволенного недавно механика. И, как доподлинно известно доктору Стоуну, в Бездну кого попало не распределяют: если сия девица здесь, значит, она подаёт большие надежды. Но как-то очень уж не вяжется её экстравагантный вид с характеристиками, данными Бюро трудовых ресурсов...
– Вы уже закончили Политех, я полагаю?
– С отличием, сэр! – Альба широко улыбнулась, сбросила с плеча цветастый рюкзачок и принялась усердно копаться в нём. – Сейчас, минутку... найду диплом...
– Не стоит. Как давно вы окончили обучение?
– Позавчера, сэр, – но, заметив хмурую тень, скользнувшую по лицу будущего патрона, поспешила добавить, – Это моё первое распределение, и вы, конечно, вправе смотреть на меня букой. Вы вправе даже прогнать меня прямо сейчас! Однако поверьте, если всё же не прогоните... сэр Стоун, уверяю! Я не дам вам ни единого повода об этом пожалеть. Да, я молода. Хуже того – я женщина. И хотя с последним обстоятельством сделать ничего нельзя, отсутствие практического опыта я с лихвой компенсирую сумасшедшим усердием, безоговорочной преданностью нашему общему делу и вам лично! Прошу вас, сэр Стоун, дайте мне шанс! – тараторила она, не позволяя Герхарду вставить и слова в свой пылкий монолог. Слова девушка сопровождала отчаянной жестикуляцией, отчего доктору вдруг сделалось тесно в собственном кабинете. Прямо удивительно, сколько экспрессии в таком маленьком существе...
Без объективной причины прогнать её прямо сейчас нельзя. Мордашкой не вышла? Это не причина, если Бюро трудовых ресурсов признала Альбу пригодной для работы в Бездне. Конечно, доктор Стоун на должности механика предпочёл бы видеть кого-то постарше, поопытнее и... не такого шумного. И, пожалуй, тот факт, что мисс Анжелина – женщина, тоже немного смущал. Профессия механика предполагает чисто технический склад ума, отсутствие боязни испачкать руки или испортить маникюр... наличие физической силы, наконец... Альба не выглядела сильной. С трудом верилось, что она способна выполнять ремонт и пуско-наладочные работы. Да где были глаза у чиновников из Бюро, когда они выбирали механика для радиобиологического отдела? Здесь не самые благоприятные условия труда для женщин фертильного возраста. Здесь радиация! И что теперь делать с этой рыжей барышней – дать ей ветошку и отправить полировать корпуса дозиметров?..
– Вы знаете, за что был уволен ваш предшественник? – грубо прервал её Герхард.
– Кажется... мне говорили... он уронил какую-то клетку, – девушка сбавила обороты, и даже немного стушевалась.
– Он неаккуратно махал руками в этом кабинете. Прямо как вы сейчас. А потому, если не хотите быть уволенной в первый же день своей практики, ведите себя более пристойно.
– Значит, я принята?! Уи-и-и!!! – девчонка взвизгнула от радости и прыгнула, дважды щёлкнув пятками в подскоке. – Сэр Стоун, вы просто душка!!!
– Не фамильярничайте, пожалуйста. Даю неделю испытательного срока. Если сумеете ничего здесь не опрокинуть и не разбить, возможно, мы сработаемся. Главное правило, которое вам следует запомнить: ни в коем случае не подходите к виварию, даже не дышите в его сторону! Мои животные бесценны. И я уничтожу каждого, кто будет представлять для них угрозу. Вы усвоили... Энжи?
– Не сомневайтесь, сэр! – девушка уже раскладывала инструменты, стоя на коленях у обезглавленной криокамеры. – Моё дело – всё, что металлическое и с винтиками. А в том, что мохнатое и с лапками, я ничего не смыслю.
– Как оригинально вы завернули... – Герхард позволил себе оценить остроумие новой сотрудницы. – Даже я не выразился бы точнее. Понятливым и расторопным везде рады... – он взглянул на часы. – Я планирую немного перекусить. Вы закончите к тому моменту, когда я вернусь?
– Это зависит от того, как много вы кушаете, - насмешливо протянула девушка и покосилась озорным глазом на патрона – но поняв, что тот не оценил шутку, уже серьёзнее добавила. – Думаю, мне понадобится минут пятнадцать.
– Отлично, – доктор Стоун встал из-за своего стола, и уже на ходу напомнил, – к виварию не подходить!
И как вы думаете – что обнаружил Стоун, вернувшись в свой кабинет? Механик Анжелина Альба сидела на корточках рядом с боксом Ланы, и её мордашка светилась настоящим восторгом. Девушка водила пальцем по толстому пластику заграждения, выписывая какие-то одной ей известные знаки, а дикарка пыталась поймать её руку, шаря крошечными ладошками по поверхности экрана со своей стороны. Увлечённая игрой с новой гостьей, Лана даже не заметила возвращения хозяина. Она выглядела... пожалуй, дикарка выглядела в этот момент довольно бодрой как для умирающего от голода животного.
– Смешная у вас обезьянка, – хихикнула Альба. – Только очень худая. Вы её что, не кормите? А можно я дам ей яблочко? Оно мытое, мне утром мама в карман сунула, чтобы я не бегала до вечера голодной. Но мне не жалко, правда! – девушка показала Лане язык.
– Отойдите немедленно! – в ужасе просипел Герхард. – Прочь! Вон! Быстро! Забирайте свой сопроводительный лист, и чтоб больше я вас на территории Бездны не видел! – и, вдохнув поглубже, уже более твёрдым голосом. - Вы уволены!!!
– Но за что?! – Альба удивлённо вскинула брови. – Я починила вашу криокамеру, не извольте жаловаться...
– Я же сказал, – доктор Стоун хватил её за шиворот и буквально выволок в коридор. – Я же сказал! К виварию не подходить! Эта «обезьянка» – единственный в городе экземпляр одичалого человека. Такая находка бесценна для науки! Лана... – голос Герхарда снова срывался, – то существо... она очень пугливая. Она боится всего на свете. Вы могли причинить ей вред, даже просто пройдя мимо её бокса!
– Да ничего подобного! – вопила Альба, отчаянно вырываясь из рук теперь уже бывшего патрона... а раз он бывший, то и голос на него повысить не зазорно. – Я никому не причинила вреда, мы всего лишь играли! Эта ваша Лана – просто пусичка, а вы бессердечный тип! Заперли бедняжку в пластиковом кубе... – на её кукольном личике негодование внезапно сменилось растерянностью. – Как вы сказали... она человек? А почему тогда она такая... – Анжелина задумалась, силясь подобрать подходящее слово.
– Маленькая? Дикая?.. – третий участник разговора появился так внезапно, что Герхард нервно вздрогнул, а Анжелина Альба, окончательно потеряв нить своей гневной тирады, так и осталась стоять с открытым ртом. – Там, за куполом, мир сошёл с ума. Их предки были людьми, а сами они уже что-то другое. Вирт, – он, улыбаясь, протянул руку Альбе, и девушка несмело приняла её, с опозданием поняв, что это молодой человек представился. – Ганс Вирт, я работаю под началом этого ужасного человека. Я его персональный мальчик на побегушках... или мальчик для битья, если хотите. Поздравляю с новым назначением! Вы очень своевременно появились, у нас как раз сломалась кофемолка. А вы всегда так шумите, когда вас принимают на работу?
– Опоздали с поздравлениями... – Альба по-детски надула щёки. – Меня уже увольняют.
– Как так? – Вирт развёл руками и покосился на патрона. – А как теперь быть с кофемолкой? Сэр Стоун, меня дамочки из лаборатории живьём съедят, если я не напою их чем-нибудь тонизирующим!
– Я, между прочим, всю бытовую технику дома сама чиню с девяти лет! – вставила реплику надувшаяся от обиды Альба. – Давайте уж свою кофемолку – посмотрю, что там можно сделать... а потом уйду, раз вашему патрону так не хочется меня здесь видеть.
– Док? – Вирт виновато улыбнулся. Славный он парень, этот Вирт... только очень уж доверчивый. А доверчивость граничит с халатностью, если речь идёт о столь серьёзной работе.
– Под твою ответственность, – буркнул Стоун уже через плечо, поспешно удаляясь. Надо посмотреть, как чувствует себя Лана... и, может, снова попытаться покормить её?
Лана умирает. С этим фактом так или иначе придётся смириться. Далеко не все существа, привезённые из-за Купола, способны жить в неволе... Наверное, стоило просто её отпустить. Неделю или две назад, когда уже было ясно, что дикарка не сумеет привыкнуть к новым для себя условиям. Но терять такой ценный для науки объект!.. Этого Стоун, как учёный, позволить себе не мог. Научный интерес боролся в нём с обыкновенным человеческим состраданием, не давая принять окончательного решения. Впрочем, теперь уже поздно: Лана слишком истощена, чтобы передвигаться без посторонней помощи. Для дальнейших исследований он сохранит её тело в формалине – увы, это единственное, на что годны пойманные одичалые.
– Без изменений? – Вирт семенил следом за патроном.
Стоун лишь коротко мотнул головой и прибавил шаг. Без изменений. Ежедневные инъекции глюкозы лишь оттягивают неминуемый конец. Если Лана не начнёт есть самостоятельно, она обречена. «Несчастная моя девочка...»
Лана лежала на боку, подтянув тощие колени к подбородку. На её спине отчётливо выступали острые косточки позвонков. Герхард Стоун рад был бы кормить любимицу хоть пирожными с кремом, если бы она только их ела... Он опустился на колени у бокса и прижался лбом к прохладной поверхности пластика. Доктор мысленно уже попрощался с дикаркой, и теперь всем сердцем молил древних богов забрать её душу без страданий. Глупость какая-то... Молитва? В наше-то время, когда все молитвы, мантры, все священные тексты давно позабыты, а вся религиозная литература уничтожена! Ему совсем не хотелось, чтобы подчинённые стали свидетелями этой нелепой сцены... но Вирт и грубиянка Альба постоянно крутились где-то рядом.
Подумать только, когда эти двое успели подружиться?!
– Если Лана действительно человек, то что же с ней произошло? – кокетливо растягивая гласные, вопрошала девица.
– Эволюция сочла, что именно в таком виде людям проще всего адаптироваться к жизни в закупольных землях, – начал было Вирт тоном университетского профессора, но тут же сбавил обороты – видимо, заметив, что собеседница не поняла и половины произнесённых им слов.
– Только объясните попроще... а то я в ваших научных терминах ничего не смыслю! – подтвердила догадку Герхарда Альба. Лучше бы чинила молча да проваливала, раз не получила в своём Политехе даже базовых знаний в области биологии.
– Видите ли, мир за пределами города... он огромен, и необычайно красив, и полон удивительных тайн...
Опасная тема. Как бы простодушный сотрудник не сболтнул ничего лишнего... Обсуждение работы радиобиологического отдела с посторонними не приветствуется. Да и что нужно знать плебсу о мире за Куполом, кроме того, что он непригоден для жизни?
– Вы только вообразите себе: дремучий лес от горизонта до горизонта! Буйная зелень уже почти поглотила руины старых городов – лишь кое-где над чащей торчат остовы многоэтажек, заводских труб и уже никому не понятного назначения металлоконструкций... Лес появился всего-то лет тридцать назад и за это время успел подняться едва ли не до небес. В Пустошь вернулись животные – некоторые из них биологам хорошо знакомы по научной литературе довоенного времени, а другие...
– Г-хм, – громко кашлянул Стоун, намекая Вирту попридержать язык.
– Но вы же должны понимать, что новые виды не появляются за столь короткий период времени! – увлёкшись собственной лекцией, тот, кажется, не заметил намёка. – Изучая этот феномен, мы осмелились предположить, что перед нами результат мутаций, вызванных повышением радиоактивного фона после бомбёжек, но вскоре вынуждены были отказаться от данной гипотезы. Радиоактивные мутанты, попадавшиеся в Пустоши в первые десятилетия после войны, в большинстве случаев были нежизнеспособны, и практически всегда стерильны. Они... ошибка природы, понимаете? Уродцы! А существа, встреченные нами в последние годы...
– Ганс.
– Они прекрасны!
– Ганс, будьте добры...
– Ну, то есть, вы, возможно, не сочли бы их симпатичными и дружелюбными, но биологи не руководствуются столь приземлёнными категориями!
– Ганс!!! – доктор Стоун ненавидел повышать голос, но подчинённый наговорил уже достаточно.
– Сэр? – наконец откликнулся тот. – Звали?
– Будьте добры заткнуться, молодой человек. Мисс Альба не является сотрудником нашего отдела.
– Не напрягайтесь, я всё равно ничего не поняла, – хмуро буркнула скандалистка. – Я про Лану спросила – а он мне рассказывает про каких-то мутантов ... уж не знаю, человек она или мутант, но что она повежливее некоторых, это точно.
Вирт пристыженно засопел. Неужели он всем своим подружкам рассказывает о закупольных чудесах? Вне коллектива отдела радиобиологии слишком мало людей, способных понять и тем более разделить его пылкую любовь к Пустоши. Сам Герхард, конечно же, её и понимал, и разделял – но, чтобы осознать величие, то запредельное величие Мира-Под-Небом, нужно хоть раз побывать в нём. Фантазия человека, всю жизнь просуществовавшего в плену плексигласового пузыря, не способна нарисовать даже жалкое его подобие. Так зачем дразнить плебс недосягаемым торжеством восстающего из пепла постъядерного мира, если этот мир никогда не впустит в себя остатки уцелевшего человечества?..
«Наше время ушло. Теперь их время...» – Герхард с горечью посмотрел на истощённую дикарку. «Их мир также непригоден для нас, как и наш – для них»
Нет, они не мутанты. Они просто другие. Мир изменился – и всему живому пришлось меняться вместе с ним, чтобы адаптироваться к новым климатическим условиям. Четыре года ядерной зимы. Четыре года без солнца. На четыре долгих года чёрный снег укрыл землю... До восьмидесяти процентов флоры и фауны не пережили глобальной катастрофы. Исчезли целые виды. Но эволюция – дьявольски упрямая штука. Те, кому удалось дождаться весны, восстали из небытия сильными, свирепыми, всеядными. Естественный отбор уничтожил слабых и вручил новый мир тем отчаянным борцам за жизнь, что смогли приспособиться к морозу и бескормице. Теперь же, когда зима отступила, отравленная радиацией земля постепенно залечивает раны. Герхард видел это своими глазами. И мог бы чем угодно поклясться, что этот новый, в муках нарождающийся новый мир прекрасен. Вирт всё верно сказал.
У одичалых длинные крепкие руки, при помощи которых люди Пустоши ловко лазают по деревьям – спасаются там от хищников и добывают себе пропитание. Их большие глаза способны различать малейшее движение даже в темноте. Они могут повернуть голову на 270 градусов. А их уши!.. Это же чудо природы! Регрессивные особи слышат в пятьдесят раз лучше, чем подкупольные люди. Они умеют скрываться, маскируя себя мхом и листьями. Одичалые – очень, очень осторожные существа. Они так хитро и умело обходят расставленные учёными ловушки, что невольно закрадываются сомнения – а действительно ли люди Пустоши так уж сильно деградировали?.. Они разумны! Не так разумны, как их предки Homo Sapiens... по-другому. Они достаточно умны, чтобы стать доминирующим видом в своей экологической нише. При этом регрессивный человек придерживается полностью вегетарианского способа питания. Homo Regressus – не охотник, а собиратель: он питается плодами, ягодами, кореньями. Хотя логично предположить, что ещё в годы ядерной зимы первые поколения одичалых промышляли охотой, и, может быть, даже ели себе подобных.
Но что по-настоящему удивительно – регрессивным людям Пустоши не страшна радиация. Герхард Стоун не первый год бился над этим феноменом... однако так и не мог дать точный ответ, почему. Оставалось лишь строить предположения. Возможно, эволюция наделила своих излюбленных чад каким-то особым чутьём, позволяющим обходить стороной зоны, где фон достигает опасных показателей?.. Отчасти данная гипотеза была подтверждена опытами: поднося к боксу Ланы фонящий сапог, покрытый пылью Пустоши, Герхард замечал, как паникует пленница... Впрочем, в те дни она постоянно паниковала. А облучать умирающую дикарку дополнительно учёный не решался.
– А почему у неё такие большие глаза? – расслышал он шепоток Альбы из соседней комнаты.
– Чтобы лучше видеть, разумеется. В сумраке, в тумане, даже ночью, – так же шёпотом ответил ей Вирт.
– А почему у неё такие большие уши?
Да когда уже угомонятся эти двое?! Герхард с трудом подавил желание вышвырнуть болтунов за дверь, а любопытную мисс ещё и тумаком отоварить, чтобы не задавала больше вопросов.
– Энжи, но они ведь не просто большие! Они ещё и подвижные! Вот вы умеете шевелить ушами? Нет? А Лана умеет. Патрон просто без ума от её ушек, скажу я вам по секрету... – ассистент запнулся. Кажется, сам понял, что наговорил достаточно.
– А что Лана кушает?
Вот ведь неугомонная... Ганс Вирт горестно вздохнул:
– Увы, нам пока ещё ни разу не удалось её накормить. Предлагали органические смеси – не ест. Давали и углеводные, и белковые, и спирулину – ничего не берёт. Так что пока ограничиваемся водой и питательными инъекциями...
– Но голодать – это же очень вредно! – возмутилась Альба уже в голос. – Вы что – живодёры?! – ещё громче. – Моя мама всегда говорит: если заводишь животное, то заботься о нём как следует... У-у-у, а ещё учёными называетесь!
– Потише, патрон в соседней комнате! – пытался осадить её Ганс, но Альба завелась ещё сильнее.
– Вот и отлично! Мне есть, что сказать этому вашему сухарю!!!
Дверь в виварий распахнулась в тот же миг – так резко, что Герхарду даже показалось, будто Альба открыла её пинком ноги.
– Когда я в детстве попросила родителей купить мне котёнка, мама предупредила: «Животное мы заведём только при одном условии: если ты, Энжи, будешь сама за ним ухаживать», – пигалица грозно сжала кулаки. – И я согласилась! Потому что это правильно и справедливо, когда владелец зверюшки полностью за неё отвечает! Сам её кормит, сам за ней убирает. Сам лечит, если она заболела. И если возникают какие-то непредвиденные проблемы, прилагает усилия для их разрешения. Это называется от-вет-ственн-ность!!!
– Хватит шуметь! – Герхард двинулся навстречу, полный решимости выставить Альбу вон – если понадобится, даже применив силу. Не в его характере разрешать конфликты рукоприкладством, но плебейка слишком обнаглела, и поставить её на место иначе Стоун уже не представлял возможным. – Я вас уволил, не заставляйте повторять дважды: пошла вон!
– Можете увольнять сколько угодно, но перед этим я скажу: вы преступно безответственный человек! – в её руке будто невзначай оказался большой и увесистый гаечный ключ – и отчего-то Герхарду показалось, что девица не постесняется пустить его в ход, стоит только подойти ближе. – И ничего не знаете о том, как ухаживать за животными! А раз не знаете, то будьте добры послушать моего совета. Когда я покупаю какой-нибудь новый сорт корма для своего Фанни, а тот отказывается его есть, я просто пересыпаю корм обратно в пакет и отношу в магазин, меняю на другой – из тех, которые Фанни уже распробовал. Животные не любят пищевых экспериментов – они предпочитают знакомую еду. И если Лана отказывается от ваших органических смесей, просто дайте ей то, чем она питалась на воле!
– Что?! Да как ты смеешь указывать мне?! – взбешённый биолог замахнулся было, чтобы отвесить девушке пощёчину... но вдруг его осенило. – Как высказали, мисс Альба? Привычный рацион?.. К сожалению, мы не располагаем полным набором образцов закупольной флоры, однако... – он задумался. – Ганс, будьте добры срезать побег Hipophae.
Ассистент, рассеянно ухмыляясь и ещё не до конца понимая замысла патрона, протянул ему короткую веточку, густо покрытую крошечными ярко-жёлтыми ягодами. Тот, не скрывая волнения, просунул побег в щель под боксом Ланы – дикарка, враз оживившись, схватила подарок и целиком запихнула его в рот, принялась усердно жевать.
– Ну вот, я же говорила! – Анжелина Альба, важно подбоченившись, с видом абсолютного превосходства взирала на Герхарда. Мда, это ещё надо уметь – смотреть сверху вниз на человека, который едва ли не на два фута выше ростом, вдвое старше, а главное – принадлежит, в отличие от неё, к благородному сословию. В иной ситуации Стоун крепко рассердился бы, но теперь... почему такое простое решение не пришло ему в голову раньше? Другие животные из-за Купола охотно едят сублиматы, никаких проблем с их кормлением не возникало. Отсутствие аппетита у Ланы учёный был склонен списывать на стресс... но может просто дело в том, что Лана – не животное?.. Ведь, в сущности, подкупольные Homo Sapiens так мало знают о способе питания своих вольных собратьев...
Выходит, органические смеси для дикарки оказались попросту несъедобными. Как просто.
– Мисс Альба... я хочу вам сказать... – изумлённый внезапным открытием, Герхард не сразу нашёл нужные слова.
– ...что уже уволили меня, и не видите смысла больше задерживать, – закончила за него девушка, пряча ключ в карман на бедре. – Не буду врать, что приятно было познакомиться, но, тем не менее, всего доброго.
Она развернулась и мрачно пошлёпала прочь из вивария.
– Минуточку... – Герхард успел схватить её за рукав. – Я хочу сказать, что вы... действительно очень нам помогли.
Ганс Вирт серьёзно кивнул, подтверждая слова патрона. На его лице блуждала блаженная улыбка – как у студента, которому наконец далась задача, ранее казавшаяся неразрешимой.
– И... я буду вовсе не против, если вы останетесь с нами в качестве штатного механика, – уже с меньшей уверенностью добавил Герхард Стоун. Как бы не пожалеть об этих словах?.. Впрочем, даже такие вот шумные и беспардонные личности, как эта Альба, могут быть полезны, если хоть иногда демонстрируют рациональное мышление.
– Уи-и-и! – взвизгнула рыжая бестия. – Сэр Стоун, вы просто прелесть! И-и-и, я теперь сотрудник Бездны!!! Мамочка будет довольна! – Альба пустилась в пляс.
Покосившись на ассистента, Герхард понял, что Вирт целиком и полностью одобряет его решение. Г-хм... надо бы намекнуть парню, что, если он вознамерится приударить за новой коллегой, пусть уж делает это в нерабочее время – а подобные намерения сейчас так явственно читались на его простодушном лице, что даже мисс Альба не могла этого не заметить. Кокетливо подмигнув Гансу (о, боги!..) и получив заветную подпись в своём сопроводительном листе, она унеслась куда-то по коридору – наверное, звонить своей многомудрой мамаше...